Пятно
Влад Лазарев
Сантехник не профессия, а образ жизни. И мир без него не мир, а утопия. Нас бы захлестнуло и смыло, если б не их хитроумные втулки, переходники и сифоны.
Эти ребята - настоящие герои. Они скромны - не кичатся грандиозностью деяний, а добросовестно совершают ратный подвиг на бескрайних просторах канализационной ойкумены. Честь им за то и хвала!..
Средь шумного бала нашей безалаберной жизни узнать сантехника легко. Их отличительная черта... делит выпадающий из приспущенных штанов зад на две равные мозговым доли.
Я ненавижу сантехников, но жить без них не могу…
- Что за пятно у нас на стене? – спросила жена за ужином, щёкоча взглядом, будто остриём шила.
Я стал оправдываться.
- Пятно?.. Какое пятно?.. Не видел никакого пятна!..
Я приметил его ещё вчера, но подумал: "Высохнет!..".
Мы всегда надеемся на чудо, и каждый раз чуда не происходит.
- Как ты мог не заметить мокрой стены? – допытывалась она.
- Стена?.. Какая стена?.. Не видел никакой стены!..
Супруга отложила столовые приборы, взяла меня за руку и, отведя в уборную, поставила к стенке.
- Вот. Пятно!.. – указала она пальцем на серую субстанцию, по форме напоминавшую Англию.
- Это, наверно… - я лихорадочно размышлял, и меня, вдруг, осенило.
- А ну, привести сюда младшего!.. – приказным тоном гаркнул я дочерям.
Из столовой донеслись звуки короткой схватки и через полминуты, сынишка с заломленными руками предстал пред отцовскими грозными очами.
- Твоя работа?!.. – хмуря брови, осведомился я. – Признавайся!..
- Не-е-ет!.. – простонал он.
- Ах, нет!..
Я ухватил его за ухо, но вместо того, чтобы закрутить, приблизил к нему свои губы и быстро зашептал: "Скажи "да" - получишь конфету. Тебе ничего не будет…"
- Признавайся!.. – прикрикнул я для острастки.
- Да-а-а-а! – пропищал сообразительный сынишка, и я расплылся венценосной улыбкой.
- Видишь. Он сознался… Давай быстро надаём ему по попе и пойдём ужинать.
- А конфета?.. – удивился сын.
- А по попе?!..
Я крутанул ему ухо.
Сын смолк, точно радио, чьё колёсико провернули до отказа...
- Всё. Инцидент исчерпан… - сказал супруге - А ты, больше так не делай!.. – пригрозил пальцем сыну.
Жена, тем временем, ковыряла ногтём штукатурку.
- Что ты возишься? Идём ужинать!.. – поторопил я, а сердце уже стучало в горле.
Она растёрла извёстку в пальцах, поднесла к носу, принюхалась…
Я демонстративно зевнул, показывая напускную скуку. К моим уловкам жена осталась безучастна.
- Звони сантехнику!.. – прозвучал её приговор, и я похолодел.
- Какой сантехник?.. Не знаю никакого сантехника!..
- Звони!..
- Но он же признался!.. Ведь, это твоя работа?.. Ну, скажи же, скажи!.. – трусил я сынишку и тот усердно кивал головой.
- Это ты написал на стенку, ведь так?..
- Написал?!.. Я?.. – ужаснулся сын – Не надо мне конфет!.. Я этого не делал…
- Звони сантехнику!.. – рванула за рукав жена – Сейчас же!..
И я сломленный побрёл к телефону.
Я их ненавижу!.. Но позвонил.
У сантехников четыре возможных имени – Ицик, Коби, Дуду и Шуки. Человеческие имена им не приемлемы – только собачьи…
Покажите мне хоть одного сантехника Ицхака, Якова, Давида или, смешно сказать – Йегошуа!.. Покажите, и я стану подавать им экскременты…, тьфу - инструменты.
Нет, таких имён у сантехников. Нет, и быть не может, потому что уже в младенчестве, родители карапуза, перебрасывая его с руки на руку, приговаривают: "Что за попа!.. Чудо, а не попа!.. Вылитый сантехник!.. Назовём-ка его, Дуду!.." И называют…
Ицик приехал через два часа.
- Спрячь детей!.. – крикнул я супруге и пошёл отворять.
В глазок было видно, как Ицик приспустил штаны, а затем основательно, словно муху придавил кнопку звонка. Я открыл.
- Где?.. – спросил он с видом глубоко уставшего от жизни человека.
Сантехники всегда утомлены, также как и немногословны.
- За мной! – скомандовал я и провёл к пятну.
- Это что?.. – спросил он, почёсывая зад.
У сантехников от рвения, всегда начинает чесаться их профессиональная черта.
- Пятно!.. – ответил я.
- Почему?..
- Появилось...
- Откуда?..
- Я у вас хотел спросить - откуда!..
- А мне почем знать?!.. Я тут не живу…
- Но вы же сантехник?..
- Сантехник.
- Так найдите причину и устраните...
- Могу втулку поменять.
- Какую втулку?..
- Любую.
- А пятно исчезнет?..
- Хрен его знает. Но втулка новая – ручаюсь…
Теперь вы понимаете, почему я их ненавижу?..
Я присел на унитаз.
- Ну, так что, хозяин, втулку меняем?..
Я махнул рукой.
- Меняем…
Ицик сходил за инструментом и молниеносно разобрал и собрал кран.
- Вот вам старая втулка!.. – сказал он, опуская в мою ладонь металлическую гайку.
- Спасибо…
- Деньги!..
Я расплатился.
Уже на пороге остановил Ицика и спросил, глядя с мольбой:
- А пятно?..
- Что с ним?..
- Высохнет?..
- Хрен его знает. Но втулка первый сорт!.. Ручаюсь.
И он ушёл.
- Что?.. – спросила жена, выводя детей из каземата.
- Втулку поменял.
- А пятно?..
- Говорю же – втулку поменял!!!..
