Ислам. Философские проблемы военного аспекта
5. Военные составляющие в «Исламском поясе» от Атлантики до Тибета.
Еще раз напомним, что положительные стороны исламской религии н е я в л я ю т с я предметом нашего исследования.
Нам предстоит проанализировать именно агрессивный военный аспект, поскольку таковой имеет место быть, и попытаться определить его возможности, его количественную и качественную долю в мусульманском мире. Предстоит изучить возможность интеграции различных радикальных ветвей ислама в единое мощное ядро и, предполагая «худший вариант» противостояния, т.е. – не в пользу немусульманского мира, определить, наконец, состоится ли война (или она уже началась – особыми средствами и методами). Заглянув в историю становления «военного ислама», попытаться уяснить, есть ли «секретное оружие» ислама или не освоенные мировой цивилизацией, но хранящиеся в генетике этой религиозной системы методы вооруженной и психологической борьбы. Наконец, ответить на вопрос: что может противопоставить цивилизованный мир (включая миролюбивые мусульманские массы) – успешному агрессивному исламскому фундаментализму.
Именно в таком ракурсе я не нашел логически и фактически законченного исследования. Подобные задачи ставили перед собой многие исследователи, но, к сожалению, выводы, с которыми можно ознакомиться в открытой печати, делались без количественного и качественного анализа военного ислама и, разумеется, «вполне соответствуют» требованиям политкорректности в отношении этой религии.
Здесь не культивируется критика других исследований по исламским проблемам. Цель исследования – поиски правды. Однако правда может оказаться более горькой, чем хотелось бы.
Прежде, чем углубиться в пылающий «Исламский пояс», сделаем отступление, которое, как увидим ниже, более чем уместно в архитектуре этого изложения.
5.1. Психическая сила – главное оружие Третьей Мировой (И 4-й тоже)
Международный терроризм все в меньшей степени питается идеями анархизма, или психологией самих террористов, как это было во времена фантаста Уэллса и анархиста Кропоткина. Он выбирает более весомые полотнища для своих знамен и становит участниками процесса уже не одиночек –«героев», а – массы, т.е. – ведет войну.
Ислам, порождающий активных приверженцев, имеющий миллиарды верующих, из которых, в силу объективных обстоятельств, таких, как нищета, неграмотность и пр. – можно создавать массы если не участвующих, то сочувствующих людей, - явился благодатной средой для международного терроризма. Причем сам термин «терроризм» изменил свою функциональность. Мы же не называем террористами армию, которая ведет объявленную войну.
Очевидно, что для этого явления не пригодны устоявшиеся названия подобных процессов, например, таких, как «национально-освободительное движение» и т.п. Тогда – что? Какое имя можно дать этому гигантскому явлению? Поиски теории, которая могла бы наиболее близко подвести нас к сути этого, так называемого «международного терроризма», не позволяют пройти мимо трудов русского военного теоретика Месснера Евгения Эдуардовича (1891-1974). Это книги «Мятеж — имя Третьей Всемирной» (1960) и «Всемирная Мятежевойна» (1971) и статья "Безграничный террор"(1972)
В Интернете сейчас появилось много статей о Месснере и его книгах и статьях. Любознательный читатель легко найдет эти источники. Здесь мы укажем только на некоторые постулаты теории Е.Месснера.
- Каждой фазе развития человеческого общества соответствует особая форма вооруженной силы…
- Теперь… нет больше деления на театр войны и на воюющую страну: совокупность территорий противников это - театр войны.
- Теперь нет различия между легальными и незаконными способами войны - все способы узаконены.
- Теперь нет разделения на войско и население - воюют все: одни воюют явно, другие тайно, одни непрерывно, другие - при удобном случае.
- Теперь регулярное войско лишилось военной монополии: наряду с ним (а может быть, даже больше, чем оно) воюет иррегулярное войско
Терроризм долгое время носил местный, локальный характер, а теперь "изменился в объеме, в сути, в своем характере".
- Во-первых, он стал "безграничным", то есть выплеснулся за пределы регионов.
- Во-вторых, теракты "стали главными операциями всемирной мятежевойны".
- В-третьих, современный терроризм отлично организован (добавим от себя: и профинансирован)
- В-четвертых, терроризм стал интеллектуальным (Вспомним использование террористами СМИ, Интернета, правозащитные структуры и пр.)
- В-пятых, современный терроризм "не просто революционен, анархичен, как в старину, а многолик". Этого до сих пор не желают понять многие зарубежные и отечественные "демократы и либералы", культивирующие двойные стандарты.
- В-шестых, "терроризм вместо прежнего всеобщего отвращения вызывает к себе почтение". Месснер в качестве примера приводит почести, какие оказывали в Москве и на Кубе различным повстанцам. С другой стороны, на Западе с почтением встречают чеченских террористов Закаева и Удугова.
- В-седьмых, "терроризм почувствовал себя правозаконным, имеющим права, как всякое иное общественное явление". Еще бы, на его стороне нередко выступают правозащитные организации: террористов, уничтожающих ни в чем не повинных людей, обеспечивают справедливым судом.
- В-восьмых, терроризм "интернационализировался, образовав интерконтинентальное сотрудничество". Что ж, сейчас терроризм со всей очевидностью стал международным, мятежевойна получила всемирный масштаб.
