В рассказе используется ненормативная лексика….
1
Эта история произошла во время эпидемии телефонных знакомств, изредка охватывающих нашу веселенькую фирму. Такие псевдолюбовные сериалы, и в самом деле, походили на краткосрочную повальную инфекцию, что-то вроде гриппа или ангины.
Нам, жизнерадостным тридцатипятилетним мужикам, иногда попросту нечем было заняться; кому-то неохота было возвращаться в холостяцкую квартиру, а кто-то не спешил погрузиться в семейные пучины.
Отсюда возникло это странное, но захватывающее увлечение. Участие, в подобных акциях, принимали практически все: кто-то в качестве слушателя, кто-то был ассистентом, а кое-кто и активно соучаствовал…
* * *
…Телефон этот, я набрал, как всегда, вечером. Народу в офисе было предостаточно: директор с кладовщиком Гобалевским проверяли накладные, водилы-дальнобойщики крутились тут же, а бухгалтерша Леночка курила в коридоре, ожидая свой автобус до Первоуральска….
…Я развернул купленную в обед газету, и, скучающе пробежался глазами по столбикам брачных объявлений… И потом, совершенно наугад, выхватил одно из них… Фигурка у неё, судя по данным, была неплохой, да и возраст соответствовал…
Несколько несложных расчётов, и передо мною лежал вычисленный номер. Все телефоны в брачных объявлениях обычно шифруются, и ключом к их отгадке, служат данные того мужчины, кому адресован ответ дамы. Я легко вычислял их и без этого….
Неспешно набрав заветные шесть цифр, я услышал её голос.
Но, как только он раздался в трубке, я обалдел. Мою дремоту как рукою сняло… Девица оказалась настоящим самородком. Она басила почище Шаляпина или Хворостовского… А сам сленг – был уличным, топорным… Все это сплеталось в нелепый, удивительный ансамбль… Поначалу я вообще решил, что ошибся в расчетах, и попал куда-то на таёжную просеку, к лесорубам… И вот, один из них, беседует со мною!
Поняв, наконец, что это всё-таки женщина, причём, уникальная женщина – я переключил аппарат на громкую связь…Нельзя лишать своих коллег наслаждения!
* * *
…Как только её голос разнёсся по офису, все, побросав дела, слетелись к аппарату. Представление обещало быть весёлым. Чтоб потрафить вкусам окружившей меня публики, я умышленно изменил тембр, обильно насытив его бабьими, педерастическими интонациями… Смотрелось это диковато, но зато эффектно – в противовес басовитой собеседнице. А ещё я прилип к факсу, едва ли не касаясь микрофона губами. Это помогало избежать эха… Но, деваха, судя по всему, никогда не слышала – ни о громкой связи, ни о факсах…. Как и о сеансах групповой психотерапии, в котором она, поневоле, сейчас участвовала…
Когда она грубо, словно корабельный боцман, меня о чём-то спрашивала, я, извиваясь, как солитёр, жеманно пищал ей ответ…. Мужики вокруг сгибались от беззвучного хохота.
Дама, используя, свой рубленый стиль, делилась впечатлениями о предыдущих свиданиях:
- Эти мужики, скоты!.. Скупые, жадные… Даже ребёнку шоколадку не купят!
Развивая интерес у публики, я заискивающе пролепетал в микрофон: мол, что же я должен ей подарить, чтоб она беспрепятственно совокуплялась со мной? Хотя бы в качестве «первого транша»?
– Сапоги! – Чугунолитейно выдала она. Ни на секунду не задумалась.
– Резиновые? – Пискнул я.
Мужики вокруг меня стали падать…
– Кожаные!!! – Вскипела от моей тупости мамзель, назвавшаяся Наташей.
Её гневное уточнение эхом прокатилось по офису, и стаканы задребезжали от низкочастотного резонанса. Бухгалтер Лена, зажав рот, смеялась в коридоре. Похоже, она пропустит сегодня свой автобус! Иногда, вопреки женской солидарности, она тоже помирала от смеху, глядя на наше телефонное ****ство.
- Ну, хорошо, Наташа! – Манерно подхватил я, - а если наша дружба продлиться, скажем, полгода… Что же тогда я должен буду купить?
Я умышленно использовал прямолинейное «должен купить», вместо деликатного, более напрашивающегося, «подарить»….
Она отреагировала мгновенно:
- Куртку…. Кожаную….
Прилагательное было использовано для того, чтоб я впредь не задавал дурацких вопросов… На тему резины и кожзаменителя… Судя по скорости ответов, брачный прейскурант был чётко разложен в её голове… Или пришпилен булавкой на обоях, прямо над телефоном… Мне оставалось лишь обсудить стоимость поз и оптовые скидки.
* * *
Из разговора я заключил, что у неё ребенок, низкие доходы, и живёт она с мамой… Словом, типовой вариант. Но, вот голос-то, голосище! Явно не типовой!
Мизансцена подходила к концу, и мужики, с раскрасневшимися рожами, стали делать мне знаки: «Хорош, давай, сворачивайся! Так сдохнуть можно! Брось ты её, пошли лучше чай пить!»
