18. «ПРИНИМАЮ ТЕБЯ, НЕУДАЧА!»
Сегодня Галина спешить на работу совсем не хотела. Сколько бы ни было дел, она все равно будет делать их невнимательно, а она так не любит. Часа три с момента прихода на работу Галина делала вид, что перебирает бумаги, курила, сидела в комнате отдыха, общалась с Эллкой и вполголоса говорила по телефону с Ритой. "Но все это лишь краем, а в целом – ожидала, и не было другого занятья у нее", - как справедливо заметил в одной своей песне Олег Митяев. Валентин не звонил. И когда она уже свыклась с мыслью, что сегодня ей делать в редакции больше нечего - ничего не напишется, а она сама никого не станет вызванивать, договариваться - ее окликнула Эллка. "Галина, тебя! По-моему, особа женского пола" - и всучила ей телефонную трубку. Вспоминая о том, как давно ей звонили дамы, Галина поспешила узнать, кто это есть на том конце провода:
- Ну, девушка, - вдруг оглушил ее ударивший в перепонку звонкий голос Олеси, - де ж вы ходите? Я ж заскучала без провожатых в Москве, ей богу!
- Леся! – взвизгнула тут же Галина, - ты, правда, в Москве? Ой, как жалко, что я не знала! Да, дорогу домой позабыла… Нет, ну что ты, не он. Расскажу. Ты сейчас где? А потом?… Нет, приеду, конечно, если Марианночка будет не против видеть меня у себя… Хорошо, выезжаю.
И легкой походкой Галина выбежала, из редакции, на ходу прокричав Эллке радостное: "Спасибо!"
Олеся в Москве! Это праздник какой-то! Уже три дня, а она и не знает! Совсем с Валентином своим …закисла. Кстати, о Валентине. Он же будет звонить, а ее уже нет в редакции. Надо будет предупредить его от Марианны, что она там с Олесей общается и не приедет сегодня…
Стоп. Галина остановилась прямо посередине пешеходного перехода, и тут же со всех сторон ее освистали трели автомобильных сирен. Они с Валентином пока что не афишировали своих отношений перед знакомыми общими, и поэтому Марианна об этом знать ничего не должна, и Галина не может нарушить эту условие в одностороннем порядке! А вот Олесе про Валентина она расскажет, если минуточка подвернется.
Галина тут же нашла таксофон и позвонила в редакцию:
- Алло. Это Элла? Эллочка, выручи ты меня еще раз: если будет звонить мужской голос, скажи ему, что сегодня вечером я буду у Марианны. Маму я, как я доеду, предупрежу.
Олеся, расхохотавшись, обцеловывала Галину прямо на пороге. С полуулыбкой на них из-за кухонной двери смотрела Марианна, неторопливо распаковывая привезенный Галиной торт. Затем она ополоснула чайник. Потом перед ними и перед собой поставила ароматный горячий напиток, и все уселись чаевничать.
Хозяйка дома не имела желания прерывать взбалмошный диалог двух безудержных языкатых девиц, наблюдая, как их словесные перепалки сплетались в такое колючее кружево! Время от времени они обе прекращали свое щебетание, чтобы через секунду снова опять затрещать так стремительно, не успевая ни прожевать, ни отпить, ни проглотить... Перебрав все первостепенные темы, Олеся с Галиной замолкли, как будто бы вспоминая, не забыли ли они рассказать друг другу о чем-то еще. Завтра Олеся уже покидала Белокаменную. Поэтому Галина чувствовала себя просто неловко, - она, наболтавшись с подругой, пойдет себе спать, а Олесе и Марианне еще полночи сидеть с документами, принятыми Олесей от ее украинских клиентов для следующего заседания - разбираться, правовую позицию вырабатывать. Российского нового ГПК (как и, в общем, даже ГК РФ) Олеся купить не успела, и теперь ей придется терзать Марианну.
И тут же забыв об этом, Галина, забросила новый крючок для продолжения своего бесконечного разговора с Олесей:
- У меня, Олесь, после поездки к вам такое разочарование было! Кстати, из-за Менделевича этого вашего! – И она, не таясь, пересказала всю свою эпопею с несчастной статьей, которую отказалась подписывать.
- Да, неприятно, – совсем равнодушно сказала Олеся, - но это, поверь мне, отнюдь не смертельный случай. Ну, статью твою зарубили, но ведь не начальство же, слава богу! Опубликованно, деньги свои получила. А вот у меня тут перед отъездом дело судья зарубила – красивое, как поэма! - так теперь я ни денег, ни, наверно, отмены решения не добьюсь. Вот что обидно-то!
- А почему? – Галина опешила просто. - Всегда она с адвокатами говорила о выигранных делах, и рассказывали ей они о своих дорогах победы так вдохновенно, что она (а ведь в жизни так тоже бывает) и позабыла совсем: в суде одна сторона выигрывает процесс, а другая - проигрывает.
- А тебе интересно? Да я расскажу! Записывать будешь? Или ты только удачи описываешь у нас? – усмехнулась Олеся.
- А вот буду. Валяй! Обязательно запишу. И Марианна, я думаю, мне потом много чего такого же точно расскажет - Галина за весь вечер в первый раз обратилась к хозяйке дома.
- Это сколько угодно, - как будто бы с удовольствием произнесла Марианна. Затем она оперлась на свои ладони с лицом заговорщицы, приготовившись слушать одну из тех неудачных историй, которыми так богата хоть чья адвокатская практика, и которые до сегодняшнего вечера не представляли собою предмета Галининого интереса.
