Б.Успенский.
(Вариации на тему произведений Глэна Кука)
«Диас»
В Черный Отряд я попал лет за десять до Форсбергской кампании, при довольно любопытных обстоятельствах, в результате которых едва не отправился к праотцам. Мое настоящее имя исчезло в закоулках капитанского черепа, а вездесущий Костоправ, послушавшись коротышку Там-Тама, приклеил прозвище «Диас». На одном из древних языков так называли злобного зверюгу, вымершего еще во времена Владычества. Я пока вымирать не собираюсь, по крайней мере, в ближайшее время, а там уже все будет зависеть от того, в какую сторону закопошатся черви в голове Капитана.
Об Отряде я был наслышан давно, еще на заре карьеры наемника в самоцветных городах. А чем еще прикажете заняться приемному сыну лорда, как бы его обозвать, впрочем, это не имеет значения для моих собратьев по оружию. Мы воевали на границе с Империей, терпели поражение за поражением и с завистью слушали рассказы о непобедимом братстве. После одного досадного разгрома, я разорвал контракт с нашим капитаном, получил деньги и, оставшись не у дел, отправился на юг.
Деньги скоро окончились, и мне пришлось зарабатывать на жизнь у одной знатной дамы, сочетая функции охранника с услугами интимного свойства. Ее лорд был безумно рогат, причем настолько, что ветвистые украшения сильно его тяготили. Короче, мы повздорили, и прекрасная дама стала вдовой, а мне пришлось срочно бежать из города.
В одной из придорожных таверн, раскинувшихся на тракте, я увидел нечто необычное. Два уродца, пуская из ушей дым, проклиная, на чем свет стоит друг друга, устроили представление. Это было занятно настолько, что заставило оторваться от кружки с горячим вином.
Из шляпы маленького желтого человечка вылезла змея, расплылась в улыбке и сделала непристойный жест, означавший интимную близость. В ответ его противник побелел от гнева, подпрыгнул на лавке и запустил сверкающим шаром в обидчика. Желтолицый пригнулся, и это нечто просвистело у меня над головой, растеклось по стене жидкостью цвета детской неожиданности. Дерьмо! Это дерьмо воняло, соответственно цвету, вызывая не столько чувство брезгливости, сколько недовольство бесцеремонным нарушением отдыха. Колдуны хреновы!
Дверь в таверну открылась. Свежий ветер развеял запахи, и в помещение вошел плотный человек, закутанный в черный плащ. Безобразия сразу прекратились, а оба шалунишки поспешили спрятаться под стол.
- Капитан! – пропищали из-под стола, - Это все Одноглазый!
- Молчи! Урод! Жаба! – ответили оттуда же.
- Опять нажрались, сволочи! – буркнул Капитан, - Костоправ! Приведи этих скотов в пристойный вид! Седлайте коней! О, боги, как я с вами страдаю!
- Не надо! Костоправ!
Коротышки выбежали из своего убежища, а запах фекалий сменился резким ароматом нюхательной соли. Тот, которого назвали Костоправом, расплатился с хозяином, пригрозил пальцем желтолицему, корчившему рожицы возле двери. Маленькая физиономия раздулась, превратившись в огромную дыню, а потом лопнула, обнажая череп, по которому ползали могильные черви. Костоправ бросил мелкую монету на прилавок, схватил глиняную кружку и запустил ею в язвительное существо. Не попал.
Я поднялся, расплатился с хозяином, и направился к выходу. Не знаю почему, но я знал, что это собратья последнего из Вольных Отрядов Хатовара. Возле коновязи никого не было, разве что мальчишка копошился в навозе, выгребая стойло. Паренек долго не мог понять меня, а когда сообразил, указал на Опальскую дорогу.
Мой конь лениво плелся по проселку, унося меня все дальше и дальше от мстительной любовницы. Я был волен как ветер, бездомный и голодный, но свободный от многих условностей. Почему я последовал за воинами Черного Отряда? Я всегда знал, что эти ребята идут за удачей, как и положено хищникам войны, а там, где течет кровь, всегда найдется работа для моего меча.