Практика ежевечернего чаепития была в нашей фирме незыблемой… Нужно было бежать за тортиком, в гастроном, пока тот не закрылся.
Попрощавшись с упоительной собеседницей, я пообещал ей перезвонить, и, при первой возможности, организовать встречу. Таков уж этикет таких знакомств. На том мы и расстались….
2
Вскоре у меня подвернулась оказия, и как-то вечером я оказался в Юго-западном, где и жила легендарная Наташа… В качестве небольшого вечернего развлечения я решил встретиться с ней. Она долго не жеманилась, и через пару минут я уже спешил к месту свидания.
Мне навстречу вышла высокая своеобразная девица, лет двадцати семи… Она, в довольно сумбурной форме, изложила мне перипетии своей жизни. И личной, и вообще. Большая часть её откровений была уже известна: да, живет с мамой и маленькой дочерью, работает санитаркой, есть и «блуждающий муж», живущий где-то… Ну, и всё остальное – в том же духе.
Её знаменитый шаляпинский бас, при прямом контакте, был менее заметен… А, может, он скрашивался шумом и сигналами проезжающих автомобилей? Кроме того, человек ко всему привыкает, и, болтая с ней, я тоже потихоньку привык… И к её самобытной внешности, жестикуляции, сленгу…А, главное – к её умопомрачительному голосу.
Но, первое экзотическое впечатление отнюдь не рассеялось при встрече, как это часто бывает. Напротив, она и здесь оказалась самобытной: жестко выбеленные палладиево-золотистые волосы, явно перешагнувшая норму косметика, и прочие аксессуары дамского китча.
Ростом она была с меня, если не выше, а вот весом – её природа обделила… В вежливом изложении, её следовало причислить к стройным. Ну, а если прямо – это была «жердь». Такими, иногда, советуют говно мешать. Но это занятие не входило в число моих хобби, а другого применения для Наташи, я пока не видел… Разве что сатанистов на кладбищах распугивать?
* * *
Погуляв с полчасика, мы расстались, и, памятуя о её сетованиях на жадность мужиков, я, на прощание, прикупил пару плиток шоколада. Для неё и её дочери… Это была компенсация – за отсутствующие в её гардеробе кожаные сапоги…. И за куртку. А также, за всех сволочей мужиков, принёсших ей столько горя.
Предугадать масштаб её грядущих разочарований я не мог, но, судя по всему, они обещали быть немалыми….
…Прошло ещё три месяца, и светлый образ соломенной Натальи постепенно выветрился из моей памяти… Зато её голос…
3
Как-то случай занес меня на Уралмаш, и зашёл в гости к очевидцу того телефонного знакомства к нашему кладовщику Сереге Гобалевскому…. И, по совместительству, бесшабашному кутиле. Вместе мы гуляли нечасто, но, если судьба сводила, то сбывались самые смелые ожидания…. Впечатлений хватало… Ими попахивало и в этот раз.
Через час-полтора любой пьянки, Серёга начинал скучать по тому состоянию, которое в народе именуют: «искать на свою жопу приключений! Я думаю, их хватило б на несколько жоп. Мы представляли слаженный тандем: я, обычно, избегал напиваться, а Серёга, напротив – упивался по полной… Видимо, он чувствовал со мной какую-то страховку.
* * *
…Вот и сейчас, набравшись вина, он заскучал, и стал упрекать меня…Суть его упреков сводилась к тому, что я не могу, как факир, извлечь из своего рукава парочку машек к нашему холостяцкому столу…
- Знакомишься, знакомишься с ними, а толку никакого! – Гневно напирал он. – Почему мы сидим тут одни, и кукуем как полярники на льдине? А бабы-то где? Тьфу!
Он раздраженно плюнул в меня, но промахнулся… Продолжая бушевать он, вдруг, вспомнил про ту самую Наташу, из Юго-западного…Видимо, не одному мне запал в душу её чарующий голос!
Завершились наши воспоминания тем, что я полез в карман за блокнотом. Разыскав нужный телефон, я отправился ей звонить.
- Пусть подружку с собой захватит! – Довольно напутствовал меня Гобалевский, наливая в стакан вино.
* * *
…Чем хороши подобные женщины, так это тем, что у них практически отсутствует то, что принято именовать «церемониальность»… У них – иное, свободнопарящее сознание. Они ко всему подходят сугубо прагматически, не обременяя себя протокольными условностями и шорами. У таких существует лишь два критерия: «могу» и «не могу»! И ничего другого! Вот такое биплановое сознание.
Если она «может», то она приедет к вам и в пять утра… А если «не может» – то не помогут ни белый лимузин, ни ящик шампанского. Хотя, такие дамы обычно предпочитают портвейн или боярышник.
