Кот МАКС

Галина Романовская

Глава 1.

До Москвы оставалось менее получаса езды. Поезд мягко и бесшумно летел по бетонному жёлобу, перед глазами мелькали яркие пятна граффити на серой стене. Вся поездка у меня заняла чуть больше часа, и я была рада, что послушалась совета брата поехать на поезде, а не на машине.
В купе на двоих второе место осталось незанятым, и я блаженствовала в большом удобном кресле.
Настойчивый стук в дверь купе показался мне совершенно неуместным. Я взглянула на монитор и увидела, что стучит проводница вагона. Мне ничего не оставалось, как нажать кнопку, вмонтированную в стену рядом с поручнем кресла, и впустить непрошеную гостью. Проводница, молодая, но очень напористая, была не одна. За её спиной маячила фигура мужчины, одетого в пальто, с непокрытой головой.
- Извините, - неожиданно просительным тоном сказала проводница. - Разрешите этому господину остаток пути проехать в Вашем купе.
- Но ведь купе женское! - я была вне себя от такого предложения.
- До Москвы осталось меньше получаса. Я думаю, это Вас не очень стеснит. Не стоять же ему в коридоре.
- Но ведь где-то он пребывал до сих пор.
- В его купе пассажиру сделалось плохо. Там врач.
Весь этот разговор полностью игнорировал присутствие мужчины. И он безмолвно стоял за спиной проводницы. Высокий, с густой кудрявой шевелюрой, с маленькой красивой бородкой. Между тем проводнице надоело меня уговаривать, и она перешла в наступление.
- Что с Вами сделается, если он поедет в Вашем купе? - в её голосе отчётливо зазвенела медь. - Мы что, живём в мусульманской стране? Или, может, Вы оплатили втрое место?
И я почувствовала, что сопротивление бесполезно. Поэтому просто отвернулась к окну, давая понять, что меня вынудили к согласию.
Я слышала, как мужчина вошёл в купе и закрыл за собой дверь.
- Добрый день, - сказал он примирительно. - Не сердитесь. Я не буду Вам досаждать. У меня есть с собою занимательная книжка. Я просто сяду на свободное место и почитаю. - Говоря это, он снял пальто, повесил на вешалку. Поставил на полку какую-то поклажу. Я продолжала смотреть в окно, не отвечая на его приветствие. Я слышала, что он сел в кресло и зашелестел книжкой. Всё это выглядело довольно глупо. В надежде, что он смотрит в книгу, я осторожно взглянула на него, и встретилась с его смеющимся взглядом. И мы одновременно прыснули со смеху.
- Я понимаю Вас, - сказал он. - Вы боитесь проверок. Но проводница дала слово, что проверки на сегодня закончились.
- Будем надеяться, - сказала я.
- Давайте, тем не менее, познакомимся: Барышников Сергей Валентинович. Можно просто Сергей, или даже С.В., как зовут меня за глаза мои сотрудники. Программист. Работаю в компании "Прогресс".
Я совершенно не расположена была знакомиться, но ничего не оставалось делать, как ответить:
-Соня Позднякова.
- Вы студентка?
- Да.
Он понял, что я не хочу продолжать разговор, и раскрыл свою книгу.
- Мне жаль, что я Вас потревожил. Не обижайтесь на меня.
И пока я думала, как ему поостроумнее ответить, в дверь снова постучали. Взглянув на монитор, я в ужасе увидела, что это бригада контролёров.
- Господи, - прошептала я, - это же контролёры!
- Спокойно. Отобьёмся. - И он открыл дверь.
Контролёры, их было двое, мужчина и женщина, буквально вломились в купе.
- Та-а-ак, - женщина смотрела на нас с нескрываемым торжеством. - Как это понимать?
- Это моя жена, - сказал Сергей Валентинович.
Я открыла рот, но он властно накрыл ладонью мою руку, лежавшую на столике.
- Предъявите Брачный контракт.
- Пожалуйста, - и мой неожиданный муж полез во внутренний карман пиджака. Не найдя там ничего, он с удивлением спросил:
- Сонечка, ты не брала Контракт?
Я смотрела на него, вытаращив глаза.
- Я так и думал. Я забыл его в нашей спальне.
- Ничего не знаю. Раз нет документа, я обязана составить акт. Вы интеллигентные люди и прекрасно знаете, что по закону на вас будет наложен высокий штраф и о вашем поведении будет сообщено по месту работы. Такое поведение рассматривается законом как проституция.
- Я завтра же направлю в инспекцию документ, - не сдавался Сергей Валентинович.- Вот если инспекция его не получит, тогда и составляйте свой акт. В противном случае, я подам на вас в суд за грубое нарушение прав супругов на уединение. И штраф, который суд наложит на вас, вполне сопоставим с нашим штрафом.
- Они правы, - вмешался в разговор второй контролёр. - Дадим им отсрочку до завтра. - И он записал наши фамилии и другие данные в миниатюрный компьютер.
Я сидела в своём кресле, точно поражённая громом. Когда дверь за контролёрами закрылась, Сергей Валентинович, взяв меня за руку, спросил:
- Что с Вами? Вам плохо?
- Да, - сказала я, - что-то голова кружится.
Он откинул моё кресло, включил запах хвойного леса и надел на меня наушники с записью умиротворяющих лесных звуков. Я закрыла глаза. В голове вертелась одна мысль: что делать? Я представила, как письмо контролёров прочитает наш декан, в которого я уже давным-давно влюблена. Как он посмотрит на меня холодным презрительным взглядом. Как в деканате будут обсуждать вопрос о моём исключении из университета за недостойное поведение…
- Вы в каком институте учитесь? - спросил мой попутчик, когда я, наконец, пришла в себя.
- В Педагогическом университете.
        - Ого! Густо!
(интересно, откуда он знал наш молодёжный слэнг?)
- Да! - подтвердила я не без гордости. - И этот университет не для проституток.
- Но у нас есть выход. Мы сегодня же заключим с Вами Брачный контракт. Поскольку дата Контракта не позже дня проверки, они не смогут предъявить к нам претензии.
- Это не выход. По закону женщина, заключившая брачный контракт, обязана через год родить ребёнка. Если я вовремя не рожу, они задушат меня, да и Вас, налогом на бездетность.
- Об этом не беспокойтесь. Это правило не распространяется на студенток.
- А как же Вы?
- А мне так и надо. Ведь это я виноват в случившемся.
- Но это так цинично, заключать Брачный контракт под давлением отвратительных обстоятельств.
- Вы мечтали его заключить по большой любви?
Я почувствовала в его словах скрытую насмешку.
- Не понимаю Вашей иронии. Любовь - единственная позитивная движущая сила в мире людей. Христиане говорят: "Бог есть любовь".
- Помилуйте, я и не думал иронизировать. Я и сам в Вашем возрасте мечтал об этом. Но наш с Вами Контракт будет "ненастоящим". Мы заключим срочный контракт на три месяца. В этом случае, если через три месяца мы не заявим о его продлении, он утрачивает силу. Так что соглашайтесь.
Мне хотелось заплакать. Вот такое "приятное путешествие в скоростном поезде". Если бы брат знал, к чему привели его советы!

С.В. первый вышел из купе, так как я должна была переодеться и привести себя в порядок. Я всё делала нарочито медленно, тянула время. Мне почему-то казалось, что если его не окажется на перроне, то значит, всё, что произошло, просто мне приснилось. Проходя по вагону, я робко выглянула в окно. На опустевшем перроне он стоял одинокий и грустный, наверное, тоже мечтавший о том, чтобы я не появилась на ступеньках вагона. Однако, увидев меня, он не подал вида, что разочарован. Протянул мне руку, помогая спуститься с крутых ступенек, перебросил мою сумку через плечо, подхватил свой саквояж, и мы пошли к выходу.
У роскошного сверкающего здания вокзала стояло несколько машин такси. Сергей Валентинович поднял руку, и одна из них тотчас подкатила к тротуару.
- Вы знаете, где ближайший Отдел Брачных контрактов? - спросил он у таксиста, когда мы сели на заднее сидение машины.
Таксист метнул на меня в зеркальце насмешливый взгляд и спокойно сказал:
- Да, здесь недалеко. Вас отвезти?
- Отвезите.
Через пятнадцать минут мы уже были у дверей Отдела.

Два года назад Государственная Дума приняла закон, запрещающий непосредственное общение граждан с чиновниками. Граждане общались только с компьютером, и он же сообщал о принятом решении. С тех пор чиновники стали для всех таинственными анонимами, неизвестно чем занимающиеся в государственном аппарате. Если они превратились в программистов и операторов, то их число должно было бы уменьшиться на два порядка. Однако этого не случилось. Напротив, число чиновников неуклонно росло, о чём свидетельствовал Комитет статистики и госбюджет, из года в год увеличивающий расходы на их содержание. Но в те годы, о которых я рассказываю, я совершенно этим не интересовалась.
Сергей Валентинович открыл тяжёлую дверь и первым вошёл в помещение Отдела Брачных контрактов. Двигался он уверенно, как человек, который бывал в таких заведениях неоднократно.
В просторном холле, где стояло десятка два компьютеров, разделённых вертикальными панелями, и мягкие кресла для посетителей, сидело несколько мужчин и женщин, в основном молодёжи. Рядом с компьютерами за столом, отгороженным невысокой стойкой, я увидела дежурного Отдела в форменной одежде. С.В. усадил меня в кресло, а сам направился к свободному компьютеру. Он о чём-то переговорил с дежурным, подобострастно вскочившем со стула при его появлении, а потом сделал мне знак, подойти к нему. Я послушно побрела навстречу своей судьбе.

