Недалеко от стен приморского городка, в степи у костра разговаривали трое, и третий был незванным гостем.
- Привет, - сказал призрак. – Мне скучно.
- И что? Предлагаешь мне тебя веселить? - Эжена аж передёрнуло при его появлении.
- Но ты говорил: большие возможности для общения.
- Хочешь пообщаться лично со мной или тебе всё равно?
- Ну, со всякими другими я уже пообщался. Теперь хочу с вами.
- С нами? Ха! Познакомься, Недди. Это твой далёкий предок из – за которого всё случилось. Который напал на Белый Остров шестьсот лет назад. Почему вышел конфликт, он не сознаётся. Он дал тебе эти карты. Как его зовут, я не знаю. Он не говорит.
- Здравствуй, э… предок. Спасибо тебе, что побыл с Эженом. Он почему – то ворчит, но я благодарен.
- Хоть кто–то благодарит. Так приятно! А то Хранители всегда в своём репертуаре. Что им не сделай, доброго слова не дождёшься.
- Считай, дождался. Спасибо.
- Ещё бы не спасибо! С моей помощью вы взяли восемь городов за такое короткое время.
- Ну, не только мы, и не совсем взяли. Постарался и Алеш – он – то продвигается по степи. Почти везде люди Н’дэра переходят на нашу сторону. Теперь у нас большое войско.
Призрак всплеснул лапками:
- Ой, не смеши меня, Недди! Большое! В мои времена одно только войско Лесного Края было больше вашей сборной солянки раза в три. Ты что так зверски смотришь, Эжен? Это не так?
- Так. Только давай сейчас не будем развивать эту тему.
- Какую?
- Кто виноват.
- Да ни за что. Я рад, что виноват не ты.
Недди прервал перепалку:
- А ну, стоп, не ссорьтесь. Послушай, предок, ты так и не понял, зачем ты здесь?
- А это из – за Эжена. Всё происходит из-за Хранителей. Это он сказал: «Оставайся». Что – то мне уж хочется обратно. Наверное, я должен вам чем – нибудь помочь? Знаете, как бывает? Во всех книгах пишут. В критический момент приходит такой вот, как я, и спасает всех. Кстати, каковы теперь ваши планы?
- Завтра покинем побережье, пойдём навстречу войску Алеша – и на Столицу.
- Под землёй?
- Наверное, уже нет.
- Жаль.
- Почему?
- Жаль, что вам моя помощь больше не требуется. Скучно.
- Опять двадцать пять. Навести Акорса.
- Боюсь, что это мне не позволено. Я не увижусь с ним.
- Плохо. Вы ведь дружили.
- Удивляюсь я, Хранитель. В тебе что – то такое, доброе… Может, у тебя есть заветное желание и я сумею его выполнить?
Эжен поморщился:
- Послушай, ты помнишь о праве выбора? Хочешь уйти – просто иди.
- Ничего для тебя не сделав?
- Уже сделал. Хватит.
- Я просто сказал о том, что у тебя есть надежда. Я – сын Раззы и вижу скрытые связи.
- Пожалуйста, прошу, сделай, чтоб этого не было.
- Ты можешь изменить какое – нибудь из своих предсказаний?
- Нет, наверное.
- И я не могу. Сделай так, чтобы Иллен погиб – и этого не случится. Я просто сказал о том, что может произойти, если удастся ваша авантюра с Сердцем Реки.
- О чём это вы, я в толк не возьму? - заинтересовался правитель. Хитрый предок сменил тему:
- Недди, вы что, не боитесь вот так, вдвоём, сидеть в степи и жечь костёр на виду у всех? В городе праздник, зачем вас вынесло за стены?
- Хотели немного поболтать о жизни. Кого мне бояться с Эженом? Он лучший волшебник. Ты видел, как у Чёрного Камня он разогнал толпу ненормальных шаманов?
- Недди, - усмехнулся Эжен, - ты слышал, как верещал тот несчастный, которого наше привидение испугало до полусмерти?
- Не знаю, с чего так пугаться? Я просто хотел узнать точную дату. Отстал от жизни. Надо же ориентироваться. И ведь сказал же: «Пожалуйста» и «будь любезен».
- Поразительная вежливость.
Недди было жалко отставшего от жизни призрака. Справедливости ради он сказал:
- Не цепляйся к нему, Эжен. Если бы не он, мы до сих пор торчали бы под стенами Петушанска. А так мы просто внезапно оказались в самом центре. Помнишь, там сопротивлялись, как бешеные, несмотря на переговоры.
Но хозяин Лесного Края был полон возмущения:
- Вспомни, как разыскивали в переходах под Высокой Низиной тех четверых, что драпали от твоего предка, сверкая пятками.
- Ну…
- Что смешного? Я два дня не мог привести их в норму. Ещё смеются! Что скажешь ты, предок?
- Я думал, они заблудились. Хотел показать дорогу.
- Спасибо. Это были наши разведчики. Глянь, Недди, ему смешно. Нет, чтобы извиниться. От таких, как он, извинения не дождёшься.
- Ну, прости, Хранитель.
- Видишь, Эжен, он извинился. И потом, ты знаешь, какой мы срезали угол. Нам пришлось бы обходить Плоское Нагорье, а так мы прошли под ним – и вот мы здесь.
- Ничего себе! Мы и под землёй сделали порядочный крюк, потому что люди не хотели идти прямой дорогой.
Не скрывая хитрой ухмылки, призрак пробормотал:
- Ну, ты уж хочешь, чтоб я вообще не шуршал. Я же должен общаться. Я встретился со старыми знакомыми, а там был такой подходящий зал для вечеринки! Что такого?
Недди, конечно, проникся. Праздник - это всегда хорошо.
- Действительно, Эжен, он же тоже человек. Ты чего? Ну что ты? Эй, послушай, предок, не пугай Эжена. Не видишь, он боится привидений.
- Их тут много, слышишь, Недди. Они устраивают вечеринки прямо у нас под носом. У нас на пути. Вообще мозгов нет.
- Откуда? Они же призраки, - ляпнул правитель. Его предок, конечно, обиделся:
- Спасибо за лестный отзыв. Вообще – то, это наши переходы, а
в том, что нас много, виноваты Хранители.
- Набить бы тебе морду! Что ты вообще привязался к нам? Общался бы со своими друзьями, - не сдержался Эжен.
- С вами интересней. Мой Недди такой прикольный!
- Что?
- И смелый. Я видел, как он с десятком солдат сражался против кучи народа в этом маленьком паршивом городишке. Или это был постоялый двор?
- Это было нормальное большое село.
- Кто бы мог подумать! Не пугай меня так больше, не ввязывайся в такие переделки. Я просто чуть не умер, когда ты бился с тем большим синеватым и рогатым типом. Чем ближе к Столице, тем ваши враги упорнее. Но служат они не Акорсу, нет. Вы заметили? Встречаются такие… с пустыми глазами особи. Кто – то решил не заморачиваться с культом собственной личности, долго это и хлопотно, а просто подчинил себе разум этих людей. Коллективное такое внушение. Очень, очень сильный маг.
- Старина Фе.
- Третья Сила.
- Ты, Хранитель, можешь с этим что – нибудь сделать?
- А ты как думаешь?
- Если ты таков, каким кажешься, то да. Ты рад передышке?
- Нет.
