Потому что мы пилоты

Аркан
Потому что мы пилоты
Этот рассказ прислал мне мой старый товарищ и хороший друг ВИКТОР СЛЕСАРЕВ

Во времена, когда Никиту Сергеича уже сняли, а Леонид Ильич еще не и не думал становиться дорогим и любимым, в нашем дворе, на Остоженке, жил кумир окрестных пацанов Вовик.
Новенькую, сводившую с ума голубоватым хромом, "Яву-350" Вовик ублажал так, что в сердцах его многочисленных подружек разгоралась неуправляемая, первобытная ревность! Понять длинноногих было несложно: всякой хочется побольше внимания, а чехословацкие железяки Вовик любил куда больше, чем подружек. И, как назло, трудно было бы найти в Москве другого такого же роскошного парня! Никто так красиво не носил душистую, промасленную "косуху", не курил заграничные сигареты "Мальборо", не бренчал также душевно на гитаре. И тем более - никто так не гарцевал на огненной "Яве"!
Конечно, по сегодняшним меркам, мотоцикл был скромный: даже ураган в спину, подувший с вершины Казбека, не позволял достичь 130 км/ч, но Вовик использовал возможности "Явы" на сто процентов - и медленней, не имея на то непреодолимых причин, никогда бы не поехал. В кармане, конечно, всегда носил заграничный журнальчик "Чехословацкое Мотор-Ревю", берег его как хунвейбин - цитатник Мао. И достойным слушателям цитировал: "На мотоцикле "Ява" молоко на базар не возят! На нем открывают мир!" Эти проникновенные слова (прямо из глубины сердца чешского редактора!) брали за душу: лицо героя заливал румянец гордости, глаза увлажнялись и девушки начинали любить его пуще прежнего.
Был у Вовки и закадычный друг, щеголявший круглый год в настоящих джинсах, контрабандных, "из-за океана". Имени его мы никогда не слышали, а отзывался он на кличку "Крошка Билл". Мрачноватому, немногословному, простому, как монтажка, ему цены не было, когда приятель собирался к подружке, проживающей в доме с враждебно настроенным населением. Используя минимум слов, Крошка легко переубеждал не только отдельных пацанов, но и сплоченные коллективы. Таким образом роль "второго пилота" при сиятельном дружке Крошку вполне устраивала. Было и другое достоинство: задней половины "явовского" седла Крошке, мягко говоря, не хватало и соответствующая часть его исполинской фигуры прикрывала от дождя номерной знак.
При знакомстве с перспективной девушкой Вовик часто пользовался хорошо отработанным приемом. Понизив голос почти до шепота, рассказывал об опаснейшей работе сверхзасекреченного космонавта, коего недавно запускали к Луне. Понятно, что система жизнеобеспечения на полпути отказала - пришлось немедленно катапультироваться. Да вот беда: парашют, собака, не раскрылся! Но это был еще не конец. Спасла сибирская тайга: весь исцарапался, вывихнул драгоценную левую ягодицу, но жив!
Девушка слушала, раскрыв рот: перед ней был легендарный пилот, подвиг которого упорно замалчивало руководство страны! Мы же едва сдерживали смех, ибо хорошо знали имя космонавта. Лишь Крошка не улыбался, каждый раз вспоминая ту аварию.
...А было так. Уже в глубоких сумерках Вовик с Крошкой мчались по Щелковскому шоссе, стремительно приближаясь к хорошо в те годы известному "трамплину" неподалеку от Медвежьих Озер. Вовик любил прыжки на мотоцикле! И, предвкушая острое удовольствие от полета, изготовился, привстал на подножках, напрочь забыв о Крошке. Ну а тот тоже не дурак! Он тоже привстал на подножках, крепко держась за ремешок седла. "Ява" взмыла в воздух, подарив Вовику секунду неподдельного восторга. Приземление же оказалось странным: что-то твердое ударило в задницу, он как будто провалился. Ба! А где же седло? Оглянулся и увидел незабываемую картину: вдогонку по шоссе мчалось нечто мистически жуткое, молча высекая моря искр! Это мчался несчастный Крошка Билл, все так же крепко держа ремешок седла. Непросто погасить космическую скорость пятками, сиденьем и той частью тела, что закрывала номер - уже и Вовик затормозил, остановился, а Билл, со страшным скрежетом высекая искры, пронесся мимо и удалился в сторону Медвежьих Озер... Впрочем, до деревни не дотянул, так что других пострадавших не было.
Вовик включил передачу, подъехал к Биллу. А тот, придерживая руками остатки седла и клочья любимых джинсов, медленно поднялся во весь гигантский рост и, видимо, впервые в жизни произнес речь. Мало того - сейчас это был Цицерон, Ленин, Троцкий - все в одном лице! Досталось даже тому, кто зажег на небе первые звезды!
...Дольше всего искали во тьме Крошкин ботинок и фрагмент дефицитных американских штанов с задним карманом, где лежали ключи от квартиры. Ведь остальное - дело наживное. Нарастет! А Вовик с тех пор ни разу не забыл закрепить седло.