Глава 1
Пробуждение
Если бы только можно было никогда не просыпаться... Если бы можно было жить во сне, остаться там и не возвращаться... Каждый раз, просыпаясь, я мечтаю услышать звон посуды на кухне или шум воды в ванной, позывные дедушкиного радио -- хоть что-нибудь, что будет указывать мне на то, что я снова дома, кошмар закончился, да его и не было вовсе – всё приснилось... Но каждый раз, когда сон обрывается, я снова оказываюсь вброшенной в эту жизнь, мою, но абсолютно чужую...
Сколько я могу пролежать, не открывая глаз и не двигаясь? Пять минут? Пятнадцать? Какая разница, всё равно наступит момент, когда придется дернуть ногой или зевнуть. И тогда... Как ОНИ чувствуют, что я уже проснулась?
-- Давай, давай, соня, я же вижу, что ты притворяешься! Сегодня на завтрак омлет. Ну, что нам сегодня приснилось?
-– Я не знаю, что Вам сегодня плиснилось! – проклятая буква! Я научусь ее выговаривать только к 7-ми годам. Из-за этого я еще больше кажусь малышкой. Каждое утро она спрашивает, что мне снилось. Вероятно, они из этого делают выводы о состоянии моей психики. Я для них – маленькая девочка, которая год назад сошла с ума. Что же ей рассказать? Мне снились палаты. Белые больничные палаты. Я пыталась выйти из одной, думая, что попаду в коридор, а попадала в следующую; и так бесконечно... Пока не проснулась... Но в этом сне было лучше -- там я была настоящая. Мне снова было 18, и никто не принимал меня за шестилетнюю девочку. А что может видеть во сне ребенок, психика которого в порядке? Я не помню своих снов 12-летней давности.
-- Лес и полянка и домик...
-- А какой домик? Какого цвета? Большой или маленький?
Начался мой ежедневный экзамен. Какой этот домик должен быть в моем сне, чтобы это не вызвало подозрений? Наверно, такой, какой стоит напротив моего дома около песочницы, где мы с Томом просидели полночи, не в силах расстаться... Опять я вспоминаю! Не надо, нельзя вспоминать, что там у нас с ним было. Особенно если учесть, что ничего и не было.
Вообще ничего не было. Умом я понимаю -- это-то и есть то, что мне приснилось. Год назад мне пятилетней приснился сон длиною в 12 лет. За одну ночь. Даже не за ночь, а за несколько мгновений той ночи. Я проснулась в кроватке пятилетнего человечка, в которой очень уютно уместилась. Еще не открывая глаз, лежала и мысленно готовилась к экзамену. Потом потянулась и поняла, что что-то не так. Потом открыла глаза и поняла, что схожу с ума...
Если бы я тогда не закричала!..
Если бы я тогда не закричала, сейчас всё было бы по-другому. Я бы просто начала проживать эту жизнь еще раз. Можно было бы избежать кучи ошибок и неудач! Можно было бы учиться в школе на одни пятерки! Экстерном закончить и школу и колледж... Да что там колледж -- институт! Да и вообще, если всё делать по уму -- можно было бы стать живой легендой, самым настоящим вундеркиндом, обладающим в возрасте первоклассника информацией объемом в несколько учебников, справочников – я очень хорошо училась. Там, во сне... Сколько всего можно было бы!.. Но я здорово испугалась!
Прибежала мама и долго не могла понять, что случилось. Я, идиотка, пыталась ей объяснить! Как это можно объяснить, когда это понять невозможно?! Сначала я хотела врачам начать рассказывать детали моего сна в надежде, что они объяснят мне, что именно произошло. Какие там могут быть детали?! Это была жизнь. Просто моя настоящая жизнь. Я училась, с кем-то ссорилась, дерзила, любила... Я любила... Я выросла...
Мне приснилось, что я выросла? Нет, может, всё это мне и приснилось, но то, что я выросла, мне не приснилось. Я поняла -- выросла я на самом деле, потому что мне всё это приснилось. Господи, какой ужас!
Они все воспринимали меня как пятилетнюю девочку, которая просто посмотрела этот сон, как фильм, а не пережила.
Дети не живут.
Они просто наблюдают жизнь взрослых.
Ведь для того, чтобы жить, они слишком маленькие.
Взрослые.
Врачи тогда говорили с мамой, даже не стесняясь меня. Ах, да -- домик! Какой же он должен быть?!
-- Домик был класивый.
-- Вот и хорошо. Нашей девочке приснился красивый домик. Сейчас она умоется и покушает. А потом мы пойдем гулять с новым дядей доктором.