Когда, закончив этот странный обряд, мы вышли на улицу, Сергей Валентинович, взглянув на меня улыбающимися светлыми глазами, предложил зайти в кафе отметить событие. Мне показалось, что он издевается надо мною. Его самоуверенность делала меня его лютым врагом. Буркнув отказ, не глядя на него, я пошла быстрым шагом к метро.
- Постойте, давайте хотя бы обменяемся визитками, - он не отставал от меня ни на шаг.
- Оставьте меня в покое, я не хочу Вас видеть.
Он остановился, а я продолжала свой бег, уверенная, что больше не встречусь с ним никогда.



Глава 2.

Недели через две ко мне подошла староста курса Вера Короткова и, неприятно улыбаясь, сообщила мне, что меня вызывают в деканат. Я сразу поняла, что контролёры не выполнили обещания и прислали-таки акт о моём непристойном поведении в поезде. Я бросилась в аудиторию, взяла с собою сумочку, где лежал Контракт, и отправилась в деканат, точно на голгофу.
Секретарша декана смотрела на меня с нескрываемым любопытством.
- Проходи. Декан тебя ждёт.
Декан, в которого мы, девчонки, все поголовно были влюблены, разговаривал по телефону. Он кивнул мне на моё "здрасьте" и жестом пригласил сесть. Разговор, к счастью для меня, был по-видимому приятным: он широко улыбался, иногда пятернёй теребил рыжеватые густые волосы, весёлые зелёные глаза не глядели в мою сторону.
Наконец, разговор закончился, улыбка погасла и глаза сразу сделались строгими.
- Позднякова, что же это такое? От Вас я никак не ожидал…, - он запнулся, подбирая слова. - Мне сегодня звонили из Контрольного Комитета о Вашем неподобающем поведении… Вы же одна из лучших студенток и вдруг такое…
Трагизм момента тотчас исчез. Стало смешно, как бывало всегда, когда педагог отчитывал меня за какой-то проступок. Я отчётливо видела, что декану ужасно неприятна была его миссия, но положение обязывало.
- Я ничего плохого не сделала, - бойко затараторила я.
- Но с Вами в женском купе был мужчина…Вы же знаете, что это запрещено…
- Это мой муж. - Я порылась в сумочке. - Вот наш Брачный контракт.
Декан непроизвольно облегчённо выдохнул. Он взял контракт и внимательно его прочитал.
- Ваш муж - Сергей Барышников? Программист?
- Да. - Я была несказанно удивлена его реакцией, но виду не показала.
- Наверное, трудно быть женой такого человека? - улыбнулся он, испытующе глядя на меня.
- Почему трудно? - этот разговор стал действовать мне на нервы: уж не заподозрил ли декан нашу хитрость.
- Ну, с талантливым и успешным человеком всегда трудно. А уж в данном случае… Сколько у него завистников и недоброжелателей! Да и поклонниц…
- Да нет, всё нормально, - бодро рапортовала я.
Декан вернул мне Контракт и пожелал успехов и в учёбе, и в семейной жизни. Я его горячо поблагодарила и пулей вылетела из кабинета.
Разговор в деканате снова вернул меня к мыслям о Сергее Валентиновиче. Выходит, декан его знает. Что он хотел сказать, говоря о трудностях семейной жизни с ним. О каких-то поклонницах. Господи, освобожусь ли я когда-нибудь от этого человека?

После случая в скоростном поезде моя жизнь пошла как-то наперекосяк. Я потеряла всякий интерес к "светской" жизни. Дело в том, что закон об укреплении нравственности в стране, не приветствовал вольный образ жизни замужних женщин, и можно было нарваться на неприятности. Но если говорить откровенно, мне и самой не хотелось снова окунуться в беззаботное веселье. Я перестала кокетничать с молодыми людьми, не мечтала, как раньше, о своём прекрасном принце. Создавалось впечатление, что мой Брачный контракт обладал мистической силой.
Мои подружки заметили, что со мной что-то произошло, пытались меня вызвать на откровенный разговор, растормошить, однако никакая сила не заставила бы меня рассказать о случившемся.



Глава 3.

Так прошло два месяца с лишним. И не проходило дня, чтобы я не вспомнила С.В. Конечно, это была никакая не любовь, просто его таинственность не отпускала моё сердце. Кто он? Что делает вот сейчас, в эту минуту? Вспоминает ли меня?
В тот день я пришла домой около семи. Я жила недалеко от университета в однокомнатной квартире, которую снял для меня мой брат. Приняв душ и переодевшись в домашнее платье, я прошла на кухню, чтобы приготовить ужин. Старенький телевизор висел на стене напротив стола, и я включила его, собираясь поужинать под его жужжание. Шли семичасовые новости. И вдруг мне показалось, что я схожу с ума: диктор обычным монотонным голосом сообщил, что сегодня задержан по подозрению в причинении тяжкого морального вреда государству генеральный директор компании "Прогресс" Барышников Сергей Валентинович. И я увидела, что два человека в штатском ведут под руки моего юридического мужа. Камера приблизилась к его лицу, и он, глядя мне в глаза, слегка улыбнулся.
Я вскочила со стула, опрокинув вазу с цветами, и приникла к экрану, но там уже рассказывали ещё о каком-то злодее, причинившем моральный ущерб крупной компании.
С некоторых пор о причинителях морального ущерба я слышала по телевидению почти ежедневно. Словно все граждане страны сговорились опорочить государственный чиновничий аппарат и все наши "флагманы" экономики. Каким образом они это делали, и для чего это им было нужно, по телевизору не объясняли. Впрочем, я не сомневалась, что такие люди должны быть наказаны.
Но когда я увидела, что арестовали С.В. за какой-то мифический ущерб, я была глубоко шокирована. Кто может поверить, что он, знаменитый программист, как мне объяснил тогда на приёме декан, найдёт время и желание причинять всякие там ущербы. Он! Такой благородный, такой сильный, такой талантливый!
Я, как ненормальная бегала по квартире, не зная, что предпринять, но понимая, что что-то сделать я обязана и немедленно! В конце концов, он же мой муж!
Чтобы немножко успокоиться, я сделала десяток самых трудных физических упражнений, пока пот не залил лицо. Потом я походила по комнате, успокаивая дыхание. После душа я обрела, наконец, способность спокойно рассуждать. Я ни на минуту не сомневалась, что он послал какой-то знак, когда поглядел с экрана мне в глаза и улыбнулся. Он что-то хотел мне сказать. Вдруг меня осенила до ужаса простая мысль: надо посмотреть электронную почту. Там должно быть его письмо!
Я дрожащими руками включила компьютер. Мой ящик был забит неистребимым спамом. Я лихорадочно перебирала информацию, и вот, наконец, то, что я искала!
"Милая Сонечка! - писал С.В. - у меня к Вам большая просьба. Пока меня не будет дома, присмотрите за моим котом Максом. Было бы прекрасно, если бы Вы смогли пожить у меня до моего возвращения. Я уверен, что это ненадолго. Ключ от квартиры Вы найдёте в почтовом ящике, он не заперт. Сенсорный замок я отключил. Распоряжайтесь абсолютно всем, Вы такая же хозяйка, как и я. Доверенность на юридические действия Вы найдёте в бюро в кабинете, доверенность на распоряжение вкладом - в Банке, кредитная карточка - в среднем ящике письменного стола, а ПИН-код - в первом томе романа "Война и мир". Адрес: ул. Энтузиастов, дом 36, кв. 4, третий этаж. Код 1639. Обнимаю и целую Вас, если Вы мне это позволите. Ваш С.В."
Я перечитала его письмо несчётное число раз. Потом, осознав, что теряю драгоценное время, я достала дорожную сумку, положила туда свою одежду и всё необходимое, оделась и вышла на улицу.
Улица сверкала огнями. Машины двигались непрерывным потоком по всем трём уровням, уходящим ввысь. Народу почти не было. Я подошла к кромке тротуара и подняла руку. Мгновенно передо мною остановилось такси, и мы помчались вперёд, слившись с переливающимися огнями потоком.

Сжимая в потной ладони ключи, я подошла к двери его квартиры и с трудом попала ключом в замочную скважину. Дверь бесшумно открылась, было темно и тихо. Я ступила в холл, но свет не зажёгся. Значит, выключен общий включатель. Не закрывая двери, я шарила по стене, пытаясь отыскать его в темноте. И вдруг увидела приближающиеся ко мне из глубины квартиры зеленоватые огни. В испуге я метнулась назад, на лестничную клетку. Огни остановились, на какое-то мгновение исчезли, и тут я увидела большого пушистого совершенно чёрного зеленоглазого кота, не мигая таинственно смотревшего на меня. Господи, вот дурная, это же кот С.В., Макс! Я присела на корточки, положила руку на его мягкую шелковистую спинку и сказала: "Макс, меня зовут Соня. Я жена Сергея Валентиновича. Он уехал на время и попросил меня позаботиться о тебе. Не бойся меня. Я сделаю всё, чтобы тебе было хорошо". Кот внимательно выслушал меня, и я могла бы поклясться, что он всё понял. Потому что потёрся о мою ногу и спокойно и величественно пошёл по коридору, приглашая меня войти. Я сразу же нашла общий включатель и захлопнула дверь квартиры.
Макс не отходил от меня. Он показал мне гостиную, спальню, кабинет, кухню и ещё одну странную комнату. Стены этой комнаты были увешены картинами в старомодном стиле. Это были пейзажи, натюрморты, портреты трёх молодых женщин с детьми, портрет молодого красивого мужчины, выполненные масляными красками на холсте. Таких картин не писали уже много лет, их полностью вытеснили инстоляции, художественная фотография, перформанс и всякое такое. По-видимому, это была коллекция картин старых художников. Я, потрясённая, не отрываясь смотрела на эти сокровища, пока Макс не дал мне понять, что неплохо было бы его покормить. "Да, Макс, ты совершенно прав, - сказала я ему. - Идём на кухню".
В холодильнике я нашла кошачьи консервы, и положила Максу в его тарелку щедрый куш. Пока он ел, я осмотрела кухню. В кухне, как и во всех других помещениях квартиры, господствовал старинный стиль, который мне очень нравился: настоящего дерева солидная мебель, тяжёлые занавески на окнах, ковры на полу. Но светильники были современные: светящиеся потолки с регулируемой яркостью света. Над кухонным столом висел карандашный портрет девушки. Рисунок показался мне очень выразительным. И тут до меня дошло, что это был мой портрет. Нельзя сказать, что художник мне польстил: девушка выглядела высокомерной и капризной. Но этот портрет раскрыл мне глаза: картины написаны С.В.! Я снова бросилась в ту комнату и смотрела, смотрела и не могла насмотреться на его удивительные работы. Я не искусствовед и не берусь описать и оценить увиденные мною картины. Но впечатление было потрясающим.
В комнату заглянул удивлённый Макс, посмотреть, что можно столько времени делать в этой комнате, где нет никакой еды. Он потёрся о мои ноги, и мы отправились с ним в спальню, чтобы выбрать место для сна.
И тут я явственно услышала, что кто-то безуспешно пытается открыть дверь квартиры.
До сих пор не могу понять, откуда у меня взялись энергия, находчивость и бесстрашие, чтобы вступить в эту неравную схватку. Может этому виной картины С.В., а, может, я тогда впервые поняла, что люблю этого человека, верю ему, а, значит, должна разделить его судьбу. И к тому же я была не одна: со мной был кот Макс.




