ДУМ! ТЭК-ТЭК-ДУМ. Смуглые ладони стучат по барабану, азартно оскалены белые зубы. ДУМ – гулкий, глубокий, ТЭК – звонкий, резкий, деревянный. ДУМ – бухает сердце, ТЭК-ТЭК – вторят иглы в висках.
Волна холодит ступни, пряный воздух горяч. ДУМ – босые пятки вязнут в песке, ТЭК-ТЭК – вибрация, дрожь разгоряченного тела. ДУМ-ТЭК-ТЭК-ДУМ – разбуженные ритмы. Это танцовщица заставляет их звучать, это ее движения направляют таблу. Словно невидимые нити протянуты к барабанам, табла – ее марионетка.
Душно, горячему воздуху тесно в легких. Блики пламени, черное небо, шорох моря и мерные, все ускоряющиеся удары…
ТЭК – дерево под правой рукой, ДУМ – кожаная мембрана под левой.
Ускорить темп – ТЭК-ТЭКИ-ТЭКИ-ТЭКИ-ТЭК – двумя ладонями по дереву, ритм слишком быстр, невозможно двигаться в таком темпе, а она продолжает танец, ТЭКИ-ТЭКИ-ТЭКИ-ТЭКИ – еще быстрей, закружить, уронить на рыхлый песок. Он – кукловод, она – его кукла, это его удары дразнят, гнут, вертят упрямую фигурку.
Вибрация. Дрожит струной напряженное тело. Влага над верхней губой, гладкая кожа в бисеринах пота. Дуэль – кто первым не выдержит адского ритма. ТЭКИ-ТЭКИ-ТЭКИ-ТЭКИ... – отбивая ладони, забыв обо всем, с одной лишь целью – сбить с ритма, заставить споткнуться, упасть… Табла – его сообщник – может бросить в песок, или поднять, закружить в нечеловеческом ритме.
Поединок чувств. Жажда. Чего в ней больше – желания победить и метнуться тенью к распластанному в изнеможении телу, или длить танец, и пить нарастающее, электризующее воздух напряжение…
Дуэль. ДУМ – упругая мембрана под ладонью. ДУМ – бухает сердце, и вязкая, густая темень горяча на ощупь…
ДУМ – замедлить ритм. ДУМ. ДУМ-ДУМ-ТЭК. Танцовщица выгибается, течет волной в отблесках догорающего костра. ДУМ – последний удар.
Бронзовое тело на тонком песке. Волна рассыпавшихся волос. Табла летит в сторону, прыжком к распростертой фигурке и –
ДЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗинь! – 6-45.
С добрым утром. Послевкусие сна – головная боль. ДУМ – мягкий толчок в затылок, ТЭК-ТЭК – втыкает иголки в виски кто-то невидимый и недобрый. Когда ж я привыкну...
Выхожу из дома, и город обрушивается на меня, давит, пригибает к земле – низким небом, гулом, стертыми лицами …. Фонари не светят – растворяют свой сизый, с гнильцой, свет в ватном утреннем небе.
Вспоминаю, как впервые услышала таблу. Тоже был январь…
…– Что это с ней?
– Она думает, что танцует белли-данс.
Влажное, выжаренное солярием, тело. Ноги, ребра. Блестки…Монетки, улыбка. Зубы… Эротика цыпленка табака.
Фестиваль восточного танца. У танцовщиц серьезные лица – будто сдают экзамен по сопромату. Отчего-то мало мужчин в зале. На такое зрелище должны бы слететься все ловеласы города. Но – нет, лишь девушки ревниво косят друг на дружку. Террариум единомышленниц. Вдруг кого-то оценят выше…
Душно. Слепящий свет, полуголые тела, мишура. Закрываю глаза – так можно слушать. Дробный перестук, затем удар гулкий и чистый. Энергетика…
– Что за музыка?
– Это – табла.
Табла. Вкусно прокатывается во рту, карамелькой щекочет нёбо. Закрыть глаза, слушать ритм.