Примечание: Градация взята из статьи В.Мясникова «Конец противоборства по Клаузевицу» (http://www.centrasia.ru/newsA.php4?st=1120869960)
Европейская цивилизация еще не осознала всей глубины опасности. "Происходит трагический курьез, - пишет Месснер во "Вселенском тайфуне", - только одна сторона имеет в мятежевойне и цель, и стратегическое руководство. Другая же сторона стратегического руководства не имеет и противопоставляет вражеской стратегии войны свою стратегию мира, несмотря на войну. Этим нарушается одно из вековечных военных правил: сокрушительно предупреждать или отражать удар противника".
О том как, по Месснеру, можно победить в «мятежевойне», мы поговорим в заключительных разделах эссе. Сейчас же вернемся к Евро-азиатскому исламскому поясу.
5.2. Пояс «Горячих точек».
Ислам овладел обширными территориями в обоих полушариях планеты. Не сбрасывая со счетов огромные пространства, населенные мусульманами в Южном полушарии, ограничимся количественным и качественным анализом «военного ислама» в полосе Северной Африки и Евразии, так как именно здесь происходили основные, с исламской окраской, военные столкновения в ХХ – ХХ Iвв..
Для выбранной темы афро-азиатский географический регион привлекателен с точки зрения размещения в нём «горячих точек», в которых исламский фундаментализм завоёвывает или отстаивает свои позиции с оружием в руках. Для этого последовательно рассмотрим позиции военного ислама в государствах Северной Африки и Азии. Кроме христианской Эфиопии и Израиля во всех странах обозначенного географического пояса мусульмане составляют большинство населения. Север Африки еще несет на себе следы колониализма, хотя во многих странах по крайней мере – официально – провозглашены либо независимые автократии, либо независимые теократии, либо демократии по примеру Британской монархии.
Рассмотрим положение в некоторых странах «исламского пояса», при этом сознательно оставим в стороне от нашего рассмотрения Ливию, Сирию, Ливан, Иорданию и Палестину – военный ислам в этих регионах несет на себе более или менее яркую антиизраильскую окраску и по-видимому требует специфичного подхода. Изучение положения дел в остальных странах этого «пояса» в определенной степени достаточен для характеристики современного военного ислама.
5.2.1. Алжир
В 1991 году Исламский фронт национального спасения выиграл первый тур парламентских выборов, после чего президент отменил результаты голосования, а сам ушел в отставку. Исламский фронт был запрещен, некоторые его лидеры арестованы, а те, кто остался, перешли к знакомой практике - террору. Причем не только в Алжире, но и в поддерживающей «ненавистный режим» метрополии. 24 декабря 1994 года исламисты даже хотели протаранить захваченным самолетом Air France Эйфелеву башню. Тогда не вышло, но теракты в парижском метро в 1997 году, когда погибли тринадцать человек, вполне удались. В самом же Алжире за последние десять лет погибли как минимум сто тысяч жителей.
В настоящее время продолжающийся террор исламских фундаменталистов внутри страны ставит под вопрос не только хрупкие демократические преобразования последнего периода, но и серьезно угрожает существованию всей современной политико-правовой системы Алжира.
5.2.2. Египет.
В Египте живут приверженцы двух основных направлений ислама - сунниты и шииты. Большинство населения относится к суннитам. Шииты в религиозном и политическом смысле более радикально настроены, чем сунниты, но их число в Египте невелико. Созданное исламскими радикалами в Египте общество «братья-мусульмане» представляет для международного терроризма определенную теоретическую базу, хотя в самом Египте правоохранительным структурам удается не допускать явно выраженного экстремизма. Есть в Египте и христианская диаспора, но Ислам оказывает на семью и общество неизмеримо большее влияние, чем христианство. Основу светского законодательства в Египте образует свод норм мусульманского права - шариат, который, однако, действует в смягченной форме. Так, в Египте отказались от таких строгих наказаний, как, например, отрубание руки за воровство. Делаются попытки сблизить шариат и современное законодательство.
Теоретические истоки военного ислама – в Египте. В отличие от других религий в исламе большую роль играют именно труды ученых-исламистов, а их «альма матер» - Египет.
5.2.3. Саудовская Аравия.
Саудовская Аравия является не только родиной этой религии, но - историческим центром исламского мира. Здесь расположены два священных города мусульман Мекка и Медина, соответственно место рождения и погребения пророка Мухаммеда. Большинство населения (85%) являются суннитами. Шииты, проживающие главным образом на востоке, в Эль-Хасе, составляют около 15% населения. Саудовская Аравия, в особенности район вокруг Эр-Рияда, является центром ваххабизма, пуританского религиозно-политического течения в исламе, получившего известность со второй половины 18 в. Ваххабиты являются хранителями священных мест, под их контролем происходит паломничество в Мекку. С 1970-х годов Саудовская Аравия затратила огромные средства на расширение и модернизацию своих вооруженных сил. После войны в Персидском заливе в 1991 вооруженные силы Саудовской Аравии были еще больше увеличены и оснащены новейшим вооружением, большая часть которого поступила из США. В середине 1990-х годов они насчитывали около 70 тыс. военнослужащих. Еще около 40 тыс. человек входят в состав хорошо обученной Национальной гвардии, имеющей свое собственное командование и отдельный бюджет. В 1997 году вооруженные силы Саудовской Аравии насчитывали 105,5 тыс. человек, в том числе 70 тыс. в сухопутных войсках, 13,5 тыс. в военно-морском флоте, 18 тыс. в военно-воздушных силах и 4 тыс. в силах противовоздушной обороны. Общая численность Национальной гвардии составляла около 77 тыс. человек. Доля расходов на оборону и безопасность в бюджете 1997 составляла 37,5%.
