Она была. Она была в моей жизни. Когда-то. Она пришла без стука и разрешения. Просто возникла и обозначила свое присутствие. Она была злой, одинокой и в синем. Хотела чтобы люди вокруг считали ее чем-то невероятно-охренительным. Ненавязчиво-зло давала понять, как им всем смертным повезло, что она хотя бы чуть-чуть есть в их пошлой и тоскливой жизни. Она всегда хотела прыгнуть выше своей головы (ну или хотя бы с парашютом ), спотыкалась, падала, брала разбег еще раз, опять падала, рыдала, делала очередной прокол в ухе, успокаивалась и шла на работу.
А еще у нее была мечта. И даже не одна. Но никто не знал – какая.
Она прикасалась тонкими губами в поцелуе и говорила: «люблю». Потом в ее голове что-то замыкало, и она искала доказательства убийства Кеннеди в своем городе. Она любила фильмы ужасов, автомобили, курить и девушек. Наверное, даже меня.
Она всегда все отрицала и говорила: «прости, котенок, я не знаю, что со мной происходит». А потом злилась, от объяснений. А потом била словами. Точно и в цель. Почти искренне удивлялась обиде от ударов.
Она была веселой. Романтичной. Любящей безмерно. Давала обещания и тормозила чувства. Злилась, когда чувства тормозились. Не адекватной. Белой. Пушистой. Простой. Сложной. Запутанной.
Но нет. Не моей.
Она уходила. Обижалась на мир, за то, что он ее не понял, и возвращалась обратно. Потом уходила снова. И опять возвращалась, не найдя в огромном мире того, не знаю чего. Вернулась снова. Закрутила-завертела-притормозила-обидела. И ушла. Я. Ушла.
А она смеялась. Она была уверена, что я вернусь. Что я несвободна от нее.
А может ей больно?
Чепуха.