Бедный Акорс не знал, как реагировать на такое. Он вернулся в замок Гаро и сразу у ворот обнаружил кучи спящих людей. Видно, они засыпали, едва ступив на двор. Одни просто валялись на камнях, другие храпели, удобно устроившись на чьей – нибудь руке или ноге. Это те, кто входил, чтобы посмотреть: что же такое в замке творится, если там тихо и не видно никакого движения. Или же те, кто явился сюда не в добрый час по долгу службы: военные, поставщики продуктов и прочие. Те же, кто попал под чары первыми, так и остались стоять или сидеть на своих местах, там, где их настигло заклинание Виктора.
А чьё же ещё?
Бесполезно орать, искать виновных, устраивать казни. В этом замке все жертвы. Даже Акорс без конца зевал, тёр глаза и норовил прилечь. Но надо было подняться в комнату дочери и он шёл, едва переставляя ноги.
Так и есть!
Виктор выкрал её!
Акорс стоял, хлопая глазами. Очевидно, люди в такой ситуации испытывают какие–то чувства. Скорей всего, очень сильные. Колдун размышлял, какое из чувств ему выбрать для переживания.
Гнев? Обиду? Досаду? Унижение? Нет, только не это: если тебя обошёл Виктор Лаэнса, будь рад, что хотя бы участвовал в гонке.
Облегчение от того, что его освободили от ответственности за судьбу Тхаа? Благодарность за любовь к его дочери и заботу о ней? Это уже ближе.
Что–то кувыркалось в его груди весёлым и горячим солнечным зайчиком. Что–то похожее он испытывал пять лет назад, когда средний Лаэнса вот также незаконно забрался в его замок, разыскивая своих родителей. Почему–то считал, что Акорс взял их в плен. Маленький проныра был первым из тех, кто проделал такое и уцелел. Правда, он до сих пор не знает, что маг засёк его на выходе и отпустил. Как было сказано, Акорс уважал смелость.
То, что испытывал колдун, называлось восхищением. Только он слова такого не помнил и не мог назвать точно.
Братья Лаэнса стоят друг друга. Один решил выйти из подполья и мотается по свету под цветами Лишённых Имени. Самоубийца ненормальный. Другой, лишь бы запутать его, Акорса, отказывается штурмовать его столицу даже ради того, чтобы вернуть Тхаа. Тайно едет в Нетум и там, вместо того, чтобы, как порядочный, отбросить копыта, возвращает на Иллен воду. Что ему Слова Изгнания и какое – то там проклятие Тэин! В то время, как Эжену положено, не мумыркая, валяться на погребальном костре, он протягивает над родником свои Хранительские лапы – и вот результат. Так глупо потратить последние силы!
И вот Виктор. Какой красивый ход! Какое мастерство! А смелость, изворотливость, быстрота! Кажется, что ни сделай с этим Виктором, всё идёт на пользу ему и его семейке.
Но что делать Акорсу?
Он думал, что Тхаа встретит его, довольная и весёлая, что они сядут все вместе, втроём, в каминном зале и всё обсудят. Откуда такая мысль? Как же, станет его личный враг дожидаться возвращения Акорса и ждать расправы. «Он же не знает, - с грустью думал владыка Н’дэра. – Ему же никто не сказал о том, чего я хочу». Колдун справедливо считал, что для того, чтобы кто – нибудь что – нибудь знал, надо ясно и чётко изложить ему свою точку зрения.
«Я изложу», - решил Акорс и выбежал во двор.
Призыв остался без ответа. Его летающая скотина не изволила появиться. «Уж не дрыхнет ли зверюга где – нибудь здесь?» - озадачился Акорс. Он был недалеко от истины. Ящер действительно дрых, но не здесь. Оглядев территорию замка Гаро, маг понял, что остался без лучшего из средств передвижения. И без возможности быстро снять с замка чары: ведь следовало обойти или объехать его по кругу. Но лучше облететь. Какой круг, если на пути канавы, дома, казармы, заборы, колодцы, дети и собаки?
Вспомнив о казармах, Акорс направился туда, и очень скоро из ворот города выехали несколько отрядов, и в каждом имелся волшебник. Задание было чётким: поймать Тхаа и Виктора, не причиняя им вреда. Сам же колдун сел на камень посреди широкого двора своего замка, ломая голову, как же его, чёрт возьми, расколдовать.
* * *
Яночка проснулась от того, что Машка, Мышка и Малышка, серые лошадки, чавкали, вздыхали и фыркали вокруг неё.
Яна глянула на крепко спящего Янека и вздохнула. Часовой фигов.