Какая то сила выдернула меня из седла, ударила по голове, погрузила в темноту, рассыпав сознание на множество сверкающих искр. Я попытался пошевелиться, но не смог, совсем не смог. Открыл глаза. Возле яркого костра сидела компания из таверны и радостно перемывала мои косточки. Особенно старался тот, кого называли Гоблином. Эта «желтомордая обезьянка» предлагала меня зажарить и съесть, предварительно вымочив мясо в ближайшем ручье.
- Капитан! Он очнулся! – пропищал Гоблин, - Его так стукнули по чайнику, что в голове одна ругань. Даю тебе право выбора рецепта, по которому тебя съедим!
- Гоблин, заткнись, - едва слышно буркнул Капитан, и коротышка осекся, - Зачем ты ехал за нами? Впервые вижу столь беспечного шпиона. Мысли прятать умеешь, а в остальном…
- Так уж получилось, - прохрипел я, - Я слышал о вас много, воевал, а сейчас не у дел. Куда идете вы, всегда есть шанс наняться.
- Диас позорный! – хихикнули в темноте.
- Там-Там! – повысил голос Капитан, - Больно рожа твоя мне знакома. Где воевал?
- На пограничье с Империей, в Опале, Берилле, - ответил я, - Сволочи! Дайте воды!
Костоправ дал мне сделать несколько глотков разбавленного вина, и боль слегка прошла, откатилась волнами моря Мук.
- Принесешь присягу Отряду? – неожиданно предложил Капитан.
В ответ Гоблин подпрыгнул, вытащил из-за пазухи забавную зверушку и принялся ее гладить. В ответ зверек умильно скалил клыки, забавно пускал искры из глаз, и был на верху блаженства. Я подумал, что маленький хищник должен превратиться в дикого зверя и тяпнуть колдуна за мягкое место. Судя по крику, Одноглазый прочитал мои мысли, выполнил их с присущей ему фантазией, и эта парочка сцепилась в темноте, окутав поляну едким дымом. Из-за кустов раздавалось злобное рычание, очень правдоподобно летели клочки шерсти с перьями, и несколько ночных птиц, недовольно клекоча, перелетели на соседнее дерево.
Пока заклятых друзей разнимали, я обдумывал предложение Капитана. Почему бы и нет. Из этого братства не уходили, не разрывали контракт, лишь дезертировали и то не всегда, но даже одинокому охотнику бывает тоскливо от одиночества. Ехидная тетка удача, видно, решила поиздеваться надо мной, очередной раз поставить перед выбором, вильнуть хвостом и исчезнуть за горизонтом. Другой вопрос, почему меня решили принять в братство?
К слову сказать, я до сих пор не знаю ответа на этот вопрос. Душа капитана – потемки и нет в ней луча света, способного разогнать мрак. Попробуй, найди черную кошку в абсолютно темной комнате, особенно, если ее там нет.
- Что ты решил, Диас? – раздался рядом голос Капитана, которому Костоправ перевязывал укус на руке, - Я слушаю.
- Я принесу присягу отряду, - последовал мой ответ, о котором не жалею до сих пор.
Мне развязали руки и ноги, дали прийти в чувство, накормили и напоили, а потом, положив руку на Анналы, я принес клятву верности Отряду. Колдуны помирились, обставили сие действо с максимально возможной пышностью, но их представление было не для людей со слабыми желудками. Я, не особо скрывая чувство величайшего омерзения, выдержал и это испытание.
Так началась моя служба в последнем из Вольных Отрядов Хатовара.
* * *
Кольцо старого мага.
Третий год мы были связаны контрактом в Берилле. Паскудный, смею заметить, городишко, населенный лавочниками и прохвостами, норовившими обвести вокруг пальца честных наемников, зарабатывавших серебряные гроши в поте своего лица. И кто посмеет сказать, что мы не потели? Есть такие? Я так и думал, что нет. Помню, один содержатель таверны, бывший наемник, высказался лейтенанту и получил кучу неприятностей на свою голову. Его заведение выглядело так, словно Властелин и Госпожа там выясняли семейные отношения, не приведи боги такое увидеть. Наши колдуны постарались и придали погрому эффект глобальности соответственно своей буйной фантазии. Маленькие паршивцы! Из-за них казна отряда полегчала на сотню серебряных монет, выплаченных в качестве компенсации магистрату и потерпевшему.
