19. ЕЩЕ ОДНА ВСТРЕЧА
Пока Олеся рассказывала Галине еще одну свою неудачную историю завершения тяжбы, Марианна вышла в другую комнату с телефонной трубкой. Галина пыталась понять, кто же ей позвонил, но услышала только две фразы прощания, которые Марианна произнесла, уже вернувшись к ней и Олесе: "Да, хорошо, пока что не будем. Привет".
- Чего это мы не будем? - не отрываясь их с Галиной серьезного разговора, спросила ее Олеся.
- Спать пока не будем.
- А кому это может быть интересно?
- Крепкогорскому. Он обещал напоить нас чаем с каким-то буддийским бальзамом.
- Он что, приедет? – вытаращилась на Марианну Олеся, а потом перевела свой взгляд на Галину.
- Да, через пятнадцать минут.
После этой новости Галины как будто не стало в комнате. Вахту запоминания остался нести диктофон, а все мысли его хозяйки были уже далеко. Она приблизительно представляла, откуда до Марианны можно доехать за пятнадцать минут, и "про себя" проделывала этот путь вместе с Николаем.
Ночной гость был пунктуален и не заставил себя ждать дольше обещанного. После его приезда адвокатессы оживились, незамедлительно перебрались в комнату, потому что на кухне в таком составе было уже тесновато, забросали его вопросами о его длительной командировке. Галина на него старалась не смотреть совсем.
Он отвечал односложно, предпочитая не выдавать особенно никакой информации, так что Галина, тем не менее внимательно слушавшая весь этот треп, не смогла составить себе представления о том, где он был и что делал, а главное – как надолго он нынче в Москве – насовсем или по случаю. В одиннадцать "с хвостиком" Галина поднялась и стала прощаться с хозяйкой дома - она решила отсюда уехать сегодня, а поэтому ей было уже пора кланяться. Николай поднялся вслед за нею и попрощался тоже. Невозмутимая Марианна спросила его, между прочим:
- Что Ларисе сказать, если она позвонит?
Ларисой звали жену Николая, которая, по сведениям Олеси, у Марианны своего мужа никогда не искала, но общалась с ней довольно часто по каким-то своим финансово-юридическим вопросам.
- Что я был у тебя и уехал, – сухо ответил ей Николай.
Они вышли. Как только Олеся закрыла за ними дверь, Николай сгреб Галину в охапку и, зацеловывая ее лицо, прошептал: "Ну, здравствуй, малыш, наконец". Она отстранилась и медленно начала спускаться вниз по ступенькам. Он догнал ее, загородил путь, и произнес, смакуя каждое слово:
- Ты офонарительно сексуальна даже в своем равнодушии.
- Ты надолго? Насовсем? – спросила его Галина с подчеркнутым равнодушием, и продолжала спускаться вниз, не глядя на Николая.
- От тебя будет зависеть, – ответил он, и, забрав ее руку в свою, другой рукой обнял Галину и подравнял шаги в такт ее темпу.
- Ой ли? Когда это от меня что-нибудь в твоей жизни зависело? – изумилась Галина.
- Отныне. – Сказал Николай, и опять попытался ее остановить, обнимая на лестнице. Галина пыталась освободиться от его рук, но они с такой силой держали ее, что она скоро сдалась. И ответила на его поцелуй.
А дальше все было будто во сне. Лукавый взгляд Николая, раскрывшиеся двери лифта. Прошелестевший в тиши вопрос: "Что, прокатимся?" Потом они оба в кабине, которая едва начала свое движение вниз, была остановлена Ником при помощи кнопки «Стоп». Его загорелые руки и обнаженный торс. Ее изумление и страх сию же секунду упасть на ослабевших ногах на этот холодный пол. Сменившиеся вдруг возникшим желанием не прекращать, продолжать это все до тех пор, пока не кончатся силы…
Уже на улице, отдышавшись, Галина, взяла Николая за руку и сказала ему:
- Послушай меня, я должна тебе что-то сказать….
- Говори, он вновь привлек Галину к себе, поднимая другую руку навстречу подъезжающим автомобилям.
- Мне очень жаль, и мне совершенно не хочется это тебе говорить, но. Короче, пока тебя не было, - Галина запнулась, и (ладно, этого скрыть все равно не получится, лучше уж от меня), выдавила из себя: - все это время я с Валентином. Мы были вместе.
Николай опустил свою руку и отошел от Галины, глядя в глаза ей, пошатываясь. Присел на бордюр, положив подбородок на скрещенные на коленях руки. Уставился на дорогу, сфокусировав свой помутившийся взгляд в одной точке. А Галина смотрела, остолбенев, на него.
Такой реакции она совершенно не ожидала. (Можно подумать, говоря ему эти слова, она вообще имела намерения получить какую-то устраивающую ее реакцию).