Вчера мальчик сообщил, что сплёл вокруг лагеря какую – то паутину. Если чужой её заденет, они узнают. Яна никакой паутины не видела и поэтому предложила дежурить. Она сказала, что среди ночи разбудит приятеля, а сама отправится отдыхать уже до утра. Да – да, нельзя же всё сваливать на Тогу. Не он ли охранял их в прошлую ночь, когда дети заснули, едва сойдя с лошадей?
Мальчишка обозвал Яну Фомой за недоверие к его паутинам и улёгся под куст рядом с Куг–Ги. Покусанный домовой к тому времени уже спал.
Теперь Яна подозревала, что приятель заснул на посту чуть ли не в тот самый момент, как она его разбудила.
Она полночи его охраняла, помирая от страха, а он вон что.
Девочка взяла зубную щётку и направилась к ручейку, что тёк неподалёку. Едва она поставила ногу за край поляны, как что – то рявкнуло нечеловеческим голосом:
- Брысь!
Яночка с визгом бросилась назад, споткнулась о приятеля и рухнула в остывшие угли костра. Куг–Ги под кустом весело засмеялся. Янек пытался спихнуть с себя молотящие ноги девочки.
- Уйди! А ну уйди! – орал он.
Яночка подняла из костра чёрное лицо, отряхнула его чёрной рукой и сказала ртом, полным золы:
- Никогда… тьфу… не прощу!
- Чего не простишь?
- Тьфу! Тьфу! Что напугал меня!
- Когда?
- Сейчас! – напуганная Яна села в костёр и заплакала. – Ты сказал: «Брысь!»
Янек тоже захохотал:
- Это не я!
- Это сигнализация! – вторил ему сквозь смех Куг–Ги.
- Я же объяснял тебе вчера, а ты не верила.
- Ох! – только и сказал Яна и велела дать ей возможность пройти к ручейку.
Пока она занималась собой, а Тогу – завтраком, Янек занимался Куг–Ги. Девочка посмотрела, как ловко он управляется с лечебными прибамбасами, вспомнила Тхаа, Виктора, который, как говорят, знахарь, и спросила:
- У вас это что, семейное?
- Естественно. У меня и мама врач по образованию. Правда, ветеринарный. Две собаки…
Яна и Тогу прыснули, а домовой надулся.
- Между прочим, ты ещё не извинилась за «бешеную чернобурку», - обиженно сказал он.
- Ой, точно. Прости, Куг–Ги.
И девчонка устремилась в кусты, чтоб без помех просмеяться. Янек крикнул ей вдогонку:
- Видишь, он недаром с нами остался, кто бы в море о нём так заботился?
- Знаешь, это одна из причин, - поддакнул домовой.
- Я знаю вторую, - хихикнул Тогу. Это забота о полюбившемся тебе плавсредстве. Чтобы не затонуло.
Янек огорчился.
- Вот в такой я компании: бездомный корабельный домовой, загубивший четыре плавсредства, Яночки всякие, с которыми вечно что–то случается и Тогу в отпуске. Ужас!
Во время завтрака Янек мрачно размышлял, почему это Куг–Ги вечно зовёт Яну Яночкой. Тоже мне Яночка! Не девочка, а рыжий кусачий сеттер. Он переводил взгляд с одного на другую и пытался думать о них, как о дяде и племяннице.
Не получалось. Он ревновал их друг к другу. Он считал, что Куг–Ги должен быть только его дядей. Ну, ладно, пусть ещё Тхаа. Ну, и тех малявок, что родились. Делиться ещё с сёстрами Внедрильевнами? Нет уж, дудки. Слишком много конкурентов. Да и вообще, как можно считать Куг–Ги дядей? В смысле, взрослым мужчиной тридцати лет. Одни эти его младенческие глазки чего стоят!
Теперь Янек видел то, чего почему – то не замечал раньше. Глаза маленького домового были глазами Яны. У Элоизки был точно такой же кошачий разрез, только цвет Внедрильевский, зелёный. А вот у Яночки и Куг–Ги – серый.
Интересно, что нужно, чтобы мохнатое это существо стало таким, каким его помнит Янек? Может, если его поцелует красивая девочка, домовой и сам превратится в красавца? Он задумался, можно ли считать Яну красивой девочкой? По всему выходило, что можно.
- Между прочим, я и так красивый, а она меня уже целовала, - сказала ему на ухо эта ухмыляющаяся зверушка.
Янек покраснел ярче фирменной чашки «Нескафе». До чего дожили! Он уже разговаривает сам с собой, да о таких вещах! О, великая Нэния! Слышала ли это девчонка?
Какое счастье! Нет! Яна самозабвенно болтала с Тогу, и это юному Отелло тоже не понравилось. Лейтенант в отпуске совсем распоясался.