На утро пятно напоминало Австралию.
- Идиот, баран и кретин – втулку он поменял!!! – орала жена, хватаясь за голову.
- Да. Он идиот, баран и кретин!.. – соглашался я.
- Ты идиот, баран и кретин!.. Звони сантехнику, срочно!..
Коби подоспел вовремя. Он позвонил в дверь, отвлёк жену от удушения, и я вырвался. Говорю же - герои, настоящие герои… И почему я их ненавижу?..
- Кх-кх… Проходите… – кашляя и потирая шею, пригласил я Коби.
- Знакомьтесь. Коби – пятно… Пятно – Коби… - представил я их друг другу.
- Ничего себе!.. – присвистнул Коби, разглядывая пятно и профессионально почёсывая зад. – Мона Лиза!..
Я восхитился.
- Да вы художник!..
- Есть маненько… Откуда красота?..
Я нервно хихикнул.
- Оттуда...
Он посмотрел на меня внимательно.
- Откуда оттуда?..
- Оттуда!.. – я показал пальцем вверх.
Коби оценивающе оглядел потолок, отрицательно покачал головой.
- Не-е… Оттуда! – он указал на стенку.
У меня отлегло от сердца. Наконец-то, разбирающийся человек.
- Что у вас там?.. – спросил он.
- Как видите, стена.
- А за стеной?..
- Улица.
- Пройдёмте...
Мы вышли на улицу и обошли дом.
С наружной стороны красовалась вывернутая наизнанку Австралия.
- Странно!.. – почесал зад Коби.
- Чего ж тут странного?..
- Ещё одно пятно.
- Это тоже самое!..
Коби посмотрел на меня с призрением.
- У вас два пятна, дорогуша. Двойной тариф…
- Ладно… – вздохнул я – Выводим оба…
Коби встал на колени и припал к земле ухом. Волосатая задница сантехника взирала на меня с едва заметным укором. Она будто говорила: "Ну что ж вы, ей богу… Нехорошо!.. Нехорошо!.."
Слипшиеся курчавые барашки чуть колыхались на ветру.
- Что вы слушаете?.. – не выдержал я.
- Тс-с-с…
Я осёкся.
- Вы слышите?.. – шёпотом спросил Коби.
- Нет. А что?..
- У вас поземные реки!..
- Подземные реки?!.. Помилуйте, мы в пустыне!..
Он встал, отряхнулся и снова посмотрел на меня с призрением. Я смутился.
- Что же делать?..
- Дело швах!..
- А пятно?..
- Два пятна!.. – поправил он – Двойной тариф…
- Вы их выведите?!..
- Сдались вам эти пятна!.. Я говорю, у вас подземные реки!.. Вы понимаете?..
- Господи, что ж делать?..
- Пригласите геодезистов, сделайте замеры, прорубите скважину и откачивайте… Правда, это влетит вам в копеечку… А вообще, я б на вашем месте, бросил всё и сбежал. Не равён час, смоет, к чертям!..
Меня затошнило.
- Коби, двойной тариф, это сколько?..
- Столько… - сказал он, и я быстро расплатился.
- Ну что?.. - спросила жена.
- Нас смоет!.. - прошептал я, хватаясь за сердце.
- А пятно?..
- Далось тебе это пятно!.. У нас подземные реки!.. Понимаешь?!..
Жена схватила лопату и, проговаривая: "Где?.. Где эти подземные реки?.. Где?.. Покажи!.. Где?.." спешно выкопала котлован.
Обнажив фундамент дома, она запустила в меня куском совершенно сухой глины…
Рек нигде не было.
- Звони сантехнику!.. – выкрикнула она, вскарабкиваясь на насыпь.
Как же я их ненавижу!..
Вечером явился Дуду.
- Значит так, - увлекая Дуду за собой, спешно говорил я – У нас одно сквозное пятно, поменянная втулка и никаких подземных рек. Ясно?..
Кивая, Дуду бормотал: "сквозное… втулка… реки…"
- Не отвлекайтесь!.. Ваша задача – пятно!..
- Сквозное?.. – уточнил он.
- Двухстороннее!..
- Двухстороннее - двойной тариф!..
- Да, хоть тройной!.. Избавьте меня от него!..
Дуду задумчиво почесал зад.
- Втулку, говорите, меняли?..
- Менял.
- Жаль… И рек не нашли?..
- Не нашли…
- Жаль… А хорошо искали?..
Я схватил Дуду за рукав
- Дуду, миленький, как родного прошу – пятно, только пятно!..
- А прокладку?..
- Какую прокладку?..
- Прокладку к втулке меняли?..
- Да!.. – соврал я.
- Жаль…
Дуду снова почесался.
- А феном?..
- Что феном?..
- Феном сушить пробовали?..
- Пробовали!.. – врал я напропалую.
- Жаль… Ну что… Могу колено поменять.
- Меняй, родненький, колено, ноги, руки - всё меняй, лишь бы пятна этого не было...
- Ладно. Поменяю вам колено… - вздохнул он, с видом человека, готового совершить для меня невозможное.
- А пятно?..
- Кто ж его знает?.. Вот если б стену продолбить...
- Долби!.. Круши!.. Не поскуплюсь!.. – уговаривал я, но Дуду лишь качал головой.
- Колено, так и быть поменяю, а стену вы уж сами…
Изрядно взопрев, и окутав меня густым облаком прелой листвы и чесночных котлет, Дуду выворотил раковину, а затем торопливо поменял колено водостока…
- Как новенькое!.. – улыбнулся он, ласково стирая тряпицей отпечатки своих грязных пальцев.
- Почему как?.. – удивился я.
- Так ему ж года нет!..
- Сколько с меня?..
Дуду показал на пальцах.
- Сколько?!!..
Сантехник загнул один палец, и я расплатился.
- Ну что?.. – поинтересовалась жена, ковыряясь в баночке ночного крема.
- Колено поменял!..