Может быть, потому, что для нее появление Николая словно бы подвело черту тому времени, которое она провела с Валентином. Во всяком случае именно так улеглось это все в ее голове в тот момент, когда Николай появился на пороге Марианниных аппартаментов. Поэтому и сообщить ему о Валентине для нее было - как внести ясность, Сразу и заранее, чтобы потом не возникало недомолвок, кривотолков. Подитожив: - это - было, но уже прошло А сердце ее всегда, даже, когда Галина и Валентин были вместе, - тосковало по Николаю. И устав бесконечно от этой тоски, она поняла, что готова, - и не иначе - принять его навсегда, со всеми прошлыми Дашами, командировками, женами и дочерьми. Это ее мужчина, созданный для нее, и никого другого ей больше не надо.
Но, увидев, как он растерялся, и весь сник, уставившись в одну точку в пространстве, время от времени разрезаемом автомобильными шинами, она испугалась. И весь ужас создавшегося положения вдруг охватил ее и пронзил зябкой судорогой. Она отвернулась от Николая и закрыла лицо руками: "Что же я натворила, господи? Что я все это время творила? Зачем?"
Николай сам опустил ладони Галины с лица. Прильнув теплым телом к спине. Руки его привычно легли, соединившись у нее на груди, и ласковый "чмок" в ухо, - его шутка, которую так и не полюбила Галина, – тут же зазвенел в ее ухе. Он взял ее за руку, а другую, с бутылкой водки, непонятно откуда взявшейся в это время суток в этом безлюдном месте, поднял над автотрассой так, чтобы издалека ее можно было заметить в свете автомобильных фар.
- Куда тебя отвезти? – спросил он ее, улыбаясь. Галину вдруг обдало перегаром.
- Послушай, мне кажется, нам надо поговорить с тобой все-таки. Давай доедем до Ритки? – предложила Галина, вопросительно глядя ему в глаза.
- К Ритке так к Ритке, - сказал Крепкогорский, проходя вперед вслед за тормозившей машиной. Адрес, пожалуйста, шефу сама назови, – и приложился еще раз к початой бутылке водки.
Опасаясь, что до окончания поездки они с Николаем будут в разных, если так про них вообще можно говорить, плоскостях этой жизни, Галина решила заговорить с ним в машине, заботливо усадив, вопреки ожиданиям, его рядом с собой на сидение сзади водителя.
- Я виновата, прости… Но я же решила, что ты, когда – помнишь, ушел от меня там, возле гостиницы, - попрощался со мной …Навсегда. И не появишься больше. А что я еще должна была думать? И Ритка сказала, что – все: он исчезнет теперь так же резко, как появился... забудь обо всем и живи, …как получится у тебя… - лепетала Галина вполголоса, смахивая слезинки так, чтобы их не успел Николай заметить.
- Почему же ты все-таки веришь кому угодно, только не мне? – будто бы между прочим, спросил ее Николай.
- Но ведь я не успела тогда спросить ничего у тебя!
- Все, что я мог тогда рассказать тебе, я сказал.
- Ну, я дура, конечно, прости… Я не хотела этого ничего.
- Да ладно, малыш, не грусти. Все было правильно. Очевидно... Валентин, - он ведь лучший выбор, чем я. Я – тяжелый кирпич. Не тогда, так потом ты бы не выдержала, я полагаю.
- А вот это ты почему так решил? Потому, что все так случилось? – Галина приблизилась к Николаю и посмотрела ему прямо в глаза. – Но глупо же все очень вышло!
- Да правильно все, не переживай. Ты же видишь, я не упрекаю тебя ни в чем. Все путем, любимая, все путем! – Николай опять приложился к бутылке и в этот раз допил ее до конца.
- Лучше бы ты упрекал, - отвернулась Галина в окно. - Я бы тогда могла думать, что ты хоть немножечко любишь меня.
- "Не-мно-же-чко лю-бишь"! - Николай посмотрел на нее с улыбкой рассеянной и как будто бы виноватой - Ладно уже, успокойся и в голову не бери.
- Так ты… что? Когда уезжаешь?
- Дня через два.
- Как надолго.
- На этот раз, – в принципе, навсегда. – Он прижался своей небритой щекой к ее щеке и прошептал: - Будешь меня вспоминать?
- А я думала…
- Я тоже подумал об этом, когда прилетел, – перебил ее Николай. - Но как же я, в самом-то деле могу. У друга. Его любимую девушку Отбивать?
Они приблизил губы Галины к своим, и не дал ей больше сказать ничего, как она не старалась, до самого дома Ритки. Потом они поднялись до квартиры, Николай позвонил в дверь, и, когда Ритка в банном халатике им отворила, тут же спрятавшись за нее и испуганно вытаращившись на Николая, - поставил перед собой Галину, заплаканную и дышащую перегаром, который ей передался с поцелуями Николая.
