Гималай, русско-европейская лайка с отрубленным в щенячьи годы хвостом, лежал на подстилке в квартире Лахтерманов, и думал о том, что везение на свете существует, даже для таких неприкаянных душ, как он. Ещё совсем недавно ему казалось, что будущего у него нет, что придётся ему вечно голодному и босому ходить по этой недружелюбной к нему Земле, не зная тепла родного дома и человеческой ласки. «Подфартило…» - подумал Гималай, лениво потягиваясь и медленно переворачиваясь с живота на бок. Мимо Гималая из комнаты в кухню быстро прошла хозяйка Альбина Павловна. Она была невысокого роста, но разворот плеч, прямая спина и мускулатура рук и ног говорили об отменной физической подготовке этой женщины среднего возраста. Шатенка с большими синими глазами, она приковывала внимание мужчин своей лёгкой походкой, дружелюбным отношением и фантастической жизнерадостностью. Альбина Павловна происходила из русской цирковой семьи, хорошо известной в том мире, где жизнь пахнет опилками, ковровым покрытием манежа; где слышны крики: «Парад, алле!», и рёв диких животных, прыгающих с тумбы на тумбу через огненное кольцо. Когда Альбина Павловна показывала, как надо делать «комплимент», то у присутствующих мужчин загорались глаза, которые искали что-либо, хотя бы отдалённо напоминающее тумбу…Я был свидетелем этому неоднократно. Альбина Павловна ещё больше выпрямлялась, поднимала левую руку вверх под небольшим углом, её глаза начинали лучиться и она, кокетливо поводя ими, и радостно улыбаясь, смотрела поверх голов присутствующих гостей. При этом казалось, что стены квартиры разъезжаются в стороны, вы оказываетесь в цирке под градом аплодисментов ревущей от восторга публики, и летящих на манеж цветов. Затем следовал лёгкий взмах рукой, и колдовство заканчивалось.
Гималай был влюблён в Альбину Павловну и не скрывал этого чувства. Он таскался за ней по всей небольшой, но уютной однокомнатной квартире, всё время норовил лизнуть ей руку, а на прогулке шёл рядом и, как бы невзначай, касался её бедра. Пёс лежал с полузакрытыми глазами и мечтал о том, как он и его боготворимая им хозяйка будут жить вдвоём, как вместе пойдут по жизни к светлому будущему, деля радости и невзгоды, а он, Гималай, будет защищать её от врагов, не щадя живота своего. Ничего ему не надо, кроме её любви! Пусть муж Альбины Павловны живёт и здравствует! Но пусть живёт на лестничной площадке, спит на коврике, и пусть у него будет только одна миска! Причём, небольшого размера! Гималай очень не любил Семёна Мироновича, потому что тот очень любил Альбину Павловну, и Гималай чувствовал, что любовь хозяина не была безответной…Гималай был прав тысячу раз.
Семён Миронович происходил родом из еврейской цирковой семьи, известной в том мире….В каком мире известной, можете увидеть сами. Только наберите в поисковике – С.М. Лахтерман. Очень сильный был человек. И физически, и нравственно. Известнейший в тридцатые годы акробат, в описываемое время – преподаватель ГУЦЭИ. На Новый Год показывал разнообразные фокусы, а ему ассистировала Альбина Павловна. Собственно говоря, друг друга они называли Альбиша и Сеняша, и это могло показаться смешным, если только не знать историю их любви.
В цирковых семьях начинают работать очень рано. В юные годы зарабатывают потом и кровью мастерство и известность, но очень быстро заканчивается активная цирковая жизнь, если не находят возможность сменить амплуа. Альбина Павловна шла тем же путём, стала в девятнадцать лет известной воздушной гимнасткой, вышла замуж по любви, родила сына, и получила десять лет лагерей без права переписки. Так позавидовала ей милая подруга. «Лёгкий» стук в НКВД, повод искать не надо, выдумывай, что хочешь, хоть рытьё туннеля от Москвы до Дели. Через десять лет пересмотр дела и ещё десять лет лагерей! Но умер тов. Берия. Итого, в сумме, четырнадцать лет лагерей! Единственно, что спасло в лагерях Альбину Павловну, это сильнейшее желание увидеть сына. Когда она его увидела, мальчику было уже пятнадцать лет…Год ушёл на то, чтобы он назвал её мамой. Они были счастливы. И вот, однажды, сын мчался на велосипеде и пел от счастья песни, а навстречу ему из-за поворота выехал грузовик, за рулём которого горланил пьяный шофёр. Мальчика хоронили в закрытом гробу.
