Сейчас, вспоминая тот нелепый случай из своей бытности старпомом, командир большого "антисубмаринового" корабля усмехается. В момент же описанного им события до благополучной развязки лихо закрученного служебного сюжета ему было не до веселья.
При подготовке корабля к выходу в море работы было - непочатый край. Причем процесс этот начался загодя, дабы в походе не ударить в грязь лицом. За месяц экипажу было предписано максимально приблизить "ажур" во всех мелочах к несуществующему, но предполагаемому (и оттого кажущемуся реальным) эталону. Вполне естественно, бразды правления в руках старпома на период "реставрации" боевой мощи железного исполина немедленно превратились в вожжи, которыми "стимулировалось" превращение обыкновенной боевой единицы в образцовую.
Сергей Владимирович - назовем его так - был в то время еще более молод (потому что и сейчас не стар) и семижилен, неутомим и уперт, требователен и настойчив. К тому же, он всего полгода был в должности. Но уже успел показать себя, продемонстрировав крутой нрав и несгибаемый характер. СВ (так, на манер комфортного вагона, называли его сослуживцы), как казалось окружающим, не был подвержен износу. Но даже у таких "вечных двигателей" флотского порядка иногда заканчивается горючее неутомимости и изнашиваются шарниры работоспособности.
Очередные сутки "каторжных" работ подходили к концу (хотя, вряд ли кто-либо смог бы точно определить и их начало). Командир позволил себе с разрешения вышестоящего командования сойти на берег для краткого свидания с истосковавшейся по нему семьей.
Само собой, за него остался старпом. "Пролютовав" весь день, он не угомонился и к вечеру. После убытия командира нашел в многочисленных заведованиях нескончаемый ряд недостатков со сроком устранения "вчера".
Ночью у СВ, казалось, еще прибавилось хлопот. Обходя корабль, он, по его словам, мимоходом "выполнил обязанности" многих измотанных до предела должностных лиц дежурно-вахтенной службы, выведя тех из состояния послеполуночной прострации. Но на рассвете (которого не было по причине полярной ночи), к удивлению бодрствующих по долгу службы подчиненных, несгибаемый старпом "сломался". Складывалось впечатление, будто из него кто-то выдернул стержень неуёмности.
И уж совсем непривычным и нехарактерным для СВ оказалось его желание "урвать" часок сна после официального подъема. Сказалось напряжение последних дней, доведенное до критической точки ночной "прогулкой".
Около десяти минут седьмого прозвучал звонок. Подсознание старпома выхватило его из блаженной полудремы, не акцентируя на нем внимания. Когда раздался второй, СВ мысленно отметил, что вызывают дежурного.
Третий сигнал прозвучал с тревожным непониманием ситуации: им обычно вызывают командира. Его нет. А раз так, то какого черта?!
Четвертый… Неужели комбрига принесло в такую рань? Эта мысль не успела как следует сформироваться в мгновенно включившемся и работающем на полных оборотах сознании, а рука уже "автоматически" застегивала верхнюю пуговицу на рубашке.
Пятый? Вот-те нате! Комдив "изволили пожаловать"?! С чего бы? Неужели что стряслось? Куртка и ботинки - чудеса, да и только! - были надеты практически одновременно…
Шестой звонок застал старпома несущимся на всех парах к трапу. Он ждал всего, чего угодно, но только не прибытия комфлота, о котором (как думал в тот момент СВ) возвестил последний из сигналов.
Пауза в пару секунд, прошедшая до объявления дежурного по кораблю по трансляции, растянулась в вечность. Слова "малый сбор!" из динамиков ушатом ледяной воды окатили взмыленного старпома, побившего все военно-спортивные нормативы бега по пересеченной местности, но так и не успевшего достичь заветной "финишной ленточки" у трапа.
Как полагали сослуживцы лейтенанта, впервые исполнявшего обязанности дежурного по кораблю, у того было несколько сравнительно легких способов с честью выйти из сложившейся ситуации. Самыми простыми, по общему мнению, были: мгновенно застрелиться из табельного оружия или при полном параде броситься за борт с последним: "простите за все!". Остальные методы уйти от неизбежной расправы были либо слишком жестоки (а, следственно, сопоставимы с наказанием), либо неэффективны.
Корабль замер в ожидании если и не светопреставления, то неплохого спектакля. К огорчению "публики", вся постановка уместилась во фразе: "Вот что, звонарь, через неделю вам предстоит зачет на знание всех существующих в корабельной практике сигналов, включая индейские - дым от костра". На сим конфликт оказался исчерпан, а дежурный не только жив, но и великодушно не снят.
Кстати, зачеты им были сданы великолепно (хоть и не с первого раза). А вот прозвище, сами понимаете, осталось даже до тех пор, когда позабыли причину его возникновения.
P. S. Для тех, кто не в курсе: малый сбор дается двумя"пакетами" по три коротких звонка.