Это была даже не Сахара. Природа всерьез рассердилась на нас.
Мы бежали, а стояла невыносимая жара, от которой мне представилась печь крематория, чьим полыхавшим огнем, словно идущим из самого ада, я вот-вот буду поглощен.
Я чувствовал, как моя одежда пропитывается влагой моего пота. А хорошо знакомый со своей индивидуальностью, я знал, что в первую очередь намокнут мои брюки в районе ягодиц. С пятном в таком месте не очень-то приятно находиться среди людей. Я, как воспитанный и культурный человек, заботился об этикете, и подобное проявление моей физиологической особенности не могло меня не беспокоить. А что делать, нам никак нельзя было опаздывать на последний в этом году экзамен. И мы неслись, как угорелые.
Мы, это я и мой друг, однокурсник Эдик - славная парочка, которая весь год опаздывала на лекции профессора Егора Егоровича. Он долго терпел нашу наглость, но, в конце концов, не выдержал и сказал нам, что если мы умудримся опоздать еще и на его экзамен, то он - дословные его слова - безо всякого там точения ляс влепит в наши зачетки «неуд», и дело с концом. У нас не было причин на то, чтобы ему не поверить.
Я жаждал выпить глоток воды, но мой внештатный вдохновитель - пропади он пропадом - не позволял мне сделать это.
- Сдашь экзамен, - сказал Эдик, - и тогда хоть упейся. И не только водой.
Я же готов был обзавестись «хвостом» лишь бы влить в себя стакан холодной воды.
Толпы счастливых людей направлялись на пляж, и мне захотелось увязаться за ними, но мой дружок, будь он не ладен, словно читая мои мысли, произнес:
- И не мечтай. Вот сдашь экзамен и купайся хоть до посинения.
Силы меня оставляли. Куда же я такой? Даже то малое, что я знал, вылетело из моей головы, и я боялся, что это навсегда.
- Ничего, - сказал мой телепат, - главное вовремя появиться, а там выкрутимся, как всегда.
Нам бы в машину сесть, подумал я.
- И не думай. Ты посмотри, какая пробка. Только ножками и успеем, ножками, - выдал мой марафонец.
- Ты не тот институт выбрал, - задыхаясь, проговорил я. – Тебе с твоими способностями угадывать чужие мысли надо было учиться на следователя, а не на гинеколога.
Всю ночь не спать и еще этот кросс! Еще немного и моя голова раскалится, а там и вскипят мои, уже пустые, мозги!
Асфальт плавился и проминался под ногами. Изнемогая от палящего солнца, я, едва передвигая ноги, ждал второго дыхания, не испытывая на сей счет никакого оптимизма. А моему дружку - варвару, бегущему по злополучной дистанции, все было нипочем. Когда он активно занимался спортом, я активно смолил сигареты. Вот и получилось, что в нашем марафоне я выглядел как умирающий лебедь, а он - как дикий конь. Варвар он и есть варвар. Безжалостный инквизитор! Из-за его пренебрежения ко мне его следовало еще не так окрестить.
Выжимая из себя последние силы и будучи реалистом, я понимал, что мои бездарные потуги ни к чему не приведут. В лучшем случае я добегу до института и упаду там, в предсмертных судорогах, а в худшем - это произойдет через метров сто - сто пятьдесят. А поэтому мне, по любому, экзамен не сдать. Так зачем тогда над собой понапрасну издеваться, подвергать себя такой пытке?
Моему безумию необходимо было срочно положить конец, ибо исход будет непредсказуем. Мне бы чего-нибудь вроде допинга, но где ему было взяться. Короче, я готовился к самому худшему - перед моим мысленным взором вновь возникла печь крематория.
И вдруг я увидел такое, что никак не ожидал лицезреть. Это было для меня даже не допингом, это было нечто большее.
Через дорогу от нас я увидел воплощение моей мечты, мой идеал женской привлекательности, который создавался моим богатым воображением годами.
Она, прелестное чудо, стояла на остановке и мечтательно смотрела перед собой. Завороженный ее красотой, почувствовав к ней мгновенную вспышку притяжения, я остановился и дальше двигаться уже просто не мог.
От легкого ветра передняя часть воздушного сарафана девушки прильнула к ее телу, да так, что можно было по достоинству оценить всю ее фигуру. Очертания плавного изгиба ее бедер, длинных ног и небольшой плотной груди просматривались со всей четкостью, почти так, как если бы она стояла совершенно голая. Ее безупречная фигура, ее колыхавшиеся на ветру шелковистые волосы, и ее лицо, выражавшее некую одухотворенность, сразили мое сердце.