4
…Я позвонил. Она сама сняла трубку. Заискивая, я изложил ситуацию. Так, мол и так, бухаем, скучаем… А не разделят ли две симпатичных дамы наш скромный досуг? Она пообещала связаться с подругою, живущей на Сортировке, а потом подкатить к нам, в указанное место… Мне показалось, что наиболее сильное воздействие на неё оказало слово «бухаем»…
Она так и сказала:
- ****ь, у меня так башка болит! Ну ладно, щас я Нинке позвоню, если она никуда не упорола, то мы к вам причапаем! На Уралмаш говоришь? А вы нас там не грохнете?
Я пообещал, что не грохнем. Они велела перезвонить через полчаса. Я повесил трубку и у меня возникло ощущение, что я знаю её уже сто лет. Или – сто пятьдесят.
Путём дальнейших переговоров, выяснилось, что подруга уже занята, и разделяет с кем-то брачное ложе. Меня это не удивило. Дефицитный товар не залеживается. По крайней мере дома. Ситуация заползла в тупик. Я в очередной раз поднялся наверх и доложил Гобалевскому.
– Ладно, пусть тогда одна приезжает! – решил проблему Серёга, – так ей и скажи: мы приедем за ней на тачке! Скажи, скажи! – я тебе денег дам!
Он любил изображать из себя олигарха. Особенно, когда пьяный. Впрочем, на своем складе он имел неплохой навар. Как бывший шахматист, Гобалевский умело регулировал товарно-денежные потоки, и финансовый эндшпиль всегда оказывался за ним.
Вся фирма знала о его гроссмейстерских способностях, но, руководствуясь принципом: «От добра – добра не ищут!» - его терпели как неизбежное зло…
* * *
Гобалевский тут же выделил мне денег на представительские расходы, и я снова пошел звонить. Теперь мне предстояло уговорить собеседницу приехать к нам в-одиночку… Меня, честно признаться, не столь уж она и интересовала, однако я, по наитию, чувствовал, что за этим стоит нечто большее. Кроме того, иногда у людей бывают проблемы с задним ходом….
– Ты скажи ей, всё нормально будет, никто её тут не изнасилует! – Энергично напутствовал меня Серега. – Мы – мужики нормальные, посидим вместе, побухаем! Мне, честно говоря, и бабу-то не надо; я просто так… Нам с нею веселей будет! Чем вот так – друг на друга таращиться! Может, кстати, ты её и выебешь!
Августовская листва, шелестящая над форточкой, шёпотом вторила голосу Гобалевского: «Выебешь… ты выебешь… ты вы…шь-шь-шь…»
«Ха! А в этом что-то есть!» – подумал я, и, перепрыгивая через ступеньки, помчался к автомату….
* * *
Она поначалу поупрямилась, тревожа бедную мембрану, однако, покапризничав, согласилась. Встретиться мы договорились – на железнодорожном вокзале. Это было точно посредине между Юго-западом и Уралмашем.
И вот мы, как два груженых состава из школьного учебника, вышли навстречу другу… И двинулись к станции Свердловск-Пассажирский. Чтоб соответствовать школьной задаче, я поехал на троллейбусе. Главное, это давало мне существенную экономию. Деньги могли пригодиться: пьянки с Гобалевским частенько заканчивались непредсказуемым финалом… Лучше приберечь сотню-другую!
Движение по проспекту, ведущему в сторону вокзала, в выходные было свободным. Зачем платить лишнее?
Расчёт оказался верен – я приехал раньше неё… Настолько раньше, что мне пришлось пропустить первый автобус, а потом и второй…: Её не было.
Теперь вся надежда была на третий. Неужели листва обманула меня, и впереди – сексуальное одиночество?
Меня начала терзать тревога… Я подумал, что мы виделись лишь однажды, да и то – каких-то полчаса. Одень она другую одежду, сделай другую прическу – и я мог бы не узнать её!
Мобильных телефонов тогда не было, пейджеры тоже ещё не прижились, поэтому полагаться приходилось – лишь на удачу… Между тем, толпа из автобусов вываливала немалая, и я боялся пропустить её…
* * *
Наконец она выскочила… Третий не подкачал! И, выскочив из автобуса, она помчалась через привокзальную площадь к обозначенному мечту. Я предусмотрительно сказал ей название магазина, возле которого буду стоять.
5
…Она бежала ко мне через площадь, в длинной юбке, спотыкаясь и путаясь в ней, словно гонимая крокодилом старуха Шапокляк….Сверху на ней была огненно-красная куртка, однако, её страсть к вычурному стилю нивелировала любую отдельную деталь… Так бывает на восточных коврах.
Этот показательный аллюр меня тронул. Не столь уж часто женщины мчались ко мне по площадям! Смущаясь от ненужного внимания, я быстренько тормознул какую-то оранжевую «копейку», и мы помчались в сторону Уралмаша.
Я уселся рядом с водителем, а моё фламинго взгромоздилось на заднее сиденье… Оно изредка делилось подробностями минувшей поездки на автобусе. А попутно задавала вопросы по поводу грядущего вечера. Суть её реплик сводилась к тому, что она хочет остаться живой. Она так и пробасила:
- ****ь, я ведь вас не знаю! Я хочу живой остаться!