Глава 4.

Быстрым движением я сбросила с ног туфли, схватила сотовый, настроив его на видео и аудиозапись, и бросилась к входной двери, отключив общим включателем свет в квартире. Я прижалась ухом к входной двери и явственно услышала голоса двух человек: мужчины и женщины. Слов разобрать было нельзя. Я знала, что это не грабители. Квартирные кражи давно перестали быть распространённым видом преступлений. Вещи ничего не стоили, так как уже много лет делались из таких материалов, что срок их службы не превышал двух-трёх лет. Мода ежегодно менялась, и требовала от зависимых от неё людей непрерывно обновлять не только гардероб, но и мебель, технику и все предметы быта. Кроме того сенсорные замки очень затрудняли возможность взлома двери. Нет, это были не грабители.
Я почувствовала, что дверь поддалась. Отскочив вглубь холла, я встала за приоткрытую дверцу стенного шкафа. Сердце громко стучало. У своих ног я увидела два зелёных огонька, и мне сразу стала легче. Я наклонилась и взяла Макса на руки. Он не сопротивлялся, напротив, как мне показалось, прижался ко мне. Я была уверена, что он всё понял и тоже готовился к отпору.
Дверь открылась, и тонкий луч фонарика скользнул по стене.
- Ну, вот. Всё в порядке, - услышала я голос мужчины. - Я же говорил, что он отключил сенсорный замок. Входи не бойся. Вот конверт. Ты вложишь его в синюю папку. И всё.
- А вдруг я не найду папку, - чуть слышно прошептала женщина.
- Дак Иван Васильевич сто раз говорил тебе: в правом шкафу на второй полке. В середине. Ну, ладно. Я ушёл. Действуй.
- Но почему я? - жалостливо запричитала женщина. - Ты же сам можешь положить.
- Заткнись, дура. У меня свои дела. - И дверь захлопнулась.
Фонарик некоторое время был неподвижен. Женщина тяжело дышала, не трогаясь с места. Затем, медленно и тяжело ступая, направилась к кабинету С.В. Я, прижимая к себе кота, двинулась следом. Вот она вошла в кабинет, направила фонарик на шкаф в правом углу и, наконец, переместилась так, что я смогла протянуть руку к запасному включателю, находящемуся у двери кабинета. Вспыхнул ослепительный свет, и я увидела перед собой искажённое ужасом мертвенно бледное лицо немолодой женщины.
- Ой, - вскрикнула она, оседая на пол. Большой белый конверт выпал из её рук.
Макс возмущённо напрягся. Спрыгнул на пол. Это удивительно, но он придавал мне такую силу и уверенность в себе, точно со мной был не кот, а мощная и грозная овчарка.
Я схватила конверт, но женщина даже и не думала его защищать. Она продолжала сидеть на полу, глядя на меня, как на привидение.
- Вы кто? - наконец, простонала она.
- Может, для начала представитесь сами.
Женщина молчала.
Глядя на её одежду: халат и тапочки, я поняла, что она живёт в этом доме. В общем, соседка.
- Зачем пожаловали, соседка? - спросила я. - Что это за письмо?
Женщина молчала. Я закрепила сотовый на дверце стенного шкафа, снимая на видео эту странную картину. Потом заглянула в конверт, осторожно вынула лежащие в нём бумаги. Это был текст доклада на Австралийской конференции, которая должна была состояться в начале следующего года. В конце доклада стояла фамилия докладчика: Барышников. Подписи докладчика не было. Я сфотографировала текст доклада. Затем я вынула синюю папку и нашла там ещё один текст доклада на той же конференции. Но на этом тексте была подпись С.В. В общем, не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что женщина пыталась подменить текст доклада Сергея Валентиновича.
- Скажите, - спросила я женщину, как можно миролюбивее, - обыска ещё не было?
Женщина отрицательно покачала головой.
- А когда будет?
- Завтра в десять, - с трудом выговорила она.
- Идите домой. Я не собираюсь причинять Вам зла. Вы должны были изъять доклад Барышникова и заменить его фальшивкой?
- Да.
Я сняла копию доклада, которая ничем не отличалась от подлинника, и отдала ей:
- Вот Вам доклад. Но у меня просьба: не говорите Вашим хозяевам о нашей встрече. Это и в Ваших интересах.
Я помогла ей подняться и проводила до двери. Макс, как сторожевая собака, не отставал от меня ни на шаг.
Когда захлопнулась входная дверь, и мы с Максом остались одни, я бросилась в кабинет С.В., чтобы просмотреть поддельный доклад. В кабинете явно чувствовался запах испуганного тела. Я открыло окно, и пошла в кладовку поискать робота-уборщика. Я не ошиблась. Робот последней модели стоял в углу рядом с веником. Я отнесла его в кабинет, и запрограммировав на "тщательную уборку", ушла на кухню читать доклады. Но, увы, прочитать их я не смогла. Это были специальные тексты, не подвластные моему уму. Тогда я запаяла в пластиковую папку доклад С.В. и отобранную у "соседки" фальшивку и положила под коврик у входа в холл. Копию доклада вернула на место.
Была глубокая ночь, когда я, наконец, улеглась спать на узеньком диванчике в гостиной. Макс пристроился в ногах, удовлетворённо урча. "Ты всё сделала правильно" - говорил он мне.
Утром я проснулось в семь часов. Мне предстояла хорошо подготовиться к встрече. Мы с Максом позавтракали и приступили к делу. Я включила компьютер и тщательно изучила все законодательные акты и практику судов о производстве обыска. Затем включила ксерокс, подготовила к съёмке и аудиозаписи сотовый, вынесла папку с докладами на лестничную клетку и спрятала её под ковром.
Время приближалось к десяти. Я была уверена, что "соседка" меня не обманула. Сейчас они появятся. Я надела сапоги, накинула на плечи пальто, положила ключи от квартиры у входа, села на банкетку у двери и стала ждать, вслушиваясь в тишину дома. Макс лёг у моих ног. Его глаза были широко раскрыты, он неподвижным взглядом уставился на дверь. И вот до меня донёсся неясный звук. Это были голоса людей. Голоса приближались. Я взяла на руки Макса, поцеловала его в шелковистый лобик: "Помоги мне, Макс". Опустила его на пол. Он замер у моих ног.
Люди остановились у двери, и я услышала, как в замке завозилась отмычка. Тогда я решительно встала с банкетки, и резко распахнула дверь, едва не сбив с ног мужика, который копался в замке.
- Что это значит? Что вы здесь делаете? - я призвала на помощь всё моё врождённое высокомерие. Голос и осанка меня не подвели.
Группа: три мужчины, один из которых был в милицейской форме, другой в форме следователя, третий в спецодежде слесаря, и женщина, моя вчерашняя гостья, ошалело глядели на меня во все глаза.
Один из мужчин, молодой, маленького роста, в форме следователя выступил вперёд:
- Вы дома?
Глупее вопроса было придумать нельзя.
- Как видите, дома. Вот только что приехала, - говорила я, снимая пальто. - А открывать отмычкой квартиру правоохранительным органам, между прочим, с прошлого года запрещено законом, - продолжала я. Буду вынуждена доложить вашему руководству, что Вы не знаете об этом.
Следователь смутился, но я тактично сделала вид, что этого не заметила.
- Прошу вас предъявить документы, - я всё более органично входила в роль. Макс тёрся о мои ноги. Я видела, что он доволен. - И объясните, зачем пожаловали.
Следователь изо всех сил старался напустить на себя солидность.
- Мы должны провести в Вашей квартире обыск в связи с возбуждением уголовного дела в отношении Барышникова Сергея Валентиновича, - объявил он солидным баском. - Вот наши документы, вот ордер на обыск. А это наши понятые - и он указал на владельца отмычек и "соседку".
        Я посторонилась, пропуская всех в квартиру.
- Минуточку, - сказала я, - подождите здесь: я разденусь. При производстве обыска хозяин квартиры имеет право присутствовать.
Я не спеша повесила пальто, сняла сапоги, надела домашние туфли. Все молча ждали.
  - А теперь я хотела бы внимательно посмотреть документы.
Следователь и милиционер, скрипя зубами, снова вынули удостоверения. Я не торопясь переписала их имена в приготовленную заранее записную книжку.
- Проходите, господа, - как ни в чём не бывало я пригласила их в квартиру. - Что Вы собираетесь искать? Вы мне скажите. Если это есть в квартире, я обещаю выдать Вам добровольно.
- Нам нужно осмотреть кабинет хозяина.
- Прошу Вас. Вот кабинет Сергея Валентиновича. Да, кстати, разрешите мне посмотреть повнимательнее ордер на обыск. Это моё право, предусмотренное уголовно-процессуальным законодательством. Следователь, красный от негодования, снова вынул ордер. Я молниеносно сняла с него копию.
- Что Вы делаете?! - завопил следователь.
- Закон не запрещает мне этого, - хладнокровно парировала я.
        - Кто Вы такая? - следователь пошёл в решительное наступление. - Предъявите Ваши документы!
- Я жена Барышникова. Вот наш Брачный контракт.
- Да у него может быть сколько угодно таких контрактов! Закон граждан в этом не ограничивает.
- Вам этого недостаточно? Ну что ж, тогда вот доверенность, выданная мне моим мужем на любые юридические действия от его имени и в его интересах.
Следователь долго тупо смотрел на доверенность, потом, буркнув что-то неразборчивое, вернул её мне. Было видно, что ещё не начиная обыска, он уже от меня смертельно устал. И вся его свита тоже устала. Только я и Макс, который не отходил от меня ни на шаг, были бодры и полны сил бороться.
Следователь и милиционер стояли посреди комнаты и не решались сразу подойти к заветной папке. Они лениво перебирали книги и бумаги в других шкафах под мои причитания, чтобы они всё делали аккуратнее.
- Закон требует проводить обыски максимально аккуратно, - напоминала им я.
Наконец, пылая ненавистью ко мне и явно меня опасаясь, следователь подошёл к правому шкафу и вынул заветную папку. Я замерла. Неужели проверит, лежит ли там фальшивый доклад? Неужели все мои усилия напрасны? Но он не проверил. Он устал от меня и хотел одного, поскорее убраться восвояси.
- Эту папку мы изымаем, - объявил следователь, - поспешно пряча её в свой портфель.
- Почему Вы забираете эту папку, - взъярилась я. - Это доклад, который Сергей Валентинович будет делать в Австралии.
- К тому времени, когда его освободят, - нагло ухмыльнулся следователь, наконец-то чувствуя себя хозяином положения, мы ему эту папку вернём.
Но последнее слово я должна была оставить за собой:
- Дайте мне расписку, что Вы взяли из кабинета Сергея Валентиновича эту папку, - злорадно потребовала я.
Я думаю, что следователь надолго запомнил этот обыск и его результат.
Как только всё стихло, я осторожно вышла на лестничную клетку и вынула из-под ковра спрятанную папку. Потом я тщательно заперла дверь на все замки и щеколды и положила пластиковую папку и сотовый телефон с бесценной информацией в свою сумочку. И только тогда поняла, как я волновалась. Ведь я даже ни разу не взглянула на входной монитор!



