"Замыслы попадают в голову изнутри" Станислав Ежи Лец
Толчком к данным размышлениям послужила статья Ольги Славянки «О законах алмазного языка»
(http://www.proza.ru/2003/06/02-12). Но не будем спорить с авторской концепцией, а, оттолкнувшись от нее, попробуем разобраться – почему некоторые произведения читаются, а другие нет? Что отличает хорошую литературу от графоманства?
Начнем с того, что нашем третьем тысячелетии изменилось само восприятие литературы. Мы уже совсем другие читатели - избалованные дидактично-разжеванными сказками кино/видео-индустрии, вкусившие искусственные законы виртуальных миров компьютерных игр, привыкшие к бешеному темпу меняющегося на наших глазах реального мира.
Может быть мы стали менее наивными? Нет! Подавляющее большинство не задумываясь верит в существование древних всемирных Империй (без каких либо средств массовой информации и транспортных систем), в систематические полеты человека на Луну несколько десятилетий назад (почему-то проблематичные при современном уровне техники), в профессионально-ювелирный снос небоскребов кучкой необразованных арабов-террористов и т.п. Нет, наивность осталась – в сказки мы готовы верить по-прежнему.
Значит все дело только в нашем восприятии, т.е. в авторской подаче «материала»?
По сравнению с читателем прошлого века, объем познанных средним современным читателем «миров» (кино, литература, ТВ), просто огромен. И также огромна конкуренция на «рынке авторов». Отсюда можно сделать вывод, что подобно стратегии Голливуда на кинорынке (ориентирующейся либо на сиквелы и клоны, либо на блокбастеры), претендующее на успех новое произведение должно:
1) либо очень точно СООТВЕТСТВОВАТЬ СТАНДАРТУ ЖАНРА
2) либо быть ПРОФЕССИОНАЛЬНО ПОДАННОЙ НОВИНКОЙ
Первый вариант нашел свое логическое завершение в особом стиле аниме – ДОДЗИНСИ:
«Додзинси - тоже комиксы, но это своеобразные подражательные комиксы. Созданием додзинси управляет богатая этника. Это не додзинси, если это просто копия, - художник обязан внести собственный вклад в искусство, которое копирует, посредством легкой или значительной трансформации. Комикс додзинси, таким образом, может взять за основу любой обычный комикс и развить его иначе - по другой сюжетной линии. Или комикс может сохранить аутентичность вплоть до последнего персонажа, зато слегка поменять вид. Не существует формулы превращения додзинси в нечто существенно «отличающееся». Но они должны отличаться, чтобы считаться настоящими додзинси. На самом деле, есть даже комитеты, рассматривающие додзинси на предмет соответствия и отвергающие любой комикс, который просто копирует что-то другое. Эти подражательные комиксы занимают отнюдь не маленькую часть рынка. Их очень много. Более 33 тысяч авторских «кружков» по всей Японии… Свыше 450 тысяч японцев собираются дважды в год на крупнейший общественный форум страны для обмена и продажи додзинси. Этот рынок существует параллельно с основным коммерческим рынком манга.» [Л.Лессиг «Свободная культура»]
Причем японское авторское право относится к этому явлению абсолютно лояльно:
«Самая удивительная черта рынка додзинси - по крайней мере, для тех, кто натаскан в праве, - заключается в том, что ему вообще позволено существовать. По японскому законодательству об авторском праве рынок додзинси нелегален. Додзинси - очевидно «производная деятельность». [Л.Лессиг «Свободная культура»]
И что интересно отметить - в этом направлении спокойно следуют целые жанры литературы (женский роман, фэнтези).
Идеал второго варианта – это мечта всех авторов в мире - БЕСТСЕЛЛЕР.
Понятно, что содержание (идея произведения) – решение чисто авторское и готовые рецепты здесь исключены. А вот в вопросе формы подачи материала стоит покопаться.
По сравнению с лидером рынка, продукцией медиаиндустрии, литература оперирует визуальными (и аудио) образами через СЛОВО. Поэтому достичь эмоционального эффекта ей значительно сложнее. Погружаясь в текст, читатель эмулирует работу «виртуальной камеры» - видео-образа, создаваемого в воображении читателя при чтении. При этом по ходу произведения «виртуальная камера» читателя все время находится в движении, то приближаясь к авторским образам, то отдаляясь от них. И, как правильно отметила О.Славянка, большое количество описываемых деталей и, замедляющие ритм чтения, сложные фразы, вызывают задержку читательского внимания на объекте,- т.е. притягивают к нему «виртуальную камеру» читателя. Однако такое притяжение обусловлено исключительно временной задержкой на сюжетном пути повествования: необходимость разбора и восприятия сложных текстовых блоков только притормаживает читателя. Приблизится ли его «виртуальная камера» вплотную к авторскому образу или, покрутившись рядом, полетит дальше - зависит уже от самого текста.
Отметив для себя этот сильный технический прием, двинемся дальше и попробуем разобраться - в чем же секрет этой индивидуально-авторской притягательности текстов?