Саудовская Аравия оказывала активную военную поддержку моджахедам в Афганистане в 80-е годы прошлого века, а затем – талибам. Известная Аль-Каида и её руководитель Бен Ладен – саудовские ваххабиты. В настоящее время на территории Саудовской Аравии есть несколько неофициальных лагерей подготовки боевиков, но основная роль Саудовской Аравии – в финансовой поддержке радикальных исламских организаций в разных странах, в том числе на постсоветском пространстве. Источники огромных финансовых средств – паломничество мусульман к святым местам и нефть.
5.2.4. Ирак.
В настоящее время Ирак можно считать военным полигоном, на котором экстремисты самых разных исламских направлений практически отрабатывают приёмы боевых операций и подготовку военных кадров. Военная администрация оккупационных войск США и международных сил пытается передать власть слабоподготовленным силовым структурам Ирака. При поддержке США в Ираке готовится новая конституция, предполагающая создание исламского государства. По этой причине началось бегство из Ирака христиан. Практически в Ираке уже идет гражданская война между шиитами и суннитами. Суннитское меньшинство осуществляет террор при поддержке Аль-Каиды. Шииты и курды (сунниты) в большинстве провинций добиваются парламентского большинства. Шиитское большинство населения и курды в годы правления Садама Хусейна наиболее угнеталось и сейчас берут реванш. В этих условиях создание исламского государства не гарантирует мирной жизни народу Ирака. Антиамериканская платформа пока не приводит к объединению суннитов и шиитов на территории Ирака, так как именно здесь наиболее сильно проявляется вражда между этими ветвями ислама, усугубляемая ещё традициями кровной мести, корни которых уходят далеко в доисламский период истории. Однако присутствие на территории страны большого числа военных подразделений разных стран позволяет военному исламу вербовать всё большее число сторонников.
5.2.5. Иран.
Полное наименование - Исламская Республика Иран (ИРИ). Государственное устройство - исламская республика. Страна разделена на 24 провинции (остана). Столица - Тегеран. В 1906 г. в Иране была провозглашена конституционная монархия, а 1 апреля 1979 г. - Исламская Республика Иран (национальный праздник). Исполнительная власть принадлежит аятолле (духовному главе государства), президенту (светскому главе государства). Законодательная власть под контролем аятоллы осуществляет однопалатный парламент - Собрание исламского комитета (меджлис). Согласно конституции ИРИ в Иране запрещена деятельность неисламских политических партий и организаций, тем не менее в стране действует ряд оппозиционных партий: Демократическая партия Иранского Курдистана, Народная партия Ирана (Туде), Организация федаинов иранского народа (ОФИНб) (большинство) и др. Население Ирана (по оценке на 1998 год) составляет 68 960 000 человек, средняя плотность населения около 49 человек на км2. Этнические группы: персы- 51%, азербайджанцы- 24%, гилаки и мазендаранцы - 8%, курды - 7%, арабы - 3%, луры - 2%, балохи - 2%, туркмены - 2%. Язык: фарси (ново-персидский) (государственный), тюркский, курдский. Вероисповедание: шииты - 95% (государственная религия),сунниты - 4%, христиане, иудеи, зороастрийцы, бахаисты. Столица - Тегеран. Крупнейшие города: Тегеран (6830000 человек), Мешхед (2011000 человек), Исфахан (1915000 человек), Тебриз (994000 человек), Шираз (848000 человек
В 1979 году шах Мохаммад Реза Пехлеви был свергнут с трона. В феврале этого же года аятолла Хомейни провозгласил Иран исламской республикой. Правление Хомейни отличалось жестокостью и было отмечено международным скандалом, когда в ноябре 1979 года в Тегеране американские дипломаты были захвачены в заложники, а так же «фатуа» - смертным приговором - британскому писателю индийского происхождения Салману Рушди, написавшему книгу «Сатанинские стихи», в которой якобы оскорбляется ислам. В 1993 году президент Ирана Рафсанджани подтвердил приговор.
Иран является членом ТКК, ЭСКАТО, ФАО, МАГАТЭ, МБРР, ИКАО, MAP, МБР, ИФАД, МФК, МОТ, МВФ, ИМО, ИНМАРСАТ, ИНТЕЛСАТ, ИНТЕРПОЛ, МОК, ИСО, МСЭ, НАР, ОПЕК, ООН, ЮНКТАД, ЮНЕСКО, УВКБ, ЮНИДО, ВПС, ВОЗ, ВМО, ВТО.
Иран активно поддерживает финансами и оружием зарубежные экстремистские движения. ВПК Ирана производит все виды современного оружия. Несмотря на международный прессинг, возможно, ведутся работы по созданию атомной бомбы.
Автор полагает, что именно Иран является эпицентром военного агрессивного Ислама. Этой теме будут посвящены отдельные разделы настоящего эссе.
