Как-то раз Сын Неба направился в восточные провинции поохотиться, но что такое государева настоящая охота - повод заняться делами. Дела всегда нехороши, если правитель далеко, но это для всего государства, а вот для наместника лучше всегда наоборот. Пришлось кончать с собой восточному наместнику, уж кто лучше него знал, как нехороши его дела. Сын Неба навёл порядок на востоке и на следующий уже год, опять отправился на охоту, но не предупреждал он по своему обыкновению о направлении похода, а спустился прямо через перевал Луньшань на отдалённую землю. Всё было просто отлично в этой провинции, но вот еды на огромную свиту Сына Неба не хватило – пришлось наместнику кончать с собой.
После этого Сын Неба двинулся на север через горный проход Сяогуань, там отлично поохотился и проехался заодно вдоль северной границы. Пока ехал, увидел, что на протяжении тысячи ли нет постов и дозоров. Тут уж не стал ждать Сын Неба, когда наместник покончит с собой, а сразу же по прибытию в столицу велел его казнить и заодно всех его ближайших подчинённых. Часть народа он переселил на границу и выдал им из государственных табунов кобылиц, чтобы они её сами охраняли, и занимались попутно скотоводством. Очень мудрый был правитель Сын Неба. Научил он мудрости и своих слуг - наместников.
Особенно мудрый и везучий наместник жил в то время на юге, звали его Бу Ши. Понял Бу Ши, что поедет в следующий раз на охоту Сын Неба на юг, надо хорошо подготовиться к встрече. Торговля на юге в то время процветала, и денег у него в хранилищах было достаточно. Особенно много денег было у Бу Ши кожаных, а именно они и предназначались для использования по прямому указанию Императора внутри провинции. Железные деньги уже для государственной казны увозились в столицу Поднебесной ежемесячно, на нескольких подводах. Беспокойство у него вызывало совсем другое. Дело в том, что угрожали морским границам тогда злые и коварные враги Поднебесной племена «юэ», которые были прекрасными мореходами и имели отличный флот.
Столица провинции Чахэ, которой он управлял, была от моря довольно далеко, а держать флот в бухтах побережья было бы очень накладно. Оставалось только создавать флотилию на большом озере Куньминьчи, а в случае необходимости спускать её по каналу, связанному с большой рекой. Это позволяло защищать провинциальную столицу, недалеко от неё строить корабли и экономить на армии, требующей огромного количества лошадей, повозок и разнообразной амуниции. Корабли имели огромное преимущество в доставке больших военных сил в короткие сроки, в нужное место. Бу Ши не забывал, что прежде всего Сын Неба спросит с него за состояние сухопутных дорог, состояние добычи соли и выплавку железа, но с этим у него был полный порядок, такие вещи организовать Бу Ши умел.
Бу Ши сидел в парке своего дворца и думал. Перед ним были разложены письменные принадлежности, но он писать сейчас не собирался, он застыл в позе отдыхающего журавля и вспоминал, вспоминал, и никак не мог остановить свои воспоминания. Тут лучик солнца прорвался из-под кровли и попал ему прямо в глаз, отскочил и шмякнулся в маленькое озерцо, обложенное шлифованным камнем, там он забегал между камней и опять устремился в глаз Бу Ши, но уже цветом золотого барашка… барашки, вот с барашков-то всё и началось тогда.
Молодой и успешный чиновник, сумел отлично наладить производство железа и ковку мечей на западе Поднебесной. Сын Неба заинтересовался, почему так много оружия идёт из западной провинции, а из остальных гораздо меньше. Императору донесли, что там работает инспектор - чжэнцзянь, - который ведал правильным сбором податей, однако быстро понял, что народ и знать утаивают большую часть богатства в деньгах и ценностях; тогда этот чжанцзянь обязал население под страхом смерти заниматься производством металла и оружия, а также всяких других товаров; производство оказалось контролировать уже гораздо легче, чем вывоз и ввоз товаров и денег. Дело пошло, он набрал себе отличных помощников и очень усилил своё положение в провинции и столице, несмотря на огромное количество нажитых врагов.
Император понял, что такой верный человек ему нужен - он повелел срочно прибыть Бу Ши во дворец. Надо сказать, что во дворце тоже тогда было не всё в порядке, ведь Император был ещё очень молод и неопытен в делах. Это сразу же почувствовал Бу Ши, когда прибыл во дворец. Врагов у него хватало и во дворце, никто не сказал точно, как ему найти Императора, никто его не встретил, а тем более не проводил, тогда как все отлично знали чем грозит опоздание, ведь так легко принять его за ослушание. Бу Ши мрачно бегал по огромному парку, где ему назначили встречу и никак не мог определить, в какой стороне может находиться Император; отчаяние охватывало его, он понимал, что безнадёжно опаздывает.
