Предисловие
Сие есть лишь моя невинная, но буйная фантазия, потому прошу меня строго не судить, и не судить вообще, если это возможно. Благодарю.
Автор
В Одном Из Чудесных Миров
Весной Небо радостное и яркое, будто Творец расплескал наверху много синей краски, чтобы оживить пока ещё холодную промёрзшую землю. Даже в Городе, среди бетона и камня снова теплится жизнь, пробиваясь сквозь серый асфальт и спёртый воздух. Я живу по-другому в это время года. Невесть откуда появляется энергия и какая-то особенная одухотворённость, забываются зимние ночи и февральское отчаяние, мысли о смерти и все воспоминания. Думаю, весной почти все нормальные живые существа, уверены в своём бессмертии, дышат им и чуют близость диковинного аромата вечности.
Я сидел дома в великолепный мартовский день, когда робкое тепло так непривычно, что кажется палящим зноем, но не душным и надоедливым, а наоборот, ласкающим и нежным. Ждал на кухне визита гостьи, пил крепкий чёрный кофе, пялился на расцветавшую в выси синь и глупо улыбался. Лучи Солнца трогали за живое каждую частичку зелени узких стен помещения, оживляли бытовую обыденность и скуку. Было хорошо, спокойно, будто и нет меня на Земле, а несусь я вместе с солнечным лучиком во все стороны света, и Мир принадлежит лишь нам двоим. Наконец раздался звонок в дверь, осторожно и вежливо, короткой трелью. Я открыл и тут же оказался под мягким светом совершенно иных лучей, ярко-синих, будто звенящих в тишине тёмной лестничной клетки.
Люблю смотреть людям в глаза. Смотреть не с целью бросить вызов или оскорбить, нет. Просто мне кажется, что я погружаюсь в мир другого человека, загадочный, непостижимый и очень личный. И каждые глаза для меня будто бы отдельная планета, которую можно исследовать, но невозможно понять, потому что у ней совершенно иная история, совершенно иная орбита и чужая атмосфера, в которой недолго и задохнуться. К примеру, встретив одни очи, видишь в них лишь пустыню: вот она, холодная одноцветная голубизна блёклого неба над вечными песками. Смотришь в другие глаза, и оживает твой ум, ведь ты оказываешься блуждающим в бескрайнем сосновом лесу на закате тёплого осеннего дня. Светло-карие лучи Солнца мягко греют и не дают заблудиться, но всегда подскажут выход. Третий взгляд был как встреча с ночным июньским небом, когда зарево на Севере не даёт миру погрузиться во тьму и окрашивает небесный купол в тёмно-синий цвет, который властвует над заснувшими полями и лесами. Но иногда на небо это набегали тучки, и сразу видно было, что обладательница неба злится. Встречались и иные карие глаза, тёмные как сентябрьская ночь, но взор их был вдохновлённым и осмысленным, очень уравновешенным, смотришь на звёзды-мысли, вспыхивающие в них, и наслаждаешься красивым светом их.
Глаза моей гостьи были восхитительно ясные, поразительного цвета, словно тёмная морская гладь в безоблачный летний день разлилась в них. Лицо очень молодое и жизнерадостное, ни одной даже тени забот. Губы её были очень красивой формы, ему такие всегда нравились: мягкий розовый оттенок, чуть посмеивающиеся уголки рта. Волосы, тёмные, распущенные, расстилались по худым плечам, тонкие руки спокойно покоились на изящных бёдрах.
- Входи, Света – я расплылся в идиотской улыбке, потому что никогда ещё ни один человек не вызывал во мне… такой близости, что ли? Не знаю.
- Спасибо, Саша – голос у Светланы был насыщен мелодичностью, будто она пела, и в то же время лёгкой ехидностью.
Мы прошли в гостиную и я засмущался.
- Света, ты извини, я один живу, убираюсь редко… - я действительно сказал это с виноватой интонацией
- Ничего, Саша, у меня точно так же, кроме того, это наша первая с тобой личная встреча…и последняя – заразительно рассмеялась она
- Ничего не понимаю, подруга!
-А ещё не время, вот через час… - мечтательно протянула Света
- Что через час?
- Через час ты всё поймёшь.
Я удивлялся всё больше и больше, тем более девушка нисколько не смущалась, стала разглядывать мою богатую фонотеку. Когда я вернулся с двумя чашками терпкого зелёного чая, Света уже имела полное представление о моей музыкальной шизофрении.
- Знаешь, Александр, а ведь у тебя потрясающий вкус! – ухмыльнулась она – Здесь такой диапазон.… В этом ты не одинок, поверь… Сама такая же.