В тот день у меня было препаскудное настроение, причем настолько, что пришлось выйти под моросящий дождь и отправиться к ближайшей таверне. Гадючник, форменный гадючник, но именно такое место мне и было нужно. Меня встретили знакомые, опухшие от беспробудного пьянства лица, слащавая физиономия хозяина и симпатичная мордашка служанки.
- Господину, как обычно? – либезил служка, - У нас есть прекрасное опальское вино, просто замечательное. Говорят, его поставляют самой Госпоже!
Мои глаза удивленно раскрылись. Врет мерзавец, нагло врет, но красиво, а это должно оплачиваться достойно, можно сказать с огоньком. Жалко, что нет здесь моего страдающего друга Костоправа. Бедняга, совсем свихнулся, гоняясь за очаровательным призраком.
- Любезный! Я лично отошлю амфору вина Госпоже, а потом, не ручаюсь за остальное, - мрачно кивнул, и сделал большой глоток в ожидании чуда.
Чуда не произошло. Вино оказалось достаточно хорошим, но не для стола императрицы, а так, для местного правителя сойдет. Любимое вино, но как мерзко приготовлено. Руки отбить мастеру виноделу, и до смерти поить форсбергской кислятиной. Нельзя так портить изумительную лозу. Не метайте ножи в винодела, он работает, как умеет.
Я пил вино, наслаждался заливной рыбой, терзал ее ароматную плоть, и дурное настроение уходило, бесследно растворялось в солнечном напитке. Мне было хорошо, хорошо от легкого шума в голове, от внезапного приступа красоты у местных шлюх. Может сойти с ума, подобно Костоправу, выдумать образ красавицы и искать его воплощение в подлунном мире. Я думаю, что еще одного психа отряд вытерпит, правда кошкозверь?
Маленький пушистый зверек подбежал ко мне, жалобно мяукнул, выпрашивая остатки вкусной рыбы, мурлыча, потерся о руку. Зверюга, маленькая, зависящая от судьбы словно наемник, просила еду, и я не мог ей отказать. Жри, ночной охотник за грызунами, радуйся нежданной пирушке.
- Господин! – поклонился слуга, - Тут это…
- Я повторю заказ, а потом расплачусь.
- Господин! Мне приказали привести Вас к одному постояльцу. Он немного не в себе. Требует любого из воинов Черного Отряда, а Вы наш постоянный клиент и…
- Что «И»! – раздраженно ответил мальчишке, допил вино, погладил кошкозверя, и поднялся из-за стола, - Веди. Я достаточно выпил, чтобы совершать безумства старого пьяницы.
Мальчишка вел меня по длинной скрипящей лестнице к комнатам постояльцев, остановился возле двери с потрескавшейся краской и осторожно постучал. Никто не отвечал. Постучал еще раз, а потом недоуменно оглянулся.
- Извините, господин! Я не…
- Пошел вон, - буркнул в ответ и открыл дверь.
Небольшая коморка не соответствовала роскоши, окружавшей крепкого старика, лежавшего на ложе под атласным одеялом. Высохшая желтая рука безжизненно свесилась вниз. Только этого не хватало. Не умею я разговаривать с покойниками, даже после пинты вина не умею, и после двух не уверен, что получится. Ну и запашок! Я подошел к небольшому окошку, открыл его и с наслаждением вдыхал свежий, насыщенный водяными брызгами воздух.
- Спасибо молодой человек, - раздался тихий скрипучий голос.
От неожиданности я подпрыгнул, ударился об открытую створку окна и крепко выругался. Вот тебе и покойничек. Не надо было жрать столько пойла. Говорила в детстве моя почтенная матушка, что вино следует разбавлять ключевой водой, а не пить как животное. Я посмотрел в окно и, не увидев «вапленых гробов», немного успокоился.