- Так я и думал, - фыркнул призрак. - Но ты трезво мыслишь, передвигаешься вполне бодро и не уничтожаешь боевой дух этим затравленным взглядом. Здорово владеешь магией. Как я раньше. А что было бы, если б каждая мысль о твоих родных и близких или о возможной неудаче угрожала бы твоей жизни?
- Что будет, когда талисман потеряет силу? - осторожно спросил Эжен.
- Ты и сам это знаешь, зачем спрашивать? Ты останешься самим собой, но будет тяжело. Ты понял, как можно продержаться, значит, продержишься достаточно долго. Ты не сдашься так просто, правда?
- Конечно.
Предок закручинился:
- Где – то в этом мире есть дочь моего друга. Что бы ни случилось с нами, пусть он останется ей, безопасный и красивый.
- Именно этого я и хочу. Только вообще–то Тхаа – моя дочь, - напомнил Эжен, чем вызвал возмущение призрака.
- Разве Акорс сказал Слова Отречения? - рявкнул он.
- Какая разница?
Недди обратил его внимание на другой интереный факт:
- Между прочим, предок, есть ещё твои потомки, мои девочки, Элоиза и Яна.
- Да. Ещё ты и тот парень, похожий на меня. Эжен говорит, что он и младшая девочка имеют право на жизнь. Я не знаю…
- Он ещё сказал, не набить бы тебе морду. Я набью, хоть ты и призрак.
- Да уж, ты крут. Оставим это. Мы освободили почти весь Восточный Нетум. Что там осталось? Несколько дней перехода до Столицы. Я увижу её, вот здорово! Говорят, она впечатляет. Все люди празднуют. Что вы здесь сидите? Ах, да. Поговорить хотите.
- Настроение у нас такое.
- Так давайте поговорим.
- Наглый же ты! - хозяину Лесного Края не хотелось сидеть с призраком, не нравился он ему, чувствовалось в нём нечто нехорошее, не объяснимое словами. Но Внедрилий махнул рукой:
- Да пусть сидит, Эжен, он одинокий.
- Спасибо, Недди. Что это у тебя? Гитара? Давайте петь. У меня настроение прекрасное. Вы знаете эту песню?.. Один приятель напел: «Ля – ля, тра – ля, тра – ля – ля – ля…»
- Конечно. Ведь это моя песня, - впервые сознался Недди.
* * *
Не будь белоснежного платья,
Расшитого жемчугом белым –
Она бы красною ниткой
Расшить тонкий лён сумела.
Не будь у неё кареты
И белых коней роскошных –
Густая роса холодила б
Эти прелестные ножки.
Когда б не высокие залы
И множество пышных комнат…
Босыми ногами не страшно
Уйти из нищего дома.
Ушла бы по мокрым травам
К тому, кто всего милее,
Кто ласково локон отбросит
С этой пленительной шеи.
А утром, в вышивке красной,
Она бы взглянуть захотела,
На площади возле храма,
На поезд роскошный и белый.
Счастливо она б сказала:
«Забавно мне это, милый:
Берёт королевну нашу
Не любящий и не любимый».
Ах, не будь драгоценного платья…
На голос Алеша Кэло Тали Стани наткнулся, как на Влажную Стену, прочнейшую, тончайшую, полупрозрачную. Надо же! Оборотень не стыдится петь женскую песню! Он позорит его перед людьми трёх или более стран. Тали казалось, что в Н’дэре и в Лесном Крае не было никого, кто не знал бы о любви его бедной неразумной сестры и этого… существа.
Известно, что Кэло в дальнем родстве с Хранителями Лаэнса и их ближайшие друзья, но сути это не меняет. Оборотень – он и есть оборотень. На Земле, например, таких не жалуют, гоняются за ними то ли с осиновым колом, то ли с серебряным пистолетом, то ли ещё с каким прибамбасом.
Тали Стани убьёт Алеша одним маленьким кинжалом из тех, что велел выдать неразумный Эжен отпущенным офицерам. Он избавит Н’дэр от хитрого полководца, а себя и свою семью от этой проблемы.
Алеш, со своей частью армии, как буря прошёлся по всему северу Восточного Нетума. Конечно, пытались изловить и разбить его малочисленные отряды, но войско вдруг исчезало и объявлялось там, где не ждали. Так что у тех Акорсовых воинов, что не хотели сражаться на стороне победителей, были два выхода: умереть или драпать без оглядки. Были такие, что бежали в Н’дэр, но большинство устремлялось в сторону Синего Города. На что они надеялись? Что Столица выстоит? Да быть такого не может. Хотя ведь там Нор Брасон, надёжный оплот Н’дэра.
Туда же следовал и сам Тали Стани.
Когда у Большого Перекрёстка он изловил чужого коня и объявил товарищам, что покидает их, его сочли ненормальным. Однако он вскочил в седло и был таков. На полпути он наткнулся на войско Алеша. Оно двигалось на юго – запад, чтобы где – то там соединиться с отрядами Внедрилия и Эжена. По слухам, на юге они творили, что хотели. Куда поведёт Эжен своих людей после победы над армией Н’дэра в Нетуме? Нетрудно догадаться: на столицу Гаро.
Отчего Акорс не приходит на помощь своему войску? Какой хитроумный план вынашивает? Приготовил в Синем Городе ловушку, куда заманивает армию четырёх строптивых мальчишек? Ну, от одного из них Акорса избавит Тали.
Видят Боги, чего стоило Стани пробраться в лагерь и подойти к шатру Алеша! И вот он стоит, как дурак, и слушает позорную песню. Алеш красив и голос у него приличный. Эльф отлично знал, что этот мужчина умён, обаятелен, да и вообще, хороший человек, хоть и чёртов оборотень. Потому – то Тали Стани и отправил сестру Талю подальше, в замок Гаро. Плохого она бы не полюбила. Жаль причинять ей горе. Жаль обрывать такую жизнь. Но что поделать, судьба сделала их врагами.
Тали поздно понял, что Алеш смотрит на него. Не шелохнувшись. Не применив ни одной из своих магических штучек. Тали – брат его любимой, и значит, такова его судьба.
«Да сделай же что – нибудь! Алеш!!!» - молча воззвал эльф, когда кинжал уже летел к своей цели. Нет, он не сделает.
К его врагу метнулся Дрэйт, сын управляющего замком Стани, давно уже ставшего его другом. Дрэйт, лучший друг его Тогу. Хотел всего лишь оттолкнуть Алеша, но не успел.
- Дрэйт, мальчик мой, что ты? Что? Подожди… Прости меня!
Глаза юноши были закрыты. Он тяжело дышал, рука судорожно сжимала рукоять кинжала. На пальцах Стани была кровь.
- Мой мальчик… Как же так?
- Не трогайте его, - велел Алеш. – Уведите. Туда, ко мне. Иди, Тали, я сам.
Эльфа рывком подняли на ноги и, сдерживая желание убить на месте, повели в шатёр молодого полководца, связали и бросили в угол, за занавеску. В передней части быстро развели небольшой огонь и Алеш бережно уложил возле него несчастно Дрэйта.
Всю ночь Тали слышал тихие Песни Хранителей. Кэло – это тебе не Лаэнса, у них нет той силы. Но Алеш, даже потеряв надежду, не отходил от раненого. Тали смотрел в щёлку и мало что видел. Он плакал и слёзы капали на землю, потому что вытереть их связанными за спиной руками, эльф не мог.