Водитель, беспокойно заёрзал на своём сиденьи. И вообще, он всякий раз вздрагивал, когда Наташа откапывала рот. И машина начинала синхронно вилять по дороге. А я начинал понимать, почему она хочет остаться живой. И ещё удивлялся, почему она до сих пор жива.
Тем не менее, мы быстро добрались до дома Гобалевского, и я рассчитался с впечатлительным шофёром… Принимая деньги, он с сожалением посмотрел на меня…. Словно японская мать на сына-камикадзе.
Я многозначительно улыбнулся в ответ: «Ну, что ты, земляк! У каждого – свои краш-тесты! А испытателям резиновых вагин на заводах – им, думаешь, легко?»
Марку нужно было держать до конца, и я, с чувством глубокого достоинства, покинул его автомобиль. Моя баба однозначно была лучше резиновой, и, к тому же ещё и разговаривала! Это он и сам слышал….
* * *
Спустя пару минут мы сидели за общим семейным столом. Высокие фужеры, светящились коллекционным вином. В роли вина был портвейн «777», а в роли фужеров – потрескавшиеся эмалированные кружки… Но это не умаляло высокую атмосферу вечера… Кутюром несло за версту….
Мы эстетствовали от том и о сём, а Серега, общавшийся преимущественно с проститутками, просто блистал красноречием. Наташа оказалась образованной девушкой, и с первого раза правильно угадала столицу России.
И тут, в процессе банкета, случился небольшой инцидент. Стул под расшалившимся Гобалевским захрустел, зашатался… Мясистая задница кладовщика испуганно задёргалась, и стул не выдержал, развалился на части…Нам пришлось пересесть: свой стул я отдал хозяину, а Наташа взгромоздилась ко мне на колени. Это лишь усилило и без того уютную атмосферу вечера. Листва уверенно зашумела за окном, упрекая меня за неверие в пророчество.
Вспомнив, что это уже второе наше свидание, я счел, что имею право на некоторую вольность. Я немножко потыкал её в зад, словно повар, проверяющий готовность пирога. Она не реагировала, что расширяло мои возможности для ощупывания. Я перешел на талию, изредка возвращаясь к уже освоенной заднице. .
Это приятное занятие увлекло меня, и я потихоньку начал поддакивать Гобалевскому, непрестанно восхвалявшему нашу гостью. Он говорил один тост за другим, и все они были посвящены Наталье, осчастливившей наш вечер своим присутствием. Потом, заметив мои тисканья, он произнес длинный тост, где предсказал нам скорое супружество. Главный акцент кладовщик сделал на близящейся брачной ночи.
- Я надеюсь, - торжественно сказал Гобалевский, - что уже сегодня вы обретете семейное счастье, и ты, Наташа отдашься Дмитрию не меньше пяти раз!
Позы он не уточнял.
На что стеснительная невеста, нервно подпрыгнув на моих коленях, бурно отреагировала:
- Ну, уж пяти! – Голосом Левитана загудела она. – Достаточно и одного!
Кладовщик просто зашелся от восторга:
- Глянь, глянь, Димон, на один-то – она уже согласна!
Его восторги по этому поводу ещё долго не утихали. Он умилялся нашим скорострельным симбиозом. Однако, до полноценной супружеской жизни нам было ещё далеко. Примерно, не меньше часа. Серега же чувствовал себя посаженным отцом, вроде падре Бонифаччо. Он чувствовал себя на высоте…
Я же снова и снова щупая задницу моей невесты, и был несказанно счастлив от обретенного сокровища.
6
Однако, через пять минут, тихая пастораль вечера была разрушена. В квартиру ворвалась пьяная парочка, у которой, судя по всему, брачная ночь была давно позади. Мужик и баба вцепились в грудки Гобалевскому, и потребовали срочно идти на какой-то банкет. Точнее, День рождения!
Думаю, кладовщик попал в их прицел не случайно: весёлые холостяки – самая благодатная приправа для разных торжеств. Раньше, для этих целей брали на выходной олигофренчика из приюта, или пускали в дом богомольцев… Чтоб кого-нибудь повоспитывать, пригладить, сказать напутственное слово. Ну, а если получится – и на ком-нибудь поженить. Чтоб, им, гадам-холотякам, жизнь мёдом не казалась!
Видимо, у этой парочки случилось то, чего боялись и мы с Сергеем – им надоело таращиться друг на друга!
* * *
- А как я пойду? – развёл руками Гобалевский. – Вы что, не видите: у меня гости!
Заметив нас, притулившуюся в уголке интеллигентную пару, шумные решили, что и мы не помеха! Покинув Серёгину квартиру, мы дружно двинулись на ихний огонёк...
Преодолев одну большую и две маленьких улицы, наш квинтет прибыл на место.
Хозяйка, скинув куртку, тут же поставила кастрюлю для пельменей, а подобревший глава семьи, полез в комод за рюмочками и фужерами. Вскоре на столе показалась, бутылка шампанского, следом появились и водка, и вино.
Оценив резервы, я предположил, что здесь произошло следующее. Пулька гостей была расписана заранее, но многие так и не пришли. Явились лишь законопослушные диетики и рахитики, вроде тещи с тестем, да парочки одноклассников с супругами… Поглотив гомеопатическую дозу, они раскланялись ещё до последнего трамвая.