- Не надо пугаться, мадам, я девушку вам привел. Берегите ее, она очень хорошая. Правда.
Ритка поставила чайник. За разговорами незаметно подкралась полночь. А беседа подруги Галины и Николая все еще не прекращалась. Рита задала ему очень много разных вопросов о его прежней профессии адвоката. Николай, улыбаясь, кокетничал с Риткой, а когда она за чем-нибудь отворачивалась к плите или холодильнику, до которых на ее пятиметровой кухне было рукой подать, подмаргивал Галине своим лукавым глазом и жестом показывал: слезы давай-ка утри, улыбнись, ну чего ты расклеилась, глупая?
Часа в два пополуночи Николай встал и начал прощаться. Ритка спросила, может ли он оставить ей координаты свои, ежели вдруг ей понадобится его помощь по какому-нибудь вопросу. Николай попросил номер ее телефона, пообещав, что, когда он вернется в Москву, обязательно сам позвонит, и спросит, чем он может быть ей полезен. Все это время Галина отрешенно смотрела это кино, не прерывая молчания, не выйдя из состояния столбняка, которое, только она поднялась на Риткин этаж, напал на нее, придавив всю целиком.
Уже оказавшись в проеме двери, Николай подскочил к ней с объятиями, чуть было не остановил ей дыхание своим поцелуем, горьким и долгим. А затем, наклонившись, погладил по волосам и сказал: "Ну, пока, моя радость". И скрылся в темноте лестничной клетки.
Затворив за ним дверь, Рита облокотилась на нее спиной, и, вопросительно посмотрела на свою словно бы неживую подругу.
- Знаешь, я все-таки не поняла. Вы встречаетесь?
- Мы расстаемся. – Галина усталой походкой направилась в ванную, заученным жестом сорвала свое полотенце с дугообразной трубы и закрыла за собой дверь, не оставляя подруге надежды на продолжение этих ночных посиделок.
- Ну, дела! - озадаченно проговорила Рита, и хлобыстая махровыми шлепками, дополняющими ее наряд для походов в душ, который она так не сменила и после прихода нежданных гостей, отправилась под бочок к своему законному супругу Владиславу.
Николай опустился на лестницу, спускающуюся с Риткиного этажа, достал сигарету и закурил, наблюдая за тлеющим огоньком. Усмехнувшись, сказал сам себе: "Вот, дурак!" Потом встал, щелчком отбросил непогашенную, едва начатую сигарету, и сбежал вниз по лестнице.
В этот раз ему много чего хотелось сказать Галине. Выхлопотав себе трехдневный отгул, он купил билеты на первый же борт, улетавший в столицу, отзвонился родителям, потому что остановиться намеревался у них, а по дороге в аэропорт Бишкека забежал в городскую газету и поинтересовался, есть ли у них вакансии журналистов. Двумя днями раньше он обзвонил практически все юридические конторы и выяснил, в которых из их есть надобность в помощниках адвоката. Прилетев в Москву, он не знал, как сказать Галине о том, что он забирает ее с собой, где ей будет совсем не скучно и даже есть чем заняться в смысле работы. Потом он позвонил в «Юриспруденцию» разыскав нужный номер по справочнику, и ему передали, что Галина умчалась к какой-то неожиданно приехавшей даме, остановившейся у Марианны. Уточнив, что даму зовут Олесей, Николай сразу же догадался, где он сможет увидеть Галину, и предусмотрительно позвонив Марианне домой, отправился к ней.
Помимо всего, Галина уже никогда не узнала о том, что Николай свою длительную командировку придумал как альтернативу неминуемому разводу. Потому, что его батя-генерал, устав наблюдать за тем, как его сын и невестка каждый живут своей жизнью, отдельною друг от друга, пригрозил ему: "Делайте, что хотите, но ребенок еще маловат, чтобы понимать про вас то, что мы с матерью знаем. А то я не посмотрю, что вы взрослые: заберу внучку к себе, и сам буду доращивать. Мы с матерью тридцать лет вместе прожили, и никогда никто не мог догадаться, когда и сколько раз между нами кошка пробегала. А у меня тоже, бывало… разное там. Но семья была - прежде всего!"
Поэтому, чтобы ребенок привык к тому, что у мамы и папы разная жизнь, Ник подписал долгосрочный контракт с некоей московской фирмой, имеющей представительство в одной из стран содружества. Целый год он там должен был пробыть точно, а потом, как говорится, как фишка ляжет. И теперь, по прошествии времени, он решил, что сможет там поработать еще, но для этого ему нужна была рядом она, Галина. Не законная и официальная до сего дня супруга, не приходящая временами любовница, а своя, родная, любимая и любящая женщина.
И он был уверен, что такая женщина у него есть….