– А как он выглядит? Инструмент?
– Два барабана – под правую и левую руку…
Меня окружают вещи. Это очень обидно – жить в предсказанном будущем. Стругацкие, может, писали и не всерьез, но – так уж получилось, что шутка обернулась правдой. И тихой сапой в жизнь прокралось слово «шопинг», и промытый пионерским детством мозг легко всосал рекламу вместо сгинувшей идеологии…
Я еду на работу, а плакаты заманивают, советуют, нашептывают, увещевают – ловить момент, пользоваться случаем, принять верное решение, не быть дурой…
И я понимаю, что совершенно, абсолютно не могу прожить без газонокосилки, мр3-плейра, абонемента в фитнес-студию и новейших приколов себе на мобильный.
Толпа выносит из троллейбуса, тащит в метро. Как это просто – плыть по течению. В висках пульсирует. ДУМ-ТЭК-ТЭК... Нарастает, бьет по затылку. Ритм учащается, бухает на одной частоте с сердечным, обгоняет.
Строительные леса. Два человечка наверху. Взмах руки, нелепый кувырок, секундой позже – быстрое и несмешное «хряп» об асфальт. Плакат над стройкой: «Бери от жизни все!». Толпа ползет дальше – никто ничего не заметил. Боль проходит резко, как выключили. С ней уходит табла.
Высокие отношения. Глянцевые. «Во сколько за тобой заехать?» «Планы на сегодня?» «На концерт… нет, пожалуй, в театр» «Останешься? Домой? Понимаю, сейчас вызову такси …»
Идеальная пара. Предмет для зависти. Гламур…
…–Что-то ты сегодня бледненькая. Ты как себя чувствуешь? – Отутюженная рубашка. Галстук в тон. Безупречный парфюм. Мой идеальный мужчина в своем идеальном авто.
– Да нормально все, устала немного. Как ТВОИ дела?
Это – правильный ответ. Нет ничего важней, чем дела менеджера. Особенно с приставкой «топ». Сложно сосредоточиться на словах, но это и не нужно – искусственный интерес на ощупь не хуже натурального.
ДУМ-ТЭК-ТЭК. Боль выкидывает странную штуку. Резкий запах пластика, и на секунду мерещится – напротив развалился манекен, блестит оловянно пустышками глаз.
«…А в моем окне – люди да машины,
И кто из них кто – пес их разберет…»
По-прежнему радуют лишь сны.
Раньше я могла ими управлять. Теперь – только смотреть…
Сон сегодняшний. Мой бывший дом. Светится изнутри янтарем, тепло, как в детстве. Внутри – счастье, я знаю это точно. Мне нужно войти, обязательно, но двери нет.
В окне ребенок – мальчик лет четырех. Смотрит внимательно и серьезно. Изучающе…
Опять накатило на улице. ДУМ-ТЭК-ТЭК – чертовы барабаны.
Сереет мир – словно кто-то на глазах выпивает краски. Нырнуть в кафе. Приглушенные тона, кофейные цвета – как будто все в порядке. За соседним столиком:
– Это акрил или гель?
– Акрил. Представляешь, как сделала, пришла домой – ключ из сумки не достать, дверь не открыть. Позвонила соседке – открыла. Домой зашла, шубу не снять, сапоги не расстегнуть. Сижу и плачу, прикинь?
– Красота требует... А печатать как?
– Карандашом. Пальцами не получается. Мой, главное, говорит: «Зачем тебе это?». Я говорю: «Затем, что красиво!», а он мне: «А ты уверена, что пластмассовые ногти – это красиво?»…
Их можно убедить в чем угодно. И все время оказывается, что для окончательного счастья чего-то не хватает. Таблеток для похудения, телефона, который поет и показывает мультики, топика со стразами. Нужное подчеркнуть…
– представляешь, он ее в «Контакте» в друзья добавил, я ему – СМСку, какого черта, а он…
– … косметологу. Потом в Рив Гоше кремик прикупила, и еще скрабик к нему, кожа такая гладкая-гладкая, потрогай. Завтра на брови записалась. Хотела еще на пирсинг, но отговорили – до лета…
– Я такая тоооо-лстая! Корова! Целых пятьдесят три килограмма! Вчера видела таблетки – восточная медицина, съешь одну, и целый день можно жрать сколько влезет – не поправишься.