А поможет нам в этом в этом, конечно же, психология, точнее одна из ее специфических областей - психология восприятия:
«В возрасте 11-12 лет у человека развивается предпочитаемая система вывода. Эта система показывает, какую часть своего опыта человек склонен считать наиболее важной, по крайней мере, сознательно. Эти системы вывода бывают в трех вариантах: Визуальная (В) - Кинестетическая (К) - Аудиальная (А).
Установлено, что 40% населения, по крайней мере в Соединенных Штатах, предпочитают визуальную систему для выражения другим своих переживаний. Эти люди склонны использовать визуальные фразы типа: "Я вижу, что вы хотите сказать ", "По-моему, это выглядит хорошо", "Мне еще не все ясно с системами вывода", "Не могли бы вы показать это на примере".
Следующие 40% населения предпочитают кинестетическую систему в общении с другими. Они используют такие фразы: "Мне трудно уловить это", "Я хотел бы справиться с этим", "О! Все начинает становиться на свои места". Короче, эти люди считают, что важно дать информацию на выходе в убедительной манере, чтобы вы твердо усвоили ее.
И, наконец, последние 20% предпочитают аудиальную систему вывода. Эти люди имеют тенденцию использовать много слов, чтобы добиться лучшего понимания. К тому же, они любят фразы типа: "По-моему, это звучит хорошо", "Начинают звонить во все колокола", "Я хочу рассказать вам одну идею. Скажите мне, точно ли она звучит".
[Стивен Хеллер, Терри Ли Стил «Монстры и волшебные палочки»]
И что этого следует? А то, что пытаясь передать читателю образы своего воображаемого мира, автор непроизвольно использует все три системы, наполняя свой текст тремя соответствующим им методами:
ДЛЯ ВИЗУАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ: ЭТО ОПИСАНИЕ ДЕТАЛЕЙ МИРА, ЖЕСТОВ ПЕРСОНАЖЕЙ И Т.Д. - Т.Е. "ВКЛАДЫВАЕМЫЙ" В ТЕКСТ ВИДЕОРЯД.
ДЛЯ КИНЕСТЕТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ: ЭТО ЧУВСТВА И ПЕРЕЖИВАНИЯ ПЕРСОНАЖЕЙ, А ТАКЖЕ АВТОРСКИЕ КОММЕНТАРИИ ПРОИСХОДЯЩИХ СОБЫТИЙ.
ДЛЯ АУДИАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ: ЭТО (ЕСТЕСТВЕННО) ОПИСАНИЕ ЗВУКОВ, НО ЕЕ ОСНОВНОЙ МАССИВ ПРИ ЭТОМ ЛОЖИТСЯ НА ДИАЛОГИ И МОНОЛОГИ САМИХ ПЕРСОНАЖЕЙ.
Причем, как отмечает Стивен Хеллер, люди редко ограничиваются использованием только одной из систем:
«Многие эксперты по "системам" утверждают, что "визуальный" человек всегда в основном "визуальный", "кинестетик" остается "кинестетиком", а "аудиал" - "аудиалом". Я не согласен с этим выводом. Мой опыт убедил меня, что человек может быть в основном кинестетиком при одних переживаниях и обстоятельствах, но визуальным при других и аудиальным при третьих. Я также верю, что пока организм человека функционирует нормально, он использует все системы в более или менее равной степени, при этом одно из них чуть больше.»
А ЭТО ЗНАЧИТ, ЧТО РАБОТАЯ НАД ТЕКСТОМ, АВТОР ПРОСТО ОБЯЗАН ОДНОВРЕМЕННО ИСПОЛЬЗОВАТЬ ВСЕ ТРИ СИСТЕМЫ ВЫВОДА!
Если конечно он (автор) пишет в расчете на читателя. Оперируя к «авторскому праву» на свой особый стиль, вы конечно можете проигнорировать все вышесказанное,- только с тем же успехом можно было бы писать и по японски – ведь случайные читатели-японцы поймут ваш текст!
И, в заключение, приведу один пример из книги Стивена Хеллера на тему «как надо себя вести, чтобы тебя не поняли»:
«Недавно, обедая в ресторане, я услышал разговор между известной актрисой и двумя ее спутниками, один из которых, очевидно, был ее продюсером. Она описывала свои последние несколько дней как "очень тяжелые". Она утверждала следующее: "У меня нервы завязаны в узел. Наше расписание выжимает из меня все соки. Только сегодня я наконец-то хорошо выспалась. Я как будто плавала во сне и утром почувствовала себя лучше. Я решила остаться отдохнуть". Продюсер вежливо слушал, а потом сказал: "Это все пустяки. Вы выглядите великолепно. Мы сделали хороший фильм, все будут потрясены, когда его увидят". Пока продюсер говорил, актриса выглядела сначала раздраженной, затем скучающей и, наконец, безразличной. Когда продюсер закончил, она повернулась к своему второму спутнику и начала оживленно беседовать с ним. С этого момента она обмолвилась с продюсером едва ли двумя словами. Это был прекрасный пример, как не надо общаться. Если бы я не знал предмета их беседы, это прозвучало бы как два отрезанных друг от друга отдельных разговора.»
22/03/08г.
г.Славянск