Глава 5.

Во время большого перерыва кто-то из студентов сказал мне, чтобы я зашла в деканат. Староста безуспешно искала меня на утренней лекции ( я в это время сражалась с правоохранительной командой), и не найдя, попросила моих товарищей разыскать меня во что бы то ни стало, иначе могут быть проблемы. За прогул в Педагогическом университете карали строго.
Не желая навлечь на свою голову новые неприятности, я помчалась в деканат. Едва я зашла в кабинет декана, он вскочил со своего места и буквально подбежал ко мне с выражением сочувствия на лице.
- Соня, я видел вчера в новостях… - он замялся, не зная, как определить увиденное, - это просто ужасно… Я хочу Вам сказать, что никто из знающих Сергея Валентиновича, не верит в его виновность. Я хотел бы помочь Вам. Вы уже нашли адвоката?
Я отрицательно покачала головой.
- Я могу Вас познакомить с прекрасным адвокатом, на которого можно положиться.
- Спасибо Валерий Васильевич.
- Я сейчас позвоню ему, и Вы договоритесь о встрече.
Он набрал номер телефона адвоката, но тот не отвечал.
- Он всегда очень занят, поэтому надо набраться терпения и ждать, - ответил Валерий Васильевич на мой немой вопрос. И действительно, через какое-то довольно продолжительное время адвокат всё-таки снял трубку.
- Боря, привет тебе. Мне нужна минута твоего внимания. Здесь у меня наша студентка, Соня Позднякова, жена Барышникова. Да, того самого. Да. Ты можешь взяться за это дело? Хорошо. Передаю ей трубку. - И декан сунул мне в руку свою трубку, тёплую от исходящей от него энергии.
- Я слушаю, - сказала я неуверенно. Мне не хотелось что-то рассказывать в присутствии декана. Но адвокат и не собирался ни о чём спрашивать.
- Мы встретимся с Вами завтра в 15 часов в моей адвокатской конторе. - И он продиктовал мне адрес.
Я поблагодарила декана и поспешно выскочила из кабинета. Больше всего я боялась всяких расспросов.

Когда закончились занятия, я стала думать, где мне спрятать папку с докладами и мой драгоценный сотовый. В своей квартире? Нет. Это так же ненадёжно, как и в квартире С.В. У адвоката? Но я его не знаю. Может этот адвокат из их компании. Тогда где? Может в камере хранения на вокзале? Да. Это прекрасная мысль. Когда я уезжала к брату, я видела на вокзале камеру хранения. У меня оставалось много времени до отхода поезда, и я осмотрела весь монументальный вокзал, сделанный под общественные здания прошлого века: мраморные колонны, красивая мебель, приглушённая приятная музыка. Камера хранения находилась в левой части вокзала. Это было помещение, где сейфовые ячейки располагались лабиринтом, что исключало возможность криминалу следить за интересующим их человеком.
Я вышла из института и оглянулась по сторонам: нет ли за мной слежки.
- Соня, ты не меня ждёшь? - услышала я голос студента из параллельной группы, коротышки Ромы, который всегда уделял мне повышенное внимание.
- Нет, не тебя. Такси.
Я впрыгнула в подоспевшее такси и внимательно оглядела таксиста. Методы слежки я прекрасно изучила по многочисленным шпионским кинофильмам. Таксист не показался мне подозрительным.
- Пожалуйста, на вокзал, - попросила я. - И если можно, побыстрее. Я встречаю папу, - прибавила я на всякий случай для полной конспирации.
На вокзале было многолюдно, и это было очень хорошо. В многолюдном месте следить труднее, рассуждала я. Прежде чем отправиться в камеру хранения, я изучила расписание, повертелась у кассы и только потом шмыгнула за дверь камеры хранения. Там я прошлась по лабиринту, и выбрав место, где была совершенно одна, поспешно открыла одну из ячеек и спрятала в ней мои сокровища.
Домой я явилась, когда совсем стемнело. Открыв дверь, я увидала лежащего у входа Макса, на морде которого была написана трагическая безысходность. Он никак не отреагировал на моё появление, и когда я опустилась перед ним на корточки, он обиженно отвернулся. "Макс, - сказала я ему, - пожалуйста, не обижайся. У меня много дел, я не могу сидеть с тобой дома. Но по вечерам я обязательно буду приходить к тебе, кормить тебя, разговаривать с тобой. Не бойся, я никогда тебя не брошу". Когда я закончила свою речь, Макс встал и пошёл на кухню. Но окончательно он простил меня только после ужина. Аппетитно поев, он растянулся на полу у моих ног, привалившись боком к моей туфле, и стал неторопливо вылизывать свою грудь, лапы, живот. Я терпеливо ждала, когда он закончит. Так я вымаливала у него прощения. И только когда мы окончательно помирились, он вспрыгнул ко мне на колени и блаженно замурчал.
Часов в десять вечера переливчато засигналил видеотелефон Сергея Валентиновича. Я решила не отвечать на сигнал. Но Макс со мною не согласился. Он кинулся к видеотелефону, обратив на меня призывный взгляд. Он ждал, когда я отвечу. И я нажала кнопку соединения.
На экране появился молодой мужчина в очках и сером свитере.
- Простите, это квартира Сергея Валентиновича, - услышала я низкий мужской голос.
- Да.
- Вы его супруга, Софья Владимировна?
- Да.
- Звонит друг С.В. Меня зовут Дмитрий Кириллович. Завтра в 20 часов наша Компания проводит акцию в поддержку Сергея. Мы собираемся у станции метро Демократическая, проведём там митинг, а потом организуем шествие. Мы хотели бы и Вас пригласить на это мероприятие.
- Спасибо. Я буду непременно. Дайте мне, пожалуйста Ваш телефон, на всякий случай.
И он продиктовал мне свой телефон.
Когда разговор был закончен, я вспомнила, что у меня в 15 часов назначена встреча у адвоката. Я не представляла, как долго может продлиться эта встреча. И потом, как же Макс? Если акция назначена на 20 часов, то когда же я буду дома? А если акция не имеет разрешения властей, нас могут задержать. Что тогда будет с Максом?
Голова у меня шла кругом. "Макс, - сказала я, - я завтра могу вернуться поздно. Но я вернусь обязательно. Ты понял меня?" Кот смотрел на меня неподвижным загадочным взглядом. И в этом взгляде мне чудилось осуждение.



Глава 6.

Утром мы с Максом плотно позавтракали, и я, взяв его на руки заглянула в его глаза:
"Макс, - сказала я, - сегодня я приду очень поздно. Ты только не беспокойся. Я никогда не брошу тебя, - повторяла я уже десятый раз эту фразу, как заклинание. - Знай, что один ты не останешься". Потом я наполнила его тарелку едой, на случай, если слишком задержусь. Уходя, я взяла его на руки, поцеловала в лобик. Макс смотрел на меня, не мигая. Он всё-таки беспокоился. Может быть, он знал что-то такое, что пока мне было неизвестно.