Словом, с таким контингентом, семейное мероприятие быстро превратилось в поминки. Супруги, распустив гостей, поначалу решили тихонько нажраться вдвоем, радуясь сэкономленным запасам… Однако, когда хмель ударил им в голову, буйная славянская генетика взяла своё! Они решили наверстать упущенное, и, воскликнув: «А гори оно всё синим пламенем!» – кинулись к Гобалевскому… А там, обнаружив искомое, поволокли нас к себе. В них теплилась надежда, что мы реанимируем их семейный праздник. Что, кстати, вполне удалось!
* * *
Теперь хозяева радушно вываливали на стол всё съестное, и на их лицах было написано: «А нехай жрут! Все равно салаты до утра испортятся, да и пирог зачерствеет! Уж лучше этим интеллигентикам скормить!»
Наташа, в лиловой кофте, сидевшая слева от меня, выглядела и в самом деле очень интеллигентно. Оказавшись в незнакомой обстановке она пока молчала, а брошь на груди усиливала её начитанность. Мы сидели и ждали, когда же нам предложат пожрать.
7
…Наконец, все приступили к трапезе. Пить начали раньше. Завязавшаяся паутина бесед потянулась доверительно и мило… И всё бы ничего, если б не моя суженная. Разрушая свой скромный имидж, она начала громко бубнить: «Ну ты на трамвай-то мне хоть денег дашь?»
Я начал отмахиваться: Наташа, отстань, сейчас не место! Тем более, все трамваи уже давно в парке! Невеста же расценила мое поведение как скупердяйство и попытку объегорить её… И, повысив тон, она ввела в текст дополнительные акценты: «****ь, ну ты на трамвай-то мне хоть дашь?» Посуда дребезжала от её гневного резонанса.
Эта сволочь бубнила и бубнила, тыкая меня костлявым локтем в бок… Так и подмывало шепнуть ей: «Какой тебе трамвай, сука?! А на катафалк тебе не дать, тварь?» Такой текст вполне бы соответствовал логике её клана
После бесплодных попыток её урезонить, я вытащил из кармана несколько скомканных десяток и раздраженно бросил перед ней: «На, успокойся и отъебись!»
Потом, взяв себя в руки, я наклонился к ней и тихонько шепнул на ухо:
- Сиди спокойно! Тебя отсюда пока ещё не гонят! А как погонят – тогда и будем решать!
С другой стороны, женщины такого типа, обычно вышколены… Они прекрасно понимают, что раз их пригласили, значит – разговорами тут не ограничится! Тем более, коль уж пошёл выпивон! То, что именуется «ухаживанием», здесь не практикуется, и всякие буферы между знакомством и сексом – глупое излишество. Проще говоря: раз есть приглашенье, значит, будет и траханье…
И они философски относятся к этому. Как к регулярному мытью полов или лечению триппера. А не хочешь – не нужно ездить!
Поэтому требование «дать на трамвай» показалось мне либо бабьим капризом, либо началом вымогательства средств, пусть и небольших… Наверное, семья отправляла её на такие попойки как прихожанку на паперть, и домой без добычи не пускала…
* * *
И вот тут-то произошла ключевая сцена нашего празднества…. Пока разливались напитки и раскладывались пельмени, разговор плавно потек «за жизнь»… Как выяснилось, гостеприимная хозяйка работала в троллейбусном парке, а муженек – санитаром в морге…. Последнее заметно оживило обстановку за столом… Пьяный Гобалевский аж зашёлся от восторга:
- О, Паша, дак ты оказывается у нас ещё и некрофил!
Этот громкий вопль можно было считать первым тостом за именниника.
Но Сереге этого показалось мало. Пока хозяин-некрофил расставлял рюмки, неистовый кладовщик, пребывая в неописуемом веселье, решил заодно проверить и эрудицию моей невестушки. Он начал подначивать её:
- Наташа, а ты-то хоть знаешь, кто такой «некрофил»?
Как выяснилось через секунду – делать этого ему ни в коем случае не следовало! Наташа, к сожалению, знала!
Она оскорблено скривила губы, после чего громко пробасила:
– Конешно, знаю! – И, набрав побольше воздуха, брякнула:
– Это тот, кто ночью залезет на покойника – и ****, и ебёт! И ебёт, и ебёт! И ебёт и ебёт!......
Это было что-то!!! Услышав эту реплику, великий Станиславский, несомненно, перевернулся бы в гробу. Сказано было качественно, громко, и, как говорят в детском саду – с выражением на лице… Если, конечно, это можно назвать лицом….
Мы сразу повыпадывали из-за стола…. Смеяться было невозможно – воздуху не хватало! Рыдания пришли через секунду… Мы с Серегой корчились на полу и помирали от гомерического хохота… Хозяйка улеглась на газовую плиту, и кастрюли вибрировали от её смеха. Сам покоритель покойников хохотал уцепившись рукою в штору… Другою он вытирал слёзы… Словом, праздник удался! Смеяться было нелегко – животы сводило от судорог… Давно мы так не веселись!