Вдруг он увидел молодого человека, который, подогнув выше колен штаны, стоял прямо в пруду, вращал над головою сеть, и ловко забрасывал её таким образом, что она веером раскладывалась на поверхности воды; затем рыбак ждал пока сеть опустится на дно и вытягивал её нижний конец за привязанною к нему лесу; получался большой карман, в котором плескались удивительные по красоте рыбы серебристого цвета, с огромными немигающими, круглыми глазищами и толстыми шлёпающими губами. Бу Ши в отчаянии побежал к рыбаку, ведь это была его последняя надежда узнать, где искать Императора, но так бывает в жизни - только он к нему побежал, как появилось из-за кустов большое стадо баранов, худых и неприглядных на вид, которые до того уже были бестолковы и до того потерялись в жизни без хорошего пастуха, что никак не хотели пропускать Бу Ши к воде;
пока он путался в баранах, его заметил рыбак, бросил свою сеть и начал над ним смеяться, да так смеялся, что шлёпнулся сам в воду и теперь уже не мог остановиться, да так и утонул бы от смеха, если бы его не вытащил из воды разъяренный Бу Ши, наконец одолевший баранью толпу. Ты, что смеёшься надо мной, надо мной, которого ждёт сам Император, который прибыл по важнейшему делу, я велю подвергнуть тебя пыткам и убить, если ты сейчас же не скажешь мне, где мне найти Императора. Только он это сказал, как его схватили под руки, и прижали головой к земле четверо телохранителей, с головы до ног обвешанных оружием, выскочившие из-за кустов.
Рыбак царственным жестом велел поднять Бу Ши голову, но не отпускать. За то, что осмелился дотронуться до Сына Неба, будешь работать у меня пастухом, в течение года, а там видно будет рубить тебе голову или нет. Прошёл год. Бу Ши пас Императорских баранов, они стали выглядеть прекрасно, покрылись нежной густой шерстью, а у овец выросли огромные курдюки, мясо их было нежное, шерсть шелковиста и длинна. Однажды, когда он собирался, как всегда, загнать баранов, вернувшихся с пастбища и перекрыть им выход за ограду, его опять подхватили за руки и приволокли во дворец. На возвышении в три ступени сидел Император. Он ничего не говорил очень долго. Он не смотрел на Бу Ши. Когда Император заговорил, Бу Ши даже не понял, что это он говорит ему. Император говорил небу. Он всегда знал, что его слушают.
Ты, поедешь в провинцию Чахэ, будешь делать для казначейства железные деньги, мои учёные разработали это дело до тонкостей, но Сын Неба желает знать: достаточно ли они прочны для хранения в кладовых, это будет государственный резерв. Медные деньги из листов очень непрочны, они становятся зелёными и разваливаются в руках, мы храним их в связках, но их надо всё время обновлять, а это неправильно, резерв должен находиться у меня постоянно, мне могу понадобиться все деньги сразу, когда я решу начать большую войну. Ответь мне: ты можешь отливать деньги так, как ты отливал наконечники для копий и заготовки для ковки мечей? Да, мой Император Сын Неба, я смогу это сделать.
Так Бу Ши очутился в Чахэ. Долгий путь был им пройден за эти одиннадцать лет. Теперь он был полноправным властителем провинции, он мог даже сказать, что он теперь любимец Императора. Лучик опять ударил Бу Ши в глаз. Как нас отвлекает солнце от наших земных дел, оно дает нам жизнь, оно управляет нами, но как оно требовательно к себе, оно не даёт нам о себе забывать, даже такой мелочью, как ослепший на мгновение глаз, стремится о себе напомнить. Бу Ши думал. Император приедет через четыре месяца, крайний срок через пять. Он спросит, что ты сделал, чтобы я победил в войне с непокорным племенем «юэ», что ответить ему?
Бу Ши подошёл к маленькому своему водоёму, присел на корточки рядом и засмотрелся на воду; она была прозрачна и спокойна, но только так, как может быть прозрачна и спокойна вода, а это значит, что не так, как всё остальное прозрачное и спокойное; по воде бежала золотая, солнечная рябь, легкая тень двигалась вдоль противоположной стенки и прятала в себе успевших туда метнуться рыбок, пошевеливающих ленточными оранжевыми хвостами; длинные лохматые водоросли постоянно извивались, создавая постоянное, монотонное движение; маленькие мошки бегали по поверхности воды и пускали по ней нитяные следы и кружочки; какое это спокойствие думал Бу Шу, такое же, как у меня, того и гляди уйдёшь на спокойное дно.
Он сидел так и чем больше уходил в задумчивость, тем больше нервничал; что-то не так во всём, во всей его жизни, что-то не так; грусть накатывала волной при этой мысли, но привычка думать о практической стороне любого вопроса брала над созерцателем верх; хотел он этого или не хотел, но он уже видел противоположную от него часть дна озерца как гору, гору, которая что-то ему подсказывала, но будто просила: догадайся сам, ведь так это просто, догадайся, ведь, ты, уже думаешь об этом. Бу Ши решительно встал, направился к той части дорожки, где был песок, достал из-за пояса костяную палочку для почёсывания спины, с вырезанной на конце ладошкой, перевернул её острым концом и принялся рассуждать, делая на песке чертёж; при этом маленькие шарики, которые бегали внутри специальной башенки, вделанной в палочку, издавали приятный постукивающий звук.
