Легко ли человеку умереть? Нет. Люди боятся смерти, потому как она прекращает их существование. И зачем я задаюсь этим вопросом? Потому что не знаю, о чем еще можно думать. Мысли путаются.
Хочется умереть. Впервые в жизни мне хочется умереть! Я встал со стула и принялся ходить по комнате, обдумывая свои действия. Хуже всего, когда умирать больно. "Нужно лезвие!" - мелькнуло в голове, на краю утихающего сознания.
Я метнулся в ванную, схватил лезвие и вернулся в комнату. Сел. Закатал рукав. Страшно. Перевел взгляд на фотографию на столе. Вскочил, повалив стул, и заметался в приступе неудержимой ярости.
Почему ее?! Что она сделала плохого?! От переизбытка чувств ударил по столу. На пол полетели осколки посуды и стеклянные фигурки. Последней была
(Нет!)
чашка. Разбилась вдребезги, словно
(мое сердце)
ее с силой швырнули о камень. Я упал на колени и заплакал.
(-Ну зачем ты ее купила? Денег много?
-Не много. Эта кружка-символ нас с тобой! Мне она очень понравилась. Как наша любовь. Чистая, простая и многогранная .- Заливистый нежный смех и поцелуи, поцелуи.
-Хм... что ж, если мы решили жить вместе, нам все равно нужна будет посуда...)
Опять воспоминания.
(-Я люблю тебя!)
Нужно встать. Собраться. Быть сильнее
(себя)
всего этого. Рука сама собой потянулась к столу, на котором одиноко в образовавшейся пустоте поблескивало лезвие. А взгляд уперся в фотографию.
(-Вы способны ее опознать?
-Я знаю каждую частичку ее тела, конечно, способен! Она часть меня! Я узнаю ее в любом случае.)
Милая молодая девушка с ангельским личиком, голубыми глазами и светлыми волосами улыбалась мне из-за стекла рамки. Тоска еще больше сдавила сердце.
(Изуродованный до не узнавания труп, окровавленный, в ошметках тряпок, некогда бывших одеждой. Волосы свалялись, застыли пучком грязи.)
Нет, нет, я не хочу это помнить! Убейте эту память во мне! Запах разложения... кровь... смерть... Вспоминаю, как трогаю ее тело, пальцы натыкаются на ленту... всю в грязи и пыли. Ее ленточку... мою ленточку.
(-Я люблю тебя.
-А я - тебя. Давай поженимся!
-Давай! Так буднично... но я согласна...
Она начинает копаться в старых вещах и выуживает красивую длинную синюю ленту.
-Вот! Это будет нашими обручальными кольцами! - С радостью восклицает она и рвет ленту на две части.
Одну часть вручает мне, вторую обвязывает вокруг моей руки. Я делаю то же самое, завязывая узелок на ее запястье.
-Теперь мы с тобой обручены! Теперь мы будем всегда вместе. - Она обнимает меня, хвостик от ленты касается моего лица, и я чувствую теплоту - Она всегда будет связывать нас... Моя ленточка... твоя ленточка...)
Не в силах сдерживаться, я ударил кулаком по двери. Та открылась и обнажила предо мной пустоту, ту пустоту, которая бывает в сердце после гибели дорогого тебе человека. Я понял, что за дверью нет
(ее)
ничего. Со злостью захлопнул и снова подошел к столу. К лезвию. Я все еще чего-то боюсь, но вот чего?
(Она засмеялась. Самый замечательный смех на свете. Первый поцелуй ее был вспышкой счастья. С тех пор во мне всегда жила эта искра света, оставленная ею, она грела меня и охраняла от тоски по ней.)
А сейчас внутри пустота. Пустота! Я со злостью глянул на окно. За стеклом светило солнце. За что именно ее?! Не понимая, что делаю, я саданул кулаком по стеклу, разбив его. В стороны полетели осколки, они взрывали кожу, просачивались в плоть, тысячи маленьких бликов. Руку пронзила резкая боль, заставившая меня вскрикнуть от неожиданности.
В то же время комнату залил яркий желтый свет. Я огляделся, будто очнувшись ото сна. Разруха вокруг. Воспоминания снова поглотили меня. Не в силах им противиться, я сел на подоконник.
(-А что будет потом?
-Когда? Завтра?
-Нет. Когда мы поженимся.
-Милая моя, это не имеет значения. Потом разберемся. Главное: мы будем вместе.
