«Now my faith lie in mine own justice»
(«...A Dish Best Served Coldly», Type O Negative)
Меня зовут Конрад Пеш. Когда-то я работал курьером – доставлял в самые разные точки нашей планеты человеческие органы. Нравилось? Да, ведь я спешил доставить людям жизнь, порой она зависела от меня одного. Так сказать, курьер, наделённый властью дарить и отнимать жизнь… Помню, доставлял сердце в сердце России. На самолёте в Москву, оттуда поездом в Ступино. Клиент – клинический идиот: уговорил за доллары делать операцию на дому. У него они есть. Он может оплатить продолжение игры. Как он их заработал? Не моё дело! Деньги вообще не пахнут, хоть и созвучны английскому «deng», что означает «дерьмо».
В Берлине – солнечно. Аэропорт, затем стальная птичка. Облака, изредка прорывающие синий бескрайний лист, леса, поля, реки под крылом… Потом всё заслонили облака – пушистые как вата и белые как снег. Самолет устремился к земле, пронзив их как стрела.
Мы сели. Пассажиры радостно захлопали в ладоши…
Вот и «Домодедово». Приятно удивил аэропорт – чисто и современно, по последнему слову техники. На улице – маленькие автобусы, русские их называют «маршрутными такси», «маршрутками». Я могу читать по-русски (учил язык в школе, а после прошёл интенсивный курс усовершенствования знаний), поэтому мог разобраться без переводчика, куда и как ехать. Нужна была маршрутка до метро. Впрочем, я не спешил на поиски, а пока наблюдал местные «дьюти-фри», русские и не русские автомобили, дружелюбных москвичей. Первый раз в Москве – не каждый день такое случается…
Вскоре нашёл и кандидатуру. Цена проезда несколько высоковата, на мой взгляд, но особенного выбора в стране оголтелого капитализма пока не было... Сурового вида водитель быстро домчал меня до места, обозначенного литерой «М»… Ну всё – allez!
Люди быстро освободили от себя микроавтобус и поспешили к поездам. У всех, кроме меня, были огромные чемоданы. Мой портативный холодильник был лёгок. На душе было хорошо, хотелось пройтись по городу, но я подавил в себе подобные неуместные желания – я спешил. Сердце не ждёт! В здании метрополитена лёгкий шок вызвали огромные очереди за билетами на проезд. Потеряв двадцать минут, я всё же приобрёл несчастную карточку. Быстро – на вокзал! Хорошо – ехать без пересадок...
Как описать впечатления от первой поездки в московском метро? О-о!.. Я не забуду этого и на смертном одре. «Ароматно» пахнущие «бомжи» (позже я узнал это слово); молодые и старые люди с алкоголем в зубах, норовящие толкнуть или обругать друг друга и каждого встречного-поперечного (и, конечно, меня – субтильного интеллигентообразного иноземца)… Если это не ад, то – чистилище. И так люди ездят каждый день?! Об этом лучше забыть как о страшном сне и не думать.
После получасового консервирования в вагоне я наконец дождался Откровения свыше – автоматический голос без эмоций провозгласил: «станция «Павелецкая»!» Сложно передать моё ликование от того факта, что можно было снова выйти в прекрасный (уже) город и насладиться сравнительно свежим воздухом перед поездкой в поезде. Вокзал я нашёл сразу, идя по течению толпы и изредка сверяясь с надписями по бокам. Ожидал увидеть нечто наподобие аэропорта, но был неприятно удивлен.
Наследие мрачных времён процветающего социализма кишело бичами. Бомжи, как продолжатели того, что не удалось нам в сорок первом, оккупировали каждый квадратный миллиметр. Плюс ещё и напряжение, обман, спам, агрессия и ненависть повсюду. Бедные люди! Злятся на себя и друг на друга, а всё от бессмыслия, от злости на годы вранья, от недовольства всем и всеми. То есть сейчас-то мне эти причины кажутся очевидными, лежат как на ладони, ведь я – в тёплом Берлине. А тогда был «бескультурный шок».
Я продолжал наблюдать за жуткими людьми. Мой поезд опаздывал на три минуты. Наконец появился на горизонте… Опоздание не значительное – прорвемся!.. Однако в поезд я зайти не успел: несколько молодых ребят подозрительной наружности преградили мне путь. «Что они хотят?», – подумал я и нервно дёрнулся.
— Извини, но ты никуда не поедешь. Нам поговорить надо! – меня оттеснили от вагонов.
— Ребят, вам что нужно? – я постарался говорить без акцента.
— Мобила есть? Позвонить надо! – меня отводили за какое-то строение…
— Нет у меня мобилы! Мне нужно ехать! Человек умирает!
— Позаботься лучше о себе! – ответил один из ребят, ехидно улыбаясь.