* * *
- Куг – Ги, проснись, пожалуйста, слышишь? Пожалуйста.
- Ты заболел, Тогу? На тебе лица нет.
- Не я, нет. Что – то с Дрэйтом. Я чувствую. Всегда. Поговори со мной, Куг–Ги. Мне страшно.
- Поговорить? С ума сошёл? В такое время?! – маленький домовой был уже на ногах, кивнув на детей, сказал:
- Не разбуди. Идём.
Он шепнул пару слов – и широкая дверь бесшумно отъехала вбок и закрылась за ними.
- Бежим.
И они побежали вниз с откоса и, выбежав на крутой берег, стали быстро спускаться к Золотой Реке.
В ней уже плескалась живая вода, неглубокий и неширокий поток пробирался между бесконечными камышами и кустами. Куг–Ги с разбегу ринулся туда, где блестело окошко чистой воды, и Тогу испугался, что он утонет. Но тут же и сам оказался рядом.
Маленький домовой поднял на друга несчастные глаза.
- Ты понимаешь, родной, я не всесилен. Я дам знать Эжену, но мой Эжен почти не владеет Магией Исцеления.
- Да, Куг–Ги.
- Дай руку. Ты готов помочь?
- Конечно.
О чём говорил Хранитель Жилищ и Кораблей с Золотой Рекой, Тогу не понял. Горе мешало ему соображать, дышать и даже слышать. Он понимал только, что Куг–Ги говорил, а Река отвечала. Как такое может быть, лейтенант не знал, да ему было не до этого. Все его силы уходили на то, чтобы стоять и не падать в воду и не выпускать маленькую ладошку товарища. Наконец домовой сказал:
- Идём на берег, Тогу.
Он повёл его за ручку, как маленького. Юный Стани цеплялся ногами за траву, что оказалась под водой, путался в тростниках и пытался завалиться в какой – нибудь куст.
- Держись, уже близко.
Покорный воле Куг–Ги, Тогу начал подъём и упал, как только ему было позволено.
- Всё, дружок, всё. Уже всё. Не бойся.
Маленькой ручкой домовой перебирал его светлые волосы, гладил щёки.
- Я не всесилен, Тогу, но мы с тобой сделали всё, что смогли. Будем ждать. Спи.
* * *
Было позднее утро, когда к нему вошёл Алеш, тихий – тихий, с почерневшим осунувшимся лицом, и разрезал верёвки.
- Иди за мной, Стани.
В передней части шатра Тали присел на корточки перед Дрэйтом. В первые секунды ему показалось, что мальчик умер, но потом стало понятно, что он дышит. Какой ужас видеть ребёнка, что рос у тебя на глазах, играл с твоими сыновьями… таким. И знать, что это сделал с ним ты. Тали хотелось остаться, помочь, защитить… Но Алеш ждал, и он поднялся.
Снова эльф шёл среди соплеменников и людей, что смотрели на него с презрением. Видел знакомые лица тех, кто перешёл на сторону Лесного Края и Нетума и читал в них приговор: враг! Когда они расставались впервые, он не был врагом и взгляды стыдливо отводили изменники.
Алеш вывел его за пределы лагеря и обернулся к нему.
- Он будет жить? – тихо спросил Тали.
- Я не знаю, - также шёпотом ответил Алеш. – Я сделал всё, но я не знаю.
И он сел в траву, потому что ноги его не держали.
- Позволь мне подождать.
Кэло помотал головой.
- Уходи. Сколько тебя можно гнать? Иди к Элиоту, к своему Нору Брасону. Он отблагодарит тебя за верную службу. К Акорсу, который бросил свою армию на произвол судьбы.
- Прости, Алеш.
Он кивнул, с трудом поднялся и пошёл к лагерю.
Тали Стани остался один.
* * *
- Давай, Яна, думай. Эти лошади такие голодные, что скоро нас съедят.
- Но я не знаю, что делать. Как попросить? «Сим – сим, откройся?»
- Как Клавдий, помнишь?
- Но я – не он.
- Ты дурочка.
- Зачем нас тут оставили? Что – то случилось, тебе не кажется?
Янек вздохнул. Минуту назад он сам произнёс эту фразу. И добавил ещё, что это Н’дэр, а не какое – нибудь Грибоедово.
- Ладно, - сказала Яна. – Ладно. Сим – сим, откройся! Откройся, сим – симушка, пожалуйста. Ой! Ой – ой!
Дверь тихонько отползла в сторону. Дети вышли, щурясь на солнце, вывели лошадей и вынесли вещи. А потом занесли обратно. Вдруг пограничники обнаружат. Дверь, по просьбе Яночки, закрылась.
- Где они?
- Там.
Ребята сначала бежали с холма, потом шли тихонько, умерив свою жажду действий. Всё – таки граница и место довольно открытое. Потом Янек и Яночка осторожно крались через дорогу, идущую вдоль берега, и также, стараясь не шуршать, залезли в кусты на той стороне и глянули сквозь ветки.
Тогу лежал под чахлым деревцем, свернувшись калачиком. Выглядел он, мягко говоря, не очень. Рядом сидел их домовой,
сосредоточенный, уставший и печальный. Он поднял на ребят глаза и замахал руками, показывая, что всё в порядке и не пошли бы они куда – нибудь.
Янек взял подругу за руку и в обход потащил к Реке, забирая всё дальше от этого места.
- Ух! – сказал мальчик, когда они остановились. – Думаешь, они это умеют?
- Кто?
- Хранители Кораблей.
- Что?
- Заклинание такой силы…
- Какой?
- Большой. Ты что, не видишь? У нашего Тогу с кем – то что – то случилось. Очень плохое. Иначе он не воспользовался бы его помощью.
- Кто чьей?
- Для Тогу это ужасно тяжело. Очень большое расстояние или тому человеку совсем плохо.
- И что? Что теперь? Что с тем человеком?
- Тут уж как повезёт. Ты же понимаешь, на таком расстоянии речь идёт не о лечении, а так… энергию передать, чтобы силы были.
- Ой, ужас! И как быть? Давай и мы поможем? Давай! Пойдём спросим, как это сделать.
- Подожди! – Янек схватил девочку за рукав. – Мешать нельзя. И потом, думаешь, они это могут?
- Нет, конечно. Тебе померещилось. Влажная Стена на Тайной Дороге тебе приснилась. А этот самый… как его? Мгновенный переход нашей армии через огромное расстояние! Его не было. Это глюки.
Яну уже вывели из себя недомолвки и нерешительность приятеля. Ну, спросил бы он Куг–Ги, поговорил бы. Что такого? Приятель и впрямь закрывает глаза на то, что яснее ясного. Уж не стыдится ли он своего отца? Да нет. Янек на это не способен. Скорее всего, он просто боится за него, за Куг–Ги и за всю свою семью. Не знает, что делать со своим страхом.
«Боюсь!» - сказали ей широко распахнутые глаза Янека. И девочка отстала. Она бросила волноваться. Раз Куг–Ги взялся кому – то помочь – всё будет хорошо.