5.2.6. Пакистан
О Пакистане мы всегда знали очень мало. Из всех пакистанских городов в СССР, а потом — России, чаще всего говорили только об одном — Пешаваре, американской авиабазе, откуда в 1961 году стартовал печально известный У-2, пилотируемый Пауэрсом и сбитый над Свердловском. Там расположен мощный ЗРК (зенитно-ракетный комплекс), способный решать сложные задачи ПВО и нацеленный на северный сектор ПВО. Там находился командный пункт афганских моджахедов, где американские и саудовские инструктора готовили боевиков, где томились попавшие в плен советские солдаты и офицеры. Пешавар был штаб-квартирой врага, против которого Советский Союз вел войну почти десять лет. Ассоциативное поле, связанное с Пешаваром, распространялось и на весь Пакистан. На протяжение своей почти пятидесятилетней истории Пакистан никогда не был «дружественным» СССР государством, что было не редкостью среди стран третьего мира, освободившихся от колониальной зависимости.
Даже периоды относительно нормальных и нейтральных отношений были недолгими.
С 1955—1957 года, когда Пакистан вместе с Филиппинами и Таиландом вступил в проамериканский блок СЕАТО, а потом — вместе с Турцией и шахским Ираном — в блок СЕНТО, он рассматривался советским руководством как «американский сателлит», как враждебное государство, как плацдарм для агрессии против СССР.
Это отношение не изменилось и тогда, когда с 60-х годов Пакистан заключил союз с маоистским Китаем, который был в то время для СССР таким же противником, как США. Наша страна, начиная с конца 50-х годов, после разрыва с Китаем, предпочитала дружить с Индией, создав вместе с ней нечто вроде военного союза, направленного на сдерживание Китая. Когда же при генерале Зия-уль-Хаке Пакистан снова сблизился с США, клеймо «союзника американских империалистов» окончательно утвердилось за Пакистаном.
Не прибавило симпатий к Пакистану его участие в создании движения «Талибан», целый год (1995-1996гг.) удерживавшего в плену российских летчиков в Кандагаре, а также прославившегося на весь мир зверским убийством Наджибуллы и его брата во время взятия Кабула в декабре 1996 года.
Религиозная жизнь. Пакистан первое современное государство, основанное на конфессиональном принципе. Более 3/4 мусульман относятся к суннитам и 1/5 – к шиитам. Менее 4% жителей, главным образом пенджабцев, принадлежат к секте ахмадие и именуются в народе кадияни. Между суннитами и шиитами существует согласие относительно главных фундаментальных положений мусульманства, но и те и другие принципиально расходятся во взглядах с ахмадие. Консервативные сунниты и шииты полагают, что ахмадие не вправе причислять себя к правоверным, ибо считают пророком основателя своей секты Мирзу Гулам Ахмада (1835–1908), тогда как, по мнению ортодоксальных исламистов, Аллах не посылал на Землю вслед за Мухаммедом других пророков.
На территории Пакистана со времен пребывания советских войск в Афганистане сохраняются лагеря подготовки боевиков различных течений военного ислама.
5.2.7. Афганистан
Афганистан находится на перекрестке важнейших сухопутных торговых маршрутов, свя¬зывающих Юго-Восточную и Западную Азию со странами Средиземноморья и Европы. В течение двух тысячелетий эти стратегические маршруты привлекали военные экспедиции греков, арабов, турок, персов, армии многих других народов, пытавшихся установить над этими путями собственный контроль.
В систему современных государств Афганистан вошел в XIX веке в результате возвышения британской имперской власти на Индийском субконтиненте и русских завоеваний в Центральной Азии. Именно в этот период Афганистан после второй англо-афганской войны был, по сути, формально создан как буферное государство между британской и русской империями. К тому времени борьба между ними уже вызвала две англоафганские войны и многочисленные конфликты ограниченного масштаба. Предназначение Афганистана как буферного государства под управлением британской короны положило конец этому противоборству.
Очевидно, что создание буферных зон в рамках того или иного государства подразумевает наличие совместимости с ним границ заинтересованных стран, и в течение прошлого столетия некоторая часть афганских границ, особенно на севере, была эффективно закрыта. С этой точки зрения с распадом СССР Афганистан, казалось бы, стал терять былую стратегическую значимость как государства, расположенного сначала в зоне конкурентной заинтересованности Российской и Британской империй, а позднее - Советского Союза и США.
Однако, как и ранее, Афганистан в современных условиях по-прежнему остается в зоне стратегических интересов различных государств, даже если они и не имеют непосредственной границы с ним. В особенности в течение последних десятилетий территория Афганистана превратилась в зону интересов таких государств как Россия, США, Китай, Пакистан, Саудовская Аравия.
Региональное соперничество на территории Афганистана стало набирать силу сразу после распада Советского Союза. Иран, Пакистан и Россия стали соперничать в этом регионе в борьбе за контроль над маршрутами транспортировки нефти и газа из стран Центральной Азии.
Решение Индии вслед за Пакистаном развивать собственные ядерные технологии, а также ядерная политика Ирана придали соперничеству дополнительный драматизм, и усложнили проблемы поддержанию мира и стабильности в регионе.
Кроме того, появление независимых государств Центральной Азии на постсоветском пространстве создало новые этнические проблемы вдоль границы Афганистана. Усиление влияния исламского фактора и политизация ислама сопровождались обострением противоречий между суннитами и шиитами, хотя в Афганистане шииты не проявляют особой агрессивности, в отличие от Ирака, или Ливана..
Что же касается России, Китая, Индии и государств Центральной Азии, то они оказались в очень сложной ситуации, несмотря на все тактические победы.