Я представил ее на берегу нашего моря, где она ждет своего возлюбленного из дальнего плавания. И этот возлюбленный не кто иной, как я сам. Меня, подавшемуся радужному возбуждению, влекло к ней магнитом.
- Ты что остановился? - возмутился мой напарник.
- Глянь, какая девушка!
- Нечего на девушек смотреть, вот...
Я не дал ему договорить:
- Если ты сейчас скажешь, что вот сдашь экзамен и тогда встретишь еще уйму таких, я тебя покалечу. Такую я не встречу.
- О ком ты говоришь? - поинтересовался Эдик.
- Вон, на остановке стоит, в сарафане, - указал я.
- А-а-а, так я ее знаю. Ее Даной зовут. У меня и номер ее домашнего телефона есть. - Эдик достал записную книжку. - Вот: 988319. Так что, вперед, а потом позвонишь.
- Да ты что?! Какой ты молодец! - обрадовался я и полез его целовать.
- Ну, ты кончай, не так поймут, - одернул он меня, и я не смог как следует выразить ему свою чрезмерную признательность.
На крыльях неимоверно приподнятого настроения я домчался до института без опоздания. Я так двигал ногами, что всю дорогу мой «идейный вдохновитель» едва за мной поспевал.
Чувства, которые меня переполняли, помогли мне сдать экзамен, и с таким успехом, что Егор Егорович был порядком удивлен, если не сказать, обескуражен. После того, как я ему ответил на все его вопросы, он еще долго смотрел на меня так, словно всезнающий профессор это я, а он, наоборот, мой студент-недотепа. Вот что значит стимул! Видимо, он вырабатывает в организме такое вещество, которое мобилизует мозги в высшей степени!
Вернувшись после экзамена домой, я бросился к телефону и набрал мой заветный номер. После недолгого ожидания на другом конце провода сняли трубку.
- Здравствуйте, - сказал я. - Можно попросить к телефону Дану?
- Я вас слушаю.
Именно такой нежный, звонкий, как колокольчик, голос я и ожидал услышать.
- Вас беспокоит Никита, - представился я. - Ваш номер телефона дал мне ваш знакомый Эдик. Вы же знаете его?
- Знаю, - ответила она.
- Я сегодня вас видел и решил вам позвонить.
- Зачем? - небрежно бросила она.
- Как вам сказать... Зачем парень звонит девушке.
- Это не к чему. И, пожалуйста, не звоните мне больше. А Эдику передайте, что так не поступают.
- Как так?
- Ему не следовало вам давать мой номер телефона без моего на то согласия.
Мои уши пронзили отбойные гудки - штурм оказался неудачным.
Конечно, мне было неприятно, но, надо признаться, подобный поворот событий я предвидел. Не лишенная девичьей гордости, причем, наверняка знавшая себе цену, она не могла вот так сразу отнестись благосклонно к незнакомцу, проявившему к ней свое внимание. Поэтому ее поведение было вполне закономерным явлением. И будет логично и весьма разумно, если я не отступлю и пойду на повторный штурм. Но не сразу, а чуть позже. Однако для этого «чуть позже» необходима была элементарная выдержка, которая, увы, у меня напрочь отсутствовала. Воспринимая сей факт как проявление своей патологической слабохарактерности, но не чувствуя по этому поводу угрызения своей совести, я набрал ее номер вновь, не выдержав в итоге даже минутной паузы.
Мне никто не ответил. Я набрал ее номер еще раз и опять то же самое. Наверно, куда-то вышла, успокоил я себя. Мне не хотелось думать, что она дома и намеренно не берет трубку, поскольку знает, что это звоню я. Мне ничего не оставалось, как периодически ей названивать.
Одержимый желанием заполучить Дану, я ходил из угла в угол, как заводной. Ее образ возникал в моем воображении в самых разных ракурсах, и я чувствовал свой учащенный пульс. Я даже представил ее в своих объятиях стонущую от наслаждения. Картина была столь яркой, что дрожь возбуждения пробежала по всему телу.
Я ей звонил и звонил, а ее все не было. Выглянув за окно на улицу, я не увидел ни единого человека. Еще бы, в такую жару все попрятались кто куда. От взбесившихся лучей солнца одна половина людей скрывалась в своих домах, а другая спасалась от них у моря, где вполне могла находиться и моя Дана, вошедшая в мое сердце так, что ни о чем другом, как о ней, я в не силах был думать.