Вот уж не думал, что кто-нибудь может похвалить мои вкусы! Я действительно слушал совершенно разную музыку: от матерящихся панков и психоделики до готики и неоклассики, всё, что под настроение и созвучно мелодиям внутри души.
- Хороший чай – лукаво улыбнулась она – Но ты же не этой фразы от меня хочешь? Ты ведь хочешь узнать, зачем я пришла?
- Откуда ты знаешь? – только что она в точности прочитала мои мысли!
- Ты разве ещё не понял? – Светлана рассмеялась опять, и смех её был как звон лёгких серебряных монеток о старую мостовую, такой же звучный и приятный – Ты разве не видишь, на кого я похожа?
- Ты…ты… похожа… – пролепетал я
- На твой женский идеал, верно? Который ты невольно рисовал в сознании, когда общался с девушками, и видел в них недостатки?
- Да, Света – я наконец взял себя в руки – Это действительно так
- Саша, я говорю тебе сразу, чтобы не тратить времени на бесплодные вопросы, я не сумасшедшая
- Я и не думал…
- Подумаешь ещё, поверь!
Тем временем темнело яркое Небо и окрашивалось иными красками у горизонта, Бог продолжал свою картину, на сей раз добавляя всё больше и больше холодного оранжевого цвета. Город тонул в нём, потоки красного сумрака захлестнули улицы и шоссе, укуталась в них нарядная Спасская башня, жадно расстилался закат по глади Патриарших прудов, весело звенел над переулками и подворотнями, и постепенно уходил из Москвы – в вечность, ввергая людей в новую ночь.
В полумраке Светлана выглядела немного по-другому, впрочем, всё кругом было не так, как всегда. Темнота – самая изумительная, самая прекрасная женщина на свете, она как добрая волшебница, всегда дарит тебе то, что ты желаешь сейчас. Я желал взглянуть на эту Землю иначе. И Темнота покорно дарила мне этот шанс. Глаза Светы сияли уже новыми цветами – уже скорее более серыми, но мне и это нравилось в ней.
- Саша… - девушка прервала молчание – Саша… А как ты думаешь, кроме нашего Мира существует иные?
- Понимаешь, я всегда считал, что этот вопрос не в нашей компетенции – начал я излагать свою давнюю мысль - Ты же знаешь, рассказывал недавно в аське, я в физики пошёл именно из-за этих проклятых вопросов. И то не из-за всех, а из-за тех, что казались мне тогда допустимыми. Всё ли предопределено? Кто мы, откуда идём, зачем и в какую дверь мы следуем? Мне тогда казалось, благодаря туче научно-популярных книжек, что мы можем ответить на эти вопросы с помощью самой фундаментальной науки – натуральной философии, как в античные времена именовали физику. В институте я понял, что мне совершенно неинтересно заниматься такими приземлёнными для меня проблемами, как паяние схем, конструирование приборов, задачи о шарике на ниточке, обладающей весом… Зато я напрашивался на долгие философские беседы с преподавателями, которые снисходительно соглашались… И после всех вечеров, что проводил я за бесчисленными чашками чая и долгой беседой, я с удивлением уяснил, что все ответы на наши проклятые вопросительные знаки являются ошибочными. Ну просто не может так быть, что мы узнали такую тайну! И у ответов, после того как приглядеться, не оказывается никакой твёрдой почвы под ногами. Домыслы да порождение гордыни. О самом проклятом вопросе, о загробной жизни, я вообще молчу. Если нам не под силу открыть загадку глубин океана на собственной захудалой штатной планеты, то что уж говорить.… Теперь считаю, что живя в этом Мире невозможно это узнать. Кстати, знаешь что? По-моему, это чудесно. А то бы некоторые люди просто бы не стали жить.… Не все, потому что большинство населения не задаётся никакими подобными вопросами. Поэтому я думаю, что всё, о чём пишут фантасты, всё, о чём уже осмеливается говорить жёлтая пресса, всё, что касается наших додумок о множественности миров, так далеко от реальности, что не стоит обсуждения.
Я отдышался. Всё-таки нечасто вот так открываю свою душу, ведь вопрос о профессии и загубленной жизни самый больной для моего эго. А в гостиной становилось всё темнее и темнее, Солнце, наконец, оставило в покое попытки удержаться на небосводе, и уступило место ясной и доброй ночи.
- Саша… Ты прав в чём-то. Не во всём. Например, я думаю, что из тебя получился хороший физик. Но это не главное сейчас. Главное - это твоя мысль, физика не всесильна. Поэтому забудь на время всё то, что ты знаешь об атомах и элементарных частицах, хорошо?