С одной стороны, совершенно очевидно, что именно Запад стоит у истоков террористического сепаратизма на территориях этих стран.
С другой стороны, поддержка терроризма осуществляется не прямо, а через длинную систему передаточных звеньев. Причем связи в цепи могут проходить по нескольким направлениям, перекрещиваться или идти параллельно. Самих передаточных звеньев, так же как и цепей, может быть сколько угодно. Связи в одной из них приблизительно могут выглядеть таким образом: ЦРУ США поддерживают необходимые контакты со спецслужбами Пакистана, которые, в свою очередь, непосредственно связаны с афганскими талибами. Дальнейшее звено связано с Усамой бен Ладеном (или его преемником), от которого инструкции и помощь направлялись к главарям сепаратистов в различных мусульманских регионах.
5.2.8. Ислам на постсоветском пространстве
В исследовании проблемы военного ислама на постсоветском пространстве особое место занимает трансформация ислама в странах Средней Азии и Закавказья в связи с появлением факторов, стимулирующих формирование исламистских организаций в условиях подавления властями светской аппозиции.
5.2.8.1. Россия
В России насчитывается от 12 до 20, а по некоторым данным — до 30 млн. мусульман. В Азербайджане с его семимиллионным населением, в Узбекистане (23 млн.), Таджикистане (5,7), Киргизии (4,6) и Туркменистане (4,7) мусульмане приблизительно составляют 90 процентов от числа всех граждан. В Казахстане, где доля казахов в шестнадцатимиллионном населении республики превышает 50 процентов, мусульман почти 65 процентов. На Украине компактно проживающие в Крыму и исповедующие ислам крымские татары (около 260 тыс., или 12,5 процента населения полуострова) стали фактором политической и экономической жизни, с которым уже не могут не считаться государственные структуры Украины.
Советская власть нанесла значительный ущерб культуре народов, исповедовавших ислам: в рамках проводившейся в масштабах всей страны кампании по искоренению религии было закрыто и уничтожено множество мечетей, медресе, мусульманских библиотек и изданий, культурных центров. Был осуществлен жестокий террор против мусульманских духовенства и рядовых верующих, национальной интеллигенции и национальных кадров.
В то же время советская власть в строгом смысле слова ни в советской Средней Азии, ни в Азербайджанской ССР не существовала: партийный функционер воспринимался здесь в первую очередь как опирающийся на родственный клан представитель власти и уж только потом как носитель коммунистической идеологии. Да и сами религиозные гонения носили в этих мусульманских республиках, если так можно выразиться, более сдержанный характер по сравнению с религиозными преследованиями “собственно российских” мусульман — татар, башкир, которые не воспринимались коммунистическими идеологами как представители мира ислама.
В конце 80-х годов события на Ближнем и Среднем Востоке — исламская революция в Иране и война в Афганистане — в известной мере стимулировали подъем исламского политического движения в республиках советской Средней Азии. В связи с этим произошло не только резкое повышение общественного внимания к исламу, но и утверждение негативного стереотипа, связанного с этой религией.
В годы перестройки и после распада СССР исламская проблематика в России и государствах СНГ быстро перешла в разряд “горячих” тем. Во многом это было обусловлено переменами, начавшимися в постсоветском мусульманском пространстве: исповедующие ислам народы бывшего Советского Союза начинают преодолевать почти вековую искусственную изоляцию от исламского мира, втягиваться в орбиту экономического, политического и религиозного влияния государств Ближнего и Среднего Востока. При этом они приобщаются не только к высокой культуре ислама, но и к различным, в том числе и политизированным, экстремистским течениям. В полный голос заявил о себе политический ислам.
Война в Чечне, обострив этнические и религиозные противоречия на Кавказе, стимулировала рост религиозного экстремизма.
Все это диктует необходимость пристальнее взглянуть на эволюцию собственно “российского” ислама, который становится все более значимым фактором общественной жизни нашей страны.
Особую актуальность приобретают в связи с этим вопросы, связанные с определением позиции России в отношении мусульманского мира. “Евразийский” подход (его давним и последовательным пропагандистом является российский общественно-политический деятель, лидер “Исламского комитета” Гейдар Джемаль*) подразумевает место России в рядах мусульманских, а не западных государств, что обусловлено общностью истории российских мусульман и славянства, мировоззренческим сходством ислама и православия.
Эта позиция встречает сильные возражения тех, кто не видит принципиальной разницы между исламом и исламизмом. Сторонники этой точки зрения полагают, что выбор в пользу антизападного альянса с мусульманским миром — это выбор реставрации тоталитарного режима в России: встав в их ряды, Россия останется чужой для них, сколько бы ни рассуждали о близости ислама и православия. „Союзники” так же, как во времена Насера и др., будут требовать хлеба и оружия, военной, экономической, финансовой, дипломатической поддержки, причем бесплатно, используя в случае необходимости угрозы и шантаж.
*) – в свое время Джемаль поддерживал чеченских сепаратистов, хотя впоследствии пересмотрел свои позиции и ныне получает достаточно вескую поддержку руководства и СМИ РФ.
(Недавно правительство России подарило Ливану построенные Россией мосты, разрушенные в 2006 году израильской авиацией. Стоит призадуматься, в какой форме окупятся подобные подарки. Советский Союз много таких подарков раздавал по всему миру в борьбе за сферы влияния, но в результате наше государство оказалось само в должниках).