Да. Восемнадцать – это тебе не тридцать. Это ж разница всего в шесть лет. Говорят, женщины любят, если их мужчина немного постарше. Интересно, что значит «немного»?
- Он обручён, - снова шепнул Куг–Ги.
- О! О–о–о! – завопил несдержанный Янек и свалился с бревна.
- Псих, что ли? – спросила Яна.
- Оса укусила, - посочувствовал Тогу.
- Ты! – обвиняющее сказал Янек и ткнул в него пальцем. – Ты что, собираешься жениться на Тхаа?
Куг–Ги замахал руками.
- Спокойно! Что такого? Вполне достойный брак. Королевская кровь и всё такое. Их обручили младенцами.
- Заметь, в бессознательном возрасте. Потому фигу вам, не женюсь.
Яна вылупила глаза. Как можно отказываться жениться на Тхаа? Такая девочка!
Янек впал в другую крайность.
- А чего это ты не женишься? – зло спросил он.
- Янек, послушай, я говорил с её родителями и тётей. Я им уже всё объяснил.
- Они что, тебя спросили?
- Нет, я сам сказал. Знаешь, когда в роду есть сумасшедшие…
- Тэин не сумасшедшая, - вставил Куг–Ги.
- Не знаю, не знаю. И потом, у неё самой голова не в порядке.
- Что?! Да я тебе…
- Да помолчи ты, дай сказать. Девчонка не в себе, а я хочу, чтоб у меня дети нормальными были.
- Она перенесла ужасную психическую травму.
- Короче, Тогу, дело не в этом, - сказал Куг–Ги. – Дело в именах её родителей. Тэин и Акорс – что может быть ужасней? Не орите. Чего рты разинули? Конечно, никто не знает, но Тиош – не родной отец Тхаа.
Упёртый Тогу нудел своё.
- Я узнал это недавно. От короля Эжена. Да, дело и в этом тоже. Но дружить – то я с ней не отказываюсь. Я вот и с тобой дружу, Куг–Ги. Уж хуже этого вообще ничего нет. Разве что с Яной дружить. Но что делать, куда от вас деваться?
Он встал и пошёл к лесу. Яна вскочила.
- Но ведь Тхаа такая красивая! – крикнула она.
- Да, - обернувшись, сказал Тогу. - Красивая. Умная. Интересная. Весёлая. Открытая. Добрая. Смелая. Но не для меня.
И он скрылся среди стволов. Янек моргал глазами. Тогу первый, кто назвал Тхаа смелой. Вот это да!
- Знаете, - вздохнул Куг–Ги, - я был не прав. Я же вспомнил, наш Тогу не хочет быть королём. Ни королём, ни правителем. А Тхаа – эльфийская принцесса. Княжество Вэрлетт, бесспорно, её. А вот на трон Анорры они могут претендовать оба: Тхаа и Тогу.
- А раз её отец Акорс, то и на трон Н’дэра, - дошло до Янека.
- Наш Тогу хороший. Он не хочет быть причиной раздоров на Иллене. Я пойду помирюсь, - сказал Куг–Ги и заковылял в нужном направлении.
Янек и Яночка сидели тихо – тихо, пришибленные всем этим. Наконец девочка спросила:
- Какие раздоры, Янек? Поженились бы – и все дела. Никаких проблем.
- Да нет. Проблема одна. Они просто не понравились друг другу. Во – первых, Тхаа ещё девчонка совсем, а во – вторых… Ну, я не знаю. Отчего люди, ну, или эльфы, нравятся друг другу?
- Кто ж их разберёт?
- Вот – вот.
Оказалось, Янека волнует ещё одна проблема.
- Думаешь, Хранители Кораблей умеют читать мысли? Клавдий, например?
- Нет, не думаю. А что?
- Ты лучше меня спроси, - посоветовал Куг–Ги, появляясь на полянке.
- Да, спроси его, он ответит. Он всё знает, - сказала Яна, гордясь своим дядей. Заметьте, своим, а не Янека какого – то.
Маленький Хранитель подумал – подумал и не спросил.
Куг–Ги пожал плечами.
- Тогда собирайтесь – и в путь. Планы таковы. Быстренько находим моего Виктора и Тхаа, а потом или попутно - Забытую скалу. Забытые скалы водятся у Золотой Реки.
- Точно, так сказано в легенде, - поддакнул Янек. - Так и так двигаться на запад. Очень попутно.
Дети ринулись собираться. Тогу тихонько спросил домового:
- Что ты станешь делать, когда с нами будет Тхаа? Уедешь?
- Куда? - ужаснулся Куг-ги. - Я буду следовать за вами в отдалении. По кустам.