Я ей названивал каждые десять минут, и таких звонков мне пришлось проделать не меньше двадцати - или около того, а ее все не было. Но я был упрям как никогда, ибо сгорал от нетерпения вновь услышать ее голос, а потому шел до победного конца, за что и был вознагражден - поздно ночью она, наконец, мне ответила.
- Это я, - произнес я загадочно и проникновенно. - Я хочу пожелать вам спокойной ночи.
- Кто вы? - уставшим голосом спросила она.
- Никита.
- Какой Никита?
- Друг Эдика. Я вам звонил сегодня.
- Ясно. Вам что, делать нечего? Послушайте, зачем вам это? Вы же обо мне ничего не
знаете, - спокойно сказала она.
Ее тон вселил в меня надежду, да и то, что она не бросила трубку, говорило о многом.
- Во-первых, - сказал я, - вас я видел и мне этого достаточно. Во-вторых, чтобы узнать вас, я и звоню, и логично будет, если вы узнаете меня. Может, мы созданы друг для друга.
Моя последняя фраза показалась мне лишней. Впрочем, решил я, зачем мне что-то не договаривать, когда мое намерение было благородным, я бы сказал, возвышенным!
- Не знаю, для кого созданы вы, а я создана для своего сына, - выдала она.
От полученного «сюрприза» из моих рук выпала телефонная трубка и получился отбой, который в какой-то степени спас меня, ибо в противном случае, я бы не смог сказать ей ни слова. Мой речевой аппарат будто застопорило. Еще бы, услышать такое известие! Голову могу дать на отсечение, что на моем месте любой бы лишился дара речи.
Эта новость не укладывалась в моей голове. У такой молодой и уже ребенок?! Значит и муж есть? Я хотел позвонить Эдику и спросить его об этом, но вовремя вспомнил, что еще днем, сразу же после экзамена, он уехал к своим родителям в другой город. И тут, дурная моя голова, когда я уже немного оклемался от удара, который нанесла мне Дана этим своим сногсшибательным известием, до меня дошла степень моей несообразительности. Какой может быть у нее муж, если Эдик дал мне ее номер? Ну конечно!
Воспрянув духом, я набрал ее номер вновь. Ответа не последовало, должно быть, она отключила телефон, что меня сильно огорчило.
Я спал ужасно. Время от времени просыпаясь, я ощущал от своего бешеного сердцебиения вибрацию моей постели. Я был так возбужден, что это делало мой сон неполноценным. И только под утро, безмятежно заснув, мое сновидение, в котором я занимался с Даной любовью, скрасило всю мою ночь.
Вкусив с Даной во сне умопомрачительные ощущения, она стала для меня еще более желанной, и я жаждал испытать с ней все то же самое наяву. Свой сон я воспринял, как хорошее знамение, поэтому мой предстоящий к ней звонок меня уже не пугал. Некий страх перед перспективой оказаться ею отвергнутым покинул меня окончательно.
Выскочив из постели, я подошел к телефону и набрал ее номер.
- Доброе утро! - сказал я после того, как услышал ее ласковое «алло».
- Кто это? Господи, опять вы, - заговорила она тихо, безо всякого раздражения. - Послушайте, это переходит всякие границы. Если вы не прекратите мне названивать, я буду вынуждена принять меры.
Мне ничего не оставалось, как решительно задействовать всю свою способность на обольщение.
- Дана, - ласково и стараясь придать своему голосу некий шарм, начал я, - уделите мне всего лишь минуту времени. Я не спал всю ночь. Я не могу забыть вас даже на миг. Мне хотелось бы с вами встретиться, ведь вы ничего не потеряете. Может, во мне вы увидите то, что хотите. Я понимаю, у вас ребенок, но вы еще совсем молодая и к тому же красивая. Зачем же преждевременно ставить на себе крест?
Она молчала, и я слышал в трубке ее волнующее дыхание.
- Вы ненормальный, - наконец, робко сказала она. - Хорошо, давайте встретимся.
Где и когда?
- У центрального входа в парк. В два часа. Вас это устроит? - выпалил я.
- Ой, так рано. Такая жара днем.
- Тогда в шесть часов вечера. Как?
- Да, нормально. А как я вас узнаю?
- Я вас узнаю.
- Но все же?
- У меня в руке будет журнал.
- Хорошо.
От радости я поцеловал трубку телефона. Такого ощущения полета от переполнявших меня чувств я еще не испытывал ни разу.