Представляется все же, что в силу исторической и культурной традиции взаимосвязи с исламом, многонационального и многоконфессионального состава российского государства, наконец, в силу географического фактора Россия не может позволить себе абстрагироваться от протекающих в исламском мире процессов. Ведь ислам — это вторая после православия доминирующая в России конфессия, которая давно превратилась для мусульман в существенный фактор обретения национальной идентичности.
Россия заинтересована в поддержании в мусульманских регионах политической стабильности, что невозможно без ровных отношений с мусульманским сообществом, в том числе и там, где силен радикальный настрой.
В России сторонники политического ислама не сумели пока формализоваться в качестве влиятельных движений, партий, организаций, как это произошло в странах третьего мира. К тому же если на мусульманском Востоке сторонники умеренных религиозно-фундаменталистских течений видят в исламе стержень, который позволяет сохранить исламскую цивилизацию в условиях доминирования Запада, то в России фундаментализм замутнен, захвачен идеологией шовинизма и псевдокоммунизма.
5.2.8.2. Северокавказский экстремизм.
Сторонников политического ислама на Северном Кавказе называют ваххабитами — по аналогии с одноименным религиозно-политическим течением, получившим распространение в Аравии и на других территориях Арабского Востока в середине XVIII века и названным по имени своего основателя, богослова-правоведа Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба (арабы предпочитают употреблять другое наименование — салафиты). Приверженцы последнего требовали возврата к простоте первых веков ислама, полного отказа от “новшеств”, не нашедших прецедентов в правоверных преданиях, не освященных согласованным решением богословов и потому противоречащих Сунне; исключения любого культа, включая и культ пророка, святых и могил. В обыденной жизни они запрещали алкогольные напитки, музыку, танцы, современную одежду. Действуя под лозунгом джихада и борьбы с многобожием (ширк), ваххабиты совершили нападение на центр шиитского паломничества Кербелу — в 1801 году, разрушили в 1803 году святыни Мекки, а в 1804-м — Медины. Ваххабизм сыграл важную историческую роль в деле объединения разрозненных аравийских племен и противодействия османскому влиянию на Аравийском полуострове.
Хотя ваххабизм в прошлом и был признан государственной идеологией государства Саудитов, ошибочно было бы ассоциировать его с государством - современной Саудовской Аравией. В основополагающих документах королевства нигде не делаются ссылки на ваххабизм как на официальную религиозную доктрину. Ваххабизм не упоминается в качестве идейно-политической основы ведения государственных дел в заявлениях короля и других высокопоставленных представителей саудовского истеблишмента, и в СМИ о ваххабитском движении, как правило, говорится в историческом контексте или при рассмотрении сугубо религиозной проблематики.
Появившиеся на Северном Кавказе на рубеже 80 — 90-х годов так называемые “ваххабиты”, то есть пропагандисты “истинного, чистого ислама”, хотя и близки по духу аравийским ваххабитам, однако скорее представляют собой местную разновидность фундаментализма. Они противостоят другим бытующим здесь формам мусульманской религии: шафиизму — одной из религиозно-правовых школ, к которой относит себя часть верующих мусульман; мюридизму — суфийскому (мистическому) течению в исламе; “народному исламу” — адаптированным к кавказским историческим реалиям мусульманским традициям и обычаям.
Северокавказские сторонники “чистого ислама” выступили с призывами привести местный ислам в соответствие с нормативным пониманием этой религии. Так, они настаивают на отказе от поклонения святым местам (зияратам), от культа местных святых и шейхов, почитания стариков (поскольку это не соответствует принципу таухида — единобожия), от такого ритуального обряда тарикатов, как зикр, то есть мистическое радение, во время которых впадали в экстаз и сливались с Богом.
Предпосылки распространения “ваххабизма” на Северном Кавказе просматриваются в экономической и социальной сферах.
Что касается “спонсорства” ближневосточных государств над “ваххабитскими” движениями Северного Кавказа, то в этом вопросе трудно отделить мифы и пропаганду от истины. Опеку над ваххабитами Кавказа осуществляют исламские радикальные объединения Саудовской Аравии, ОАЭ, Иордании, Пакистана.
Ситуацию на Северном Кавказе напрямую связывают и с не спадающим уже много лет напряжением в Афганистане, в частности, с обосновавшимся в этой стране “спонсором международного терроризма”.
С помощью северокавказских течений “агрессивного ислама” их ближневосточные покровители собирались провозгласить в Дагестане и Чечне нечто похожее на имамат, отделить обе северокавказские республики от России и создать коридор, который соединит Северный Кавказ с Каспием и Азербайджаном.
С другой стороны, представители чеченской администрации неоднократно обвиняли американские и израильские спецслужбы в намеренном провоцировании религиозного конфликта между различными течениями ислама на Северном Кавказе, поскольку это может облегчить ввод в регион войск ООН.
Такого рода подозрения основываются или на фактах и реальных событиях, или являются следствием пропагандистских мероприятий, а то и прямой дезинформации со стороны заинтересованных политических сил как на Северном Кавказе, так и в Москве. Все же есть вероятность участия неправительственных организаций стран Ближнего и Среднего Востока не только в поддержании борьбы за чистоту исламского вероучения на Северном Кавказе, но и в поощрении, финансировании и вооружении исламских экстремистов.