- А пятно?..
- Говорю тебе - колено поменял!..
- Ну, смотри мне!..
И я стал смотреть. Ночь провёл на унитазе, не сводя глаз с пятна. Но в какой-то момент, видимо, отключился. Очнулся на коврике. Бросился к стене и обмер… Не уследил!..
За ночь, к Австралии присоединились новые континенты. Две Америки - южная и северная - и приличный кусок Африки.
- Я так жить не могу!.. – кричала жена – Колено он поменял!.. Лучше бы голову себе поменял!.. Звони, кому хочешь!..
Последним в моём списке значился Шуки.
В ходе короткого телефонного разговора, я поведал сантехнику про пятно, про поменянные втулки, прокладки и колено, про ненайденные подземные реки, и даже соврал насчёт фена…
- Стену били?.. – поинтересовался он.
- Нет.
- Бейте!.. - сказал и отключился.
Я стоял в уборной, сжимая гудящую телефонную трубку, а из спальни на меня лилось потоком:
- Пятно!.. Он не может справиться с каким-то несчастным пятном!.. По его вине дети должны жить в сырости, болеть астмой!.. А он только и знает, что меняет втулки, колени и ещё чёрт знает что!..
И я потерял контроль. Ухватив десятикилограммовую кувалду, с яростным воплем, начал крушить стену. Чугунный молот, раз за разом, врезался в серую массу. Как свирепый пёс, он вырывал из пятна кусок за куском, пока не провалился наружу. Но меня это не остановило. Молотя без устали и вслух выражая свою нелюбовь к сантехникам, я разметал стену в пыль, стёр её в порошок…
- Что ты наделал?! – ахнула супруга – Где пятно?..
- Нету!.. – прохрипел я.
Она закрыла лицо руками и убежала наверх, собирать детей и поковать чемоданы...
Через час, мы с дырой остались вдвоём.
"Пока не вернёшь, всё как было, ноги нашей здесь не будет – предупредила жена на прощание.
- Зачем звал, хозяин?.. – весело спросил Шуки, заглядывая в пробоину.
- Понимаешь, мил человек, в чём тут дело… - приобнимая сантехника за плечи, заговорщицки начал я. – На этом месте было пятно… Мы меняли втулки с прокладками, рыли котлованы, обновляли колена и вот, наконец, по твоему совету, разбили стену…
- Красивая работа!.. – искренне восхитился Шуки.
Я скромно улыбнулся и продолжил:
- Теперь, надо бы пятно того… на место вернуть!..
Шуки задумчиво почесался.
- Чего–то я не понимаю!.. – начал было он, но я схватил его за грудки и нажимая на кадык, взревел:
- Пятно!.. Верни пятно, гад!.. Жену и детей мне верни!..
- В лучшем виде!.. – заверил он, трясясь от страха - Вернём в лучшем виде!..
И бросился размешивать раствор. Я стал ему помогать.
Через пару часов стена вернула себе первозданный облик, а пятно выглядело даже лучше прежнего.
Обливаясь слезами и слюняво целуя Шукин сантехнический лик, я спешно расплатился.
- Возвращайтесь! – кричал я в телефонную трубку – Возвращайтесь!.. Я всё исправил!..
- А пятно?.. – скептически полюбопытствовала супруга.
- Загляденье!.. – преисполненный гордости, выкрикнул я.
17.3.2008
© Copyright: Влад Лазарев, 2008
Свидетельство о публикации №2803190190
Лошадиное счастье
Влад Лазарев
Она бежала за счастьем, как лошадь на скачках - красивая, статная, длинноногая.
Стёпа её любил. Но кто был Стёпа?.. Жеребец с нижесредним образованием и сомнительными алкоголиками с обеих сторон. Он говорил: "Давай распишемся и покончим, наконец, с этими прыщами…"
С прыщами они разобрались, но в загс она не захотела, хоть он и настаивал. Одарив Стёпу презрительным взором, она ударила копытом и поскакала прочь -
на горизонте уже маячил Федор Семенович.
Он умел красиво накидывать узду. "Я без ума от вашего оскала!.. – говорил он и от таких речей, она вздрагивала крупом, шевелила ноздрями и обнажала безупречные резцы. Фёдор Семёнович увлёк её глубокомыслием и дармовым овсом. Она уже почти ухватила его за хвост, но тот оказался скользким – вырвался, и, сменив телефон, куда-то пропал. Она дала ещё пару кружков в надежде хотя бы лягнуть возлюбленного на прощание, но зов природы уже гнал её вперёд…
Непосредственный начальник, Дмитрий Кузьмич, выглядел ретивым мустангом. Он вставал перед ней на дыбы, призывно ржал и ходит аллюром. На радостях она прикупила попону с фатой. Однако, когда дело дошло до взаимных обнюхиваний, выяснилось, что Дмитрий Кузьмич такой же сивый мерин, как и его заместитель Геннадий Петрович. Скалясь от злобы и гневно потрясая холкой, она сжевала попону под сочувствующим взглядом жены Дмитрия Кузьмича…
В баре, где она вёдрами запивала обиду, ей повстречался чистокровный гнедой скакун арабских кровей. Имя скакуна не запомнилось. Его чёрные глаза пронзали насквозь. И пронзённая, она вернулась домой под утро с диковинным букетом. Вскоре выяснилось, что диковинный заморский букет – диагноз. И ей пришлось пройти курс лечения в частной конюшне Михаила Абрамовича…
На конюшне она быстро прижилась. Конюх был приветлив, нежен в обращении. Ласково вычёсывал гриву, щекотал за ушком, кормил с руки сахарком. Ей показалось, что обрести счастье можно лишь здесь, в чём она и призналась Михаилу Абрамовичу робким, девичьим ржанием, покусывая лацканы его халаты…
Конюх выслушал и, утирая платком лошадиные слёзы, поведал, что весь его табун на днях переезжает за море... Ночью они гарцевали под луной. На утро он в последний раз потрепал её по холке, и напутственный шлепок помчал кобылицу галопом…
Орловский рысак Коля, запряжённый в бронированную колесницу, нагнал беглянку на повороте и покорил мужественной статью сплошь усеянной яблоками татуировок. На Коле красовалась золочёная сбруя и крокодиловой кожи подковы обрамляли его мощные копыта. Она полюбила его с первого раза. Рысак привёл избранницу в роскошную конюшню и поставил в загон вместе с другими холёными кобылками, каких у него оказалось в избытке.
