Я морковка. У меня твердые оранжевые бока и зеленый пучок ботвы, торчащий из макушки. Я ловлю лучи солнца, косо падающие на меня из пыльного окна, мне тепло и хорошо. Я чувствую, как становлюсь все больше и вкуснее, я такая вкусная, что не выдерживаю и украдкой кусаю сама себя. Из прокушенного места выступает кровь, она сладко-соленая, и я слизываю языком ее оранжевые капельки.
Хочется пить и какать. Я тянусь к тумбочке, на которой стоит стакан желтоватой теплой воды. Морковке неудобно это делать, я пыхчу и закусываю губы, шарю оранжевыми пальцами по тумбочке, задеваю стакан, и он падает на пол с громким стуком. Я остаюсь без воды, а на стук приходит тетя Вера.
Тетя Вера хорошая. Она никогда не орет на меня и не бьет мокрым полотенцем, как тетя Зина. Тетя Вера видит на полу лужу с лежащим в ней стаканом и печально вздыхает. Потом она поднимает стакан с пола и уходит. Я смотрю ей вслед, ботва на моей макушке слегка шевелится от сквозняка, тянущего из окна к незапертой двери.
Тетя Вера возвращается с полным стаканом воды и половой тряпкой. Она поит меня, потом ставит полупустой стакан обратно на тумбочку, поближе ко мне, чтобы я могла легко дотянуться. Я смотрю на широкий зад тети Веры, когда она, нагнувшись, вытирает лужу на полу. Мне хочется какать, еще вот-вот, и я сделаю это прямо в пижаму, но я знаю, что так нельзя, за это морковку накажут.
Тетя Вера разгибается, в руке у нее мокрая тряпка, она смотрит на меня и спрашивает, не хочу ли я в туалет. Я радостно машу ботвой, от этого перед глазами начинают кружиться какие-то серые мушки. Тетя Вера достает из-под моей кровати судно и подкладывает его под мою оранжевую попу, с которой я уже кое-как сумела спустить пижамные штаны.
Я какаю и улыбаюсь. Я довольная веселая морковка. Тетя Вера замечает след укуса на моей оранжевой руке и грозит мне пальцем. Тетя Вера добрая, она не будет бить меня по лицу и называть дебилкой. Она достает из кармана своего белого халата лейкопластырь, отрезает кусочек маленькими ножницами и заклеивает мою оранжевую прокушенную кожу. Морковке щекотно, я трясу ботвой и улыбаюсь. Тетя Вера снова вздыхает и выходит из палаты. Я слышу, как в замочной скважине движется ключ. Морковка под замком. Я рада, меня не выкопают и не съедят. Я вкусная, меня надо охранять.
Я знаю, что становлюсь все больше и больше. Я ощущаю, как растут мои оранжевые бока. Я хочу кушать, в это время всегда приносят еду.
Дверь открывается, тетя Вера вкатывает тележку с едой. На тележке тарелки. Тетя Вера расставляет их на тумбочки. Рядом с каждой тарелкой она кладет горсточку таблеток. Таблетки разноцветные и веселые. Морковка от них растет и наливается соком. Морковка умеет есть сама, оранжевые руки плохо слушаются, но это неважно. Я дотягиваюсь до таблеток и кладу их в свой оранжевый рот, потом я беру с тумбочки стакан и запиваю разноцветные таблетки. Удобрения для морковки. Я беру тарелку с морковкиной едой, зажимаю в оранжевых пальцах ложку и осторожно зачерпываю белую кашу.
Другие морковки такие большие и толстые, что не могут есть сами. Тетя Вера кормит их с ложечки. Ботва у них густая и темная. А я молодая морковка, на моей макушке бойкий зеленый чубчик, а бока от таблеток-удобрений становятся все оранжевее и толще.
Поев, я зарываюсь в землю и засыпаю. Если повезет, я снова проснусь морковкой, морковкой быть весело, лучше, чем свеклой или редькой, свекла грустная, а редьку часто бьют по лицу мокрым полотенцем. Макушкой, торчащей из земли, я чувствую, как тетя Вера гладит мою зеленую ботву и вздыхает.