Изнемогая от непомерно тянувшегося времени, я не знал, как дождаться желанной встречи. Каждый прошедший час казался мне целой вечностью, и я захотел передвинуть стрелки часов. Но, понимая, что жизнь по моим часам не пойдет, я от этой глупости отказался. А так хотелось волшебства! Один день волшебства, чтобы властвовать над временем!
Чтобы заставить время идти быстрее, мне нужно было чем-нибудь занять себя. Но, увы, начиная что-либо делать, я, весь охваченный предстоящей встречей, был поглощен мыслями, которые рисовали в моем воображении картины с разными сюжетами, где присутствовал один и тот же мой главный образ - образ Даны. Тогда я замирал, как истукан, и забывал, чем занимался.
Одному Богу известно, чего мне это стоило, но момента своего выхода из дому на место встречи с Даной я все же дождался. Перед самым выходом я занервничал - у меня стали трястись руки и подгибаться колени. Чтобы успокоиться, я выпил рюмку коньяку и, схватив первый попавшийся мне в руки журнал, вышел на улицу.
По дороге я купил Дане пять алых роз. Я не мог прийти на свидание к девушке своей мечты без цветов.
Я стоял у входа в парк. От выпитого коньяка было больше вреда, чем пользы - он только добавил жар моему телу, которое и так от него изнемогало.
Раскаленный и сердцем и телом, я мысленно попытался проиграть предстоящую встречу и ее дальнейшее развитие.
Я представил себе, как появилась Дана, которая, едва заприметив меня, засветилась от радости. Моя внешность не обманула ее надежд, и ей не пришлось сожалеть о том, что она пришла ко мне на свидание.
Мы прогуливаемся с ней по благоухающей от запаха цветов аллее, где, шевеля своими сладкими губами, она говорит с непередаваемым очарованием, а я слушаю ее, не отрывая от нее своего восхищенного взора.
Мы неторопливо идем, а вокруг нас много людей, перед которыми меня распирает чувство гордости от присутствия рядом со мной такой красивой спутницы.
В своем представлении я вижу, как мне завидуют все мужчины, которые не могут скрыть своего желания оказаться на моем месте. Даже женщин не оставляет равнодушными совершенство моей Даны.
Мы бродим по парку и не замечаем, как попадаем в утопающее в зелени укромное место, где из земли бьет источник. Этот изумительный уголок природы настраивает нас на романтический лад, и мы начинаем говорить о любви. Наши души родственны, и мы сближаемся все ближе и ближе.
Меня охватывает безумное желание заключить Дану в свои объятия, и я, затаив дыхание, прижимаю ее к себе, ощущая ее восхитительно нежный стан и упругую грудь. Трепещущая Дана податлива, потому что она испытывает ко мне, как и я к ней, безумную страсть.
Наши губы соприкасаются, и я слышу: «Никита!»
Меня окликнули, и мои мечты вмиг развеялись.
Прозвучавший голос принадлежал моей Дане, однако вместо нее я увидел незнакомую мне девушку: она была старше меня, причем, выше меня ростом и очень полная, я бы сказал, мощная. Рядом с ней я выглядел форменным дистрофиком. Она держала за руку мальчика, лет шести, который жадно облизывал мороженное.
- Это вы Никита? - спросила девушка. - Я утвердительно кивнул головой. - Ну вот, я пришла. А это мой сын Петя. Он тоже пришел на тебя посмотреть.
Мне захотелось вырвать у мальчишки его лакомство и обмазать им свою физиономию. От холодной липучей массы я надеялся проснуться. Но все происходящее со мной, увы, не было кошмарным сном.
Я готов был провалиться сквозь землю, мой разум отказывался воспринимать что-либо. Что-то вроде затмения произошло в моей голове. А когда, наконец, пришло просветление, я понял, что был жестоко разыгран Эдиком. Он дал мне номер этой знакомой ему девушки, а не той, какая повстречалась мне в день экзамена. А я, как настоящий простофиля, попался на его удочку.
- Это цветы мне? - спросила моя «мечта».
- Вам, - ответил я «прелестному» созданию.
- Пошли, - сказала она.
С одной стороны меня схватил за руку мальчишка, а с другой - она. Как арестанта они повели меня в парк.
От пережитого я вспотел, и мои брюки на ягодицах намокли. Глядя на свой конвой, мне ничего не оставалось, как успокоить себя невеселой мыслью: видимо, не судьба человеку с мокрыми штанами, быть рядом с божественным созданием, какой была та девушка - истинная моя мечта «Дана», которую я повстречал на остановке в день последнего экзамена.