Очередной профессор... Если бы у мамы не было денег на эту проклятую клинику! Почему родители убеждены, что их деньги сделают их детей счастливыми? Они думают, что желают нам добра, а сами только всё портят своими деньгами. Мама оплачивает почти год моего содержания в этой клинике и этих, наверно, безумно дорогих специалистов... А мне просто хочется быть с ней дома. Если бы только у нее не было денег на все эти эксперименты с собственным ребенком! Наверно, дети малообеспеченных родителей -- самые счастливые!
Манная каша! Мне врут каждый день: «А то не вырастешь!», «Сил не будет», «На качельках кататься не сможешь». И шантажируют: «Не съешь -- гулять не пойдешь», «Всё, что не доешь -- за шиворот»... Интересно, настоящие шестилетние дети верят в этот бред? А я вот не помню -- я, когда была такая маленькая, верила? Хорошо хоть, что есть еще и омлет -- не так противно...
-- А теперь таблеточки. Смотри, какие они красивые, разноцветные, вкусные...
Сегодня к обычному набору, «светофорику» -- красная, желтая, зеленая, добавили еще одну, синюю. Значит, весь день будет клонить ко сну, а к вечеру опять тошнить начнет. Я не дура. Ну, по крайней мере, пока еще не совсем дура. И понимаю, что это за таблеточки. В первый же день поняла, когда меня сюда привезли и сразу предложили угоститься этим самым «светофориком». Я, естественно, отказалась. Мама засмущалась:
-- Она у меня, вообще-то, девочка очень послушная, но в последнее время иногда ведет себя очень странно, я уже говорила. Может устроить скандал просто из-за пустяка...
Хороший пустяк -- из меня собираются вытравлять мою память! Или сделать меня идиоткой (что, в сущности, одно и то же). Хотя большей идиоткой, чем та, которой я была, когда проснулась и заорала, меня уже никто не сделает.
Кто будет относиться серьезно к желаниям или протестам пятилетней девочки? «Доченька, это для твоего же блага» -- говорила мама, удерживая мою голову и руки, чтобы я не царапалась и не кусалась. Врач, через колено которого меня перекинули, держал мои ноги, а молоденький санитар (наверно, практикант) демонстрировал свою способность контактировать с маленькими пациентами: одной рукой снимал с меня трусики, а другой держал готовый шприц, приговаривая: «Где там наша сладенькая попочка?»
«Мамочка, -- хрипела я, -- а если он у тебя снимет трусики и будет искать твою сладенькую попочку, тебе тоже надо будет молчать?!» -- я была очень зла на нее, что она с ними заодно. «А Ваш ребенок не лишен чувства юмора» -- заметил врач и ТАК посмотрел на маму, что мне стало за нее противно.
Маленькие дети не испытывают стыд.
Взрослые
Только чтобы никогда больше не видеть этого молоденького санитара, я решила пить таблетки. Какое влияние они должны были оказать на меня? Вероятно, по расчетам медиков я должна была забыть тот «страшный» сон. Для того, чтобы они однажды оставили меня в покое, мне остается только одно -- подыграть им. Доказать, что я стала обыкновенным маленьким ребенком, только выросшим на год. И всё благодаря их лечению и заботам. Одна беда -- я плохо помню, как ведут себя шестилетки, чем их поведение отличается от поведения пятилеток и семилеток. Эх, надо было идти в педагогический колледж, а не в художественный...
-- Мишель -- хорошая девочка. Такая большая, что уже умеет глотать таблеточки сама. Ну-ка, покажи...
Интересно, есть ли в каком-нибудь молитвослове такая молитва: «Господи, пусть эти таблетки не сделают со мной того, для чего они предназначены»?
Не умею молиться... А ведь была возможность научиться -- дома была Библия, можно было у бабушки спросить, как это всё делается. Теперь уж ни у кого не спросишь... Одна надежда, что Он действительно Всеведущ и видит, что тут со мной делают...
-- Умница, Мишель, запивай водичкой и начинай одеваться.
Наверно, Мари -- неплохая няня. Если бы я была ребенком, я бы это оценила. Но я не люблю ее -- ей платят за то, что она не только ухаживает за мной, но и следит. Методически она выпытывает у меня, что я люблю кушать (и мне надо говорить, что я люблю чипсы и колу, а не то, что действительно люблю), что мне снилось, какие сказки и фильмы я предпочитаю; она передает всё это доктору Ставену, моему лечащему врачу, наблюдающему за мной ее глазами почти год.
Продолжение см. http://www.proza.ru/2008/03/30/541