Очень весело.
* * *
День, как обычно, начался с жары. Над бесполезными стенами Мирославля уже стояло марево. Внизу копошились его жители. По приказу правителя Внедрилия они расчищали дно озера Чара и речки Бегущая Вода. Войско Нетума и Лесного Края готовилось выступать. Гасили костры, собирали палатки, седлали коней. Слышалось ржание их и их хозяев, звон оружия, крики и стук. Два приятеля, Недди и Эжен, оставляли в городе сильный гарнизон, а с остальным войском собирались двинуться на южные города, а затем – на Столицу.
По крайней мере так считал Тали Стани, глядящий из степи на всю эту суету. Тут же стояли его боевые товарищи: крутые и знаменитые офицеры Акорса. Они все думали, что идут на казнь и были просто потрясены, когда их выставили за ворота, развязали руки и даже выдали по короткому кинжалу: путь до Н’дэра далёк и опасен.
- Хлеба нет, самим есть нечего, - проговорил бородатый детина, обвешанный оружием. – Уж сами позаботьтесь о своём пропитании. Давайте, шуруйте отсюда. Эх, будь моя воля, я бы вам…
- Ступайте, не искушайте судьбу, - сказал очень бледный Дрэйт. От ворот и вообще с разных сторон на них глядели ох, как недружелюбно. – Иди, господин Тали. Тебя освободили только ради твоего сына.
- Ты никто, Дрэйт, а мой сын – ничтожество. Пусть будет рад, что я его не проклял и не отрёкся от него. Твои же родители скончаются, узнав о твоей измене.
- Ты хороший отец, господин, - усмехнулся молодой эльф. – Послушай, какая измена? Я тебе двадцать раз рассказывал, что произошло, с тобой говорили оба правителя, а ты знай своё твердишь. Ты должен гордиться сыном, а мои родители будут гордиться мной, я надеюсь.
В ответ Тали сверкнул глазами и прорычал что-то невнятное. Дрэйт - сын его старинных друзей.
- Иди, господин, - сказал Дрэйт. – Когда Тогу вернётся, встреть его как достойного сына, не позорь перед всеми.
И он зашагал к городу со всем конвоем. Крутые офицеры остались стоять небольшой кучкой у подножия плоского холма. Местные жители оживились, глаза их загорелись радостью. Они дружно сделали шаг вперёд. Потом ещё. И ещё.
- Идём, Тали, - сказали ему. – Скорей, а то будет поздно.
Они развернулись и быстро пошли в сторону границы княжества Вэрлетт.
Народ ещё долго шёл за ними, улюлюкая и насмехаясь.
Но потом жители вернулись в Мирославль. Их ждало ещё одно интересное событие – проводы родного войска, любимого правителя и Хранителя Вод.
В это утро часть армии двух стран уходила в подземные города и переходы Маленького Народа.
* * *
Скачка казалась бесконечной, и Тхаа задремала, привалившись к дяде. Ей стал сниться Белый Остров. Лужайка перед домом, где так весело играть с ребятами, сосны у воды, небольшой кораблик. Такого судна никогда не было на Тихом Озере, но девочка его где – то видела. Она карабкалась на мачту, а дедушка внизу качал головой: не сорвётся ли? Такая малышка! О, у Тхаа был хороший учитель, она не сорвётся.
Виктор остановил коней и девочка проснулась. Дядя усадил её на упавшее дерево и велел поесть и попить. Какой прекрасный был сон и какое невесёлое пробуждение! Она смотрела на Виктора и понимала: вот сейчас он скажет ей нечто ужасное. Тхаа даже догадывалась что.
- Я без тебя никуда не пойду, - сказала она.
- Не спорь, девочка, - ответил он. – Не время спорить. Акорс начал преследование. Сейчас мы поедем дальше. В одном месте у дороги стоит толстое дерево. Вернее, их несколько, потому что это низина и там ещё влажно. Останавливаться не будем. Ты встанешь и с лошади переберёшься на него. Ты увидишь, что по веткам можно перейти на другое дерево, то, что дальше от дороги. Потом – на следующее. У тебя это получится легко. Окажешься на старой иве, что над чуть живым Акорсовым ручейком. Спустишься прямо в воду. Немного пройдёшь по течению. Увидишь хорошие заросли. Выйдешь на том берегу и пойдёшь на северо – запад, как я говорил. Пусть где – то впереди тебя ждёт Пушинка. Позовёшь её сейчас.
- Дядя… - начала было Тхаа.
- Я с этими лошадьми отправлюсь в сторону Лесного Края. Пусть думают, что нас двое.
- Дядя! До границы так далеко! Тебя схватят! Акорс – он может.