По своей привычке она принялась бродить туда и сюда. Подходила к воде и трогала её. Забиралась повыше и смотрела в даль. Изучала местную флору и фауну. Пока она слонялась, Янек сплёл ей венок, потому что сама она не умела. Флора в Н’дэре была ужасно колючей и из венка во все стороны торчали какие – то сухоцветы. Он подошёл и снял с её плеча представителя местной фауны – большую серую гусеницу.
- Ты такая красивая, Яна, - сказал мальчик и восхищённо добавил: - Такая красивая! У тебя глаза, как у киски, а волосы цвета ирландского сеттера.
Девочка нервно хихикнула. Сейчас скажет, что у неё пёрышки, как у птички.
Вместо того, чтобы поднять руки, Янек чуть протянул их вперёд – и надел венок на её голову. И Яна вспомнила. Она же до сих пор в шкурке Маленького Народа! Вчера ей показалось забавным так походить, а сегодня она не успела спросить Куг–Ги, как «сделаться обратно». И Янек говорит ей, что она красивая! Что это он раньше молчал? Оторопевшая Яна моргала глазами. Он не уважает её, как личность, зато любит собак и видит в ней сеттера.
- Такая хорошая, всё понимаешь, - гнул своё мальчишка.
«Читает мысли! – ужаснулась она. Прочёл – и согласен».
- Нервная немного, но это понятно: от такой жизни кто угодно дёргаться будет.
Яна и вправду дёрнулась. Она искала пути отступления.
- И смелая просто необыкновенно для девчонки.
«Насмехается!» - решила девочка в образе зверушки и сделала шаг назад.
- Можно я… - начал было Янек, но она оступилась, он ринулся вперёд – поддержать её, Яна на лету клацнула зубами, промахнулась, упала, поднялась и полетела наверх. Этим двоим на берегу нельзя мешать – так она спрячется в подземном переходе.
- Эй, ты что? – шёпотом крикнул мальчик (он тоже помнил, что надо вести себя тихо) – и побежал следом.
Их друзья были уже там. Куг–Ки делал бутерброд для Тогу. Наверное, шестой по счёту.
- Хороший аппетит – хороший знак, - приговаривал домовой. – Жаль нельзя разжечь костёр. Да, ничего, бутерброд – тоже вкусно.
И он быстренько накидал сыр и себе на хлеб.
- Вон и наши бегут, - невнятно пробормотал Тогу с набитым ртом. – Пусть сами себе делают. Ты и так устал, аж руки трясутся.
- Да ладно, - сказал Куг–Ги и собрался нарезать ещё хлеба.
Но тут набежала всполошённая Яна и спряталась за него.
- Ох! – выдохнула она. – Полный Н’дэр притырков.
- Это она про меня, - пожаловался Янек. – Я для неё притырок. Сама такая. Да.
Яна заплакала, привалившись к плечу Куг–Ги.
- Ты что её обижаешь? – взъелся Тогу и принялся гладить Яну по волосам и по спинке. – Ты, солнышко, не притырок. Ты чернобурка наша. Бешеная и каштановая. Только глазки кошачьи. Знаешь, на севере водятся собаки, шерсть у них точь–в–точь такого цвета, как у тебя. И чуть что – сразу кусаться. Бросаются даже на медведя. Смелые такие. А что это за мочалка у тебя на голове?
Это он о Янековом венке.
Яночка переползла к лейтенанту и повисла у него на шее.
- Знаешь, Тогу, кто у нас притырок? Это ты, - сквозь зубы процедил Янек. – Я ей только что сказал то же самое, только не в такой гнусной форме, а она что?
- Не обзывай моего Тогу, Янек, а то он даст тебе в лоб и будет прав, - помирая от смеха сказал Куг–Ги. – Тут есть разница. Он видит её такой, как сейчас, а ты – такой, как всегда.
- Но что же делать? – шепнул ему в ухо мальчик.
- Ждать, - ответил домовой.
Так окончилось для Янека первое объяснение в любви.
* * *
Коэл, сын путешественников и географов и воспитанник Акорса, был счастлив.
Он посетил места своего детства и убедился, что не каждая разлука длится вечно. Городки и посёлки, где он жил мальчиком, были, в основном, разрушены и сожжены, но Коэл угадывал в них знакомые черты и только недоумевал, как дурачок: где же люди?
Порой он встречал их среди солдат Внедрилия и не узнавал. Они окликали его.
- Малыш Коэл! Не узнаёшь дядюшку Макса?
- Коэл, привет! Снова в наших краях?
- О, малыш, ты немного подрос! Как дела?
Обезлюдевшая степь угнетала. Не встречались пастухи со своими стадами, зато во множестве слонялись домашние животные, ставшие бездомными. Одичавшие собаки сбивались в стаи и облаивали проходившие мимо отряды. Поля были вытоптаны, сады засыхали, обожжённые солнцем. Тут и там валялись остовы телег и фургонов, белели кости погибших, обглоданные шакалами и волками, кружили стаи птиц – падальщиков. Дикие стада и табуны почти не встречались.
После победы Нетум ожидал голод.
И всё же степь должна возродиться вместе со своими реками.
Не сразу, постепенно, но она станет такой, какой была давно, ещё до рождения родителей Коэла.
И он улыбался, видя, что много лет назад пересохшее русло стало чуть влажным, а на дне обширной низины образовалась небольшая лужица – будущее озеро.
Лёжа у костра, он глядел в звёздное небо и думал о своей удивительной беспокойной судьбе. Он был воспитанником Акорса, но его признавали вождём воины Н’дэра, и уважали люди Нетума и Лесного Края. Отрицать Коэл этого не мог, хотя и не понимал, за что. Должно быть, думал он, за дар убеждения, данный Богами, и за то, что он был заботлив, понапрасну не рисковал людьми и не стеснялся советоваться с теми, кто старше и опытнее.
Он каждый день мысленно благодарил Тогу Стани, своего приятеля, за его рассказы. Ему казалось, что всем руководят пожилые боевые командиры и недоумевал: почему последнее слово всегда оставляют за ним? Ему нет ещё и двадцати одного года.
Прекрасное, хорошо обученное войско Н’дэра, состоящее из тех, кто перешёл на их сторону, и постоянно пополнявшееся, почти целиком досталось Коэлу. Его задача была курсировать между другими двумя частями по земле и под ней и сбивать противника с толку. Это давалось легко, потому что связь была отличной и каждый знал, где находились другие.
Коэл философски относился к необходимости сражаться. Надо – значит надо. Его не телепали сомнения и угрызения, как Внедрилия. Наоборот, он удивлялся: надо же, правитель такой большой страны, отличный воин, храбрый человек, моментально делался кислее уксуса, как только становилось ясно, что сражения не избежать. Да и после очередной победы выглядел не лучше. Не таким Коэл помнил его в мирное время. Внедрилий тоже помнил его, улыбался и называл, как все, малышом. Слава бесстрашного и хитроумного правителя гремела, и в очередном освобождённом городе его встречали с восторгом. Он же беспомощно поглядывал на Эжена или Коэла и улыбался по – детски. Они только плечами пожимали – мол, сам виноват. После торжественной части Недди приступал к административно – хозяйственным обязанностям. Тут он расцветал и чувствовал себя уверенно и великолепно.