- Неужели я так напугал бывалого вояку? – хихикнул старик, - Подойдите ближе. Мне трудно говорить.
Я опасливо приблизился. От дедули веяло такой магической силой, что мне стало совсем неуютно. Алкоголик! Нечего было распускать язык по поводу Госпожи. Попадешь в лапы к Хромому или Меняющему Облик, и поминай, как звали. Прихлопнут зверушку, и пикнуть не успеет.
- Ну, зачем такие мрачные мысли! – погрозил высохшим пальцем умирающий маг.
Маг? А кто еще может читать мысли? Наши отрядные маги по сравнению с этим дедулей – жалкие подмастерья из разряда «принеси, подай, пошел в бездну». Я всегда ощущал магическую силу, но здесь она просто заставляла упасть, искать место опоры, прижаться к грязной стене. Я опустился на лавочку возле кровати и приблизил ухо к умирающему.
- Вот и хорошо, мой мальчик! – хихикнул незнакомец, - Тупая молодежь пошла. Тупая. Человек умирает, тратит последние силы, а великовозрастный олух упирается.
Ничего себе последние силенки! Такой может скрутить в бараний рог Взятых, да и самому Властелину не поздоровится.
- Ну, это преувеличение насчет Властелина! - проскрипел маг, - Когда-то, в молодости, я соперничал с Боманцем в искусстве. Как, ты не знаешь кто такой Боманц?
- Видите ли, почтеннейший! Я просто тупой наемник, как и мои собратья. Мы все дикари, варвары и жуткое скопище пьяниц. Если хотите, я пошлю мальчишку за Капитаном, Лейтенантом или Костоправом.
- Не надо. Достаточно одичавшего приемного сына лорда…
- Молчи, дед! Зарежу!
- Боишься? Правильно боишься, но от себя не убежишь.
Я посмотрел на старика так, словно он спятил, прямо здесь спятил, в вонючей гостинице. Дался мне твой Боманц. Маги ничего не делают зря, всегда ищут выгоду и, самое веселое, находят. Спина покрылась холодным липким потом. Я понял, что старик знал обо мне все, даже подстроил так, чтобы я оказался здесь именно сегодня, именно сейчас, ибо так решено свыше.
- Да, малыш, ты всегда был смышленым чертенком, - кивнул старый маг, - Сними перстень с моей руки. Мне он больше не нужен, а тебе поможет.
Серебряное украшение легко скользнуло в руку, еще мгновение, и оказалось на среднем пальце левой руки. Сознание рассыпалось фейерверком звезд и, словно чья-то ловкая рука сдернула покрывало, черное, непроницаемое, невероятно тяжелое. Я вспомнил все, или почти все, даже истинное имя. Снова получал затрещины от старого учителя за неверно заученное заклинание, неверно составленную логическую цепь, и многое другое. Я был магом, причем не самым плохим, пока не полез в Курганье. А чего, спрашивается, следовало ожидать от молодого, едва оперившегося дурака? Учитель искренне надеялся, что я скоропостижно поумнел и, наверное, это не было ошибкой.
- Учитель! Это Вы? - мне пришлось согнуться в виде невероятной буквы.
Проклятье! Не пожелаю никому видеть смерть учителя! Идиот! Я пустил в небытие почти сотню лет! Я мог быть великим, но дуракам закон не писан. Прости учитель!
- Мой мальчик! – проскрипел маг, - Я не хочу краснеть за тебя после смерти! Внимай! Пока кольцо на пальце, никто нем увидит твоей истинной силы. Бойся только Госпожи, хотя…
Старик выгнулся дугой, захрипел и затих. Его лицо было умиротворенным, словно все заботы разом улетели, ибо нашлись более сильные плечи для их ноши. Мои плечи! Смогу ли я стать его преемником? Черный отряд! Это мой выбор, в котором я попробую скрестить ежа с ужом.