Однако на официальном правительственном уровне исламские государства публично опровергают причастность к подобной деятельности: например, Королевство Саудовская Аравия выступило в сентябре 1999 года с заявлением, что само борется против терроризма и не вмешивается во внутренние дела других государств. В таком же духе высказались другие арабские страны.
Следовательно, с одной стороны, появление “ваххабизма” на Северном Кавказе связано с тем, что ислам усиливает здесь роль компонента общественного сознания и образа жизни. Нарастающее влияние исламских стран Ближнего и Среднего Востока и распространенных там направлений ортодоксального ислама на политику многих государств способствует этому и в регионе постсоветского пространства, а в настоящее время, и на Кавказе. Формирование этого религиозно-политического течения тесно связано с внутренним фактором — социально-экономической нестабильностью, безработицей, обнищанием населения, незащищенностью личности и засилием клановой системы в мусульманских северокавказских автономиях.
Поскольку принципы этого религиозно-политического движения вступают в противоречие с прочно устоявшимися на Кавказе традициями быта, обычаев и культуры, образцами светского поведения и этикета, это нередко вызывает негативную реакцию со стороны рядовых верующих, враждебности к этому явлению. Местный религиозный и политический истеблишмент усматривает в реформистских призывах идеологов нового течения покушение на свою власть, а потому обвиняет сторонников “чистого ислама” в “подрыве устоев”, экстремизме и других грехах.
Иногда под религиозными знаменами на Северном Кавказе объединяются в настоящее время не только верующие, но и радикальные политики, и те, кто бросает вызов территориальной целостности России: речь идет о таких экстремистских организациях и движениях, как “Исламская нация”, “Конгресс народов Ичкерии и Дагестана”, “Кавказская конфедерация”.
Исходным материалом для лепки экстремизма становится в условиях экономического кризиса и политической нестабильности молодежь, а также представители этнических групп и кланов, отстраненных от власти.
В двух чеченских войнах и в системе подготовки военных кадров в мирное время военный ислам на Северном Кавказе использовал не только характерную территорию, но и приемы горной войны и иной боевой деятельности, отражающей как наработки истории военного ислама, так и приемы подготовки спецназа современных государств.
5.2.8.3. Центральноазиатский исламорадикализм
В ряде государств региона не удается предотвратить спорадические вспышки насилия, решить проблемы, связанные с распространением исламорадикализма. К таковым относятся события в Таджикистане в период гражданской войны (февраль 1990 — 1997 годы).
В этой самой слаборазвитой республике бывшего Советского Союза имелась “благоприятная” социальная база для нестабильности: массовая безработица, малоземелье, низкий уровень жизни большинства населения. Однако конфликт в Таджикистане едва ли может быть сведен к формулам: “исламизм против светского государства”, хотя некоторые лидеры Объединенной таджикской оппозиции (ОТО) сделали ислам идейным и духовным знаменем своей борьбы в противовес официальной коммунистической идеологии, которую исповедовали их противники. Но и те и другие опирались на родственные им кланы и население “своих” регионов. Да и большинство жителей, осуждая религиозный радикализм, стремились к тому, чтобы их республика оставалась светским государством.
В Узбекистане к концу 90-х годов сформировалось сильное оппозиционное религиозное движение, обретшее к тому же и вооруженное крыло: оно планировало свержение светского режима и введение законов шариата. Главным объектом внимания исламистов была выбрана Ферганская долина, где в 1999 и 2000 годах произошли вооруженные столкновения, напрямую связанные и с внутритаджикской межклановой борьбой, и с войной в Афганистане. Ферганская долина стала средоточием активности мусульманских экстремистов не случайно: она имеет самую высокую плотность населения, самый высокий его прирост и самую высокую безработицу.
Но конфликт там вызван не только задачами “освобождения территорий ислама от неверных”. Талибы были заинтересованы в сохранении и расширении контроля над “северным маршрутом” транспортировки афганского героина в Россию и Западную Европу. После прихода к власти они увеличили производство наркотиков (Афганистан поставлял 70 процентов производимого в мире опиума-сырца, а в 1999 году был собран рекордно богатый урожай — в два раза больше обычного), и международная наркомафия значительно активизировалась в поисках новых маршрутов. На новом, “северном” маршруте, проходящем по Таджикистану, Узбекистану, Киргизии и Казахстану, таджикские боевики и узбекские “исламисты” использовались талибами для прокладывания и охраны “героиновых троп”.
Есть и другие причины возникшей в Узбекистане конфликтной ситуации, связанные со спецификой экономического и политического развития страны. В начале 90-х годов узбекские власти поощряли развитие исламской культурной традиции: открывались новые мечети, в Намангане и Андижане фактически всем руководила религиозная община, мусульманская молодежь имела возможность получать религиозное образование в исламских центрах арабских стран, Пакистана, Ирана.
Однако ислам в Узбекистане стал быстро политизироваться — но не столько под воздействием агитации мусульманских пропагандистов, сколько вследствие неспособности светской власти обеспечить сносное и безопасное проживание ее гражданам.
Гражданская война в Таджикистане, попытка в Узбекистане сформировать религиозную оппозицию, студенческие выступления напугали власти, которые начали гонения активистов запрещенных партий и движений, отнесенных к разряду “религиозно-экстремистских”, — Исламской партии возрождения, “Адолат” (“Справедливость”), “Товба”. Заодно репрессиям подверглись и вполне светские политические объединения — “Эрк”, “Бирлык” и другие, лидеры и активисты которых попали в “черные списки”, а затем очутились либо в тюрьмах, либо в эмиграции.