Эжен мотался между Алешем, Коэлом и Внедрилием путём своих магических порталов. С его помощью расстояния сокращались и для них. Фе или кто бы то ни был, выпустил в степи кошмарное количество магов. В Лесном Крае своих волшебников было раз – два и обчёлся, а во всём Нетуме не было совсем. Вот Эжену и приходилось заниматься этой проблемой почти в одиночку. Наверное, такое напряжение и такой труд не идут на пользу здоровью. Однако Эжен выглядел бодрым, довольным, и беспечным, как птичка. Он даже перестал тискать в руке свой талисман. Медальон Тхаа болтался у него на шее. Скорей всего Хранитель был уверен, что с его девочкой, его братом и спасательной экспедицией всё в порядке. Иначе не был бы он таким весёлым. Там, где он появлялся, зажигались улыбки и отступала тревога. Одно настораживало и пугало: Эжен якшался с призраками. Об этом говорили шёпотом, но никто не смел осуждать.
Алеша, с которым он успел подружиться, Коэл не видел давно. Однако они обменивались письмами, в которых молодой полководец Лесного Края не уставал подшучивать над ним.
Порой Коэл задумывался об Акорсе. Король Лесного Края объяснил ему свою точку зрения на этот вопрос, и молодой человек перестал бояться, что Хранители причинят вред его воспитателю. Но вот эта Третья Сила… Коэл вздыхал и начинал думать о девочке Яночке, мысленно уговаривая её поторопиться с уничтожением Сердца Реки, пока оно не попало в лапы Фе.
Ещё он думал о Леле и их сыне. Где они?
- Где они? – в отчаянии спросил он Эжена. И тот сознался:
- Конечно же, на Белом Острове.
- А ты говорил, что не знаешь.
- А ты и поверил! Ничего, дружок, закончится всё это – вам помогут помириться.
Хранитель часто говорил так, как будто знал, что не переживёт сражения у Синего Города и не вернётся домой. Коэл видел, что упоминание о Елице и их новорожденных детях причиняло Эжену боль. Словно он уже простился с ними. И Акорсов воспитанник, подумав об этом, долго не мог успокоиться.
А утром он видел небо, и в нём облака, копившие влагу и обещавшие скоро пролиться настоящим ливнем – и был снова счастлив. И он видел, что счастлив и правитель Недди. На его шее трепыхалась косынка Марыси, бело – голубая, как небо.
- Она – строптивая девчонка, - сказал Коэл.
- Да и я не лучше, - отозвался тот, не сводя глаз с облаков за окном. Они с Эженом только что вернулись из степи, где всю ночь болтали у костра. И это в праздник! Нет, чтобы как все нормальные люди, слиться с народом и повеселиться от души.
- Знаешь, Коэл, что бывает, когда мне попадается дикая лошадь? – спросил Внедрилий.
- Что? Ты быстро её объезжаешь?
Эжен расхохотался.
- Нет. Я знаю. Он закармливает её сахаром и хлебом с солью. От обжорства лошадь перестаёт шевелиться и позволяет себя погладить. Наш Недди – он добрый.
Добрый Недди запустил в Эжена сапогом, но тот ловко закрылся вещевым мешком.
- Эй, ты куда? – спросили они оба.
- К Алешу.
- Сейчас?
- Мне надо. Просто необходимо. Меня попросили. Пока.
И он исчез среди сгустившегося воздуха, словно растворился в нём.
- Вот такой он, наш Эжен, - сказал Коэл. – Нет ему покоя. Но лично я собираюсь завалиться спать.
- Нет, подожди. Послушай, у тебя нет дурного предчувствия? У меня есть.
Акорсов воспитанник поднялся с постели. Это серьёзно. Дурные предчувствия Недди не раз выручали их войско.
- Что такое?
- Пойдём узнаем.
* * *
Городок Уморск переживал период своего упадка, как впрочем, и весь Нетум. Если бы у этой страны был флот, если бы на Иллене было с кем серьёзно торговать, если бы здесь не боялись Морского Народа, город был бы большим и богатым. Раньше он и был таким. Он лежал на побережье и имел прекрасную гавань. О былом величии города говорили полуразрушенные временем нежилые кварталы, руины верфи и фабрик, останки торговых рядов и причалов.
Решительный правитель постоянно порывался навести здесь порядок и разобрать развалины, но городской Совет противился, как мог: они были дороги жителям, как память. Некогда великий город, оказавшийся на самых задворках страны, жил воспоминаниями.
Однако, здесь обитали выходцы с Синего Берега, первыми перебравшиеся в Нетум – и они оказали захватчикам бешеное сопротивление. Подобравшееся под землёй войско Внедрилия, застало Уморск осаждённым, но не сломленным. Очередная потасовка была в разгаре, когда дело решили внезапно объявившиеся отряды Нетума и Н’дэра. Тогда – то и стало окончательно ясно, против кого они сражаются.
Не против Акорса, нет. Против Фе и магов Высокого Совета.
Сомнений не было – Третья Сила вступила в игру, и уже давно. И чем ближе к Столице – тем будет труднее.
Ещё никто не знал, но сегодня большой белый корабль с ободранными бортами и неясным названием встал под прикрытием берега ранним утром. Из города его видно не было. Зато, увидев, кто приближается к воротам, их моментально захлопнули. Очень высокие, выше створок, люди (или кто бы то ни был), закованные в серебристые доспехи, и другие, поменьше, в которых можно было опознать представителей Морского Народа. Последние были не в доспехах, а в собственной шерсти, густой, беловатой и длинной. В руках они держали предметы, напоминающие гигантские кувалды. У тех, что покрупнее, имелось оружие побольше.
Незваные гости не стали заморачиваться с воротами, а дружно ударили кувалдами в стену рядом. Сооружение вздрогнуло. Грохот стоял невероятнейший. Стрелы и копья отскакивали от доспехов и запутывались в шкурах. Камни делали Морских людей только злее.
- Уйди, Недди! Уйди подальше! – кричал Коэл Внедрилию, который, как всегда, лез на рожон, то есть на стену. – Мы ничего не сделаем.
- Это кто? Ты знаешь?
- Морской Народ и такие… Великаны называются. Водятся в других мирах.
Стена тряслась, пыль стояла столбом, камни сыпались, ворота трещали и скрючивались.
- Уводи людей, Коэл. Вниз, в переходы. Прикрывайте мирных жителей. Две сотни останутся со мной.
- Правитель…
- Действуй.
- Нельзя в переходы, - послышался голос. – Там, снизу, подходит войско.
- Что?! Ты, предок уродский!..
- Я не виноват, Недди. Значит, у кого – то, кроме тебя, есть карты. Я узнал только что. Но ты не волнуйся, я их уведу.
- Как?
- Не твоя забота. Уходите отсюда. Стена сейчас рухнет.
- Вниз! – закричал Недди. – Уходим! Давай, Коэл, к выходам из тоннелей. Если что – откроете другие ворота – пусть люди уходят в степь,… если смогут.
- Я сейчас вернусь, правитель.
- Не надо, малыш.
Но Коэл уже мчался отдавать распоряжения и пытаться уменьшить панику.
Он действительно вернулся и привёл помощь. И сразу же нарвался на трёх великанов. Они шагали навстречу ему по улице и один, размахнувшись, снёс половину стены старого дома своей кувалдой.
- У меня есть аркан, - сказал Коэлу кто – то. – Если зацепить за ту штуку на ноге…
- Давай!