-Да. Всегда. Вместе.)
(-Давай бить посуду.
-Зачем?
-На счастье.
Я лишь ухмыльнулся, когда первая тарелка полетела на пол. Она кричала и смеялась, вскоре я присоединился к ней. Посуда была старая, нам обоим она не нравилась, но почему-то мы ее не выкидывали.
-Смотри! Мы будем счастливы! – Кричала она, прыгая по осколкам. Ее движения были легки и точны. Она ни разу не порезалась. – Пусть всегда будет так!
В итоге мы месяц ели из одноразовой посуды, но это не мешало нам быть счастливыми.)
Я мучительно улыбался этим воспоминаниям, осознавая, что они не вернут мне ее. Я слаб. Я не могу умереть. Я не могу убить себя. Я хочу, но не могу, что-то мешает мне.
Я провел пальцем по лезвию. На коже выступила красная полоса. Уже без всякой злости, но все еще не понимая, что делаю, я вытащил остатки стекла из рамы и выкинул их в окно.
(-Ты надолго уезжаешь?
-На день. Не скучай без меня.
-Ты же знаешь, что я буду скучать.
-Не волнуйся. Все будет хорошо.)
Нет, не будет. Тебя больше нет. И меня скоро не будет. И никто не вспомнит о нас. Нас никто не знает. Мы пропадем, уйдем, моя милая. Сейчас я – хранитель памяти о нас, но скоро меня не станет, я найду способ вернуться к тебе, поверь, и тогда нас никто не узнает. Мы даже не станем историей. Мне плохо от того, что о тебе не будут помнить.
(-За что ты меня любишь?
-А разве нужны причины? Важно, что я буду любить тебя всегда.
-Упаду - поймаешь?
-Конечно! Я всегда буду рядом.)
Пустые обещания. Глупые мечты. Опрометчивые надежды. Все слилось в одном слове - смерть. Смерть вокруг. Скоро она коснется своей холодной рукой и меня. Я склонил голову. Это должно случиться сегодня… сейчас.
(Ну где же она? Она должна была приехать сегодня. А ее нет. Звонок в милицию. Пропала. Сегодня должна была приехать. Только через трое суток искать будут. Но это слишком много! Да с ней за трое суток столько всего может случиться! Звонок.
Нашли. К сожалению.)
Я ее отпустил. Я во всем виноват. Ее убили из-за меня.
(-Все будет хорошо.)
Я обхватил голову руками. Хватит ждать и терпеть. Хватит страдать. Все должно случиться быстро. И мы снова встретимся.
(-Мы всегда будем вместе.)
Звонок в дверь заставил меня дернуться. Уже начались галлюцинации. Я просто надеюсь. Но это глупо.
(-Вы уверены, что это она? Опознать ведь было очень сложно. И еще шок…
-Это она… это она… я не уберег… нет… это я виноват… Убийц нашли?
-Да, нашли .Но сейчас не об этом. Поймите, я просто говорю, что были случаи, когда труп опознавали ошибочно.
-У нее на руке лента! Наша лента!!
-Какая лента? Эй, постойте!
Но я не оглянулся.)
(Все тело в крови. Лицо – сплошной кусок мяса, размозженный, с ошметками кожи. Тело не поддается опознанию. Волосы в некоторых местах выдернуты, грязные, липкие. Непонятная тряпица на правом запястье. Нет, нет, это не она! Хочется закричать, но голос почему-то пропал, словно сдавили горло и душат, все усиливая хватку с каждой секундой.)
Мне стало плохо. Я вскочил с подоконника и направился было к раковине, как вдруг до моих ушей донесся странный звук…
-Ну имей совесть, я звоню-звоню, а ты не открываешь! И что здесь за бардак такой?! Что ты тут творил?
Я ошарашено уставился на
(мираж)
нее.
(-Я могу задержаться.
-Я люблю тебя.
-Ты меня слышишь?
-Что?
-Ты меня не слушаешь.
-Я слушаю. Я все прекрасно слышал.)
Я ничего не слышал.
В одну минуту перед глазами пролетели все ужасы последних двух дней.
-Я могу задержаться дня на три… если так будет, не волнуйся, а то я знаю, какой ты нервный.
Я был ошарашен. Она удивлена.
-Что случилось тут вообще?!
Я ничего не сказал. Какой я дурак! Просто подошел к ней и обнял. И заплакал.
На руке ее сверкала чистым синим цветом ее ленточка… моя ленточка.