Света чуть-чуть улыбнулась и закрыла глаза. Её лицо приняло наивное детское выражение, как мне всегда нравилось, и внезапно растаяло во тьме. Я охнул. В том месте комнаты, где секунду назад была очаровательная девушка, теперь зияла пустота, хоть и слегка окутываемая серым свечением. Прошла секунда. Две. Три. Но для меня они показались целым миллиардом лет, ведь вне обычного мира ощущений и обыденности не существует привычного чувства времени. Постарев на миллиард лет я упрямо смотрел в место Светиного пребывания. И я был вознаграждён, потому что через мгновение мрак вновь сгустился в мою знакомую. Или не в неё? Приглядевшись, я с трепетом обнаружил, что прежней Светы уже нет. Вместо неё уютное кресло занимала пожилая женщина с каштановыми волосами и неопределённым лицом. Вот сколько не смотрел на неё, так и не смог запомнить. Лишь очи продолжали серыми огнями тлеть в глазницах, совсем как у Светланы.
- Как… как такое возможно? Я сошёл с ума? – пробормотало существо, которое я до этого времени считал собой
- Ну вот – громко, точь-в-точь как Света, засмеялась женщина – А ещё зарекался. Но, впрочем, ты не нарушил своё обещание, ведь счёл сумасшедшей вовсе не меня, а свою скромную персону. Успокойся. Я просто попросила свои атомы перестать быть похожими на твои. Надо же было произвести впечатление, ведь разговорами ты и без меня сыт.
- Попросила? – изумился я – С каких это пор атомы чувствуют просьбы? И с каких это пор они способны делать людей схожими? Ведь дело в ДНК…
- Я тебя умоляю – расстроилась женщина – Я та же Светлана, которую ты знаешь уже без малого две недели. Просто я приняла свой истинный облик, какой я была до встречи со своим Гостем. Понимаешь, ты – ошибка природы. То, что Творец сделал намерено, является недочётом системы, созданной Им. Парадокс, правда? Но я тоже ошибка. Нас не должно было быть. Наши атомы являют собой объекты, обладающие особенным свойством. Хотя что означает “особенными”? В последнее время я привыкла полагать, что это все прочие люди – особенные, а мы всего лишь серые странники, самые обыкновенные. Всё зависит от точки зрения, правда?
- Правда… - эту истину вбивал мне наш институтский философ, поэтому я быстренько согласился
Между тем совсем стало темно в прозрачном воздухе этого Мира. Рассеялись привычные очертания домов, зажигались фонари, призванные Городом бороться с волшебной темнотой, главным врагом серой скучной жизни его. И темнота послушно отступала от их огней. Свет их был оранжевый, но совсем не такой, как у закатного Солнца. Было в нём нечто насильное, неуместное, совсем как в стихах журналиста, которому их заказали. Есть вещи, которые нельзя заказать. Они появляются сами собой, из чудесного эфира, а если попробовать их повторить нарочно, то выходит лишь жалкий двойник красивого предмета. Яркий оранжевый свет нехотя полз по волосам Светланы.
- Ты ведь привык, что частицы будто неживые – лицо её оставалось во мраке, как не старался фонарь осветить его – Будто жизнью обладают лишь клетки, которые мы привыкли считать основой. Да и вообще, что такое жизнь? Сколько не пытаются биологи ответить на этот вопрос, они только упираются в границы собственной науки, скорее высказывая проявления жизни, которые они способны изучить, чем реальное её определение. Частицы – первые живые существа в этой Вселенной. Да, Вселенная одна. Но Миров в ней много. О, в ней уживаются самые странные и непостижимые миры, которые ты только можешь себе вообразить. Мир частиц возник первым. Так уж рассудил Творец. И они начали бурную деятельность, создавая очередные творения, уподобляясь собственному Скульптору.
- Светлана, я всё ещё не понимаю…
- Да и понимать нечего – нетерпеливо воскликнула темнота – Попробую объяснить легче. Всё зависит от точки зрения, правда? Вижу, согласен. Хорошо. Так вот, всё, что мы видим вокруг – тот Мир, что доступен нашим размерам. Если мы уменьшимся до размера нейтрона, сущее станет совершенно другим, ты же не станешь спорить, ты, человек, изучавший квантовую механику. Если стать размером со звезду, то притяжение будет влиять на нас иначе, да и вообще всё изменится. Более того, у каждого человека свой отдельный Мир, который воспринимает его душа, кстати, реально существующая, но состоящая не из привычных нам атомов и молекул, а совсем из другой материи. У каждого животного свой Мир. Я уже говорила, что мы ошибки природы?