Двое схватили за руки и держали, в то время как улыбчивый парень шарил по моим карманам. От возмущения я потерял дар речи, подавившись невыраженностью готового было сорваться крика возмущения. Вытащив кошелек, мой новый знакомый снял и мои часы. Продолжая обыск, он залез в правый карман и, к моему несчастью, нашёл... телефон.
— О-о, что я вижу! А я думал, что у нашего приятеля нет мобилы! – торжествовал ублюдок…
Пресекая мою попытку закричать о помощи, один из негодяев приблизил к самому моему лицу нож–кастет, спокойно произнеся:
— Только пикни, тварь, и ты – труп.
Не зная, что и предпринять, я даже не думал о самообороне и стоял, пялясь выпученными глазами как баран на новые ворота. А ещё наивно полагал, что попал в цивилизованное общество!..
— На, мразь, на! – проснувшаяся звериная злоба вдохновила человека, уличившего меня в обмане, на два кривых надреза на моём лице.
— Что ты делаешь, тварь?! – закричал я, взбешённый болью – отнюдь не мыслью о возможном опоздании – и невесело прошёлся последними словами по чудесному «гостеприимству» великой волшебной страны.
— Ах ты, козлина, я заткну твою буржуйскую пасть! – по реакции новых знакомых я понял, что говорить без акцента у меня, мягко говоря, не получилось.
Компания налетела, безжалостно избивая. После одного крепкого удара ногой в грудь я потерял сознание.
Когда я открыл глаза, то увидел, что банда подонков смылась, оставив меня, обезображенного и истекающего кровью, лежать на асфальте. Они забрали всё, кроме холодильника. Он лежал в нескольких метрах от меня. «Вот дерьмо! Раскрыт!», – подумал я. Проблемы, накапливавшиеся исподволь, оформились в охватившую меня целиком снежную лавину. Мне стало всё по барабану. Прикрыв веки от боли при резком движении, закрыв сердце и вытерев кровь с лица, я просто сел на электричку и отправился в путь. Руки и два сердца тряслись – моё в груди и чужое в холодильнике. Я мысленно послал его и его будущего хозяина…
В поезде люди косились на меня так же, как я час назад косился на бомжей. Встречаясь со мной взглядами, они отводили глаза; те взгляды, спиной также чувствовал взгляды. Некоторые вставали со своих мест и пересаживались подальше от «бомжа», то есть от меня. О! Ступино...
Соскочив с поезда, я чуть ли не галопом помчался на поиски нужного дома. Подумал: «Сказать, что меня ждут как Откровения с небес – крайне мало!» Дверь была открыта. Я позвонил, но никто не отреагировал. Я решился зайти. Пройдя по небольшому коридору, я увидел комнату, из которой доносились голоса.
— Миша! Я иду за тобой! Уже скоро я буду там, где ты, Миша!
— Кхм-кхм… – прочистил я горло. По патетическим возгласам работавшей на публику женщины лет сорока я всё понял…
— О!! – глядя на меня, закричала она. – Вот и он! Где вас носило?! А теперь – всё!!! – она заливалась слезами под равнодушным несмотря на все её потуги взором врача, сидевшего возле. Впрочем, мой видок сорвал маску равнодушия с лика эскулапа. Видно было, что он даже думал предложить мне помощь, но потом раздумал.
Опоздал. Я опоздал! Гм, а мною ведь двигали не только о деньгах, но и о человеке. Понял внезапно, как мало зависит от меня в этой жизни. Ничего не зависит: ни чужие жизни, ни моя собственная. Стало жаль себя, я еле сдерживал слёзы. Я не был на коне. И хотя сердце еще в порядке, никто не в силах изменить ситуацию. Выразив своё никому не нужное соболезнование, я удалился. На улице расплакался как ребенок. Всё, что пережил сегодня, было зря.
Вскоре тоска покинула душу, уступив место спокойствию. Просто вдруг пришло в голову, что в этот момент во всём мире гибнет множество людей. А множество, наоборот, рождается… Чтобы также умереть в свой срок – этот дьявольский жизнеход водит хоровод начала времён… А кто такой я? Вопрос!
Подъехавший поезд вывел меня из экзистенциального раздумья. Снова в Москву, а оттуда – домой, в родной Берлин. В поезде мне было всё равно, что люди косились на меня. Не важно, встречу ли я на вокзале каких-нибудь недоносков. Я был ко всему готов. И, уж поверьте, если б я встретил тех ублюдков снова, то попытался бы использовать маленький холодильник не по назначению.
Но мне никто неадекватный не встретился, и обратный путь до аэропорта прошёл без приключений, зеркалом повторив прошлое: поезд, метро, маршрутка, аэропорт... «Домодедово»! Отворяй врата на Родину!..
Вот и мой самолет. Сидя у окна и наблюдая за уменьшающейся и удаляющейся Москвой, я решил никогда больше не работать курьером, и действительно с тех пор больше этим не занимался. Теперь я живу тем, что пишу рассказики в журналы… Чуть позже чем через два часа я снова был в Берлине. Будто бы никуда и не уезжал...