Она проявила строптивый нрав, но её умело объездили. А вскоре Колю стреножили и отправили под конвоем на выгон в далёкие степи. Так она вновь обрела свободу.
Почувствовав, что время уходит, она пустилась вскачь, подгоняя себя, словно хлыстом. Перескакивая от одного к другому, подворачивая щиколотки и сбивая копыта, она двигалась по каменистому откосу, взбираясь всё выше и выше, пока не поняла, что давно уже преодолела вершину, и теперь стремительно спускается вниз...
От бесконечного головокружительного галопа облик её претерпел. Круп расширился и слегка обвис, брюхо раздулось, грива напоминала паклю, а утомлённость взора всё сложнее было скрыть плюмажем. Незаметно она перешла на рысцу…
Однажды, мелькнул знакомый силуэт жеребчика Стёпы, которого когда-то давно она так ловко избавила от прыщей. Время превратило Стёпу в степенного, величавого коня...
Мой последний шанс! – подумала она, и заржав: "Степа!.. " – рванулась к нему со всем пылом, на который была способна.
Но рядом с конём возник другой силуэт, а на Степином переднем копыте предательски блеснуло кольцо.
- Захомутали!.. – с лёгкой иронией признался он, и, опустив хвост, поплёлся за своей беременной лошадкой…
С горя она пустилась в разнузданный, бесшабашный отрыв. Паслась в дешёвых забегаловках, убегала с цыганами на водопои, ночевала в запустевших хлевах и загонах.
Её некогда обворожительный оскал превратился в жуткую гримасу. Полусгнившие зубы, острыми обломками проглядывали теперь из-под обвислых губ. Глаза потускнели. Подковы стёрлись. Кобылка превратилась в замученную многолетним извозом клячу…
Она больше не скачет, не гарцует в степной пыли, а, выходя на людное место, стоит, провожая прохожих печальным взором слезящихся от дыма глаз, и лениво отмахиваясь от досаждающих мух, с задумчивым видом ждёт лакомого сахарку...
15.3.2008
© Copyright: Влад Лазарев, 2008
Свидетельство о публикации №2803160358
Над чем смеёмся?
Влад Лазарев
Просиживая часы над равнодушно шершавой бумагой, я задаюсь одним и тем же вопросом – над чем люди смеются?.. Что вызывает в них эту несносную, идиотскую улыбку, ради которой невротические писатели, белогорячечные режиссёры, депрессивные клоуны и всякая другая мелкая сволочь, так или иначе связанная с юмором, гробят своё здоровье?..
Разумные представители фауны смеются, так же как едят, спят и размножаются. Это такая же животная потребность, как, скажем, зёв. Вопрос, как его добыть? Чем подколупнуть?.. Тут надо разбираться…
Сюжет первый - неудачник.
Чьё-то невезение странным образом вызывает в нас радость. Трюк с банановой кожурой яркое тому подтверждение.
Картинка проста – "он шёл, она лежала". При наложении, получается – красочный шмяк!.. Всем весело. Если на кожуру наложить толстую женщину с авоськами, ещё смешнее. Ну а когда хруст, треск и торчащие кости на фоне недоумённого лица – хохот разрывает. Даже синюшный меланхолик заливается хиленьким смешком.
Итак. Чем эффектней неудача соседа, тем громогласней наша физиологическая реакция.
- Степан Никифорович, да подними ж ты антенну повыше!.. Сплошная рябь. Ничего ж не видно!.. О!.. Так и держи!.. Ну, ветрюган!..
- Етитьжвма-а-а-а… - доносит шаловливый ветер, и Степан Никифорович, взмахивая обломком антенны, грациозно отсоединяется от шифера.
Смешно?.. Ну, в общем-то, да!.. Но полёт, как утверждал незабвенный Ньютон, без приземления не бывает. Падение – вот истинный апофеоз апогея.
Предположим, Степан Никифорович падает на стог сена, машет нам оттуда рукой, мол, всё в порядке... И что мы имеем?.. Улыбку - не более.
Теперь представим, Степана Никифоровича упавшего на вилы!.. Уже лучше… Бесспорно кровавей, но гораздо смешнее.
Однако, всё ещё чего-то не хватает. Слишком краткозвучна комическая нота. Продолжить бы.
Растягивая удовольствие, бросим Степана Никифоровича, скажем… на провода. Пусть по ним бежит ток высокого напряжения. Мы запутаем в них бедолагу, и заставим какое-то время очень забавно дёргаться.
Смешно?.. Очень!..
Теперь, подожжём Степана Никифоровича и живым факелом опустим… ну, хоть бы, на те же вилы.
Смешно?.. Не то слово!..
А всё почему?.. Потому что в сюжете присутствуют нужные элементы: невезение ближнего, эффектное падение и продолжительность. Зритель надорвёт живот, будь он хоть папуас, хоть эскимос. Потому что юмор также глубоко интернационален, как и физиологичен.
Сюжет второй – перевёртыш.
Путём простой подмены – создаём комичную ситуацию.
Берём, к примеру, мускулистую бабу, вооружаем её скалкой, сковородой или любой другой травмирующей бытовой техникой и напускаем на изнывающего от собственной никчемности муженька…
- Где ты был, скотина!.. – громогласно вопрошает баба, потрясая утварью.
- В лифте застрял – лебезит мужик - Вот и справка от венеролога.
Но баба уже бьёт его лебезящего в лоб, и тот, эффектно закатывая глаза, валится навзничь.
