Иногда вечерами бывает грустно. Сижу у окна. Сегодня полнолуние. Сразу вспоминаются вампиры, оборотни и… шизофреники. У всех одинаково - обострение. Да ещё и весна к тому же.
Как же хочется, что б в такие минуты кто-то посидел рядом со мной, подержал бы за руку, говорил о чем-то, словом, сделал всё то, что я обычно делаю, когда близкому мне человеку плохо. А порою – даже и не близкому.
Помню, я только начинала работать, в институте ещё училась, на 4-м курсе. А работала медсестрой. Хорошее такое отделение – ревматология. Спокойное, тихое. Никаких экстренных больных, операций. Укольчики-таблеточки. Но однажды внепланово на «скорой» привезли мальчика (кстати сказать, мальчиками для меня были даже мужчины до 30 лет, это при том, что мне самой тогда было только 20) У него был реактивный артрит, как потом поставили в диагнозе. Но тогда, когда я его увидела в первый раз – это был просто белый как простыни, потерянный, измученный мальчик.
Старшая медсестра поставила систему и ушла домой. Моё дежурство. Врач, уходя, сказала, что едва ли он доживет до утра.
- Если что, звони, - сказала она.
Я осталась одна со своими страхами. Сделала последние уколы, сидела с ним и боялась отойти.
- Доктор, я умираю? – спрашивал он в бреду. Раз двадцать за ночь. Вначале, пыталась объяснить ему, что я даже не доктор, но поняла, что тщетно.
Потом, когда уже работала врачом, вспоминая этот случай, никак не могла понять, почему его не направили в реанимацию? Почему в ту ночь, кроме меня помочь ему было не кому?
- Доктор, я умираю?
- Нет, не умрешь, не умрешь…
Я уговаривала себя и его. Я злилась. Боялась. Молилась. Он был такой молодой и такой бледный! А ведь чей-то сын, - думала я. – И муж возможно. И всё у него впереди…
Иногда он приходил в себя. Я приносила ему воды. По глазам видела – страшно. Держала за руку.
- Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Всё…
И так до бесконечности. Он попросил спеть – я пела, молитву читала, анекдот какой-то вспомнила…
Ночь тянулась ужасно долго. Никогда в жизни у меня не было такой длинной ночи, как тогда. Между пятью и шестью часами – целая вечность. Целая пропасть. Как между жизнь и смертью.
Он лежал с закрытыми глазами, и я беспокойно прислушивалась к дыханию. Есть. Слабое-слабое. Еле слышное. Жив…
Утром подтянулись потихоньку врачи, сестры. Я сдала пост, отчиталась, но уходить не хотела. Врач отправила.
- Если до сих пор не умер – не умрет.
В институт ехать после уже не хотелось. Дома расплакалась и заснула на мокрой подушке.
А мальчик выздоровел!
В день выписки он был уже румяный и бодрый. Принес врачам по букету. А мне – серебряный кулон с жемчужинкой и с гравировкой сзади: «Моему ангелу».
Я его ещё долго носила – это был мой талисман от всех бед…