На лекциях я никак не могла сосредоточиться. Хорошо ещё, что в этот день не было семинаров. Я болтала о чём-то с подружками, пыталась записывать лекции, но в голове крутились картины предстоящих событий.
Во время большого перерыва меня снова вызвал декан. Наверное, у него не было своих проблем, если он так озаботился моими. Однако напрасно я так иронизировала. Декан действительно был озабочен:
- Соня, - сказал он взволнованно. - Вы знаете, что сегодня будет проходить акция в поддержку Сергея Валентиновича?
- Да, мне позвонили из его Компании.
- Так вот я хочу Вам сообщить, что около ста студентов нашего университета, и я в их числе, примем в ней участие. Хочу, чтобы Вы это знали.
На глаза у меня навернулись слёзы:
- Спасибо Вам, дорогой Валерий Васильевич.
- Благодарить меня не за что. Наши студенты просто боготворят Барышникова. Ведь он лучший программист в стране, а, может, и в мире.
- Но за что же так поступили с лучшим программистом? Кто его так ненавидит?
- Просто его конкуренты, видимо, имеют покровителей в высших сферах. Вот они и решили воспользоваться своим преимуществом.
- Но это же ужасно.
- Раньше было ещё ужасней. Конкурентов просто убивали. Но с тех пор, как ввели смертную казнь за корыстное убийство, убийств значительно уменьшилось. Потому что даже убийцам не очень хочется быть казнёнными.
- Но согласитесь, мир ужасен.
- Вы не правы. Мир прекрасен. И прекрасен именно потому, что даёт нам шанс испытать себя. В борьбе со злом в жизни и внутри себя человек переживает самые сладостные минуты.
"Господи, какой же он романтик! Вот почему его так все любят", - думала я, с нежностью глядя на его лицо, обрамлённое кудрявыми рыжими волосами.

Чтобы не опоздать на встречу с адвокатом, для которого ожидание было бессмысленной и непозволительной тратой времени, я снова взяла такси. Я уже прокатала на такси целое состояние. Мои деньги были на исходе. Но воспользоваться кредиткой С.В. я была не готова.
Адвокатская контора традиционно располагалась на первом этаже обычного жилого дома. Я выскочила из такси и поспешно вбежала внутрь, когда часы неумолимо приблизились к трём.
Казалось, контора ждала меня с острым нетерпением. Едва я открыла дверь и назвала свою фамилию, секретарша прерывающимся голосом, как будто не я, а она бежала, чтобы не опоздать на приём, проговорила в трубку:
- Борис Алексеевич, она пришла! - И обращаясь ко мне: - Вас ждут. Комната №3. Пожалуйста, поторопитесь.
Сердце моё оборвалось: случилось что-то непредвиденное!
- К Вам можно? - влетела я в комнату №3.
- Пожалуйста.
Борис Алексеевич вальяжно сидел в глубоком кресле. На лице - тень раздражения. Он, не таясь, взглянул на часы. Но упрекнуть меня ему было не в чем: было ровно три.
- Вы пунктуальны.
- Что-то случилось? - спросила я тревожно.
- У меня? Нет ничего не случилось. Прошу Вас располагайтесь и рассказывайте, что у Вас произошло. Должен Вас, однако, предупредить, что на четыре у меня назначена встреча, поэтому говорите только по существу.
Его самодовольный вид всезнайки, от которого зависели судьбы таких, как я и мой муж, неудачников, вызвал у меня тошноту. Вот уж воистину: люди презирают тех, за счёт кого живут.
Неожиданно для самой себя я высокомерно заявила:
- Я удивляюсь, что такой занятой человек, согласился принять меня. Я, конечно, благодарна Вам за это. Но мне нужен не "небожитель", а просто квалифицированный адвокат, способный отдать моему делу не только своё дорогое время, но и не оцениваемое в рублях желание вступить в серьёзную борьбу и победить.
Борис Алексеевич деланно рассмеялся.
- Простите меня, Софья Владимировна. Вы не так меня поняли. Я именно и есть тот самый адвокат, которого Вы ищете.
- Тогда к чему такая прелюдия?
- Знаете такое выражение: и на старуху бывает проруха. Так вот: за Вашей очаровательной внешностью и юным возрастом, я, увы, не распознал зрелого делового человека. Ну, а теперь, когда мы познакомились поближе, давайте перейдём к делу.




Глава 7.

До начала акции оставалось около трёх часов. Значит, я успею забежать домой. Это меня очень радовало: успокою Макса, так как совершенно неизвестно, когда я явлюсь назад.
Кот был страшно удивлён, увидев меня в столь необычный час. Но мне показалось, что он понял, радоваться тут нечему. Я быстро приняла душ, переоделась, поджарила яичницу и проглотила её стоя. Кот вертелся у моих ног. Всё, что я ему оставила утром в его тарелке, он съел, и не прочь был подкормиться ещё. Я сбивала весь его режим питания, и надеялась только на то, что моя сумасшедшая жизнь скоро устаканится. Когда я была готова уйти, кот уставился на меня полным презрения взглядом. "Макс, - сказала я, присев перед ним на корточки. Мне казалось, что именно так он особенно хорошо меня понимает, - я иду на митинг в защиту Сергея Валентиновича. Ты же не можешь не признать, что я обязана туда пойти. Я вернусь ночью. А ты ложись спать и не жди меня. Хорошо?" Кот повернулся и понуро побрёл на кухню.

На эскалаторе, поднимающем пассажиров со станции метро Демократическая, было полно народу, в основном молодёжи. На выходе парень и девушка раздавали передники с портретом С.В. Все выходящие тотчас надевали их на пальто. Я поступила так же.
Когда я вышла на площадь, то обомлела: она была запружена молодёжью. Молодые люди о чём-то весело переговаривались, смеялись, и вся площадь была заполнена звуками.
Огромная белая растяжка перерезала площадь. Я никак не могла понять, на чём она держалась. На растяжке красными буквами было написано: "Эй вы, свиньи у корыта! Руки прочь от гения информатики Барышникова! Ищите себе жратву среди себе подобных!"
Я пробиралась к трибуне, где толпились организаторы акции, впитывая в себя эти звуки и это возбуждение. Я видела, как на трибуну поднялся молодой мужчина с дирижёрской палочкой в руке, и молодёжь мгновенно подтянулась ближе к трибуне. Дирижёр взмахнул палочкой, и случилось чудо: площадь многоголосо и мощно запела.
"Святой народ, народ - дитя, мы здесь, чтоб защитить тебя!" - пел хор стоящей на площади молодёжи. Могучая энергетика пения заряжала всех присутствующих. Толпа превратилась в единый огромный живой монолит. Когда пение стихло, на трибуну поднялся наш декан, решительный и взволнованный. Его рыжие волосы, развевающиеся на ветру, яркий клетчатый шарф, закутывавший шею, делали картину красочной и нереальной. Казалось, что я вижу живые картинки из нашего героического прошлого. Обращаясь к молодёжи, он страстно кричал в микрофон о значении работ Барышникова для страны и всего мира.
"Его обвиняют в причинении морального вреда стране! И это неслыханное кощунство! Никто не сделал для своей страны столько, сколько Сергей Валентинович!" "Свободу Барышникову! - скандировала площадь. - К ответу преступников, упрятавших его за решётку!"
Какая-то неведомая сила вытолкнула меня на трибуну.
Декан передал мне микрофон, и я услышала свой голос, который заполнил площадь: - Друзья, я жена Сергея Валентиновича! Я благодарю вас за сочувствие и поддержку. Мы все вместе обязательно добьёмся его освобождения и привлечения к ответственности его недругов! Они сфальсифицировали его обвинение! Я говорю вам об этом потому, что у меня есть доказательства, как они это сделали!
Площадь разразилась криками возмущения. Но продолжить своё обращение к людям я не смогла. Над площадью завис невесть откуда взявшийся вертолёт, заглушив звука площади.
- Берегитесь, у них психогенный луч! - предостерегающе закричали в толпе.
И в этот момент толпа обмякла, рассыпалась на куски, побежала в разные стороны. Я чувствовала, что меня кто-то взял под руки и втащил в машину. Я не сопротивлялась. Это было ощущение, похожее на сон, когда хочешь что-то сделать, но тело не подчиняется тебе.
Когда я очнулась, то обнаружила, что лежу на голой кушетке в маленькой комнате с зарешёченными окнами. Я поняла, что это тюрьма. Значит, меня тоже арестовали. Сколько же я здесь пробыла? Тело моё затекло, я с трудом поднялась на ноги. Очень хотелось пить. Видимо, я здесь нахожусь много часов. Я оглядела комнату: голые стены, у кушетки - автомат с водой, напротив - столик с коммуникационным видеофоном и табурет у стола. Я кинулась к воде, но стакана, как это у нас принято, не было. Я нажала кнопку, подставив сухой язык, жадно пытаясь набрать в рот воды.
И вдруг меня пронзила страшная мысль: Макс! Что с моим котом? Я подбежала к видеофону, пытаясь связаться с администрацией тюрьмы, но аппарат был отключён. Я кинулась к двери и кулаками и ногами стала стучать, призывая любого, кто мог быть поблизости. Вскоре я услышала цокающие шаги, и дверь открылась. Женщина с непроницаемым лицом глядела на меня жёстким взглядом:
- Что? - спросила она.
- Немедленно выпустите меня! Вы не имеете права меня здесь держать без решения суда!
- Да что ты?! Умная какая!
  И надзирательница ( как я окрестила женщину) снова захлопнула дверь.
- Постойте, - кричала я, - не уходите!
Но цокающие шаги удалились. Я принялась снова стучать в дверь. Однако никто не откликался. Я обежала камеру в поисках чего-нибудь тяжёлого. Единственное тяжёлое - табурет, был привинчен к полу. Однако привинчен довольно халтурно. Я остервенело стала раскачивать его из стороны в сторону, и табурет не выдержал: развалился на куски. Я на всякий случай спрятала части табурета под кушетку, схватила ножку, на которой повисла железная арматура, и начала нещадно колотить в дверь и стены камеры. На этот раз надзирательница прибежала очень резво.
- Ты чего, взбесилась? Прекрати немедленно! - Она попыталась отнять у меня ножку табурета.
Я отскочила к кушетке и, размахивая ножкой, зловеще прошипела:
- Только подойди!
- Да ты чего? - примирительным тоном сказала надзирательница. - Чего ты хочешь-то? Щас же ночь. Куда я тебя отпущу? Мне никто такого права не давал.
- Послушай, мне обязательно нужно домой. Если ты не можешь меня освободить, позови дежурного офицера.
- Что у тебя дома-то? Ребёнок один остался?
- Позови, прошу тебя.
- Ладно.
        Прошло не менее получаса, прежде чем я услышала шаги по коридору. Зазвенели ключи, и в камеру вошёл молодой лейтенантик с изрядно помятым лицом.
- Какие жалобы? - спросил он, рассматривая меня с интересом.
- Господин лейтенант, прошу Вас немедленно меня освободить. Я нахожусь здесь незаконно без решения суда. Я доставлена сюда в беспомощном состоянии. Лица, поместившие меня в тюрьму, вместо того, чтобы оказать медицинскую помощь, будут уволены из органов милиции.
Лейтенантик испуганно вытаращил глаза:
- А Вы кто будете?
- Я - Софья Владимировна Позднякова, сестра заместителя министра юстиции, Позднякова Михаила Владимировича.
- Щас, минуточку, я должен доложить начальнику.
- Доложите!
Он вернулся минут через пятнадцать:
  - Всё в порядке, Вы можете быть свободны.
- Сейчас ночь, транспорт уже не работает. Прошу Вас, распорядитесь отвезти меня на служебной машине.
- Будет сделано!