Но вместе с действительно имевшими место проявлениями экстремизма и фанатизма узбекские власти безжалостно подавили и своих потенциальных политических соперников, и ростки исламского возрожденческого движения, причем не только в своей стране, но и в соседнем Таджикистане. Таким образом, в Узбекистане, так же как это произошло ранее в Таджикистане, реализовался одинаковый сценарий: светские оппозиционные движения, стоявшие на умеренной политической платформе или же занимавшиеся культурно-просвещенческой деятельностью, были запрещены и разгромлены.
Репрессии властей вынудили оставшихся на свободе (и в живых) оппозиционеров либо покинуть свои страны, либо уйти в подполье, либо примкнуть к антиправительственным силам. На поверхность вышли экстремистские организации (наподобие Исламского движения Узбекистана) — апологеты насилия, связанные с такими структурами, которые способны были оказать помощь в приобретении оружия, организации лагерей подготовки боевиков и проч. Борьба узбекских властей с исламистами в итоге не привела к их уничтожению, но породила новые проблемы. К тому же существование особого «талибского» режима в непосредственной близости от границ этого центральноазиатского государства служло питательной почвой для местных исламистов, борьба с которыми имеет долгосрочные перспективы. Поэтому-то Узбекистан, а также и Таджикистан пытались максимально использовать свое прямое участие в антитеррористической акции в Афганистане: они надеялись с помощью американцев разгромить одним махом исламское оппозиционное движение и его зарубежных спонсоров.
За это узбекскому и таджикскому режимам приходится расплачиваться внутриполитическими осложнениями. Ведь в руках оппозиции, выступающей в этих странах под исламскими знаменами, появляется мощный козырь, тем более что и нерешенные социальные проблемы, материальные трудности, связанные с углубляющимся дисбалансом экономики, а также демографический рост и массовая безработица создают питательную базу экстремизма, пополняют ряды сочувствующих повстанцам.
Осенью 1998 года в Наманганской области произошли волнения, напрямую не связанные с религиозным фактором: протест населения вызвало резкое падение жизненного уровня, и основные требования касались снижения цен и повышения заработной платы. Однако во главе социального движения выступили исламисты, что свидетельствовало о том, что их шансы стать выразителями протестных настроений в условиях отсутствия профсоюзного движения и светской оппозиции оказались весьма велики.
Сформулируем конкретику шансов военного ислама на постсоветском пространстве:
На постсоветском Юге роль ислама как внешней угрозы в пропагандистских целях иногда преувеличивается, но как внутренняя угроза для ряда правящих режимов, в первую очередь узбекского и таджикского, она легко может реализоваться. В таких условиях даже обычная «добрососедская» политика России может служить поводом для терактов или проведения пропагандистских мероприятий среди мусульман РФ.
Было бы наивно при этом уповать на то, что рыночная модернизация, если она и улучшит благосостояние населения, растворит националистические и религиозные крайности. Как показывает опыт развивающихся стран, реформирование общества по западным образцам не становится панацеей решения острых социальных проблем, порождаемых модернизацией. Это означает, что сфера формирования религиозно-экстремистских течений может расширяться.
Справедливо критикуя проявления религиозного экстремизма и прогнозируя рост подобных настроений, нельзя отрывать это явление от общеполитического контекста: оно является частным проявлением весьма тревожной тенденции — терпимого отношения общества, охваченного структурным кризисом, к экстремизму и национал-социалистическим идеям, граничащим с фашизмом или смыкающимся с ним.
В этой связи вызывает тревогу отождествление международного терроризма с угрозами, якобы исходящими от исламского мира. Это особенно опасно для СНГ, где имеются многочисленные зоны христианско-мусульманского пограничья с бок о бок живущими там мусульманскими и христианскими общинами.
В России исламофобия может еще больше усугубить и дестабилизировать ситуацию в дополнение к уже имеющимся источникам напряженности и раздражения — чеченской войне, “кавказцам”, терактам.
Не менее опасен и антиамериканизм, который может распространиться как ответная реакция на исламофобию по мере возможного расширения масштабов антитеррористической операции за счет включения в число наказуемых и обвиненных в спонсировании международного терроризма новых государств — мусульманских по преимуществу.
Мусульманский мир вновь, как и в 80-е годы, когда Советский Союз ввел свои войска в Афганистан, и в 90-е, когда Ирак напал на Кувейт, и, наконец в ХХI веке - оказался расколот. И он вновь стоит перед выбором: поддержка во имя пресловутой мусульманской солидарности таких деяний, как агрессия и терроризм, или выстраивание жизни в соответствии с общепринятыми международно-правовыми нормами и стандартами поведения.
И в России, и в других государствах СНГ, где имеются мусульманские общины, лицо “постсоветского ислама” пока что определяют умеренные течения, терпимо относящиеся к политическим и социальным свободам, стимулирующие развитие культурной идентичности мусульман.
Но политический ислам и исламизм могут рекрутировать в свои ряды новых сторонников. Их численность и влияние будут варьироваться в зависимости от того, смогут ли постсоветские общества преодолеть с наименьшими потерями трудности переходного периода. Не смогут – военный ислам получит пополнение, наиболее неприятное для политики России.
6. Теоретическая база современного исламизма (Продолжение следует)
Продолжение - http://www.proza.ru/2008/04/07/554