«… Дорогая, я купил тебе …уйню,
Мне кажется, она отбеливает кожу,
Но я и такой тебя люблю,
Только балую – а надо бы построже.
Мы …уйню положим в новый холодильник,
И синим цветком зажжем газ.
Новая вещь – просто радость в доме,
Они меняют мир и меняют нас…»
Фотовыставка. Люблю черно-белое. Журнальный глянец – плоский, мертвый. Лакированные лица. Модели. Модель – это копия, опытный образец, так? Модель человека – что-то неживое. Заголовок в газете: «Модель погибла, защищая свой Пежо». Манекен погиб, защищая груду железа. Урбанистический пейзаж.
Манекены. Бедные девчонки, глядя на обложки, сходят с ума, пытаясь избавить лицо от «несовершенств», как это сейчас называют. А «несовершенства» лечатся при помощи «Фотошопа».
Черно-белые фото трехмерны. Блики и полутона дают объем, которого никогда не добиться глянцу. Жаль, это никому не нужно. Народу в зале мало, уж точно меньше, чем на презентациях «Космополитена».
Вижу фотографию – сперва мельком, возвращаюсь. На фото – вечер. На заднем плане, вверху – черный диск закатного солнца, силуэты людей на фоне неба. Они далеко, стоят на краю поросшего лесом спуска. Оврага? Внизу, в овраге, поляна – проплешина в рядах больных деревьев. И там, ближе к зрителю – женщина.
Глаза распахнуты – от страха ли, от боли, пальцы прижаты к вискам.
По правую ее руку – нездоровая рябь болотца. Трясина угадывается – намеком, бликами, нитками чахлой травы. Но отчего-то понятно, что попади туда – возврата нет, затянет – булькнуть не успеешь…
По левую руку – опять, лишь намеком, – чистая лента реки. И неглубокой, может, но быстрой и ледяной. Там – мир, там – жизнь, может быть, там и счастье…
Заглядываю ей в глаза. Запыхалась, пока спускалась вниз. Бежала от людей. Не злых, нет. Чуть насмешливых, немного нетрезвых. Под ногами – вязко и топко, и совсем размокли прогулочные кроссовки. ДУМ! – бухает сердце, не отдышаться, да и никак горожанке не привыкнуть к сырому лесному воздуху. Во рту – кислый привкус вина, на душе – обида, и – я подношу руки к вискам – тихо и вкрадчиво – ДУМ-ТЭК-ТЭК – пульсирует боль.
И мерещится перепутье, как в сказке: назад ли вернуться, в болоте ль утопиться, или рискнуть и по реке – в мир. И стучит в висках, и что правильно – неизвестно. Не знаю, что выберет…
– Что за пантомиму ты тут устроила? – меня мягко обнимают за плечи. Нахожу себя стоящей вплотную к изображению, и моя поза повторяет позу женщины. Как в зеркале…
– Пойдем, ты привлекаешь внимание!
…Не знаю, что выберет она. Не знаю, что делать мне. Я обязательно бы поняла, если б не эта чертова табла.
Серьезные планы образцового мужчины…
– Должен ехать. Большие перспективы. Если там зацепиться – совершенно другой уровень. Знакомства, связи. Оклад в полтора раза, плюс бонусы…
Такому бравому парню не страшно доверить компанию. И я прекрасно понимаю его начальника. Вернее, начальницу. Но почему так живо представляю алые ее коготки, впившиеся в его обнаженную, бугрящуюся мышцами спину…
– Я, в общем, решил уже, но ты должна быть в курсе. Лизинг на машину, возможно, ипотека…
«…Товары и услуги – это песни, песни, песни, песни
Объекты и кредиты – это танцы, танцы, танцы, танцы…»
Сон с продолжением. Тревожный и какой-то новый. Не тот.