- В этот момент мне лучше быть одному, чем с тобой. Если ты о дурацком предсказании – оно всё – равно когда – нибудь сбудется. Не думаешь ли ты, что замолвишь за меня словечко перед Акорсом – и он послушается? Хочу, чтоб ты была в безопасности. Так мне будет проще отстоять самого себя.
Девчонка упрямо мотала лохматой головой. Тогда он сказал:
- Если ж нет, считай, это моя последняя воля. Но надейся на лучшее.
Подействовало.
Тхаа прижалась к нему и заплакала. Дядя всегда был бесконечно добр к ней. Он брал их с Янеком в далёкие прогулки, водил в своём мире в кино. Покупал невиданных здесь куколок Барби для всех её подружек. Утешал, учил полузабытым эльфийским заклинаниям. Ругался со всеми, кто, как ему казалось, хотел обидеть племянницу. Он привозил ей книжки и рассказывал сказки. Наверное, они с Настей хотели иметь не только сына, но и дочку. Девочка в семье – благословение Богов, но их семью Боги почему – то не благословили.
Виктор погладил её кудряшки, поцеловал в макушку и сказал:
- Времени нет, Тхаа. Пора. Подумай о тех, кому мы нужны.
Девочка вытерла слёзы.
- Да, дядя. Чем раньше мы это сделаем, тем больше у тебя шансов спастись. Вперёд!
- Постой. Помнишь, что обещала?
- Что?
- Остерегаться Тэин. Это серьёзно.
- Хорошо. Я буду надеяться, что всё обойдётся.
Она была такая худенькая, растрёпанная и несчастная, но такая решительная и смелая. Девочка, одержавшая победу над самой собой. Наследница Анорры и Вэрлетта, эльфийская царевна. Его маленькая племянница.
- Вперёд, Тхаа. Ты зовёшь Пушинку, я собираюсь.
* * *
Куг–Ги швырнул в костёр остатки разодранного матросского костюма и предстал перед ребятами в джинсах и голубой рубашке с короткими рукавами. На шею он повязал оранжевую с серебром косынку на манер ковбойского галстука.
- Круто, - сказал Янек. – Ещё бейсболку нацепи.
- Чего её цеплять здесь, в тени? На равнине нацеплю от солнечного удара.
Это значило, бейсболка у него тоже имелась.
- О! – произнёс мальчишка и замолк. Зато оживился Тогу. Ему безумно нравилась джинсовая ткань и он не уставал ею
восхищаться.
- Обалдеть! – говорил он. – Если у нас на Иллене продавать такое, с руками оторвут.
- Прекрасная идея, дружок. А я – то всё думал, как расширить свой бизнес. Будешь моим компаньоном?
- Буду, - смеясь, сказал Тогу. – Очень хочется поскорей поднять свой замок. Может, наладим производство? Откроем фабрику на нашей земле?
- Давай обдумаем этот вопрос. Только ведь папочка твой такой консерватор!
- Ничего, заработаем денег пока что на ввозе товара и перепродаже, а потом я куплю себе другой замок. Заберу туда маму и братьев.
- Всё так серьёзно?
- Серьёзней некуда, Куг–Ги.
Янек всполошился:
- Не возвращайся домой, Тогу. Живи в Лесном Крае. Или в Нетуме.
Лейтенант загрустил. Он бы рад был не возвращаться, но ужасно тянуло домой. Вот такое противоречие.
Они ехали среди холмов, утыканных древними – предревними каменными постройками, старыми – престарыми дубами и юными цветами. Зрелище было таким, что Яне жаль было лишний раз моргнуть: вдруг пропустит какую – нибудь деталь. На привале она моментально облазила весь склон, все камни и лабиринты. Она уже карабкалась на следующий холм, когда попала в поле зрения Тогу.
- Эй, Яна! – заорал он. – Что за дела? Займись обедом, теперь моя очередь лазить.
Да, тяжела женская доля. Если ты женщина, каждый норовит прилепить тебя к поварёшке. Пришлось возвращаться.
Ничего, с того места, где они расположились, открывался вид просто необыкновенный. Это немного компенсировало моральный ущерб.
- Не разбегайся, Яна, сиди тут, а то получится как тогда, на берегу. Помнишь, тоже все разбрелись, - изрёк Тогу и скрылся за каменными воротами.
Яна резала хлеб на плоском камне, когда явился Куг – Ги.
- Обед готов? Нет? Что – то долго. Ты не уходи никуда, а то помнишь, что бывает, когда каждый бродит где ни попадя, - заботливо сказал домовой и полез на вершину холма.
Рыча от негодования, девочка остервенело мешала похлёбку. Тут примчался Янек.