Когда я открыла дверь квартиры, Макс лежал, подобрав под себя лапки, сжавшись в комочек, у самой двери. Мне показалось, что он умер. Я кинулась к нему, схватила его на руки, прижала к себе, но он был вял и безучастен. "Максик, милый, - я целовала его в мягкий лобик, - поверь мне, я не виновата, что так случилось. Просто сейчас и Сергей Валентинович, и я, и ты переживаем тяжёлые минуты жизни. Мы должны быть очень мужественны и очень терпеливы. Всё будет хорошо". Чтобы как-то подсластить пилюлю, я положила ему немножко его любимого сухого корма. Кот даже не взглянул на лакомство. Выждав паузу, он нехотя всё-таки подошёл к тарелке, брезгливо понюхал, всем своим видом показывая мне, что его так просто не купишь, и медленно и неохотно начал есть.



Глава 8.

На следующий день весь университет лихорадило от вчерашних событий. Когда я вошла в вестибюль, там стояли разрозненные кучки студентов и взволнованно обсуждали незаконные действия милиции. Акция была разрешена властями, и милиция не имела право её разгонять, да ещё с применением психогенного луча, который предназначался для террористов. Увидев меня, все кинулись мне навстречу с возгласами удивления:
- Тебя отпустили? Как тебе это удалось?
- Пришлось отпустить, - скромно отвечала я, - у них же не было решения суда о моём аресте.
- Значит, всё не так плохо, - обрадовался какой-то оптимист. - Значит, закон для властей - не пустой звук.
- Видимо, не пустой, - подтвердила я. Не буду же я им рассказывать, как я заставила этот закон исполнить.
- Тебе надо зайти к декану, он о тебе очень беспокоился.
- Спасибо. Сейчас зайду.
Декан сидел в кабинете сумрачный и подавленный. Это так не вязалось с его жизнерадостным обликом. Увидев меня, он вскочил и бросился мне навстречу:
- Сонечка! Ты свободна! - он крепко обнял меня и поцеловал. Потом, точно застеснявшись своего порыва, быстро сел за стол, но его глаза светились радостным блеском.
- Садись, рассказывай.
Но что я могла ему рассказать? О том, как я чуть не разнесла тюрьму, но не из-за моего мужа, которого там незаконно удерживали, а из-за его кота? Как я использовала служебное положение моего брата? Нет этого я ему рассказать не могла. Я повторила то, что уже сказала ребятам. И он, как ребёнок, этому обрадовался.
- Да-да, конечно, они разобрались и поняли, что милиция действовала незаконно.
- Видимо, разобрались. Но что будет с нами дальше, этого предвидеть нельзя, - безжалостно прибавила я.
Но декан пропустил мою реплику мимо ушей. Он верил в закон и справедливость в стране, и эта вера, как и всякая другая, не нуждалась в доказательствах.
- Да, - спохватился декан, - Вам нужно связаться с Вашим адвокатом. Он звонил мне. Он очень обеспокоен Вашим арестом ( декан снова, незаметно для себя перешёл на "Вы"), и у него есть какая-то информация о Вашем муже.

Адвокат, как и декан, обрадовался моему освобождению. И поскольку наша с ним беседа обещала быть весьма конфиденциальной, он предложил встретиться в ресторанчике "Отрада гурманов", где нам никто не помешает.
Уж не знаю, почему ресторанчик носил такое претенциозное название. Никаких особенных деликатесов там не водилось, но готовили вкусно и недорого. Мы с подружками там бывали не раз после получения стипендии.
Я приехала в ресторанчик первой, и хотя это было деловое свидание, чувствовала себя из-за этого не в своей тарелке. Я села за столик в глубине зала лицом к двери. Официант, чтобы я не скучала, принёс мне стакан минеральной воды, и я стала терпеливо ждать адвоката, рассматривая гостей ресторана. Наконец, он появился в дверях. Он обежал взглядом немногочисленных присутствующих, увидел меня и, улыбаясь, направился к моему столику. Только сейчас, глядя на него со стороны, я заметила, что он довольно привлекателен: высокий, спортивный, лёгкий в движениях. Его загорелое лицо было по-мужски красивым.
- Ради Бога, извините меня, Софья Владимировна, за опоздание - говорил он мне. - Это всё моя проклятая работа. Ни одна женщина не может меня выдержать.
- Ничего страшного, - мне захотелось быть с ним любезной. - Как видите, - я указала ему на стакан, - я здесь не скучала.
- У меня предложение: сначала поедим, а потом примемся за работу. Что Вы будите заказывать? Здесь особенно хорошо готовят мясные блюда. И, конечно, закажем вина, отметим Ваше чудесное освобождение.
Я была согласна. Мне вдруг захотелось хоть ненадолго расслабиться, забыть навалившийся на меня кошмар. Хотелось почувствовать радость жизни, хотелось пококетничать с этим симпатичным мужчиной.
Мы заказали овощные салаты, запечёную свинину, красного вина. Мы с аппетитом съели всё, что нам принесли, запивая вином вкуснейшую свинину. Мы непрерывно болтали о чём-то приятном, что вообще невозможно изложить на бумаге, мы смеялись, забыв, зачем сюда приехали. У меня наступило то удивительное состояние, когда будущее кажется прекрасным.
Когда принесли кофе, адвокат как-то сразу посерьёзнел, и откинувшись в кресле спросил:
- Скажите мне, только откровенно, как Вам удалось выбраться из-под ареста?
Я всё ему рассказала, смеясь над собой и над лейтенантиком. Но адвокату было совсем не смешно.
- Вы сказали на митинге, что у Вас есть доказательства фальсификации обвинения против Вашего мужа? Это действительно так?
- Да.
- Что это за доказательства?
Я ему рассказала, что произошло у меня на квартире два дня назад.
Он смотрел на меня с нескрываемым удивлением:
- За свою практику я ещё не встречал такой женщины. Но понимаете ли Вы, что Ваша жизнь в опасности? Они заставят Вас отдать им Ваш сотовый и текст подделки.
- Никогда! Нет такой силы, которая бы заставила меня это сделать.
- Вы просто отчаянная женщина. Отдайте мне эти доказательства, так будет надёжней.
- Нет, - сказала я, - самое надёжное место там, где я их положила. И теперь я слушаю то, что вы намеривались мне сообщить.
Адвокат встрепенулся:
- Да, конечно. Я встречался с Сергеем Валентиновичем. Он чувствует себя нормально, бодр полон решимости бороться. Обвинение ему ещё не предъявили. При предъявлении обвинения присутствие адвоката обязательно, поэтому я буду ему помогать, чтобы опровергнуть это обвинение. И здесь Ваши улики их фальсификации сыграли бы большую роль.
- Мне хотелось бы тоже присутствовать при этом допросе. У меня есть его доверенность на защиту его юридических интересов.
- Нет, это невозможно. Пока идёт следствие, близких людей не пускают.
- Но действие нашего Брачного контракта истекает уже через несколько дней.
- Вы хотите сказать, что у Вас срочный Брачный контракт?
- Да, он заключён сроком на три месяца.
- Тогда я ничего не понимаю. Подобные контракты заключаются только тогда, когда стороны не имеют в виду серьёзных отношений. Это для разовых встреч. Но Ваше поведение свидетельствует о другом. И Сергей Валентинович, как мне показалось, больше думает о Вас, чем о себе.
- Это трудно объяснить, - уклончиво ответила я. - И если пока с ним встретиться невозможно, то со следователем я, наверное, смогу поговорить?
- Но для этого у Вас есть я, Ваш адвокат.
- Да, конечно. И всё-таки мне хотелось бы увидеть следователя.
- Хорошо. У меня с ним назначена встреча на послезавтра. Хотите поехать со мной?
- О, это было бы прекрасно!
Когда мы прощались, адвокат спросил, пытливо глядя мне в глаза:
- Скажите откровенно, Вы мне не доверяете?
- Почему это Вас удивляет? Ведь я видела Вас всего два раза.





Глава 9.

