Известный толкователь и просто неглупый человек Владимир Даль, любивший раскладывать все по полочкам и всему давать определения, писал, что «приключенье – случай, прилучье, сталое дело, происшествие, нечаянное событие, быль, бывальщина или похождение». Исходя из этой словарной статьи, не так уж трудно сделать вывод о том, что вся жизнь наша – это сплошное, нескончаемое приключение, в котором случаи, происшествия, нечаянные события и похождения следуют одно за другим.
Одно из моих нечаянных событий началось более 15 лет назад в день православного Рождества. За месяц до этого я неожиданно, в первую очередь для себя, бросила любимый институт, за два месяца до этого с трудом пережила бесславное окончание моего первого в жизни романа, за полгода до этого отметила свое 18-летие.
В Рождество я откровенно скучала: родители ушли в гости, все друзья и подруги разъехались по городам и весям на праздники, заняться было определенно нечем, вечер обещал быть тоскливым. Но…
А обращали ли вы внимание на то, что все наши жизненные пертурбации, смены курса, неожиданные авантюры, роковые события начинаются с невзрачных, и, казалось бы, ничего не значащих мимолетных эпизодов? Встреча, разговор, быстрый взгляд, опоздание на поезд, поломка машины могут стать и становятся поистине поворотными моментами в нашей судьбе, ах, как жаль, что осознаем мы это только постфактум.
Итак, праздничный вечер, одиночество, скука, тишина пустого дома. И вот телефонный звонок. В трубке я услышала голос моего приятеля, вернее, просто знакомого, которому тоже было отчаянно скучно в этот вечер. Пара фраз о том, о сем, пара фраз о новостях и общих знакомых, и как-то незаметно родилась идея поехать к Лене – «классной тетке, с ней нескучно, и гитарка у нее найдется».
Гитара у Лены действительно была. А еще коньяк. А еще настоящий рояль и пальма. Мы пили коньяк, пели песни, читали стихи, наперебой что-то рассказывали, мне было приятно и спокойно находиться в этом доме, рядом с Леной и Алексеем (я говорила, что моего знакомого звали Алексей?). Неожиданно наступила ночь, домой возвращаться было уже глупо, остались до утра. Спать не хотелось, песни, коньяк и рассказки не иссякали. Наступил тот волшебный час, когда тянет на откровения, когда испытываешь к собеседникам особенное чувство доверия и симпатии. Меня прорвало, я впервые смогла вслух говорить о моем неудачном романе, о той боли, о том унижении, которые я испытала , о своих страхах и своем отчаянии. Меня выслушали, меня поняли, мне сочувствовали. Оказалось, что и Алексей не так давно познал все тяготы несчастливой любви, что он тоже один, недавно расстался со своей подругой. Сейчас я не могу вспомнить, в какой момент той ночи и кем именно впервые была высказана идея о свадьбе. То ли Ленино своеобразное чувство юмора толкнуло ее заговорить об этом и взять нас на «слабо», то ли уже не очень трезвый Алексей первым предложил мне руку и сердце – не помню. И тем более не помню, о чем думала и что чувствовала я в тот момент, когда сказала «да» и выпила за наше с Алексеем счастливое будущее. Но факт остается фактом, за считанные минуты я решилась выйти замуж за, правда, знакомого, но все же нелюбимого и непонятного мужчину. Что это было? Шутка затуманенного алкоголем мозга? Попытка вырваться из болота тоски и горечи, оставленных мне в наследство первым любимым мужчиной? Тяга к экспериментам? Желание стать совсем взрослой? Даже сейчас, спустя 10 лет, пожив и испытав достаточно, я не могу понять себя тогдашнюю.