- О! – завопил он. – Хоть один умный человек. Сидит себе, никуда не разбредается. Обед готов? Нет? Что – то долго. Позови, как сварится.
И он поскакал вниз по склону.
- Вот… морды!!! – в бешенстве вскричала Яна. Понятно, её никто не услышал. – Поубивала бы просто. Эксплуататоры! Только и думают, что о жратве. Мужчины! Тьфу!
В знак протеста, она полезла на стену ближайшей каменной постройки. И ведь залезла же, и гордо глянула на окрестности и на небо. И когда Яна увидела, что там, в небе, летит сюда по её душу, она завопила, как сумасшедшая. Но все эти типы, что советовали ей не разбегаться, сами болтались неизвестно где. Вот она, социальная несправедливость. Ты варишь мужчинам еду, а они бьют баклуши. А если ты сама вот – вот станешь едой, защитить тебя некому.
С ловкостью кошки Яночка соскочила со стены. Она хотела схватить поварёшку и бить ею в сковородку, чтобы хоть как – то предупредить друзей о приближающемся чёрном ящере. Но вот беда, сковородка была где – то упакована и девочка не знала, где. Она немного постучала по камню, а потом сказала:
- Ой! – потому что страшилище было уже здесь. А она стояла одна и прижимала к себе поварёшку.
Дракон сел на стену, с которой только что слезла Яна, протянул к ней длинную шею и носом, размером с её голову, стал методично обнюхивать девочку.
«Сейчас помру, - планировала она, - а потом уж пусть жрёт. Живой не дамся».
Однако летающий крокодил агрессии вовсе не проявлял. Он, правда, скалил зубы, но это было скорее похоже на ухмылку. Так улыбается сытая собака, которой хозяин чешет пузо.
«Наверное, уже съел кого – нибудь», - подумала Яна и на всякий случай погрозила ящеру поварёшкой. Тот и половник понюхал, а потом облизал.
«Придётся им его мылом дезинфицировать», - рассуждала про себя Яна. Им – это Янеку, Куг – Ги и Тогу. Хоть что – то сами сделают, не на кого свалить будет, ведь её сейчас съедят.
Дракон ткнул Яну носом в плечо.
- Чего тебе? – дрожащим голосом спросила девочка. – Жрать хочешь? Может, хлеба? Смотри, вот хлебушек. Жри.
Не спуская глаз с ящера, она нагнулась и подняла плоский камень, а потом протянула его незваному гостю. Тот хряп – и тут же проглотил всю краюшку. Яночка сунула руку в мешок и извлекла ещё одну. Зверь разинул пасть и она зажмурилась. И почувствовала, что хлеб осторожно тянут у неё из рук.
- Да на, на, подавись, проглот, - пискнула Яна. – Вот, жри ещё.
Так она скормила животному весь запас хлеба. Дракон брал его осторожно, стараясь не задеть её пальцев. Он принюхивался и пофыркивал, как большая лошадь. Прожевав последний каравай, зверёк полез носом в мешок.
- Что? Белковой пищи хочешь?
Из другого мешка Яна извлекла колбасу. Ящер понюхал и отвернулся.
- Нет, ты глянь, ещё нос воротит, мяса не желает. Чего тебе нужно?
Из складок мешка дракон извлёк конфетку и сожрал вместе с фантиком. Потом принюхался к похлёбке. В ней ему не понравилось одно: высокая температура. А так он выразил полную готовность схряпать их обед, как только остынет. Ящер облизывался и махал хвостом.
- Ужас, ужас, - шептала Яночка. – Господи, как страшно – то.
Дракон снова ткнул её в плечо, а потом стал тыкаться в поварёшку. Так какая – нибудь юная колли призывает хозяина бросить её палочку. Девочка растерялась. А зверюга, раздвинув губы, аккуратно взяла половник за ручку. И тут до Яны дошло. От облегчения, она опустилась на землю, смеясь и плача.
- Травоядный! Ты мой травоядненький! Миленький! – причитала она, разглядывая совершенно лошадиные зубы. – Не станешь меня есть, правда ведь?
Яночка протянула руку и погладила шершавую кожистую морду. Морда расплылась в улыбке. И тут на лужайку выбежали Янек и Тогу, каждый со своей стороны. Лейтенант схватился за меч, мальчишка скрутил фигу, Яна заорала и обняла монстра за шею. Они же его обидят! Тогу и Янек тоже завопили и ринулись к ней. Ящер соскочил со стены, лапой толкнул Яну себе под брюхо, вытянулся в струнку и зашипел на ребят, совсем как гусь, защищающий гусёнка.
