Воспоминания, которые разбудил Владимир Войновский.
Вы знаете, какая удивительная вещь - сухая картошка?
Особенно когда ее ешь четыре дня в неделю на протяжении восьми месяцев.
Брррррр...
Но правду говорят, что все заканчивается. Нет, не картошка на складах, а ее время.
А почему?
А потому что на Камчатку приходит Весна.
Отшумели первомайские демонстрации...
Уже привычно смотреть на зеленый наряд деревьев в телевизионных репортажах с материка...
Вот и у нас,... все больше,... и больше... появляются черные проталины в долинках, среди заснеженных гор.
Сначала робко, а потом все решительней и уверенней, пространство, отвоеванное у снега, занимает черемша.
Она растет везде. Она покрывает всю землю.
Это буйство, это торжество черемши.
Это где ни - будь в Крыму, или на Кубани в их фруктово-ягодном изобилии я не заметил бы эту лопухастую травку, а здесь, после снегов и камня, эта травка для меня божественна.
Не только для меня.
Черемшу едят все!
От нас человеков, до медведей и прочей лесной живности.
Ее едят, поглощают, насыщаются, радуясь возвращению Жизни.
С весенней черемшой, даже сухая картошка кажется таким блюдом, что какие-то там «язычки фламинго в лебяжьих мозгах» кажутся кулинарной серостью.
Этому двухнедельному празднику радуются все живое, за исключением, может быть, начальника нашей солдатской столовой, но и его понять можно.
По - первости, по изголодавшейся витаминной жадности, ее съедают всю полностью и лишь спустя некоторое время, насытившись ее чесночным духом, начинают вредничать и съедают только нежно-белую мякоть луковиц, оставляя на столах и на полу столовой недавно желанные листья.