На заднем дворе, под проливным дождем, священный огонь поглотил тело мага, и только бродяга ветер тоскливо завывал над морем. Стареют лица, империя стареет как солдат, и только…
Эту историю знает только Капитан, ибо пусть она станет козырной картой в рукаве игрока. И этим игроком не будет ни один из Взятых. Нужная карта всегда находится в капитанском раскладе. Боги, почему я был таким идиотом, что полез в Курганье?
* * *
Идущий по лезвию.
Я родился лет за двадцать, до возвращения Госпожи и Взятых из Курганья, в замке у одного из баронов в герцогстве Арчи. Мое безоблачное детство завершилось в тот момент, когда меня вызвал приемный отец, к себе в покои. Барон разговаривал с почтенным старцем, угощал его вином, изысканными фруктами и моими любимыми пирожными. Мне не предложил, а какого-то деда потчевал сладостями. Соли ему туда вместо сахара! Старик отложил в сторону лакомство, погрозил мне пальцем и сказал, что я способная сволочь, посмевшая испортить такое блюдо.
На следующий день я уехал со своим учителем в довольно мрачное место в окрестностях Опала. Наставник меня утешал тем, что маг способен добыть свое всегда, в отличие от моего сводного брата, наследного барона. Хорошо было говорить этому сухарю, но я и не жалею о годах учения, скорее наоборот, вспоминаю их с наслаждением. Мне легко давались знания пожелтевших от времени книг, алхимическая галиматья постепенно приобретала смысл, цепочки заклинаний становились логичной, завершенной красотой.
Учитель был доволен, и потому не прощал малейшего промаха, жеста, лишнего слова. Помню, я потратил изрядное количество силы на то, чтобы почтенный маг, словно молодой жеребчик, прыгал за своей служанкой. Наставник не стал разрушать мои чары, принял игру, приведя горничную в состояние телячьего восторга, а потом рассказал о реальных возможностях подобных усилий. Уел, старый хрен, качественно уел, сивый мерин!
Зачем-то мессир пригласил своего друга, учителя фехтования при дворе синдика Берилла, и еще один старый козел меня гонял до потери пульса на ристалище. Спасибо ему, конечно, но мог бы и совесть иметь, в конце концов.
Легко ли быть мерзавцем? Отвечу сразу, невероятно трудно. Власть была мерилом твоих действий, сводившихся к заурядной возне мелких князьков. Я очень скоро достиг высокого умения в искусстве, мог очень многое, но не знал зачем.
Сразу после сдачи испытания конклаву, я отправился путешествовать, изрядно пополнил знания, но так и не нашел смысла во всем этом, истинно высокой цели, способной заинтересовать адепта магии. Именно во время моих странствий я встретился с Боманцем, заклятым другом моего учителя. Вместе со старым адептом мы изучали древние книги, а потом я узнал настоящую цель Боманца.
Мудрый адепт слегка повредился рассудком в желании овладеть тайнами времен Владычества. А кто, спрашивается, знает эти тайны? Госпожа, больше не кому. Властелина не будет вытаскивать из могилы даже полностью выживший из ума чернокнижник.
Боманц долго готовился к моменту пробуждения, постился, составлял магические цепи, блуждал в призрачных мирах. И этот миг настал. В ночь, когда Курганье погрузилось в непроглядный мрак, мы вышли из скромного домика на окраине деревни, отвели глаза страже и оказались в проклятом месте, хранившем в себе осколки былого величия.
Я увидел буйство ведьминых огней на вершине кургана Госпожи, Властелина, Взятых, зачарованно смотрел за молниями в черном небе. Они чуяли скорое освобождение, и страх, скользкий, липкий сковывал движение. Я слышал призрачный смех Госпожи, недовольное рычание Властелина, легкое завывание Взятых. Я остановился возле дерева, посмотрел за Боманцем и все понял. Мы идиоты, кретины, возомнившие о себе непонятно что, кролики, загипнотизированные удавом. Все наши действия были подстроены, определены магами, великими в истинном величии. Они просто пользовались нами, дождавшись тех, кто поможет вернуть могущество Темной Империи.