Западная часть озера Куньминьчи прилегала к пологой горе, далее горы увеличивались в размерах, покрывались лесом и уходили далеко на запад – Бу Ши быстро рисовал карту на песке - вот тут и будем строить ярусные суда с надстройками. Лес возим с гор, тащим его вниз, зачем? Надо его распиливать на разнообразные детали прямо в горах, по пологой части холма устроим широкий накат, на нём расположим пять-шесть постов, на каждом посту свой участок работ; на последнем устанавливаем мачты и метательные орудия – всё, готовый корабль спихиваем в воду озера. Можно делать один корабль за два дня, нет это не годится, один корабль в день, только так, один корабль в день.
Инженеры, где мои инженеры, он бежал в свой дворец, полы халата его развевались по сторонам, с ног его слетели тапочки, он бежал уже босиком, не замечая колючек, и всё время кричал: инженеры, инженеры…, - а сам не понимал, что кричит только внутри себя и никто, ни один человек его не слышит. Столица провинции Чахэ, город Чахэ наполнился гулом, гудело всё, всё торопилось прокричать: Император, Император, к нам едет Сын Неба, свет и ум Поднебесной, какое счастье, к нам едет Сын Неба… Две недели над главной северной дорогой стояла пыль, такая пыль, что неба Поднебесной не было видно; тысячи и тысячи людей передвигались по ней, но по сути это двигался лишь один человек – Сын Неба.
Почти две сотни ярусных судов с надстройками, выкрашенных в красный цвет, стояли на озере. Стройными рядами они уходили в сторону востока, но сейчас они смотрели на запад, где было приготовлено место для созерцания своей мощи Императору Сыну Неба. Это была терраса Болянтай высотою в несколько десятков чжанов. Тысячи и тысячи солдат, выстроились вдоль берега; над войском развевались флаги и штандарты, за ними стояла конница и колесницы, дальше на огромных повозках стояли метательные машины. Всё это видел Сын Неба. Глаза Императора были полуприкрыты, он только чуть-чуть позволял себе показать подобие улыбки, она лишь намёком блуждала на его лице, она была совершенно необязательна, она была только особой милостью своему народу, ведь всё было так, как должно было быть, он ни на малый миг не мог и не должен был себе представлять, что всё могло бы быть иначе.
Нет – не могло быть иначе. Он хотел армию – вот она армия. Он хотел флот и выход по каналу для этого флота – вот они и канал и флот. Берегитесь непокорные враги, берегитесь глупые враги, вы глупы только тем, что вы враги, вы враги Китайского Императора и вы этим глупы. Бу Ши, ты раб мой, ты, мой верный раб, ты служил мне верно, но ты допустил роковую ошибку. Бу Ши при этих словах из низкого поклона, как подрубленный дуб, упал на колени и распростёр вперёд руки. Ты слал мне железные деньги, теперь получи их назад. Слуги с огромными ящиками с толстыми ручками по три ручки с каждой стороны ящика и по двое слуг на каждую ручку, стали подходить к лежащему на земле Бу Ши.
Когда все подошли, Император сделал знак остановиться и поднял руку, показывая, что будет говорить. Твои деньги, железные литые деньги, хороши только первые три года, ты мне служишь уже двенадцать, деньги посылаешь в государственную казну больше десяти лет, посмотри что стало с теми деньгами, которые уже десять лет в моей казне, посмотри. Император сделал рукой жест. Слуги приблизились к Бу Ши и поставили тяжёлый ящик вертикально. Император сделал новый жест лишь пальцами левой руки. Со страшным громким металлическим шелестом, монеты высыпались на Бу Ши. То, что на него высыпалось, нельзя было назвать монетами, это была груда ржавого металла, эта груда покрыла Бу Ши почти полностью. Сын Неба улыбнулся на этот раз в полную силу, видно было, что он доволен. Он сделал неопределённый вращательный жест рукой и щёлкнул пальцами и новые слуги с новым ящиком подошли и высыпали на Бу Ши его содержимое. Бу Ши был засыпан почти полностью.
Я знаю, ты меня ещё слышишь, Бу Ши, так нельзя ошибаться, когда тобой повелевает Император Поднебесной. Император с сожалением покачал головой и уже без специального жеста махнул рукой. Слуги всё подходили и подходили, гора монет всё росла и росла, последний ящик слуги высыпали уже с трудом на неё взбираясь. Верхние монеты из последнего ящика были почти нового литья. Они сверкали на солнце так, как может сверкать в природе только чешуя императорских карпов