Под ногами Альбины Павловны разверзлась пропасть, и она, так хорошо научившаяся с детства держать равновесие, покачнулась, упала, и стала сползать в эту жуткую бездну. Вначале она цеплялась за всё, что могло её удержать в этой жизни, но пальцы ослабли, разжались, и Альбина Павловна полетела вниз, как это умеют делать в России. И долетела бы до самого дна, если бы не её Сеняша. Они встретились на вечеринке у общих друзей, и он сразу влюбился в неё, и очертя голову прыгнул за ней в эту пропасть и, летя вниз головой, крикнул: «Ап!», схватил своей сильной рукой уже свою Альбишу за кисть: «Держать! Держать!», и вытянул будущую жену из этой зловонной пропасти, на дне которой лежат останки многих достойнейших в своё время людей. Любовь за Любовь.
Вот на эту Любовь и покусился Гималай, в прямом смысле этого слова, будучи пьяным вдребадан.
Единственно, что объединяло Гималая и Сеняшу по интересам - любовь к пиву. В тот злосчастный для пса вечер, хозяин вернулся в очень хорошем настроении, долго рассказывал жене новости циркового училища: «Появился на эстрадном отделении сильный студент – Гена Хазанов…», потом налил жигулёвского себе в кружку, а Гималаю в миску, потом добавили…Тёплый летний вечер, пошёл мелкий дождь, аромат цветов доносился в открытое окно, на канале Москва-Волга загудел пароход…Лепота…Пора ложиться спать.
Гималай лежал, положив голову на лапы. Ему было очень уютно. В голове слегка шумело от выпитого, пёс медленно вплывал в сон, в котором он собирал разнообразные плоды вместе со своей богиней, а хозяин бегал по периметру, охраняя их покой….В этой фазе прекрасного сна Гималая ветер разогнал тучи и появилась красавица Луна, лучи которой ударили ему в глаза, заставив их приоткрыться. Гималай увидел ритмично движущиеся ягодицы Сеняши. «Померещилось…» - подумал пёс и закрыл глаза. И в тоже мгновение его сердце сжалось, он понял весь трагизм случившегося. Все надежды пошли прахом. Никогда, никогда ему не быть вдвоём с хозяйкой. Никогда хозяин не будет спать на коврике за дверью, и хлебать воду из миски небольшого размера! И эта уютная квартира не будет ему принадлежать! Злоба заполняла душу Гималая, а опьянение достигло критической массы. С диким рёвом Гималай бросился на Синяшу и погрузил свои клыки в столь ненавистную ему плоть! В ягодицы, стало быть…Жуткий мужской крик разбудил меня, спящего через стенку от места крушения надежд Гималая. Женский вопль заставил меня подпрыгнуть на койке и удариться головой о чешскую книжную полку, а собачий визг – вылететь на лестничную площадку, где уже толпились перепуганные соседи. За дверью квартиры Лахтерманов воцарилась Варфоломеевская ночь…или шёл еврейский погром…или происходило похищение сабинянок…Вообще, что-то очень нехорошее. Потом всё стихло, но никто не расходился. Все ждали. Вдруг дверь распахнулась и все сделали шаг назад. Из двери появился абсолютно голый С.М. Лахтерман, который на вытянутой правой руке нёс за шкирман обвисшее тело Гималая. Передние и задние лапы дебошира и пьяницы качались в воздухе, глаза были закрыты, а выражение морды, как бы говорило: «БУДУЩЕГО НЕТ!». Семён Миронович спустился по лестнице и вышел в ночь. Перейдя мостовую остановился, повернул Гималая мордой к себе и посмотрел на него, тот висел, не подавая признаков жизни. Тогда С.М.Лахтерман подбросил мощной рукой, потерявшего интерес к жизни пса, в воздух и наградил его сильным пинком. От усилия из рваной ягодицы старого акробата вылетела струйка крови и потекла по ноге. Уперев руки в бока, он смотрел в кусты, за которые упало тело Гималая. Потом повернулся и пошёл к подъезду. Женщины, столпившиеся на площадке, с одобрением смотрели на обнажённое тело Лахтермана. В это время в двери квартиры появилась Альбина Павловна, в небрежно запахнутом, прозрачном неглиже. Мужчины, столпившиеся на площадке, застонали. Все стали торопить друг друга, создалось броуновское движение, потом всё стихло. Семён Миронович вошёл в квартиру, дверь стала закрываться, но я успел услышать: « Сеняша, ты ранен….Ничего, дорогая, бывало и хуже…».
Я спустился в колясочную, достал из тайника сигареты, вышел на улицу и закурил…Раздался шорох. Я оглянулся – вдоль дома к нашему подъезду крался Гималай…