О дураках

Эдуард Алкснис
       Этот предмет давно привлекает меня ввиду его исключительной важности и актуальности.
       Дело в том, что, в Советском Союзе-России, все начальство – дураки. Президенты и министры, начальники управлений, отделов и служб, председатели и управляющие, директора и ректоры, прокуроры и судьи, депутаты всевозможных палат и управ - короче говоря, носители властных функций всех ветвей власти, на всех уровнях, всегда и неизменно - дураки. Конечно, всякое демографическое явление имеет приближенное описание, это значит, что преобладают дураки, а в конкретных условиях нет-нет мелькнут и умные люди. Во-первых, это случается по недосмотру: назначали, думали - дурак, а оказался с головой, во-вторых, иногда претендент прикинется дураком, если ему это выгодно или от альтруизма, но это – сбои программы. Бывают и исключения в особых случаях, когда надо взаимодействовать с цивилизованным миром, например, осуществлять обмен услугами или товарами. Однако, пребывание умных в российской власти непродолжительно, успехи их замалчиваются, дела их расточаются.
       Теперь следует уточнить понятие. Дурак – короткое и благозвучное определение ограниченного человека, неспособного к корректной оценке последствий своих и чужих поступков, только и всего. Это ни в коем случае не оскорбление, «рака», за которое «сказавший его брату своему подлежит синедриону» (Мф:5), это чисто интеллектуальная квалификация, дурак может быть злым и добрым, скупым и щедрым, альтруистом и эгоистом – каким угодно. Дурак – просто глупый человек, это не хорошо и не плохо. Добрый, верный, честный – это хороший человек, лживый, жадный, бессовестный – плохой, а у дурака просто мозгов мало. Ну, у лысого нет волос, он же не хорош и не плох.
       Множество авторитетов, от Эразма Роттердамского до Игоря Губермана, запутали простой вопрос до неузнаваемости, ибо глупость – понятие неопределенное и неоднозначное. Массы дураков на земле совершают великие и полезные работы, например, дурак колет дрова, обычно, лучше умного. Они управляют машинами, возделывают землю, кормят семьи, растят детей, причем зачастую их дети отличниками вырастают.
       Дурак оказывается не просто отрицательным, но прямо опасным явлением только обретая властные полномочия: это он принимает и утверждает зловредные законы и постановления, он позволяет и поощряет дикие и бесчеловечные меры для наведения порядка, он карает правых и милует виноватых, он устанавливает ошибочные или уродливые правила в экономике, он руководит строительством сооружений, которые разваливаются и конструированием плохих машин, разрешает выпуск скверной одежды, обуви, продовольствия, лекарств, дурных книг.
       Это сомнений не вызывает: конечно, «что ни делает дурак, все он делает не так», если для себя – и то плохо, а, когда для народа – страшная беда. Но не ошибается ли автор, утверждая, что во властных органах столпились одни дураки? Как и зачем они туда сбежались? Всякое отклонение от нормального распределения должно иметь веские причины, не так ли?
       Американским фантастом Айзеком Азимовым написан цикл повестей о роботах. Автор придумал несколько логических законов, которые закладываются в их программы и определяют их действия и поведение. Самый важный, приоритетный закон, «Главный Закон», гласит: «Никогда и ни при каких обстоятельствах, робот не может причинить вред человеку» и вот, если из-за повреждения, сбоя программы или ошибочной команды возникает опасность для человека, робот будет заблокирован, т.е. как бы парализован.
       Точно так же и российская бюрократия, ради своего самосохранения выработала «Главный Закон»: «Никогда и ни при каких обстоятельствах представитель власти не может причинять вред вышестоящему руководству». Все заслуги и достоинства, как-то: соблюдение норм этики и морали, деловая квалификация, даже конечные результаты профессиональной деятельности – учитываются лишь в той мере, в какой не затрагивают интересов руководства, то есть, не противоречат «Главному Закону». Успехи отмечаются необязательными и мизерными наградами, нарушение лояльности - «Главного Закона» карается немедленно и беспощадно: в лучшем случае – отлучением от кормушки, в худшем – тюрьмой. Одного-единственного этого закона вполне достаточно, чтобы парализовать всякую полезную деятельность.
       Но в России законы сами собой не исполняются, нужны механизмы реализации. Их два: добровольный и принудительный.
       Первый заключается в том, что у всякого дельного человека развито чувство собственного достоинства, и лишь немногие, самые жадные, согласны принести его в жертву Маммоне. Опять же, сильные мастера своего дела редко бывают тщеславны и властолюбивы. Поэтому люди, знающие себе цену, во власть не рвутся, а, угодив туда, не задерживаются и удирают, если их до этого не прищучат. Коллеги и руководители их боятся и называют «неуправляемыми»
       Второй механизм еще проще: каждый функционер подбирает в свою команду людей послабее себя самого, не конкурентов - так безопаснее. В 1956 г приехал на один завод Начальник Главка. Мы ему все показываем, рассказываем, но видим – он дурак-дураком. Мы удивлялись, а старый мудрый механик П.Е.Лысов объяснял: «Предсовмина ставит министров, чтоб поглупее его были, чтобы слушались и под него не копали, министр так же себе заместителей подбирает, а те – начальников главков, вот они и дураки, кем же им еще быть?» Большой чин вообще старается умных помощников не брать. Вот получит он свыше идиотское указание, умный, того и гляди, закапризничает, скажет – чушь и выполнять откажется, а дурак не подведет.
       Оба механизма эффективно работают, остальное делают время и деньги. Когда все процессы деградации протекли, завершились и наступило равновесие - во власти остаются только дураки, что в России и наблюдается.
       А главная причина постоянного избрания новых дураков путем всенародного голосования - историческая незрелость российского общества. Об этом писал в 1918 году философ и теолог Г.Федотов. Причину особой ожесточенности наблюдаемой им кровавой междоусобицы он усматривал в отсутствии исторического опыта. Он напоминал, что во времена Кромвеля политическая борьба в Англии была тоже жестокой и кровопролитной. И у Шекспира, в «Исторических хрониках» (на полвека раньше) описаны нравы совершенно дикие, причем так же, как в России, не было никакого уважения к праву, только к силе. Как заметил маркиз де Кюстин в России в 1839 году, здешняя бюрократия отличалась не только полным всемогуществом, что, видимо, характерно для всех абсолютных монархий и автократий, но также особым хамством и невежеством - это уже от русского самодержавия. Очевидно, века христианства оказали на Западе гораздо большее влияние на общественную культуру и мораль, чем в России. Россиянин еще не верит в свое избирательное право и не пользуется им. Выборы остаются полностью в руках бюрократии. Наблюдаемый ныне политический хаос – прямое историческое наследие.
       Некоторые врожденные пороки русской психики, а именно: леность мысли, инфантилизм (простодушие) и неуравновешенность усугубляют все неблагоприятные исторические факторы.
       Вероятно, только долгие годы труда и просвещения приведут к созданию в России того интеллектуального фундамента: знаний, традиций, этики и культуры, на котором вырастет новая политическая и административная элита из умных и честных людей, а пока будут командовать дураки. Отсчет времени еще не начался.
Э.Алкснис Edudur 24.01.05