Смешно?.. Конечно!..
Диалог, впрочем, не обязателен. Вполне можно обойтись пантомимой, потому как избиение женой мужа – комично по определению.
Широкобёдрая бронзовая африканка, гоняющая тщедушного муженька копьём, потешна, так же, как и королева, влепившая пощёчину королю.
По негласным правилам жизни - муж, избивающий жену – общепринятая трагедия, тогда как жена мужа – комедия чистой воды…
Сюжет третий – глупость.
Глупость смешна всем и каждому. Наблюдать за глупцом истинное удовольствие. Он совершает нелепые поступки, говорит невпопад, отвечает идиотскими фразами, неудачно врёт, глупо краснеет, несёт околесицу – ну, просто дебил – не нарадуешься!.. Смотреть на такого болвана – завораживающее зрелище. Смешно до колик!..
- Вот, идиот!.. Ну, ты только посмотри на этого придурка!.. Ой, умираю, держи меня!..
- А у меня сейчас грыжа полезет!.. Такой дурак!.. Ты видел?.. Не, ну ты видел?.. Кретин, ей богу!..
Почему глупость смешна?..
Секрет сего феномена очевиден. Наблюдая чью-то глупость – мы ощущаем уверенность в себе. Чужая глупость - залог нашей мудрости!.. И мы мудры до тех пор, пока не приходит тот, кто заставляет нас почувствовать себя глупцом…
Напрашивается вывод. Чем глупее ближний, чем выразительней проявляется его тупость, тем мудрее понимающий её. Потому мы так и веселимся, потому так и беснуемся в гомерических припадках, наблюдая очередного балбеса, реагирующего на реальность не так как мы, а значит, не так, как должно…
Сюжет четвёртый – меньшинство или "чужие".
Смеяться над большинством чревато. Во-первых, могут затоптать. Во-вторых, таким образом, ты автоматически причисляешь себя к меньшинству и обрекаешь на осмеяние…
Большевиков помните?.. Ну, такие весёлые парни с чистыми руками и запекшейся под ногтями кровью. Помните?.. Сейчас над ними потешаться модно. А вот раньше… Раньше как-то не шутилось, хотя сами ребята были очень даже с чувством юмора. Очень…
Вообще, смех над меньшинством всегда идёт на ура.
"Встречаются два еврея, а чукча им и говорит:…"
Посмотрите на этих забавных – чукчей, евреев, "голубых". Умора!.. Чукчи глупы (смотри сюжет третий), евреи скупы и хитры (смотри раздел - антисемитизм), "голубые": "Чё вытворяют, ну ващще!.."
"Чужие" – это все кто там, а не здесь. Для русских - американцы. Для американцев – русские. Наверное, и у китайцев есть свои. Представляете, даже у китайцев!.. Вот уж до чего смешной народец. И глазки узенькие, и говорят потешно, и вообще, как кролики, ну, как кролики…
"Чужие" очень забавны…
Сюжет пятый – непристойность.
Самый, пожалуй, модный и широко используемый в наше время приём. Толпы людей валяться с ног, держась за животы, когда какой-нибудь чудак на экране, шумно пускает ветра. Ну, а если это вытворяет дама, то летальные случаи среди хохочущих не редкость.
Или, к примеру, голый зад. Представляете, совершенно голый, ничем не прикрытый, обнажённый зад!.. Идёт, скажем, гражданин и вдруг с него спадают штаны.
Смешно?.. Ужасно!.. Задница уморительна сама по себе. В ней скрыт такой потенциал, столько юмора, что неподготовленный человек, может запросто надуть себе в штаны или грыжу…
Итак. Создать комичную ситуацию очень просто. Нужно лишь объединить разрозненные компоненты в единую цепочку.
Вместо Степана Никифоровича, возьмём глупого чукчу или еврея или американца – кому что ближе - предварительно поколотим скалкой, натравив на него озлобленную толстую бабу. Та загонит беднягу на крышу, смешно задирая подол и оголяя свой слоновий зад. От страха герой шумно пустит ветра и апофеозным апогеем, шмякнется на провода, где и всполохнет факелом, перед тем как нанизаться на вилы…
Уверяю вас. До финала доживут немногие. Потому что юмор - страшная сила!..
14.3.2008
© Copyright: Влад Лазарев, 2008
Свидетельство о публикации №2803140153
Гастроскопия
Влад Лазарев
Ну, народ!.. Ну, весёлый!.. Не больница, а цирк!.. Душой отдыхаешь… Врачи, все как один - хохмачи с серьёзными лицами. Юмор острее скальпеля.…
На проверку ходил – кишку глотать. Нет процедуры смешнее!.. И название – Гастроскопия – ну умора!..
В зале ожидания язвенники и колитчики. Лица грустные, а атмосфера располагает…
Запускают по двое, как в разведку.
Заходим с парнишкой, по виду мой ровесник.
Встречает медсестра – бабушка - руки дрожат. При движении дребезжит, по всему давно без смазки... Говорит:
- Вам через что?..
- В каком смысле? – смеюсь – В смысле, казни?..
Шучу, значит.
- Не умничай. – шипит - Отвечай – верхом, низом?.. Где болит?..
- Желудок – говорю.
- Значит ротом!.. – бормочет и что-то записывает. Буковки у неё смешные, закорючистые. Сижу, ухмыляюсь.
- Открывай! – велит бабуся и баллончиком в лицо тычет.
Я рот открыл. Она – "цвырк!.." какой-то гадостью на гланды. И соседу:
- Открывай!..
Тот раззявился. Она и ему…
Сидим, морщимся, переглядываемся насторожено…
Я мычу бабусе: "Сплюнуть бы…"
Она как шикнет:
- Глотай!.. – и глазами так злобно - точь-в-точь вахтёрша из общежития.
Чувствую - заморозило горло, не глотнуть. И сосед рядом слюну пускает - Му-му-му… - мычит, головой трясёт.