Галина включила свой диктофон. Олеся помялась, подумав, с чего ей начать. И заговорила:
- Вот, например, в одном нашем суде подходит к концу слушание по гражданскому делу. Когда становится ясно, что дело закончится в пользу истца, тот просит суд арестовать счет ответчика. На юридическом языке это называется мерой обеспечения иска. Согласно Гражданско-процессуальному кодексу Украины, это ходатайство должно быть рассмотрено в тот же день. И оповещать всех участвующих в деле, тем более ответчика - не обязательно, иначе он успеет «обнулить» счет. То есть, закон позволяет принять меры для обеспечения иска в нарушение интересов ответчика.
Но что решает судья? В обход закона он заявляет, что это ходатайство, как и любое другое, будет рассмотрено в судебном заседании. Назначает день, извещает ответчика. А предупрежден – значит, вооружен! Теперь ответчику ничто не мешает снять свои деньги со счета, чтобы истец не смог получить от него ни копейки. Красиво, правда? И вроде бы, ничего незаконного, но дело-то развалилось! Зачем моему истцу теперь это решение, если фактически получить с ответчика деньги он не сможет! А потом, если удовлетворить такое ходадайство и вынести определение об аресте счета ответчика суд может и без заседания, то вопрос снятия ареста со счета по закону должен решаться в суде, в присутствии обеих сторон. Но на практике не все и не всегда происходит так, как положено по закону.
Или вот тебе ситуация. Суд рассматривает дело по иску потребителя к некоей строительной фирме. К тому моменту на счету ответчика, скажем, имеется 80 тысяч гривен. Сумма иска несколько больше, но истец и его представитель уже заявили ходатайство об аресте счета, и суд это ходатайство удовлетворил. Но ответчик же тоже вправе просить суд о чем-либо! И, поразмыслив, предприимчивый адвокат ответчика сообщает суду, что из-за этого фирма не может уплатить налоги и рассчитаться за электричество. Войдя в положение ответчика, судья распоряжается - на день - снять арест с его счета! С тех пор судья и истец не видели ни ответчика на заседании, ни денег на его счету. Суд вынес решение об удовлетворении иска на 219 000 рублей. И ни копейки тех денег мой подзащитный не получил, хотя до распоряжения судьи "об однодневном перемирии" у него был реальный шанс получить хотя бы те 80 000 гривен, которые числились на арестованном счету.
- Может, у вас потребителей не уважают? - Предположила Галина, в упор посмотрев на Олесю.
- Прежде всего, у нас граждан не уважают. И - то, что они, защищенные хорошим и эффективным законом о защите потребителей, взятки совать в суде не спешат, потому что в итоге рассчитывают получить своё по закону. А вот фирмы – то да. Другое же дело! – И она от волнения затеребила опять свои кончики рук, как четки перебирая наманикюренные ноготки на тонких, изящных не по комплекции пальчиках.
- У меня тоже было такое же дело, - продолжила разговор Марианна. – По договору с клиентом некая фирма обязалась подвести газ в его загородный дом. Фирма местная, и прежде чем договориться, они долго перед его носом трясли всякими разрешениями и лицензиями. Он посчитал, что заключать договор с этой фирмой можно. Но исполнение договора затянулось на неопределенный срок. Когда неустойка за просрочку исполнения обязательств уже превышала сумму уплаченных фирме денег, мы подали в суд.
Солнцевский суд Москвы своим решением обязал ответчика выполнить действия в натуре – то есть подвести-таки в дом газ. Но тот не спешил с исполнением, кивая на отсутствие какой-то лицензии, срок действия которой тем временем вышел. Я - представитель истца – подсказала ему: а ты заключи договор с тем, у кого есть разрешение. Ведь в решении прямо не сказано, что эти работы должен производить непременно ответчик. А ответчик тем временем не торопился что-либо делать вообще, и не из за нас вовсе нарвался на крупный штраф. А потом обратился к суду с такой просьбой: разъясните, пожалуйста, как мне исполнить решение? Умно?! И ведь гораздо проще, чем платить свои кровные или делать чего-то! По ходатайству ответчика суд назначил еще одно слушание. Но вот дату - не указал, поскольку дела уже в канцелярии нет.
Куда оно делось? А оказывается, другой истец по иску к этой же фирме обжаловал вынесенное в его пользу решение в Мосгорсуде. А после этого заседания все документы, в том числе и наше дело, затребовала прокуратура, которая решила заняться махинациями фирмы вплотную.
Но по закону «Об исполнительном производстве» данное обстоятельство не должно было помешать исполнению решения в другой, не оспариваемой части, то есть, «выполнению обязательств в натуре» или газификации дома. Но с тех пор вопрос об исполнении решения по нашему делу не двинулся с места: дела-то в канцелярии нет!
Что интересно: без волокиты в данном случае тоже можно было бы обойтись, и судья хорошо знал, как это сделать. Достаточно было назначить слушание по жалобе недогадливого ответчика сразу, после того, как он обратился за разъяснениями (как исполнить решение). И сделать для этого нужно было только одно – написать на обложке дела дату его слушания. Тогда наше дело в числе прочих не истребовали бы в прокуратуру до тех пор, пока наш вопрос не решился бы.
Вот так. Де-юре дело выиграно, а де-факто все осталось на своих местах. И таких вот разваленных дел – большинство, к сожалению.
Марианна закончила свой невеселый рассказ на той же спокойной ноте, как начала. Она улыбнулась Галине, и та поняла, что пора выключать диктофон. Все помолчали немного, а потом, переглянувшись, вдруг рассмеялись. Олеся спросила, лукаво прищурившись, у Галины:
- Ну, как, ты об этом и правда будешь писать?
- Конечно, Олесенька, обязательно. Это убойный материал будет, я тебе обещаю!