На следующий день, в воскресение, я проснулась в восемь часов утра и почувствовала, что прекрасно выспалась. Я вскочила со своего не очень удобного ложа, сделала небольшую зарядку, приняла душ и побежала на кухню позавтракать и накормить Макса. У меня было масса планов и, прежде всего, съездить на мою квартиру, взять там что-нибудь из одежды.
Когда я выходила из подъезда, я заметила молодого человека, который одиноко топтался у детской площадки. Я бы не обратила на него внимания, но его лицо показалось мне знакомым. Где-то я его видела. Совсем недавно. На митинге? В университете? Нет. Тогда где же? И тут я вспомнила, где. Ну да, в ресторане. Он сидел за столиком недалеко от меня. Я обратила внимание на его напряжённый взгляд, когда разговаривала с адвокатом. Неужели шпион? Мне стало не по себе.
Я съездила домой, забежала в магазин и вернулась часа в два дня. Мы с Максом пообедали ( я не удержалась и покормила его днём) и я решила заняться уборкой квартиры. Проходя мимо входного монитора, я заметила, что на лестничной клетке горит свет. Это меня насторожило: значит кто-то находится на нашем этаже. Но кто же это? На нашем этаже только одна наша квартира. Я взглянула на монитор, но ничего не увидела, видимо, пришелец стоял так, чтобы не оказаться в поле зрения монитора. Я остановилась у двери, вслушиваясь в тишину. Вот мелькнула чья-то тень. На экране показался мужчина. Он протянул руку к звонку, и в тишине квартиры тренькнул тревожный звук. Я почувствовала, что Макс так же, как и я, стоит у двери, прижимаясь боком к моей ноге. Включив микрофон, я, как можно увереннее, спросила:
- Вам кого?
- Откройте, пожалуйста, у меня для Вас информация о Вашем муже. - Пришелец говорил неопределённым и глуховатым голосом.
- Кто Вы?
- Меня зовут Павел. Меня только вчера освободили, я был там вместе с Сергеем Валентиновичем
И я открыла дверь. Когда он вошёл, я сразу поняла, что это тот самый человек, который следил за мной. Но было поздно: он уже стоял в холле. Я отступила на шаг, пропуская его, но входную дверь оставила открытой. Прямо в холле я поставила ему банкетку, а сама села в кресло у входа. Он покосился на распахнутую дверь, однако не сказал ни слова.
Как только я села в кресло, Макс прыгнул ко мне на колени и застыл, вперив свой неподвижный марсианский взгляд в незнакомца.
- Я слушаю Вас, - сказала я, как могла, спокойно. Чтобы не выдать волнения, я погрузила пальцы рук в густую длинную шерсть кота.
- Сергей Валентинович просил передать Вам привет, - начал он, и я почувствовала, что он волнуется. Неподвижный, пристальный взгляд кота его нервировал.
- Спасибо. И это всё?
- Нет. Он мне сказал, что Ваш брат - зам. министра юстиции, и может мне помочь… Я хорошо заплачу.
"Он провокатор - пронеслось в голове, - или даже убийца"
- Вы что-то перепутали. Мой брат не работает в Министерстве юстиции.
Незнакомец завозился на банкетке, крепко сцепив пальцы рук, и вдруг сказал:
- Какой у Вас странный кот. У него взгляд, как у дьявола.
- Это подарок мужу от Далай-ламы во время его путешествия по Тибету. Может, он Вам рассказывал, - сказала я первое, что пришло мне в голову. - Этот кот от храмовой кошки. Он необыкновенный кот, умеет считывать информацию с мозга человека - продолжала я молоть невесть что. - И, к тому же, охраняет хозяина. И должна Вам сказать, гораздо эффективнее собаки. Собака вцепляется в ногу или в руку, а кот мгновенно ослепляет противника. Реакция у него поразительная.
Я не узнавала своего голоса, изумлялась своим ответам, своему спокойствию. Я видела, что незнакомец пришёл в замешательство, что он растерян.
И тут Макс спрыгнул с моих колен и подошёл к незнакомцу. Тот робко протянул руку, чтобы его погладить. В одно мгновение Макс, злобно шипя, зловеще раскрыв красную пасть с крепкими белыми клыками, выгнулся дугой и ударил по его руке лапой с выпущенными железными когтями.
Незнакомец вскочил с банкетки, зажимая раненую руку здоровой, и ни слова не говоря, выскочил из квартиры.
Я, дрожа всем телом, понимая, какой опасности подвергалась, поспешно заперла дверь на все замки и бессильно упала в кресло. Макс прыгнул мне на колени и успокаевающе заурчал. Я взяла его в руки, поцеловала в довольную мордочку: "Ты спас меня, Макс, спасибо тебе". Кот скромно опустил глаза и потёрся головой о моё плечо.




Глава 10.

На следующий день мне предстояло встретиться со следователем Сергея Валентиновича. С утра я прилежно штудировала уголовное законодательство. Затем просмотрела Брачный контракт и увидела, что срок его действия истёк вчера, и теперь я никакая не жена С.В. Я положила Контракт и доверенность на юридическое представительство в сумочку, оделась "скромненько и со вкусом", как мы с подружками называли слишком уж утилитарную одежду, и стала ждать звонка адвоката. Мы договаривались, что он заедет за мной. Конечно, он позвонил с опозданием: что за манера у этого человека?!
Выйдя из подъезда, я осмотрелась вокруг, нет ли поблизости моего вчерашнего гостя. Но всё было пустынно. Машина адвоката стояла недалеко от подъезда, и я в мгновение ока оказалась в безопасности.
Адвокат заметил мои манипуляции.
- Вы кого-то опасаетесь? - спросил он сразу после приветствия.
Ещё ожидая дома его звонка, я решила рассказать ему о вчерашнем визите. Он слушал очень внимательно, не задавая вопросов. Потом сказал:
- Вы знаете, что в Вашем подъезде убита женщина? Так вот: я уверен, что это та самая, которая пыталась подменить текст доклада Сергея Валентиновича.
Я просто онемела от такой новости.
- Значит, они начали заметать следы?
- Может быть следы, а, может, месть за то, что она не рассказала им о вашей встрече и договорённости. И нет никакого сомнения, что провокатор должен был Вас убить, если Вы не клюнете на провокацию. Это чудо, что Вы спаслись.
- Это Макс спас меня.
- Да уж. Такого кота не было даже у Куклачёва. Знаете, в начале века был такой знаменитый дрессировщик кошек. После свидания со следователем мы решим с Вами, что предпринять для Вашей безопасности.