- Да - я нашёл в себе силы улыбнуться
- Вот именно – с торжеством промолвила Серая Странница – У нас атомы не такие. В них частицы ведут себя как существа, небезразличные к судьбе нашей души. Скорее всего, из таких же атомов состоят все люди, просто не у каждого душа приспособлена к осознанию их. Но так или иначе, мы, которые именуют себя Серыми Странниками, умеем просить у атомов исполнения своих желаний. Именно просить, ибо никто, слышишь, никто, не может приказывать во Вселенной. Некоторым людям кажется, будто они отдают приказ, но на деле они всего лишь настойчиво просят. В этом смысл Свободы, данной нам свыше. Но частицы, в отличие от людей, почти никогда не отказывают… А всё потому, что у каждого человека свой Мир, но у нас его нет. Мы живём вне обычных условий. Это не означает, что Серые Странники никогда не умирают. Умирают, да ещё как. Но при жизни мы можем путешествовать между Мирами, как бы то ни звучало.
Квартиры вокруг нас оживали, возвращались их хозяева, включали телевизоры, музыку, заводили громкие ссоры… Но я и эта женщина были вдалеке от всего этого.
- Как – тупо промямлил я
- Очень просто – улыбнулась Света – Изменяя свой размер. Точнее, обращаясь с просьбой к своей материи обмануть Вселенную и заставить её поверить в наш размер.
- Я смогу этому научиться?!
- Нет – строго сказала женщина – Никогда. Невозможно научиться тому, что уже умеешь делать!
- Я?! – вот уж не думал, что могу так разораться с удивления
- Конечно! У тебя бывало ощущение, что тебя не существует, что весь процесс жизни кругом – всего лишь наваждение, что-то нереальное?
- Да, и… - начал я
- У тебя бывали приступы беспричинной, казалось бы тоски и грусти – Светлана не спрашивала уже, а утверждала – Тебя никогда не понимали лучшие друзья, хуже того, думали, что понимают. Тебя бросали девушки из-за твоей инаковатости. У тебя порой возникают странные желания и мысли, которых просто не должно быть в твоей голове.
- Всё это так, но… Никогда не думал, что это имеет какое-то отношение к…
- Имеет – перебила меня Гостья – И огромное. Тебе лишь надо попросить твои частички показать иной Мир. Очень сильно захотеть. Все желания становятся реальность, процеживаюсь сквозь решётку твоих мыслей. Просто надо захотеть. И просьба будет выполнена, потому что тебе это действительно надо, это атомы знают лучше тебя.
И я подумал. Я отбросил все желания, все мысли, воспоминания. Не думал, что на такое способен! Отбросил все чувства, словно холодным ноябрьским вечером, расчищая дорогу к калитке от снега. Впустил лишь одно желание – увидеть Вселенную глазами галактики, познать её Мир. Эта мысль быстро-быстро расползалась по телу, впитываясь в каждый электрон, в каждое ядро, растекаясь по всем клеткам мозга. Я ощущал неслыханную прежде лёгкость, превращаясь сам в эту мысль. Всё становилось другим, сужалось, а моё эго, наоборот, расширялось, вбирая в себя города и страны, планеты и звёзды, туманности, чёрные дыры – всё это становилось мной. Где-то вдалеке смеялась Светлана, но это уже не имело значения, никакого, вот совершенно было всё равно, что осталось в маленькой комнатке обычной московской квартиры. Меня не существовало. Я будто умер. И в то же время я был на тысячи парсеков вокруг. Всё был моей волшебной мыслью. Вверху, слева, справа, внизу, кружились в потрясающем вальсе миллиарды звёздных систем, под немую музыку, под бессловесную песню. Здесь не было ни времени, ни слов, ни ярко-серых глаз моей знакомой. Ни-че-го. И одновременно было всё.
Но внезапно, мысль стала теряться, сменилась другой идеей: вернуться назад. И в мгновение ока, в жизнь, что стала короче это мгновения, я появился в своей квартире. Судя по часам меня не было тридцать секунд. Светлана бесследно исчезла. И я понял, что Серый Странник может умереть лишь передав своё искусство другому такому же существу. Что Светлана мечтала стать свободной, ответить на последний вопрос. Что атомы, из которых состояло её гладкое лицо, прекрасные глаза, великолепное тело, уже несутся в поисках иной Вселенной через Миры, туда где нет ни Странников, ни Гостей, ни туповатых Хозяев. В чёрное ничто и такое же тёмное всё.
- Спасибо – сказал я пустоте
Почему-то я был уверен, что пустота меня услышит и поймёт, как никто иной, как ни понимали меня все существа во всех Мирах.