Мы вызвали буйство стихий, от которого мир потерял краски, стал черно-белой игрой света и мрака. Черная воронка, вырвавшаяся из кургана Властелина, пыталась меня затянуть, почти выпила силы, но удар молнии разжал хватку древнего мага, и в сознании прошелестело: «Ну, ты и с-сука, любимая!» Мое сознание унеслось в глубокий черный колодец, глубиной в сто с лишним лет.
Я очнулся в холодной луже, пошевелился в вязкой грязи и подставил лицо под крупные капли дождя, насыщенного горечью, соленого, обжигающего тело. Кто я? Почему я здесь? Я смутно помнил детство, знал почти все, кроме одного: за каким демоном меня понесло в Курганье и бросило в грязь. Как в тумане я вернулся в домик на краю деревни, переоделся, собрал скромные пожитки и страх погнал меня на юг, ибо только одно слово «Госпожа» заставляло бежать за горизонт.
Я бесцельно бродил по садам Опала, пил вино, флиртовал с женщинами, стараясь забыться еще больше. В один из дней я таки забылся в постели с легконогой «ланью», убил в поединке конкурента, на мою беду оказавшегося на службе у местного правителя. За мной началась охота. В гостинице меня обложили и я впервые за много лет, мысленно, поблагодарил старого зануду, мастера фехтования.
Мне помогли наемники. Они смяли строй блюстителей порядка, выбросили их на улицу с дикими воплями. Потом я подписал контракт на десять лет, вынужденный контракт, скажу я вам. С другой стороны это была работа не хуже любой другой, в которой приходилось махать железяками, предназначенными для протыкания и разрубания ближнего и дальнего, двуногого прямоходящего, существа.
Я менял контракты, нигде долго не задерживаясь, ибо очень скоро ощущал на себе настороженные взгляды друзей. Почему? А кому приятно, когда твой друг почти не стареет? Вот и приходилось менять отряды, расставаться с друзьями, сражаться с остервенением загнанного в угол хищника.
Лет через сорок мне настолько надоела карьера солдата, что я попытался достичь успехов на мирном поприще, но без особого успеха. Оставшись без единого гроша, я снова нанялся в отряд Свободной Кампании, и жизнь потекла по новому кругу. Я опять карабкался на стены, рубил, заливал тоску вином, проигрывался в пух и прах, и снова убивал ради денег.
По ночам меня терзали кошмары. Лицо, прекрасное, надменное и злое, появлялось во сне, испепеляло мою плоть огнем, возрождало тело, чтобы исчезнуть на рассвете. Улыбка. Ехидная улыбка, снисходительная в своем величии, заставляла стонать от боли, боли не телесной, а душевной, заставлявшей скрипеть зубами во сне.
Капитан «Вольных мечников» пригласил одного старичка, местного мага. Я теперь понимаю, почему дедушка убежал, даже не потребовав денег. Кому захочется связываться с тварью, помеченной самой Госпожой, древней ведьмой, возродившей страх в землях Севера. Я снова получил расчет, и отправился по своим делам в Берилл. Меня больше не брали ни в один из отрядов Вольной Кампании, мило улыбались, но отказывали в работе.
Предложение от местного лорда, быть телохранителем его супруги, прекрасной Алены, оказалось выходом из положения. Я не отказался. Работа была не пыльная, во многих отношениях приятная, порой даже слишком приятная для дикаря-наемника. Лет через десять леди Алена стала на меня смотреть так, словно я украл ее молодость. А потом почтенная дама забеременела, и мне пришлось убить лорда на дуэли.
Эти события и послужили началом моего безвременного контракта с Черным Отрядом. Слуги Алены шли за мной по пятам, но отстали, потеряли из вида. Будем считать, что я компенсировал милой даме потерю кормильца, можно сказать открыл глаза на истинный смысл жизни.
Благодаря контракту с Отрядом Хатовара, я вспомнил прошлое, но, увы, не излечился от госпожебоязни. Именно ее лицо являлось мне в ночных видениях. Подумать только, в голове не укладывается, что я помог вернуть демона северных земель. Если бы только ее вернул, но и Взятых! Напомнить что ли императрице о благодарности? Ага, она отблагодарит, так отблагодарит, что мало не покажется.