Длинная верёвка зацепилась за доспех с первого раза. За неё
ухватились и принялись тянуть. Повалить великана не вышло. Он просто перерезал аркан ножиком, размером с короткий меч.
Коэл присмотрелся. Серебристые доспехи были какими – то странными. Когда один из маячивших в начале улицы монстров повернулся и снёс крышу строения, стала видна щель в том месте, где талия.
- Ага! – сам себе сказал Коэл.
Он выхватил из держателя на углу дома факел и зажёг его, отбежав в сторону.
- Отвлеките его! – крикнул он товарищам – и очень скоро оказался за спиной великана.
Тот прибавил прыти. Теперь он охотился за его воинами и пытался косить их мечом, вроде как сорняк. Коэл взобрался на обломок строения, подпрыгнул, ухватился за его пояс, подтянулся и быстро сунул горящий факел в нелепую щель.
Великан взвыл, крутанулся, Коэл отлетел к стене, а на монстра кинулись солдаты всем скопом. Слегка оглушённый парень видел, как тот начал заваливаться вбок.
К Коэлу подскочили подоспевшие волшебники Лесного Края. Их было двое, тех, что обретались в этой части войска.
- Малыш, там мы уже разобрались, - один из них махнул куда – то рукой. – Сейчас – здесь, если получится.
- Хорошо бы получилось, - пробормотал Коэл, потому что двое других великанов были уже рядом.
С головы первого слетел шлем и Акорсов воспитанник на миг увидел лицо монстра, но этого хватило, чтобы оно снилось ему потом ночами. Совсем юное лицо, искажённое страданием и глаза, в которые возвращалось понимание происходящего всего лишь на одну, последнюю секунду. В следующий миг тяжеленный шлем стукнул Коэла по голове и он, кажется, потерял сознание.
Он очнулся очень быстро и понял, что у магов получилось. Прямо у его ног дымились две кучки покорёженного металлолома. Тут же лежал первый убитый. Где – то «там» разобрались с четвёртым, последним великаном.
Коэл встал и прислонился к стене. Он был потрясён. Они, освободители, сражаются против ничего не понимающих людей, попросту говоря, заколдованных.
- Недостойно… О, как недостойно! – простонал Коэл. Он послал в адрес Фе и компании отвратительное ругательство, и вспомнил:
- Где Недди?
* * *
Кусок стены и ворота рухнули. Внедрилия, как всегда оказавшегося там, где не надо, осыпало пылью и осколками до такой степени, что его не стало видно. Мало того, с двух сторон рядом с ним грохнулись два здоровенных обломка, едва ли не выше него. Сделай он не во–время шаг – и был бы расплющен в лепёшку. А так его даже не поцарапало.
Не сразу пришедший в себя правитель понял, что произошло чудо, не только сохранившее, но и спасшее ему жизнь. Потому что тут же мимо пробежал один из четырёх великанов и так влупил кувалдой по обломкам, что Внедрилию, зажатому между ними, стало плохо и он опустился на землю. Естественно, гигант метил в него. Но каменные глыбы защитили, а Недди, которого скрыли тучи пыли, остался цел и невредим.
Чихая и щуря глаза, он смотрел, как скрываются среди домов на той стороне площади четыре огромные фигуры и слушал грохот, который они учинили. Оставалось надеяться, что с ними там сумеют справиться.
Где – то ещё был Морской Народ, вернее, его малочисленные представители.
Недди выглянул из – за обломка.
Большие беловатые и мохнатые нелюди медленно шли через площадь от пролома в стене. Почему медленно? Да кто ж их знает? Их глаза были воплощением пустоты и равнодушия.
Зато, навстречу им, из всех переулков, быстро бежали вооружённые мужчины. Казалось, схватка была неизбежной, но на пути и тех и других возник запылённый Внедрилий Двадцать Первый и замахал руками.
Язык Жестов Синего Берега: «Уходите!»
Он дико глядел на тех, кто уже лежал на площади тут и там, убитый или покалеченный камнями или большими белыми лапами. Знакомые лица. Знакомые имена. Пустые глаза их убийц без малейшего проблеска хоть каких – либо чувств.
«Бедные! Что с ними сделали?!» - думал он и про тех и про других.
В голове Внедрилия звучал голос Яночки. Вот она с упоением
рассказывает о приключении с озверевшими кальмарами и о волшебном свете, вырвавшемся из лап такого вот чудовища и спасшем девочку и её спутницу.
- Это потому, что он друг! Она сказала: он друг!
«Она» - это Дини, спасшая его доченьку, Элоизу, и саму Яночку.
«Что я собираюсь делать? Как? Зачем? Нет, я действительно ненормальный!».
Однако Знак был уже подан и Слово сказано. И Слово это было: «Назад!».
Люди отступили, но не покинули площадь. Их правитель стоял один среди обломков и погибших воинов, на него надвигался широкий полукруг ужасных чудовищ, так как можно его покинуть? Но невозможно ведь и ослушаться!
Зачем?
Люди хватались за сердце и порывались мчаться на помощь. Но Знак и Слово правителя были сильней. И когда на площадь выскочил Коэл, он точно также замер у невидимой границы, вытаращив от ужаса глаза.
Зачем?
Что собирался делать Внедрилий?
Он не имел представления.
Весь мир вокруг него стал удивительно тих. В городе смолк грохот, на площади слышалось только мерное сопение морских людей и их шарканье. В небе свистнула ласточка. Отвратительно воняло гарью: не иначе, как кто – то поджёг степь. Теперь людям не спастись из города. Им вообще не спастись, если он сейчас, сию минуту… Что?
Правитель отступил на шаг. Толпа ахнула.
- Имя! – шепнул ему голос призрака. – Вспомни своё имя, Владыка Морей!
«Моё или твоё?» - мысленно обратился к нему правитель. Он не понял.
- Ну при чём моё–то? Своё вспоминай!
«Внедрилий Двадцать Первый?»
- Идиот! Тебя зовут Недди.
«И что?» - правитель в панике отступил ещё. Он не хотел испытать то, что испытал на Тайной Дороге.
- Вы называете это фамилией. Вспомни о владычестве вашего рода над всеми морями. Ты видишь, они что–то чувствуют. Это сильнее колдовства. Иначе тебя уже бы растерзали.
«Подскажи!»
- Я не знаю! – в голосе призрака звучали отчаяние и слёзы. – Его забыли чуть ли не за триста лет до моего рождения. Прошу тебя, вспомни, я не хочу, чтобы ты умер! Недди!
Вот так–то. Всего–то делов вспомнить имя, забытое всеми - подумаешь! - чуть меньше тысячи лет назад.
К нему потянулись лапы и морды, его обдал отвратительный рыбий запах. Он понял, что это конец, но снова поднял руки, призывая толпу к спокойствию. Правитель ещё жив и сквозь пролом в стене видит море, и…
Он видел другое море, не с этого места. Он стоял на крутом берегу, на поблёскивающих белых скалах над тем местом, где в подземных тоннелях не было места магии, а за спиной ещё не высился замок Крэис. Там, сзади, торчало несколько высоких блестящих камней, а внизу были видны длинные корабли и суетящиеся вокруг весёлые люди. Яркое море, яркое небо, смех, свист ласточек, крики чаек…
- Замечательно! – говорит красивая женщина рядом с ним – и он смотрит на неё снизу вверх, потому что ещё мальчик. – Несколько недель в море – и мы на новой земле, на нашей новой родине.
