Остановка Подстанция

Андрей Рафиков
Остановка «Подстанция»


Осенью 1969 года, отец где-то нашёл вариант обмена нашей девятиметровой коммуналки на двухкомнатную благоустроенную квартиру. Радости нашей не было предела, к тому времени у меня уже появилась младшая сестрёнка – Танюшка.

Наше предместье Марата находилось в десяти минутах езды на автобусе. Новое жильё располагалось в строящемся микрорайоне Ново-Ленино, в 18 километрах от центра, куда ходили вечно переполненные венгерские «Икарусы»-гармошки, метко прозванные в народе «папа-мама» под №14. Время поездки занимало минут 45-50.

В один прекрасный, тёплый осенний день мы поехали смотреть квартиру…
Нужно сказать, что окрестный пейзаж напоминал поле после Курской битвы. Жирная, антрацитовая грязь заботливо окружала все подходы к жилью. После героического марш-броска наше семейство добралось до вожделенного жилища. Капая грязью с ног, мы поднялись на пятый этаж и позвонили в дверь.

Хозяином квартиры был спившийся преподаватель политехнического института Владимир Борисович Ильинский. В прошлом капитан подводной лодки, прошедший войну, тонувший, но выживший…
       Это был интеллигентного вида мужчина, с благородной сединой и со следами русского национального порока на лице. Родители с Ильинским уединились на кухне, где расторопная мамуля сообразила на стол из привезённых продуктов, а папаня выставил на стол две бутылки водки - по 2 рубля 87 копеек.(были же цены!)

Мы с сестрёнкой отправились исследовать новое жилище. После крошечной коммуналки, «двушка-хрущоба» казалась сказочным дворцом. Мы оценили балкон, вдоволь поплевав вниз, затем я обнаружил так называемую «тёщину комнату» и решил – что, во что бы то ни стало, я займу это помещение под свои ребячьи нужды.

Пока оформляли документы на обмен, перевозили наш нехитрый скарб - Владимир Борисович жил с нами.
За это недолгое время он перевернул всё в моём пацанском сознании, а так же сделал меня ярым антисоветчиком. Что я тогда знал о жизни? Пацан из предместья, папа – маляр, мама – продавец…
Я многому научился у него и многое узнал. Он научил меня готовить яйца «по-венски», варить кофе.
Кроме этого у него была масса журналов, о существовании которых я даже не подозревал. Среди них – журнал «Америка» на русском языке. Я понял тогда, что существует ДРУГОЙ МИР, мир - где не едят каждый день жареную картошку и суточные щи, где не считают копейки от аванса, до получки. Где нет унылых промышленных пейзажей, грязи по колено и тупой советской пропаганды – что СССР – оплот мира (размещая ракеты на Кубе).

Так же среди журналов «Наука и жизнь», «Вокруг света» были «Техника молодёжи», « Юный техник» - журналы которые спасали меня от серых будней. В «тёщиной комнате» была оборудована мастерская, где я пилил, строгал и паял. Владимир Борисович подарил мне много роскошных (в моём восприятии) вещей. Американский секундомер (прожил в моих руках три дня), кожаный командирский планшет и командирскую линейку, военный компас. До настоящего времени дожила только крышка от дубовой шкатулки 1857 года, с вырезанной на ней искусным мастером пасторальной сценой.

Он много рассказывал о подводных походах, о войне, о людях с которыми он служил. Сейчас я понимаю, что он был жертвой эпохи, которые пачками спивались от беспросветной советской действительности. А ведь это был интеллигент – в полном смысле этого слова. В общем, этому человеку я обязан своим мировоззрением, за которое мне пришлось получать по башке, по полной…

Когда он съехал от нас в нашу бывшую коммуналку, я очень скучал по своему первому взрослому другу, который относился ко мне, как к равному…

Через полгода наш бывший сосед по коммуналке – Иван Макеев, слесарь-водопроводчик с ликёро-водочного завода, довёл Владимира Борисовича до самоубийства. Ильинский не терпел хамства, во всех его проявлениях, а Ивану очень хотелось заполучить ещё одну комнату.

Во множественных записках, оставленных им, была краткая фраза – «Убит - Макеевым!»
Макеев недолго радовался дополнительной жилплощади и как-то допившись до «белочки», зарезал свою жену Надежду кухонным ножом и сел на долгих десять лет. Что ж, по делам его и воздалось ему…