Наташа, польщённая произведённым эффектом, победно осмотрела на нас, корчившихся на полу, на хозяйку дергавшуюся от смеха, и, приосанившись, произнесла:
– А что? Разве я неправильно говорю? Залезет на мервяка, и **** его, и ебет! И ебет, и ебет!!!
Это был контрольный выстрел.
Позднее, когда мы вновь приступили к трапезе, нас все время потрясали взрывы хохота, непроизвольно идущие изнутри… Это было похоже на истерику.
Именно тогда Наташа и получила, свой честно заработанный псевдоним. Работая в медицине, теперь она может и делом подтверждать свой высокий статус…
8
Чуть позднее, когда пьянка перетекла в обычное, тягучее русло, Гобалевский сделал неожиданный ход. Он, вдруг, спросил:
- Дима, Наталья, может вы устали, может отдохнуть хотите? Давайте, я вам ключи дам, идите ко мне, поспите!
Этого, признаться, я никак не ожидал! Обычно, одиночки-холостяки не особо утруждают себя подобной деликатностью….
Хочу ли я отдохнуть? Это ещё как посмотреть! С одной стороны, я странным образом втянулся в пьяное дрейфование…И спокойно плыл вместе со всеми по волнам рокочущего застолья….
А теперь мне предлагалось покинуть это уютное гнёздышко, с безобидной болтовней и теплыми тарелками, и отправиться куда-то в темень. Что касается предстоящей брачной ночи, то Наташа уже поддостала меня – то трамвайными просьбами, то тыканьями в бок… Грядущие любовные баталии обещали быть не легче… Тем не менее, предложение Гобалевского показалось мне заманчивым…
Он отдал мне ключи, и мы, выпив по рюмочке, отправились в брачную неизвестность…
* * *
В подъезде Гобалевского царила непроглядная темень. Поднявшись на второй этаж, мы остановились перед массивной дверью. Сквозь мрак зловеще поблескивали личинки мощных замков. Целых три штуки.
Я озадаченно крякнул. В руках у меня была увесистая связка ключей и сейчас предстояло подобрать и открыть три совершенно незнакомых замка. Даже при свете это непростая работа! Вынув зажигалку и обжигая пальцы, я тщетно пытался решить головоломку. Ничего не выходило…
Невеста пьяно тыкалась мне в плечо, пока, наконец, не выдержала, и заорала на весь подъезд:
- А ну, дай-ка сюда!!! Чего ты там вошкаешься?!
И решительно отобрала у меня ключи.
И тут я быстро осознал преимущество уличного воспитания. При тусклом свете зажигалки Наташа, мгновенно расправилась с тремя замками… А потом и с четвертым, обнаруженным на второй, внутренней двери. Распахнув дверь, она взглянула на меня, как на недоумка, и со вздохом вернула ключи.
Я был в восторге! Мало того, что мы уже внутри, зато теперь я твердо знал, что голод нашей семье не грозит! Я знал, чем мы будем подрабатывать, когда кончатся деньги!
* * *
…Не углубляясь в любовные увертюры, мы деловито и спешно разделись… Умолять невесту не пришлось. Напротив, все выглядело так, будто б мы только что вернулись с празднования нашей серебряной свадьбы. Повесив лифчик на стул, родная по-семейному нырнула под одеяло. В её действиях угадывалась неотвратимость супружеского долга. Подивившись её сноровке, я последовал за ней….
…Что меня озадачило, так это – удивительный контраст – между внешней грубоватостью и той неописуемой пластичностью, с которой обвивали меня её руки… До сих пор поэтическая метафора: «её руки, как стебли, обвивали меня….» - для меня была всего лишь поэтической метафорой… Здесь же я осознал, что это может быть вполне осязаемой реалией.
А вообще с ней было легко и уютно. Гораздо лучше, чем на поверхности.
9
…Сплю я очень крепко, но вскоре проснулся от какого-то гвалта и шума… Я приотрыл глаза и обнаружил, что всё вокруг плавает в густом сизоватом дыму. На кухне царил настоящий раздрай.
Оказалось – в наш тихую обитель вломились Гобалевский и служащий морга. Допив всё имеющееся в доме, они прибыли сюда. Хорошо прикупившись спиртным по дороге...
Теперь они зажгли всё освешение на кухне и в коридоре, и шумно праздновали. Лучи света падали прямо на наш семейный альков, и сопровождались разливами гогота. Дальнейшая супружеская жизнь стала бессмысленной. Я приоткрыл глаза и осмотрелся. Интенсивный дым, заполнивший комнату создавал иллюзию сражения. К этому добавлялся звон падающих стаканов, грохот прочей утвари.
Словом, парни гудели на всю катушку, как и подобает нормальным уралмашевским пацанам.