Она ему сердито: "Глотай!.."
Он с полным ртом:
- Мне, - мычит – с другого б конца заморозить!.. - а у самого пузыри…
Ну, смешно, ей богу!..
Бабуся: "Цыть!.. Тоже мне шутник выискался…"
Он: "Я серьёзно! Мне в другую сторону!.."
Та рукой махнула и за ширму...
Смотрю, парень погрустнел, озирается затравлено…
Тут врач выходит… Врач или санитар – не разберёшь. Все на одно лицо – в маске. Входит, руки потирает.
– Так-с, - говорит – кто первый?
Мы одновременно друг в друга пальцем...
Сосед мычит:
- Тут ошибка!.. Мне не в рот, а наоборот!..
Этот очки поднимает.
- Роза Дмитриевна, зачем парнишке брызнули?.. Ему не в рот, а наоборот!..
Бабуся в листок заглянула и змеёй – "с-с-с-с…".
Я давлюсь, слюнями булькаю – смешно, ей богу!..
- Ладно, - говорит врач-санитар – оба заходи, шутники…
Это мы-то!..
Заходим. А там, как на бойне. Завозят, вывозят... Все в белом, рукава закатаны. Занятость максимальная.
В кабинете всё парное - два телевизора, два врача, два ассистента. Кто есть кто – не разобрать. Бригадный подряд. С разных сторон прочищают население полуметровыми шлангами.
Вот, – думаю, - отчего очередь быстро. А я, идиот, радовался...
Нам говорят:
- Ложитесь на левый бок!..
Схватили мы по каталке. Укладываемся.
Я ещё подумал - только б шланги не перепутали!.. И даже усмехнулся.
Мастеровые, каталки валетом составили, так что я соседские ноги унюхал, и засуетились.
Слышу за спиной голос:
- Снимай штаны!..
Толкаю соседа, мол, к тебе обращаются. И вдруг понимаю, что сосед-то ртом наружу, а я как раз, не ртом…
А он, гад, притих, будто заяц в трамвае. Вроде ему в другую сторону ехать…
Неуютно мне стало. Заворочался. Мычу, что есть мочи. Уж больно не интересно мне кишку кишкой глотать. От перспективы даже потом покрылся…
А заморозка, как назло, в крайнюю фазу вошла. Слюнями затёк, сказать ничего не могу, только трепыхаюсь, да руками за пояс - судорожно.
Слышу врач кому-то:
- Несите ремни, у нас сопротивление!..
Я соседа толкаю, мол, откликнись, сволочь - меня ж из-за тебя не с того ракурса инквизируют!.. А он студнем покачивается и как рыба…
Навалились на меня. Руки от пояса отрывают, к каталке ремнями…
Я со всех сил соседа коленками в поле исследования, как двину. Дёрнулся он. Голову ко мне воротит и через плечо смотрит жалостливо, точно собака. Слёзы по лицу ручьями. А во рту скоба… И взгляд его страдальческий мне говорит, мол - виноватых нет, не трепыхайся, отмучаемся, с меня бутылка...
От безысходности во мне силы взыграли.
- Му-му!.. – бьюсь – Му-му!.. - и ногами его пинаю, мол, поддержи, собрат!..
Тут он не выдержал и тоже взбунтовался. Замычал дико. Шланг от телевизора ухватил и поволок мимо рта к тылу… Движения тыкающие производить начал. Чуть глаз мне не высадил.
Ну, и навалились на него.
- Куда ж ты суёшь?!.. – кричат, шланг из рук рвут.
Время действовать, думаю – ситуация критическая. Сейчас или никогда!.. Изловчился, и как пудель, поймал кончик шланга зубами. Зарычал, на себя потянул... Телевизор накренился.
Обе бригады на меня набросились. Видно, за имущество обидно стало. Придавили…
- Фу!.. Фу!.. – кричат - Кака!.. Брось!..
А сосед ничего - молодец - поддержал. Уловил момент, изловчился и рванул штаны к коленям, демонстрируя всем врачебную ошибку. Так нам отрылась обратная сторона его личности...
Слегка скособочив челюсть, шланг у меня всё же вырвали. Но справедливость восторжествовала.
Врачи зашептались, стали смотреть в бланки, читать наши фамилии. Мы победоносно мычали!..
- Извините за недоразумение! – сказали шлангомёты и, крутанув каталки, состыковали нас по диагнозу. Возражений не было...
Шланг с отметинами моих зубов, светился жёлтым и смотрел испытующе. Хорошо, - подумал я – что сосед не запользовал...
В рот вставили скобу.
- Глотай!.. - сказал доктор, подходя вплотную.
Как, с разинутым ртом и замороженной глоткой, можно глотать? - подумал я, ощутив шлаг в пищеводе.
- Глотай!.. – приговаривал инквизитор, копошась в моих в потрохах – Глотай!..
Его, будто закоротило. – Глотай!.. Глотай!..
Как выяснилось, я умею чревовещать!.. Желудок басом выводил такие деепричастные обороты, с пеной и матом, что если бы не острое желание умереть, я б собой возгордился... Сосед за спиной подпевал фальцетом, покусывая подушку и извиваясь ужом. Вообще, он оказался довольно прытким малым. Истину говорили древние: "Чтобы узнать человека – веди его в пыточную!.."
Заливаясь слёзами, чувствовал себя подвешенной на вертеле свиньёй. Зарёкся - останусь в живых, стану питаться кошерно…
Шланг, натыкаясь на преграды, слепо искал выхода, и меня окутали сомнения.
– Может зря мы поменялись!.. – подумал я, взвешивая величину противоестественности обеих методов - Нет. Определённо зря!.. Надо соседа спросить…
Но спросить не удалось. Со мной покончили раньше…
- У вас всё в порядке! – сказал главный юморист в маске.
Заморозка отошла. Речь восстанавливалась.
- Вы уверены, доктор?!..
Он улыбнулся.