Янек… А Янек внезапно свалился в траву лицом вниз. Из рук Тогу вылетело оружие. Над лужайкой зазвучала Песня. Яночка стояла под пузом дракона и глупо улыбалась. Молчание широких степей, шуршание лесов, мерный плеск моря, переливчатый голос Реки – всё сошлось здесь, всё завораживало, успокаивало, навевало сон. Мир нежен, тих, безопасен, а те, кто могут нарушить покой, пусть молчат до поры.
Песня Покоя.
Яна зевнула. Не прекращая петь, Куг–Ги сунулся под безвольно повисшее крыло дракона и протянул ей руку. Едва он вывел девочку из – под ящера, как тот покачнулся, упал и остался лежать.
- Убил его! – всплеснула руками Яночка. – Убил травоядную зверушку. Бедного маленького монстра. Он прилетел со мной поиграть. Он меня просто нюхал. А эти как выскочат, как заорут! – Яна кивнула на Тогу и Янека. Куг – Ги тихо сказал:
- Не ори, здесь действует Песня.
- Ну и пусть! – Яна прижалась к крылу динозавра и громко зарыдала. – Ты то уплываешь и бросаешь на меня бедного Тогу, который того и гляди отбросит лапти, то гробишь моего дракона. Не могу я с тобой, Куг–Ги!
- Не болтай ерунды, Яна, - шёпотом попросил Тогу. Многие маги всё на свете бы отдали лишь бы узнать текст Песен Хранителей. Тебе поднесли на блюдечке, а ты ещё выкаблучиваешься. Твоя крокодила просто спит.
- Спасибо, Тогу, - вставил Куг – Ги. А Яна вскричала:
- Как? Что? А Янек?
Услышать ответ она не успела. Заснула стоя и съехала по крылу в травку.
А Янек, наоборот, встал.
- Ты опять меня треснул по голове, Куг–Ги? – спросил он.
- Меньше скачи, и больше смотри под ноги, - посоветовал домовой. – Хватит на меня наезжать.
Тогу перехватил полный ужаса взгляд мальчика и быстро пояснил:
- Да спят они, спят, никто не помер.
- Песня Покоя! – благоговейно прошептал Янек. – А кто спел?
Папа?! Где он?
- Яна, - в один голос заявили Куг–Ги и Тогу. – Это спела она.
- Да? Откуда ей знать…
- Откуда? – спросил Куг–Ги у Тогу.
- Откуда? – спросил Тогу у Куг–Ги.
- Я думаю, может быть…
- Да, точно, она говорила…
- Она стояла с другой стороны завала и слышала. На Тайной Дороге.
- Да, ты же помнишь, там был один волшебник…
- Что вы несёте? – возмутился Янек. – Там был такой завал, такой обвал! Ты же видел, Тогу, ничего невозможно было услышать.
- Да? – удивился Куг–Ги, а лейтенант возмутился:
- Я читал, эти Песни ваши, такие всепроникающие!
С этим особо не поспоришь, но маленький Хранитель всё не унимался.
- Ладно, но откуда она знает, где применить можно? И почему сама орала?
- С перепугу, наверное. Мало практики, - пояснил Тогу. А Куг–Ги сказал:
- Дня три Змей Горыныч дрыхнуть будет. Смотри – ка ты, и вправду травоядный.
- И хлебоядный. Он у нас весь запас сожрал, - огорчился лейтенант.
- А обед?
- Обед на месте.
- Ох, как хорошо! Сейчас поедим.
- Послушай, Куг–Ги, а что Яночка тоже будет спать три дня? Целых три дня? Да как мы её потащим? Что делать – то с ней будем?
- Смотри, Тогу, - возмутился Куг–Ги, - ему жалко, что ребёнок поспит. Бедная девочка полночи его охраняла, а он не может потерпеть пару часов.
- Два часа? Это ещё ничего.
- Штрафные работы, - сказал Тогу. – Тебе её и везти. Тебе – тебе. Я почти двое суток с нашим домовым мучился.
Янек спорить не стал и почему – то улыбнулся.
Они поели, собрали пожитки, Куг–Ги ловко взобрался на Янину лошадку Машку, Тогу передал Янеку спящую девочку и они тронулись в путь.
Ящер остался на лужайке среди камней и цветов. Ему снилась Яночка с конфеткой в руках.
Маленький домовой с любопытством поглядывал на племянника. Интересно, когда он спросит о том, о чём действительно хочет узнать?
* * *
Дубы провинции Крэис то сплетали над старой дорогой ветви и по утоптанной земле и по путникам скользила сеть из теней и солнечных зайчиков, то расступались, уступая место широкому и светлому простору. В волосах Яночки запутались искорки. Янек изредка, одним пальчиком, дотрагивался то до одной, то до другой. Его счастью не было предела. Оно было больше любого из пёстро цветущих лугов. Это оно освещало их своими лучами.