* * *
Поначалу, вся шумная вакханалия, меня не столь уж и тревожила…. Изрядно пожив в архитектурной общаге, где любой сумасшедший немедленно б попросился назад, в свою тихую и уютную психиатрию, – я и не такое видел! Гулял и с сибирскими нефтяниками, что тоже не сахар. То есть, моя иммунная система была достаточно закалена. И любая ругань на кухне, меня б не разбудила!
Но все было гораздо хуже. Начала бунтовать моя невеста, а вот это терпеть – было выше всяких сил! Привстав на подушке, она взметнулась надо мной, словно ведьма из «Вия», и дико орала:
- ****ь, вы заткнётесь там или нет?! Я кому сказала! Заткните, твари, своё хайло! Хули вы там рас****елись! Вы дадите мне сегодня поспать или нет? Вы уже заебали!
Сразу оговорюсь, что привожу её цитаты с сильными сокращениями и большой адаптацией!
Её всколоченные волосы, орлиный профиль, её дикие вопли… – это навеяло жуткие миражи колдовского Средневековья… Призрак ведьмы висел прямо надо мной! Он неистово метался в сизом дыме уралмашевского урочища
А про её чудный голосок – я даже не говорю! Бедная пятиэтажка трясалась по всем шкалам Рихтера! Лежать было равносильно попытке спать в метре от стреляющей самоходки. Я позавидовал тургеневскому Герасиму, успешно утопившему Муму.
10
Пора было что-то предпринимать.
- Вставай!– Скомандовал я супруге. – Они все равно поспать не дадут!
Но она вошла в раж, и визжала как циркулярная пила… Пьяные горлопаны подхватили эстафету и весёлый кутеж перерос в разухабистую склоку. Я чувствовал: ещё немного и сюда начнут ломиться разгневанные соседи. Или, чего доброго, вызовут ментов!
Бабу нужно было срочно эвакуировать. Её дальнейшее пребывание на корабле было излишним. Единственное, что утешало, – первые брачные ночи вообще редко бывают спокойными…. Тут уж, как говорится, лес рубят – щепки летят!
Спустя пару минут мне удалось их утихомирить и мы дружно расселись за столом. Веселая трапеза вспыхнула с новою силой, к вящему восторгу санитара и кладовщика….Им, видимо, было тоскливо без нас. Шум гульбища немного поутих, и попойка пошла в щадящем, степенном режиме….
* * *
Примерно через час, мы, с шумом и сопением – отволокли обессилевшего именинника домой…. А сами, в кромешной тьме, отправились на площадь Уралмаша, ловить тачку. Нам нужно было доставить домой и нашу гостью.
Я вёл её под ручку, и думал, что теперь мне предстоит знакомство с мамой… Иначе девушка будет считаться безвинно опороченной… И ей, бедной, не останется ничего другого, как, согласно традициям, сорвать с головы платок, и броситься в холодные воды Волги…. Извиняюсь, Исети….
Пьяный Гобалевский успел прикупить пару баллончиков с джином, и хохоча, бегал вокруг, пытаясь облить нас пенящейся струею… Он ухал в ночи как свихнувшийся филин, а шипящая пена летела в ночную темь. Мы с визгом убегали от расшалившегося дегенерата. Теперь я начал понимать – отчего он до сих пор в холостяках…
Наташенька носилась, задирая ноги, как антилопа, с подмоченной скипидаром задницей. Её мат разносился далеко по улицам, и это напоминало бомбежки с сиренами и воем мессершмиттов. Серёга все же умудрился в неё попасть, за что она обозвала его летающим ананистом. Он обиделся и прекратил бегать.
Когда мы подходили к площади, Наташа, распугивая собак, громко потребовала, чтоб и ей купили чего-нибудь – «назавтра опохмелиться!».
Я, предвидя эту просьбу, заранее прикупил и бросил в авоську парочку пузырей вина. Они и нам бы не помешали, для дозаправки и повышения тонуса. На фоне предстоящей покупки сапог, я посчитал, что такая трата – сущие пустяки!
* * *
Гобалевский, утихомившись, плелся за нами, сумрачно прихлёбывая джин.
Так, разрозненно пошатываясь, мы добрели до площади. Там, возле памятника Орджоникидзе, мы обнаружили раритетный «Москвич». Поначалу мы думали, что он входит в ансамбль памятника, но, как оказалось, он ездит, и даже готов нам подсобить.
Спустя минуту мы летели по проспекту Космонавтов. Ночь была на удивление черна, и над нами висел немой и осуждающий Космос.
11
Преодолев бесконечную череду моргающих светофоров мы, наконец, добрались до Юго-западного…. Машина свернула в длинные дворы. Пока мы пробирались через анфиладу арок, я решил временно отложить встречу с тёщей. Руки можно было попросить и завтра, тем более, денег на сапоги не хватало. Разве что на резиновые.
И тут Наташа озвучила давно терзавший её вопрос:
- Ну что, вы дадите мне бутылку-то – назавтра опохмелится?
Боже, вот сейчас она уйдёт – как же мне будет её не хватать!
Я молчал. Вина мне было не жалко. Просто авоську с бутылками находилась сзади, у Гобалевского. Мне другое было любопытно: вот познакомились, побухали, отдохнули… Домой её привезли… Подумает ли она о чём-нибудь ещё, кроме бутылки? Ну, например, позвоню ли я ей завтра?