- Мне нравится старая, мама.
- Он опять за своё? – смеясь говорит высокий человек с каштановыми волосами и подхватывает его на руки.
- Я не хочу уезжать.
- Да ладно тебе! Соскучимся – приедем в гости. Мы тоже будем скучать – и я, и мама. Но море – оно на то и море, чтобы его можно было переплыть и увидеть родных. Думай о встрече, а не о расставании. И о том, сколько всего интересного можно сделать там, на Синем Берегу.
И отец произносит его имя:
- Мой маленький Недди Арода.
Усилием воли Внедрилий поборол искушение увидеть дальнейшую судьбу мальчика. Он узнал то, что нужно – и этого сейчас достаточно.
- Бежим! – шепнул призрак. – Вели своим людям сражаться! Достань меч!
- Недди Арода, - тихо повторил Внедрилий. Он не хотел, чтобы кто – то услышал. – Я – Недди Арода, уберите свои вонючие лапы. Брысь!
Морские люди оторопели и лапы убрали.
И снова нерешительно протянули. Внедрилию понравилась эта игра. Он в этот миг действительно чувствовал себя могучим. Великим. Достойнейшим. Потому что здесь, на этом берегу, а не на каком – то там Синем, он был на своём месте. Он вернулся. Здесь он знает, что делать. И он обрёл имя. Первый Внедрилий за тысячу лет.
- Я – Недди Арода. Священное Имя. Не смейте меня трогать. И очухайтесь, леший вас побери!
- Прикажи им! – подсказал предок.
- Я вам приказываю: придите в себя!
Нервы правителя сдали. Если этого не случится сейчас, он не выдержит. Голосом слабым и истеричным он закончил:
- Быстро! Сию же секунду!!!
Он стал медленно оседать на землю, не понимая, как сможет в таком состоянии удержать толпу, которая, конечно же, сейчас ломанётся сюда.
* * *
Дрэйту стало лучше и Эжен вышел из шатра, сел на щит, рядом с Алешем. Они мирно беседовали о жизни и любви, то есть о семейке Стани, когда Алеш вдруг вскочил и глянул в небо.
- Чайки? Здесь? Мой Эжен, ты слышишь? На побережье горит
степь.
- Да? – равнодушно спросил Хранитель Вод. – Кошмар! Ужасная трагедия! – сказал он, исчезая тут и появляясь там. – Потому что воняет отвратительно… Здесь, кажется что–то горело?
Эжен оглянулся, проверяя, хорошо ли сделано дело, и нет ли каких – нибудь дополнительных очагов возгорания. Убедился, что нет, и вдруг увидел страшный пролом в стене. Над ним всё ещё висела пыль.
- Вот стоит только одних оставить… - шепнул побелевший Хранитель и со всех ног ринулся к пролому.
Всё было тихо и не наблюдалось никакого движения. Сердце Эжена сжалось. Он решил, что поубивали всех и он войдёт в мёртвый город. О, великая Црая!
Едва он сунулся в пролом, как площадь взорвалась воплями и движения на ней оказалось чересчур много. Эжен отпрянул. Странный враги выбрали способ, чтоб его сцапать.
Однако тут же стало ясно, что он здесь ни при чём.
* * *
- Назад! – кричал Коэл. – Правитель сказал: «Назад!» Значит, назад! А ну, стойте!
Но люди видели, как чудовища что – то сделали с их правителем. Он говорил с ними, а они протянули свои лапы – и он упал. Попробуй, удержи теперь!
Над площадью вдруг полетели вопли и стоны: то голосили морские люди, к которым вернулось понимание происходящего. Они пытались отряхнуть от своих лап кровь убитых людей, в отчаянии хватались за головы и раскачивались из стороны в сторону. Некоторые плакали слезами размером с детский кулак. Видит Великая Мать – они не хотели этого! Они много дней были в плену, а потом, неведомо как, оказались здесь, на этой площади, а руки и шерсть у них в крови, вокруг валяются обломки человеческих сооружений и сами люди, бездыханные и покалеченные. И кто это сделал, скажите на милость? Разве не они, не подданные Рвр, который учил их, что люди хрупки и обижать их не стоит, пока они сами не набросятся.
Кажется, теперь был как раз такой случай: на морских людей хотели напасть. Но было понятно, что за дело. Страшно подумать: они едва не причинили зло носителю Священного Имени!
Их вожак Мрв, с которым они когда – то давно приплыли на разведку к замку Крэис, протянул руки и подхватил упавшего Недди Ароду. И правильно – его могли бы затоптать соплеменники. Они закричали так, будто старший сын Рвр и Мры собирался откусить человеку голову. Морские люди ринулись обратно – к пролому, в море – и наткнулись на нечто более страшное, чем толпа мелких вооружённых двуногих. На волшебника и Хранителя.
Толпа отстала, натолкнувшись на магическую преграду, созданную им, а он стоял в проломе, еле сдерживая смех. Кошмарный тип сказал:
- Отдай Недди, дружок. Куда ты его поволок? В море утопить?
Действительно, куда? Чувствовалось, морские люди пребывали в шоке и соображали с трудом.
- Ну, - поторопил Хранитель.
Но Мрв прижал к себе бесчувственного правителя и укачивал, как младенца.
Тогда противный волшебник полез за шиворот и, достав половинку Знака Рода Лаэнса, показал морским людям. После этого он перестал казаться им таким противным, тем более, что сказал:
- Это с вами сделал Фе. Мы знаем. Вы не виноваты. Отдайте мне Недди – и ступайте себе.
Тогда они вышли из ступора и Мрв бережно передал Хранителю свою ношу. Эжен посторонился – и морские люди, топоча ногами, помчались к морю.
Эта часть плана по разгрому войска союзников не удалась. Кое – кто не знал, что лишённый имени корабль грозит неудачей любому делу.
Эжен убрал преграду и склонился над побратимом.
- Недди, эй, Недди, чего ты? – спрашивал он и легонько хлопал его по щекам.
Рядом опустились Коэл и прочие. В том числе призрак. Он шепнул в ухо молодому королю:
- Не время для нежностей! Под землёй подходит войско ваших врагов. Скорей! Идём со мной или будет поздно.
«Я один?»
- Да.
И, поручив Недди заботам других, Эжен сорвался с места и помчался, куда сказано.
* * *
- Так долго не виделись. Никогда так надолго не расставались, - с горечью произнёс Куг–Ги, разглаживая на коленях косынку Дини.
- А потом мы будем дружить? – жалобно спросила Яна. – Только не говори о клятве и ленточке.
- Конечно. Куда ж я без тебя, солнышко? И Дини тебя полюбила.
Странная мысль пришла в голову Яне.
- Куг–Ги, если бы вы поженились и я у вас родилась, я всё – равно была бы Нолиной? Ну, как бы без фамилии? Если бы я была вашей дочкой? Какое наше настоящее имя?
- Я не знаю, какое ваше, а наше – Лаэнса.
- Ну, пусть это твоё, а вообще–то?
- Не знаю я, солнышко. Никто не знает. Вот и Внедрили тоже. Что такое Внедрилий? Насмешка, ставшая именем. Фамилии они тоже не имеют. Но ничего, не огорчаются. Была у них фамилия, а потом куда–то исчезла. Вот ты и Нолина аж с двух сторон. А ты хотела бы родиться нашей дочкой? – голос домового дрогнул.