Встаю с постели, подхожу к окну. Разбиваю, и окно осыпается с нежным, карамельным звоном. Вылетаю наружу. Мне зачем-то нужно найти малыша, того, из прежнего сна.
Заглядываю в окна – чужие дома. Одно окно светится тем самым, янтарным, нужным мне светом. Малыш там. Кивает мне, как знакомой. Я протягиваю к нему руку и – просыпаюсь…
Снова утро. Снова табла. ДУМ – в затылок, ТЭК – в висок. Кровь идет носом. Красиво – алая струйка на белом.
Смотрю в зеркало. Мерещится: лица нет, вместо него – такое же зеркало.
Если к одному зеркалу поднести другое – выстроится коридор. И в нем отразится зеркало, в котором отразится зеркало, в котором снова отразится зеркало. В детстве я знала – так выглядит бесконечность…
Книги, которые меня убивают. Усыпляют мозг. В них кто-то рассказывает мне, как видеть знаки и следовать судьбе. И ты проваливаешься в радужную муть, и мир вдруг становится простым и правильным. И не нужно ни о чем думать – все будет так, как будет…
Потом ты закрываешь книжку, и понимаешь, что это – пирожок ни с чем. Пустышка. Тебя опять обманули. Хищные книги века. Приходи – и читай. И – «будет весело, и ни о чем не надо будет думать».
– Милочка, непременно за границу. Хотя бы пару недель. Зайдите в «Горящие путевки», мы прошлой весной чудесно отдохнули в Праге.
– …новые сапоги и плащик, и вообще, надо посмотреть что-то новенькое, а то хожу как чучело…
– Я уже заказала на пятницу столик, а он опять с этой крысой! Ненавижу!
Любить страшно – гораздо проще пытаться быть любимой. А для этого непременно нужны акриловые ногти, силиконовые губы, татуированные брови. Да, и плащик, плащик обязательно…
… – Серьезно поговорить. Одной в этой жизни не просто. Да и мы с тобой уже не дети. Пора определяться. Ты мне очень дорога…
Заказной уют ресторана. Охапка бледных роз. Листья тусклые, как восковые. До чего ж я не люблю этот цветок. Антипатия взаимна – дольше дня они у меня не живут, сколько не укладывай на ночь в холодную воду…
– Крупная компания, ты же понимаешь, консервативные взгляды… Семейные сотрудники котируются выше… Стабильность. Ты даже можешь не работать…
Тусклый блеск золота. Как в анекдоте – поступили в продажу фальшивые елочные игрушки – блестят, как настоящие, только радости от них никакой…
Опять укололась. Красная капля – единственное яркое пятно в тщательно дозированном интиме.
…– Ты что – сдурела?! Такой мужик! Всю жизнь будешь потом локти кусать!..
– Да кому ты на хрен теперь сдалась?… Тебе лет-то сколько?..
– Перемелется, дочка. Не бойся…
– Дура! Боже, какая дура!...
«…Нам по двадцать семь лет,
И все, что было, не смыть
Ни водкой, ни мылом
С наших душ…»
Мои кроссовки совсем размокли от воды. Река оказалась неглубокой, и я шлепаю по камням, не боясь сбить ноги. Вода ледяная – может, течет прямо с гор?
Уже совсем темно, но впереди, дальше по берегу, едва различим огонек костра. Я иду туда. Становится жарко, и темнота оказывается густо-синей, и болиды расписывают звездный купол, а впереди – я уже явственно это слышу – кто-то ждет меня, выстукивая знакомый ритм. ДУМ. ТЭК-ТЭК-ДУМ…
***************************************
Цитаты:
СТРУГАЦКИЕ «Хищные вещи века»
Песни:
ПИЛОТ «Нет вестей с небес»
УНДЕРВУД «Товары и услуги»
КРЕМАТОРИЙ «Безобразная Эльза»