- Абсолютно!..
Горькая обида обожгла горло
- Так что ж вы…?!.. Значит, всё зазря…? Всё без толку…?..
3.3.2008
© Copyright: Влад Лазарев, 2008
Свидетельство о публикации №2803060113
Переплетения
Влад Лазарев
Когда-то я вязал…, не снопы, не веники, не даже собак, а спицами.
Малиновую кофту мама до сих пор хранит, как святую реликвию.
- Конечно, хороший мальчик, он же у вас вяжет!.. – приговаривают тётушки. Родственники помнят меня вяжущим.
- Ну-у-у?!.. Что ты связал новенького?.. – интересуются они, трепля меня за щёку.
Это случилось давно. Я был совсем ещё ребёнком - лет двенадцать. Гостившая в нашем доме кузина, вечерами колдовала со спицами. Юркие, сверкающие матовым блеском палочки, словно мотыльки, вились в её руках. Из-под тоненьких пальцев вырастал шарф. Волшебство...
- Как ты это делаешь?.. – спросил я, и она охотно посвятила меня в тайну лицевых и изнаночных петель.
Отбросив спичечные замки, я всецело погрузился в мир замысловатых переплетений.
Вязал шарфы, носки, шапочки, свитера и джемперы. Очень скоро снискал уважение соседей, родственников и знакомых моих родителей.
В доме открылся музей моей славы.
- Вы только посмотрите, какой узор!.. – любовно поглаживая кофту, приговаривала мама. Все цокали языком, причмокивали и кивали.
- Талант!.. Несомненно!.. – восклицали они в один голос, нажимая на селёдку под шубой.
- Тебе надо быть закройщиком, как дядя Миша!.. Будешь сыром в масле… -говорили они.
Передо мной вставал образ неряшливого дяди Миши, с нарукавниками, потными подмышками и плохим запахом изо рта… Сыр в масле?!..
- Хорошо, – соглашался я.
- Не помню, показывала ли вам шапочку!.. – мурлыкала мама и бросалась к экспозиции номер пять.
- Ах, ах, ах!.. – приговаривали гости, наблюдавшие шапочку в третий раз. – Талант!.. Несомненно!..
- А какие спичечные замки он строит… - добавлял масла в огонь папа.
Из-за стола неслось:
- Несомненно!.. Талант!.. Колбаски не передадите…
Гости хотели пить и кушать, но остановить распаленную маму было невозможно.
- Кстати, оливье тоже он нарезал!.. – замечала она, бережно возвращая экспонат под стекло. – Смотрите, какие ровные кубики!..
- Ах, ах, ах… Прямо гранённые… Несомненно!.. Тебе надо быть ювелиром, как дядя Веня!..
Я вспоминал дядю Веню - небритого, с воспалёнными глазами, вздрагивающего при малейшем шорохе…
- Хорошо, – соглашался – буду ювелиром…
- Он и стихи пишет!.. – контрольным выстрелом добивала гостей мама.
- Талант!.. Несомненно!.. Вы слышали? Стихи!..
Я краснел до пят.
- Стишки сочиняешь?.. – интересовался подвыпивший гость, облизывая лоснящиеся губы – Молодец!.. Тебе надо быть закройщиком…
- Хорошо – вздыхал я.
- Зубным техником!.. – выкрикивал мужчина в очках – Точно!.. С его талантом, надо быть зубным техником.
- Несомненно!.. – подхватывали остальные – Зубным техником, это несомненно!..
- Вот, у меня мост… Посмотрите!.. – кричал очкарик, широко разевая рот и тыкая пальцем в розовую десну. – Знаете, во сколько мне обошёлся?.. Зубной техник – это вам даже не закройщик!..
- А вот у моей подруги Розы, – встревала широкобёдрая гостья с шиньоном – сын, говорят, второй Ойстрах!.. Ужасно талантлив!..
- Ойстрах!.. – подхватывали все - Несомненно!..
- Это наш промах, что мы не отдали сына в музыку – сокрушалась мама.
Её успокаивали:
- Плюньте вы на Ойстраха!.. Зубной техник лучше!..
Так вершилась моя судьба.
К концу восьмого класса меня окончательно приговорили к портняжному делу.
- Нечего тратить два года, надо получать профессию!.. – сказал папа.
- Но я хочу быть военным, как ты!..
Папа был непоколебим.
- Через мой труп!.. Нина, ты слышишь, он хочет быть нищим алкашом?!..
Мама остановила спор.
- Возле моей работы, есть клуб кройки и шитья. Я тебя запишу. Сходишь, посмотришь, потом мы решим…
Так я отправился в клуб.
В затхлом, подвальном помещении, вокруг огромного фанерного стола, обитого войлоком, собирался весь портняжный цвет двадцать четвёртого микрорайона - начиная бабой Лизой, и кончая тётей Валей…
- Я вяжу… - сказал я глухо, и клуб словно взорвало.
Так они ещё никогда не смеялись. Зубные протезы выстреливали слюнявыми ядрами, лекала валились на пол вместе с подкошенными рукодельницами пенсионного возраста.
Моё первое занятие, стало последним.
- Больше никогда не прикоснусь к спицам!.. – поклялся я, и оставался верен данному слову несколько лет.
***
Армия заставила вспомнить былые навыки.
На втором году службы, очутившись в госпитале после перенесённой операции на колено, я был награждён уймой свободного времени. Образовавшийся вакуум, надо было чем-то заполнить, и я вдруг почувствовал непреодолимую тягу к некогда любимому занятию.
Нитки и спицы мне пронесли контрабандой.
Вальяжно развалившись на больничной койке и эффектно оголив мускулистый торс, я чередовал лицевые петли с изнаночными, и короткими, прицельными взглядами подмечал то и дело заскакивавших в палату молоденьких медсестёр. Завидев меня, они издавали короткий стон, льнули к дверному косяку спиной и смотрели не отрываясь, глубоко дыша и покусывая губы. Их взгляд становился мыльным, а на сетчатке проступали давнишние девичьи мечты о домашнем очаге, полной чаше и красавце–домработнице. От меня не требовалось не единого слова. Оставалось лишь ждать выздоровления, и тогда уже собирать добычу сачком… Так мне казалось.