Яна очень смутилась. Она была в замешательстве. Она сказала просто так, для примера, а оказалось, что действительно хотела бы. Девочка зажмурилась, чтобы не сознаваться.
- Ты не можешь так сразу стать Лаэнса, - сказал Куг–Ги. – Вдруг вы с Янеком поженитесь?
- Да ты что? Да ни за что!
- Ну, кто может знать? Если бы ты не была Внедрильевной, а так, простой девочкой, то могла бы взять фамилию Дини, если бы Хранители разрешили. Без их разрешения и всеобщего одобрения нельзя. Все должны знать. А потом мы бы поженились…
- У тебя одобрение было? – спросила она, делая вид, что не поняла, о чём речь.
- Да, было. Всеобщее неодобрение. Пять лет назад, когда Эжен показал всем разделённый Знак Рода – это было нечто.
И он вздохнул и замолчал. И снова принялся гладить оранжевый лоскуток.
- Бедная Дини! Её угораздило влюбиться не в того.
Яна удивилась: если не в Куг–Ги, то в кого же? На всём свете не было больше никого, в кого могла бы влюбиться Дини.
- Что бы ты тогда делал, дружок? – спросил подошедший Тогу.
Домовой пожал плечами.
- Не имею понятия. Это история не про меня. Ну что, можем ехать?
- Да, всё готово.
Они забрались в сёдла. Причём Яна отказалась ехать с Янеком, хотя ей и было тяжело управлять лошадью в облике девочки из Маленького Народа. Уж очень мелкой она сейчас была. С ней вызвался ехать Куг – Ги. Янек был мрачен, как сама мрачность, хмурил брови и не отвечал на вопросы. Вроде как он на всех обиделся. К этой вселенской обиде примешивался страх, за отца и сестру, снова накинувшийся на мальчика. Тогу, напротив, был счастлив: мохнатый друг сказал ему, что с Дрэйтом теперь всё в порядке, и он не знал, куда деваться от радости.
Девочка ехала по шуршащим лесам впереди Куг–Ги и ей было с ним очень спокойно, как всегда. Она засыпала, привалившись к нему, а, просыпаясь, думала: Яна Арода! Как же красиво звучит!
* * *
Махонький безымянный кораблик с кошмарной скоростью продвигался по морю, а потом – и по Тихой Реке. Клавдий и сам был не рад, что попросил трёх путешествующих с ними магов об этой услуге. Ему было жутковато, а роль его, как капитана, сводилась почти к нулю. Но Элоиза торопилась – и он терпел. Хорошо хоть Куг–Ги научил его, как победить морскую болезнь.
Глядя на быстро проносящиеся мимо берега, юный капитан давал себе слово больше никогда не брать на борт волшебников. Но потом смотрел на Элоизу и понимал, что попроси она его, он возьмёт даже злобного хромого крокодила.
Волшебники начали доставать его ещё в бухте замка Крэис. Они требовали удобств, нормальной еды и делали вид, что жутко устали, всего лишь потянув за канат. Шоэтт и Тим злились, дулись и фыркали, и всё чаще вспоминали дорогу в замок и хитрого, самоуверенного, шумного, но такого незаменимого и терпеливого всезнайку Куг–Ги.
Как–то незаметно они стали между собой говорить о нём, как о волшебнике. Том самом, что спас их на Тайной Дороге, привёл армию Лесного Края к Белому Острову, защищал ребят на берегу моря и Тихой Реки и учил их Яну разным магическим штучкам. Он помогал Морскому Народу, писал удивительные картины, едва не погиб, спасая Янека, и отказался от справедливой мести ради возможности опекать и оберегать многочисленных племянников. Он ухитрился стать связующим звеном между семьями правителей Лесного Края и Нетума. Он жил – и жизнь его была счастьем для него и для других. И он не был предателем.
Ребята полюбили Куг–Ги и скучали по нему. Он стал тайной этих четверых: Элоизы, Клавдия, Тима и Шоэтта. Вернее не он, а то, что он волшебник.
Когда корабль на немыслимой скорости вылетел в Тихое Озеро, Клавдий не поверил своему счастью. Наконец–то они у пристани и никуда не несутся. Команда уже пересекала площадь у причалов, когда из Блестящего Дворца выпорхнула Марыся, невозможно хорошенькая и счастливая. Элоиза, естественно понеслась к ней, и посреди широкого двора они обнялись, как лучшие друзья и родные люди. Они взахлёб делились новостями, не слушая друг друга, и обе, смеясь, утирали мокрые глаза.
На крыльце их встречала Елица с новорожденными двойняшками на руках. Она была грустна и подавлена. Тревога за дочь, мужа и его брата не давала ей покоя, не позволяла до конца насладиться первыми днями материнства.
Королеве стали рассказывать новости прямо тут, на крыльце. Оказалось, она это всё знала, и им не удалось поднять ей настроение.
Команда безымянного судна гостила на Белом Острове до утра следующего дня. Ребята умилялись на крохотных мальчика и девочку и сокрушались, что у них ещё нет имён: брата и сестру должна была назвать Тхаа, и Елица ждала. Вечером явились Настя и Дини. Пришлось снова повторять рассказ. Женщин переполняла гордость за их дорогих Янека и Виктора, Яночку и Куг–Ги. Сами ребята с восторгом слушали рассказы о происходящем в Нетуме и подсчитывали, с какой скоростью им надо двигаться, чтобы где – нибудь близ Столицы органично слиться с войском союзников.
Наконец было решено выступать завтра утром и хозяйка Блестящего Дворца всё сокрушалась, что путешественники как следует не отдохнут. Однако она отдала необходимые распоряжения, велев приготовить им припасы и коней.
Дини посоветовала снова пробираться Тайной Дорогой или хоть Малым Путём. Было понятно, что её хлебом не корми, дай только полазить по подземельям. Но лица всех четверых так перекосило, что эту идею сразу отвергли.
Дини и Настя, едва проводив ребят, должны были вернуться на Землю. Они были озабочены кругосветным вояжем Алины. Условия были благоприятными, так как Динина семья в полном составе отбыла на отдых в тёплые края, и девушка одна заправляла в туристическом агентстве «Глобус Плюс». Бедная же Настя провела ребром ладони по шее и закатила глаза, показывая, как ей осточертело путешествие бок о бок с Алиной.
- Ангельское терпение, - подмигнув, сказала про подругу Дини.
Они помянули Луку, Джеллу и Кассаи, поговорили немного на философские темы, порадовались возвращению Золотой Реки и погрустили из – за возвращения Поющего Дома.
Когда Элоиза уже лежала в постели, наслаждаясь шорохом больших деревьев, запахом травы и плеском воды, к ней зашла Елица. Она пыталась отговорить хотя бы девочку не лезть на рожон, не ехать в степь. Что ей там делать? Но дочь правителя была упряма и королеве пришлось просто поцеловать и благословить её. И попросить передать её Эжену, что она его любит и ждёт.
Утром оказалось, что вместе с друзьями едет Марыся, и радости Элоизы не было предела.
Они переправились на берег на своём плавсредстве, и Тим лично вывел на борту жёлтой и зелёной красками название корабля. Ребята путешествовали на безымянном судне и дали ему имя, покидая надолго.