Следственный комитет находился недалеко от адвокатской конторы Бориса Алексеевича. Это было отдельное многоэтажное здание современной безвкусной претенциозной архитектуры. Внутри было просторно и прохладно. Широкий коридор поразил пустынностью. Двери кабинетов казались запертыми. Складывалось впечатление, что здание покинуто людьми. И только статный дежурный в какой-то мне незнакомой форме, одиноко сидел у входа. Он приветствовал адвоката, как старого знакомого, а на меня не обратил никакого внимания.
Мы прошли по коридору и адвокат остановился у одной из дверей, уверенно в неё постучав.
- Войдите, - услышала я откуда-то издалека мужской голос.
Адвокат открыл дверь, и мы очутились в большом кабинете, обставленном современной "одноразовой", требующей постоянного обновления, мебелью.
Увидев адвоката, следователь, полный человек с седеющей головой, дружески ему улыбнулся и пожал руку. Потом он вопросительно взглянул на меня.
- Это Софья Владимировна Позднякова, жена Сергея Валентиновича, - представил меня адвокат.
Выражение лица следователя мгновенно переменилось.
- Я не могу Вас допустить к следственным действиям, - сказал он, глядя на меня, как удав на кролика. - Закон это категорически запрещает.
Его отрывистые фразы, повелительный голос должны были связать мою неокрепшую волю. Но этого не случилась.
- Я хотела бы поправить моего адвоката, - сказала я вызывающе хладнокровно. - Мой брачный контракт с Сергеем Валентиновичем утратил силу в связи с истечением срока действия. Я - не жена ему.
- Тем более! Вам, как постороннему человеку, делать здесь совершенно нечего.
- Я имею доверенность от Сергея Валентиновича. Я являюсь его представителем по всем юридическим вопросом.
- Но у него есть высоко квалифицированный адвокат.
- Закон не ограничивает количество представителей. Так что Вам, господин следователь, придётся смириться с моим присутствием.
Лицо следователя побагровело.
- Что ж проходите, присаживайтесь. - Он старался подавить свою ярость. То, что он сможет потом на мне легко отыграться, вероятно, примирило его с моим присутствием.
Меня поразило, что адвокат сидел молча, как в рот воды набрал.
Минут через пять после нашей перепалки в кабинет вошёл Сергей Валентинович в сопровождении молодого офицера.
- Здравствуйте, - сказал С.В. Сердце моё сжалось: он побледнел, похудел, выглядел подавленным. Он обвёл хмурым взглядом присутствующих, и вдруг замер, увидев меня.
- Соня, Вы?
Я улыбнулась ему со своего места:
- Я, Сергей Валентинович. Я здесь представляю Ваши интересы согласно Вашей доверенности.
Я видела, что он не понял моего ответа, но ничего не сказал.
- Присаживайтесь, Сергей Валентинович, - вежливо сказал следователь. Я пригласил Вас, чтобы предъявить Вам обвинение в попытке причинить тяжкий моральный ущерб государству. Но прежде чем приступить к нашей беседе по существу, я заполню Ваши установочные данные.
Он придвинул к себе бланк.
- Ваше фамилия, имя, отчество, год рождения, место рождения? Так. У Вас есть действующие Брачные контракты?
- Да, - ответил С.В., бросив тревожный взгляд в мою сторону.
- Сколько и с кем?
- Три. - И он назвал имена своих жён
- Дети? - продолжал следователь, - проницательно заметивший, как тяжело Барышникову отвечать на вопросы.
- Четверо.
Я почувствовала какой-то озноб. Я смотрела на С.В., в душе ругая себя за такую реакцию. Что тут такого необычного? Закон это поощряет. Это способствует деторождению. Это необходимо, чтобы не исчезнуть с лица земли. И все эти контракты он заключал до нашей встречи. Да, всё это так. Но моё любовное чувство к нему мгновенно разрушилось. Впрочем, может, его и не было вовсе.
Когда тягостный опрос прекратился, следователь, откинувшись на спинку стула, и победоносно глядя на всех нас, провозгласил:
- Господин Барышников, я предъявляю Вам обвинение в попытке причинить тяжкий моральный вред государству во время своего пребывания за границей. В частности, на симпозиуме в Австралии, где Вы намеревались сделать клеветнический доклад.
С.В. с изумлением уставился на следователя:
- То есть как? Что Вы имеете в виду?
- Вот Ваш доклад, который мы изъяли во время обыска из Вашей квартиры, - и следователь протянул С.В. стопку бумаг, скреплённых степлером.
С.В. протянул руку, но я поспешно встала между его рукой и бумагой.
- Не дотрагивайтесь до этих бумаг! - голос мой звенел, как натянутая струна. - Это фальшивый доклад, и следователь хочет получить на нём Ваши отпечатки пальцев!
С.В. отдёрнул руку и смотрел на нас с немым изумлением.
- Да как Вы смеете! - взъярённый следователь подскочил в своём кресле.
- Я исполняю свой долг представителя интересов господина Барышникова, - при этом я бегло взглянула на молчащего адвоката.
- Вы препятствуете производству следственных действий! - голос следователя срывался на крик.
- Нет, - холодно сказала я, - я препятствую совсем другому: я препятствую циничному нарушению закона со стороны следственных органов. Вот подлинный доклад Барышникова. - и я вынула из сумочки доклад С.В. - Вот его подпись под докладом. И здесь эксперты найдут отпечатки его пальцев. Бумаги в Ваших руках не имеют подписи автора. И на них нет отпечатков пальцев Барышникова. Это фальшивка! - Следователь шумно задышал. - У меня есть и другие доказательства фальсификации: я сумела снять на сотовый, как женщина, Ваш агент, которую вчера убили, пыталась подменить текст доклада на Вашу фальшивку, и есть соответствующая аудиозапись. У меня есть также доказательства грубого нарушения закона при производстве обыска.
Следователь смотрел на меня с нескрываемой яростью. Казалось, он готов был разорвать меня на куски.
- И знайте, моё убийство Вас не спасёт, - продолжала я с запальчивостью. - Мои доказательства я спрятала в надёжном месте. И если меня убьют, то есть человек, он известный журналист, который опубликует их по радио и на телевидении.
В кабинете повисла зловещая тишина. Следователь нерешительно взглянул на молчащего адвоката.
- Помилуйте, - внезапно следователь переменил тон, - что Вы такое говорите! Кто посмеет Вас убить? И если у Вас действительно есть доказательства невиновности господина Барышникова, я готов их рассмотреть. Мы отложим на пару дней предъявление обвинения, и Вы принесёте мне сюда эти Ваши доказательства.
- Нет, - сказала я твёрдо, - я уже предоставила Вам доказательства, которых вполне достаточно для прекращения преследования и освобождения незаконно арестованного человека. Вы держали его в тюрьме без предъявления обвинения почти три недели, грубо и умышленно нарушили конституционное право человека на свободу. И если Вы не хотите, чтобы я начала судебное преследование против Вас, то я предлагаю следующий компромисс: Вы сейчас же составляете постановление о прекращении дела и освобождаете господина Барышникова, а я даю Вам слово, что никогда, если только Вы не попытаетесь мне отомстить, не дам хода моим доказательствам.
Следователь снова бросил взгляд на молчащего адвоката и неожиданно согласился.
- Да, пожалуй, Вы правы. Доказательств преступления, в сущности, нет. И презумпцию невиновности ещё никто не отменял. Завтра Вы получите постановление о прекращении уголовного преследования, а господина Барышникова я освобожу прямо сейчас.
- Нет, мы не уйдём отсюда, пока не получим постановления.
- Сейчас я не могу. Ко мне должны придти люди по другому делу.
- Нет, Вы сделаете это сейчас, или я звоню в Министерство юстиции.
И следователю ничего не оставалось, как согласиться. Он сел за компьютер и подготовил постановление.
- Подпишите, что ознакомлены с текстом, - протянул он С.В. свою бумагу. Но я бумагу перехватила:
- Позвольте сначала мне прочитать, как его представителю. - Прочитав постановление, я вернула его следователю. - Нет, такой документ нас не устраивает.
- В чём дело? - следователь снова побагровел.
- Так постановления не пишутся, Вы это знаете лучше меня. В нём Вы должны указать, на основании чего Вы начали уголовное преследование. Ведь доклад Вы изъяли уже после ареста Барышникова. Напишите, на основании какого доноса началось дело, укажите, что донос оказался клеветническим, и что он не нашёл подтверждения после изучения доклада Сергея Валентиновича. Поэтому преследование прекращается за отсутствием состава преступления. Подлинный доклад господина Барышникова приложите к материалам дела.
Следователь молча взял бумагу, разорвал её, подготовил новое постановление. На этот раз он передал его сначала мне. Я прочитала и попросила поставить печать Следственного комитета. После этого С.В. подписал, что с документом ознакомлен.
В заключение я сказала:
- Надеюсь, что Вы выполните требование закона и привлечёте к уголовной ответственности клеветника.
- Конечно, - прорычал следователь

Когда мы вышли из здания Следственного комитета, уже стемнело, и город был залит яркими огнями. Над нами пролетело воздушное такси, украшенное свадебными символами. "Интересно, какой по счёту Брачный контракт отмечают молодые?" - подумала я. Мои спутники некоторое время молчали. Потом адвокат, придав своим словам нотки восхищения, стал расхваливать меня на все лады.
- Спасибо, - я не могла скрыть своего отвращения к нему, - и скажу Вам по правде, я не ожидала, что Вы, как адвокат, так беспомощны. Я не завидую Вашим клиентам.
- Да, в сравнении с Вами я, безусловно проиграл, - откликнулся он.
- Я думаю, было бы несправедливо выплачивать Вам Ваш гонорар.
- Это Вам решать.
И мы распрощались.
Мне было грустно и неуютно. С.В. тоже молчал. Мне показалось, что он был потрясён произошедшим. Потом сказал:
- Спасибо Вам, Сонечка. Всё случившееся просто невероятно.
Он замолчал, опустив голову, а потом грустно взглянул на меня:
- Как это горько, что мы встретились только теперь. И всё равно я благодарен судьбе, что это всё-таки случилось.
- Я заеду к Вам, - сказала я, - мне нужно забрать свои вещи.
- Конечно.
Мы взяли такси и через несколько минут были на месте. По дороге я спросила С.В., знает ли он человека, который пытался посадить его за решётку. Да, он его знает. Этот человек - его хороший товарищ.
- А ведь Вы видели его, - добавил он, - у меня в мастерской висит его портрет.
- А женщины? - зачем-то спросила я, - это Ваши жёны?
Он не ответил.
Макс встретил нас спокойно и ничуть не удивился, увидев в доме своего хозяина.
Я быстро собрала вещи, отказавшись от предложения С.В. отвезти меня домой.
- Я возьму такси, - сказала я. А про себя добавила: в последний раз.
Пока я собирала вещи, Макс крутился у моих ног. Он знал, что я уезжаю.
- Он просто влюблён в Вас, - удивился С.В.
И вот я была готова. Я взяла Макса на руки, поцеловала в шёлковый лобик:
- Прощай Макс, - сказала я. - Больше мы с тобой никогда не увидимся. Но я тебя не забуду, потому что ты спас мне жизнь. Я тебя очень люблю.
Мне показалось, что в глазах Макса блеснули слёзы.
С.В. с удивлением, не понимая, слушал мой монолог.
- Вы объяснились ему в любви? - улыбнулся он.
- Я никогда ещё никому не говорила этих слов, а мне так этого хотелось, - сказала я, подавая ему руку на прощание.
- Может, Вы когда-нибудь сможете сказать их мне?
Я опустила глаза и отрицательно покачала головой.
- Значит, мы прощаемся навсегда? Но звонить Вам Вы не можете мне запретить.
Мы оба невесело рассмеялись. Он проводил меня до такси и на прощание поцеловал руку.

Прошёл год. Однажды по каким-то делам я оказалась на улице Энтузиастов и проходила мимо дома С.В. И прямо передо мной из вентиляционного окна подвала вылез чёрный лохматый и грязный дворовый кот. Он остановился и посмотрел на меня яркими зелёными глазами. "Как же он похож на Макса", - подумала я, невольно задержав шаг. Но этого никак не могло быть. А кот, между тем, не мигая, продолжал смотреть на меня таким знакомым взглядом. Я остановилась, дивясь необыкновенному сходству. "Макс, - позвала его я, - это ты или не ты"? Кот безбоязненно подошёл ко мне, не сводя с меня глаз. "Господи, неужели правда, это - Макс, мой боевой товарищ?" Я присела перед ним на корточки: "Если ты - Макс, - сказала я ему, - подай мне сигнал". Кот подошёл к моим ногам и потёрся о них. Я взяла его на руки. Он прильнул к моему плечу и тихонечко утробно заурчал.
Садясь с котом в такси, я подумала: "Вот уж воистину, никогда не говори "никогда".
Я привезла Макса домой, отмыла в тазике, расчесала щёткой его длинную блестящую шёрстку. Он перенёс всё это стоически. Лёжа на моих коленях, он удовлетворённо урчал. Его зелёные глаза блаженно щурились, на морде было написано полное невозмутимое счастье. Да, теперь у меня не было сомнений - это был Макс. Но как он оказался на улице? И вдруг это вовсе не Макс, а его родственник? Нет, это он - Макс, - убеждала я себя.
Конечно, я могла бы позвонить С.В., с которым мы иногда созваниваемся, и расспросить его о коте.
Но я боялась узнать правду…