Потом было утро, была поездка домой за паспортом, была записка родителям: «Мама и папа! Я вас очень люблю. Я выхожу замуж. Его зовут Алеша. Целую». В тот же день мы подали заявление в ЗАГС, познакомили Алешу с будущими тестем и тещей, меня с потенциальными свекром и свекровью. День получился насыщенный словами, объяснениями, охами и ахами, слезами и сердечными приступами. Сейчас я вспоминаю, что утро того дня закрутило вокруг и внутри нас бешеную карусель, которая не давала возможности оглядеться, остановиться, подумать, осознать, услышать. Месяц до свадьбы мы жили в какой-то совсем другой реальности, хотя продолжали работать, общаться с друзьями и родителями, обсуждать детали будущего торжества. Весь внешний мир виделся через мутное стекло, жизнь пролетала мимо, не задевая во мне никаких струн, я смотрела вокруг и видела нечеткую, смазанную картинку.
Тот месяц я помню яркими пятнами, никак не привязанными к датам, и не связанными в единую цепочку. Я помню ужин у Алеши дома и опасливые взгляды, которые кидала на меня будущая свекровь. По-моему, мы ели баранину в гранатовом соусе. Я помню истерику моей мамы, которая, смирившись с моим поспешным замужеством, твердо настаивала на свадьбе «как у людей»: с рестораном, окольцованными «Чайками », с белым платьем и непременной фатой. Я помню поездку в магазин «Гименей» по специальному приглашению. На меня перемеряли почти весь ассортимент отдела свадебных платьев, в результате спросили моего мнения, и я наобум ткнула пальцем в какую-то кучку белого велюра и нейлона. Я помню девичник у меня дома, на который неожиданно пришла бывшая подруга Алеши, чтобы выдрать мне волосы и выцарапать глаза, что ей отчасти удалось. Ей запихивали в лифт мои подруги, она вырывалась, кричала и победно поднимала в зажатом кулаке клок моих волос. Я плакала в ванной. Я помню ночь перед свадьбой, когда я сидела на полу и методично острым лезвием отпарывала с уродливого свадебного платья бантики, розочки и все остальные финтифлюшки, надеясь таким образом хоть немного облагородить этот кусок тюли. Пожалуй, это все, что осталось в моей памяти от того месяца. Стыдно признаться, но сейчас я не могу вспомнить, когда мы с Алешей впервые оказались в постели, и как это происходило. Туман, затмение, сумерки сознания.
День свадьбы я не смогла бы забыть даже при желании это сделать. Начался он для меня рано, с приезда шапочной знакомой моей свидетельницы. Шапочная знакомая славилась своим умением с помощью кремов, пудры, туши, помады, и остальных косметических товаров превратить дурнушку в королеву бала или, в крайнем случае, в новобрачную. Чародейка колдовала надо мной больше двух часов. Не уверена, что успешно. Еще через полчаса я была готова: свежий макияж, кастрированное ночью с помощью лезвия платье, дурацкая шляпа с фатой, от которой так и не удалось отказаться, перчатки, туфли, уложенные волосы. Вскоре прибыли жених, родители, друзья. Свекровь, отличающаяся активной жизненной позицией, взяла все бразды правления в свои руки, и наша карусель завертелась еще быстрее: традиционные конкурсы для жениха и невесты, выкуп, водка из туфельки, постановочные кадры в местном фотоателье, ЗАГС с пафосной теткой и немилосердно фальшивящими музыкантами, обмен кольцами, сверкание вспышек, целомудренный поцелуй. Потом поездка на Ленинские горы, стрельба шампанским, вальс по февральским лужам, ресторан и толпы родственников с обеих сторон. Из ресторана я сбежала, не дождавшись заказанного для новобрачных такси. Просто ушла в начинающуюся метель в ненавистном платье, на измучивших меня шпильках, про шляпу я вообще не говорю. Я устала и больше не хотела быть невестой, а тем более женой.С мелким колючим снегом, бьющим меня в лицо, ко мне пришло осознание, даже прозрение. Я испугалась того, что произошло. Я испугалась себя. Но было поздно, сделанного не изменить, впереди меня ожидала смешная, нелепая, сложная, насыщенная, противоречивая, неудавшаяся семейная жизнь.