Судя по её переживаниям и фразам, предыдущие кавалеры оставляли ей на память парочку фингалов, да могучий след ботинка на юбке!
Но она действовало целенаправленно, и ей было не до романтики! Вперившись взглядом в Серёгу, а, точнее в авоську, она настойчиво требовала бутылку. Тот же, упрямился и не отдавал.
- А поцелуй меня сначала, а потом получишь! – Игриво подтравливал он её, махая пузырём.
Место поцелуя он не уточнял. Видимо, в нём проснулись древние инстинкты кладовщика, шептавшие ему: мол, нельзя отдавать просто так! Тем более, без счет-фактуры.
Наконец страдающая дама наложила на него поцелуй, и долгожданный бартер состоялся. Мамзель, схватив пузырь, юркнула в подъезд. Сегодня она возвращалась с добычей. Она была довольна, и это читалось на её лице.
* * *
Наш «Москвич», пошатываясь от винных паров, вывалился на улицу, и мы помчались назад. Я наивно полагал, что развлекательная программа на сегодня закончена. Та сочная радуга, которою был окрашен минувший вечер, показалась мне вполне достаточной, чтоб занести этот кутеж в анналы классных загулов. Однако, судьба решила по-иному…
Очнувшийся в районе вокзала Гобалевский, вдруг взбунтовался… Он, как освободившийся от пут заложник, начал метаться по заднему сиденью, и требовать немедленно свернуть на вокзал. Кладовщик подпрыгивал и тыкал в окна:
– Димон, ну давайте на заедем на вокзал! Ну, надо! Очень, очень надо! Мне Гоги позарез нужен!
Гоги, как явствовало из его сбивчивой речи, командовал целым дивизионом путан, гнездящихся в этих местах.
Измученный водила смутился: мы уже проскочили, и теперь ему следовало развернутся через две сплошных… Да и ехать на привокзальную площадь, в самую гущу городских таксистов, ему не хотелось… Бомбилы-частники этого не любят.
Поддержав водилу, разошёлся и я:
- Какие тебе ещё бабы? Проституток он захотел! Да тебя сейчас – хоть самого еби! Я и так уже сыт по горло всем этим дурдомом! Поехали домой! Время, пятый час, хоть немного отоспимся!
Но мои доводы его так и не убедили. Ночь без проституток казалась ему Новым Годом без ели…. Он напоминал одноглазого шахматиста, обманутого грёзами о Нью-Васюках.
- Ну давайте, ну давайте заедем на вокзал! – Ныл он не переставая. – Мне обязательно нужен Гоги!
Мне стало жаль его… Когда-то он обучался в инженерно-педагогическом вузе, и, видимо, ему требовалась какая-то особая, инженерно-педагогическая Камасутра..
«Хрен с ним, разворачивайся!» - шепнул я водителю. Тот обреченно вздохнул, и дёрнул поворотник…
12
На площадь шофер заезжать не стал, а высадил нас прямо на обочине… Мы расплатившись, обогнули памятник, и направились к играющему огнями вокзалу…. Там, в самом углу, теплилась жизнь местной богемы.
Путанского комдива мы не застали, но, к моему ужасу, тут же нашлась парочка таксистов, вызвавшихся доставить нас к нему. Причем, едва ли не бесплатно.
Серега, с удовлетворением схватился за ручку, грохнулся на сиденье ближайшей «Волги». Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Согласно сложившейся традиции, бросить его я не мог. В какую именно резиденцию Гоги нас доставят, было неизвестно… Наверное туда, где покоится его ядерный чемоданчик.
* * *
…Спустя пять минут выяснилось, мы мчимся в сторону Вторчермета…. Передвижной офис по реализации человеческого тепла, сегодня расположился там.
Заметно воспрявший духом Гобалевский чувствовал себя как рыба в воде… Он бойко беседовал со столь же словоохотливым таксистом.
…Жизнь снова бросила нас в какой-то сумасбродный вираж… И меня, вопреки воле, тащило по её невидимой спирали...
* * *
…Раздраженно развалившись на заднем сиденьи, я тупо смотрел в пыльное окно. Сейчас я олицетворял собою средоточие мизантропии и пессимизма….
Добродушный таксист, косясь на меня в зеркало, ласково докладывал одухотворённому кладовщику, что сегодня, «в зале ожидания», дежурят Анжела и Оля…. Оля, по магнетической интонации таксиста: «Такая мастерица! Она даже мёртвому член подымет!»
Последние слова были явно адресованы мне….
Я же горько думал о том, что у покойников есть свои преимущества… Их не возят по ночным притонам, чтоб какая-то искусница Оля поднимала, вопреки законам природы, их окоченевшие члены.
…Колёса мягко шелестели по асфальту…. За окном накрапывал мелкий дождик.
Совершенно некстати я вспомнил плавные руки Некрофилки, в эти минуты уже досыпающей свой десятый сон…
Редакция 24.12.2008.