Скульптор смотрел на нее влюбленными глазами, а она, нисколько не стесняясь своей наготы, вертелась, сгибалась и разгибалась перед большим, во всю стену, зеркалом. Да и чего ей было стесняться, если она столько времени не знала, что такое одежда?
- Это что?
- Где?
- Вот это. Что это такое? Что это за складочка?- недовольно повернула она прелестную головку и показала оттопыренным пальцем на свой бок.
- Ну, радость моя, это - складочка, которая всегда появляется, если согнуться вбок, но она красивая! Это правда! Я люблю эту складочку! Я люблю всю тебя! А иначе бы...
- ...Ну, нет,- не слушала та,- складочку придется убрать. Лик-ви-ди-ро-вать,- по слогам, со вкусом произнесла она новое слово, пришедшее в голову.
- Но как же, солнышко...
- А это, вот это - что такое, а?
Она похлопала себя ладошкой по подбородку.
- Ты мне что, второй подбородок приделал, что ли?
- Какой второй подбородок?- в ужасе всплеснул он руками.- Что ты выдумываешь?
Она опустила голову вниз, плотно прижав подбородок к груди, и посмотрела искоса в зеркало:
- Вот же! Ты что, не видишь? Тоже мне - художник! Нет, так не пойдет. Это тоже надо будет убрать,- она еще раз взглянула в зеркало.- ...И живот. Ты слышишь?
- Но как...
- И еще,- она крутнулась, смотря в зеркало через плечо.- Эта толстая задница не может принадлежать мне!
- Ты совершенна! Ты - закончена!
- Что-о-о-о? Как это - закончена? Это,- она выделила голосом, да еще рукой обвела свое отражение в зеркале,- показывать нельзя. Понимаешь? Немедленно, сию же секунду убери все это. Или...
- Хорошо,- сказал он, беря в руки молоток и перебирая на рабочем столе свои инструменты.- Я все понял. Становись обратно.
…
Через день к нему пришел лучший друг, который видел рождение великого чуда с самого начала - от куска мрамора до почти живой в своей красоте и замершем жесте скульптуры.
- Ну, как? Ты закончил свою Галатею?
- Да, пожалуй,- протянул нехотя скульптор, мрачно сидящий на простом табурете в углу студии.
- Я могу поглядеть?
- Смотри...
Тот обошел вокруг скульптуры, накрытой белой простыней, приподнимая то один, то другой ее край, а потом отошел и сел на второй табурет возле друга. Помолчали немного.
- Ноги просто прекрасны...
- Ага.
- И грудь. Ты знаешь, она...
- Да, конечно,- равнодушно кивнул скульптор.
- Эта шея...
- Угу... И бедра, и руки, и лицо... Слышал уже.
- Но...
- Вот именно. Ты тоже заметил?
- Это не она...
- Да. Это - не она.
Пигмалион вторую ночь сидел возле своей гениальной скульптуры, отвечающей всем критериям женской красоты. Но это была не она. Это была не Галатея.
Она не оживала.