- Свяжи мне шарфик!.. – кокетливо канючила одна, присаживаясь на край кровати – Ну, свяжи, свяжи!.. Мне нравится, когда связывают…
Я сбивался. Распускал ряд и снова подхватывал петли.
- Научи меня!.. Всю жизнь об этом мечтала… - шептала другая – А я тебе… электрофорез сделаю.
Я снова распускал и начинал сначала.
- Не слушай Аньку, стерва она!.. Здесь её все, кому не лень… знают!.. – предупреждала третья.
- Что эта гадина тебе наплела?!.. – допытывалась Анька. – Рожу ей исцарапаю!..
Я затравленно озирался, отмалчивался, но страсти накалялись.
- Так значит, правильно девчонки мне рассказали!.. С этой… спутался!.. Ну, вяжи, вяжи… Я тебе эти спицы…!..
Вязанье оказалось опасной затеей.
- Больше никогда не прикоснусь…!.. – поклялся я, убегая из госпиталя на костылях, и был верен данному слову до недавнего времени...
***
Столько лет держался, а тут… Разбирал коробки с древним барахлом и напоролся. Спицы!..
Ничего то им не делается. Время над сталью не властно. Словно только из рук выпустил - платиной поблескивают, манят. Нитки лежали рядом…
Стоя на коленях, набросил несколько петель. Ощутил приятную слабость, и уже не смог остановится - лицевая, изнаночная, снова лицевая… Развязался.
Навязчивая идея овладела мной. Жене свитер на день рождения – белый, с воротничком, своими руками... Прикупил первосортной шерсти.
Одна беда – как уберечься, чтобы сюрприз…
Вязание, помимо навыка и ловкости, требует времени и места. И я перешёл на подпольную работу в конспиративном режиме. Сроки поджимали.
Творить в доме было невозможно.
- Ты куда?.. – удивлялась жена.
- Да тут, рядышком, ненадолго... Воздухом подышу... – врал я и сломя голову бежал к машине. Отъезжал на безопасное расстояние, останавливался на свалке, и благоговейно вязал.
- Сколько можно там торчать!.. – барабанила супруга в дверь клозета, притаившись за которой, я готовил шерстяной сюрприз.
- Сейчас, сейчас... Только буклю закручу и выйду.
- Что закрутишь?!..
Я дергал ручку слива и замолкал, прислушиваясь к её удаляющимся шагам.…
- Что ты здесь делаешь?! – хваталась она за сердце, застигнув меня с портняжным метром в руках, измеряющим объём её лифчика.
- Я?.. Ничего!..
- А это зачем?..
- Это?.. – я тупо глядел на проклятый кружевной аксессуар, потом кричал - А-а-а-а!.. – и брезгливо дёргая рукой, отбрасывая лиф в дальний угол. – Там таракан!!!..
Со свистом пущённой стрелы, жена взлетала вверх по лестнице. К счастью, тараканов она боится смертельно.
Всё чаще я задерживался после работы. Приставал к обочине, глушил мотор и, боясь сбиться в узоре, шептал под нос: "Лицевая, изнаночная – переворот – лицевая, изнаночная…".
На цыпочках уходил посреди ночи, ради правого манжета, что вот уже в третий раз выходил слишком широким.
- Что это такое?.. – рассматривая белые ворсинки на моей рубахе, допытывалась жена.
- О чём ты?..
- Об этом!.. – и она совала собранную шерсть мне под нос.
- Ничего не вижу!..
- Белая ангорская шерсть!.. – безошибочно определяла она – Откуда ей взяться на твоей рубахе?..
- Это кот!.. – находился я - Представляешь, вчера, иду себе, иду… А тут огромный белый кот как сиганёт с дерева мне на грудь, и когтями к горлу… Ну, мы схватились…
- Кот, говоришь, ну-ну…
В последние дни, когда оставалась лишь горловина, поведение жены приобрело ярко истерический характер.
- Я всё знаю, не отпирайся… - сказала она ледяным голосом.
- Правда?.. Ты догадалась?.. Жаль!.. Я хотел, чтоб сюрприз…
- Как её зовут?.. – продолжала она.
- Кого?..
- Её.
- Кого её?..
Вилка просвистела совсем рядом.
Я закричал:
- Что ты делаешь?..
Нож ударился о дверной косяк и срикошетил в раковину.
- Ты всё неправильно поняла!..
Тарелка осыпала меня острой крошкой.
- Не хотел говорить, ждал твоего дня рождения!..
Увидев мясорубку в её руке, я позорно бежал…
Переночевал у друга за бутылкой водки.
Утро того дня встретил с головной болью. Выпил таблетку, купил розы, направился поздравлять. Подмышку согревал пакет с белоснежным подарочным свитером…
Распахнутые чемоданы всю ночь провалялись под дождём. Взглянув на серые кучи тряпья, горько вздохнул. Ну, ничего, - подумал - сейчас всё образуется…
Позвонил. Дверь отрыли…
Бородатый невропатолог показывал пальцы, и просил их сосчитать. Я угадал с третьего раза. Меня отправили на рентген.
- Ты легко отделался!.. – заключил доктор – Через месяц встанешь.
Он ошибся. Я поднялся уже через четыре недели…
Как я и полагал – всё образовалось.
Затоптанный женой свитер, после стирки ужасно сел и стал совершенно непригодным. Я отвёз его к остальным вещам, так и лежавшим в чемоданах - на ту самую свалку, где он когда-то зарождался…
Над холмиком гниющего тряпья, твёрдо произнёс:
- Больше никогда…!..
1.3.2008
© Copyright: Влад Лазарев, 2008
Свидетельство о публикации №2803030226