Куг–Ги снял с шеи оранжевую косынку и протянул мальчику:
- Надень на неё, а то голову напечёт.
Платочек немного потрепыхался у Янека в руках и он подумал, что наверное уже скоро, за Синим Городом, там, где должны быть Великие Сады, снова взовьётся оранжевый флаг. Там, в степях, пожухлые травы почувствовали движение влаги у корней. Там тоненькой ниткой блестела Бегущая Вода, наполняя озеро Чара. В тускло освещённых залах подземных городов слышалось весёлое журчание: новорожденные ручьи прокладывали себе путь среди векового мусора и пыли. Вздохнули берёзовые и кленовые рощи Севера, уцелевшие деревья Каиссы и Вэрлетта, колючие кусты Элотты и Н’дэра.
На Синем Берегу случилось чудо. Пролетая над глубоким оврагом, Великая Мать Морского Народа заметила что – то странное на самом дне. Она покружилась над безжизненной потрескавшейся землёй и спустилась ниже. И долго – долго сидела, глядя на крохотные, слабые и робкие ростки пырея – этого бича огородов. Да если бы здесь были те крестьянки, что пятьсот лет назад покидали свою землю на кораблях очередных Внедрилия и Ниго, они бы благословили этот сорняк, эти всходы.
На границе Нетума и Лесного Края Сухое озеро вспомнило своё название. Озером Тёплой Воды звалось оно когда – то. Теперь, как прежде, в него сбегали многочисленные ручьи.
Били родники в городах, разрушенных людьми или временем, в старинных и совсем юных. Нет, не лазить больше Элоизке под оградой дворца. Теперь в этом месте будет течь вода, радостно скатываясь с Парковой горки. Яночкина сестрица будет чинно выходить из ворот, чтобы полюбоваться на фонтаны Цветной Площади. В любой день, в любое время.
А за городом, на холме Ароды, будет виться оранжевый флаг древних Хозяев Великих Садов. Многие – многие мили молодых тонких саженцев и цветов…
-…И был бы нашим представителем в Н’дэре, - говорил Куг–Ги. – А лично тебе я, так и быть, продам лучшие сорта по себестоимости.
- Мог бы и подарить, - смеясь, отвечал Тогу. Надо же, они тоже мечтают о садах.
- Мог бы, мог бы, если обещаешь, что твой сад будет лучшим во всей стране.
- Смотря в какой стране я буду жить.
- Да какая разница, Тогу? В любой. Что – то ты мрачно настроен. Хочешь, подарю тебе книгу по садоводству?
- Нет такой книги, которой я бы не прочитал. По садоводству, животноводству, мелиорации и экономике.
- Знаешь, это чувствуется, - сказал Янек.
- Я был бы хорошим хозяином, - бахвалился Тогу.
- Ты был бы хорошим королём, - пошёл чуть дальше Куг–Ги.
- Обойдётесь. А ты прекрати об этом говорить, а то как тресну.
- Это комплексы, - снова встрял Янек, а домовой рассмеялся.
- Ничего не выйдет, я увёртливый. А ты подумай: кроме Н’дэра и Анорры есть ещё Каисса, родина твоей мамы. Хорошая страна, только дикая и пустынная. Работы непочатый край. И ты…
Закончить он не успел. Тогу действительно вознамерился вздуть вредного приставалу. Он было дёрнулся влево, но Куг–Ги пустил Машку вскачь и лейтенанту пришлось гнаться за ним.
Скоро стало ясно, что они затеяли соревнование. Янек ехал шагом, потому что к нему прислонялась спящая Яночка. Пока никто не видит, он зарылся лицом в её каштановые волосы и поцеловал в макушку. Три раза. И погладил её по руке. На девочку было так приятно смотреть! Почему, интересно, она считает себя некрасивой? Ага, это происки Алины!
Мальчик покрепче прижал Яну к себе и попросил лошадку Мышку прибавить ходу. Всё – таки у них тут не развлекательная прогулка. Где – то там, впереди, ждут их помощи папа и Тхаа. Вон ребята, доскакав до конца луга, обернулись к нему и ждут. Янек так и не понял, кто победил. Зато Яночка всё поняла и, прикрыв ладошкой руку, которую гладил мальчик, медлила открывать глаза. Может, ещё поцелует?
Чтобы он не понял, что она думает об этом, девочка спрятала свои мысли глубоко – глубоко в подсознание. За тот надёжный непроницаемый забор, где жили воспоминания о Дини.