Она ела. Она начала есть, как только открылись её глаза. Перед ней лежал целый пласт, плоский, сочный, зелёный. Опираясь на мягкие пухлые задние ножки, она отхватывала острыми челюстями большие куски от этого пласта и, придерживая передними, членистыми, гибкими ножками у рта, смаковала, отщипывая по маленькому кусочку. Рот наполнял свежий, ароматный сок. Челюсти её двигались, не переставая. Она вгрызалась в пласт, продвигаясь всё глубже и глубже. Рядом с ней так же вгрызались её сёстры и братья. Это был непрекращающийся процесс. Вся их жизнь сводилась лишь к одному – еде.
Она ела и росла, росла и ела. Тело её изменило окраску несколько раз. Из бледно-жёлтого оно сделалось ярко-зелёным, а затем зелёно-синим, украсившись по бокам чёрными пятнышками. Она сильно потолстела и уже с трудом перебирала коротенькими ножками, зацепляясь крючочками, венчающими подошвы, за свою съедобную опору. Некоторое время спустя она почувствовала, что её охватывает странное оцепенение. Почему-то захотелось спрятаться. Она поползла к тому месту, где два сочных пласта плотно прилегали друг к другу, оставляя лишь узкую, очень уютную щель. Она забилась в эту щель, чувствуя, что силы покидают её. Изо рта её стала сочиться странная клейкая жидкость, застывающая на воздухе и превращающаяся в длинные полупрозрачные нити. Это ей не понравилось, и она принялась вертеться, стараясь отереть жидкость об окружающие её пласты, но нить лишь наматывалась вокруг неё до тех пор, пока вся она не оказалось облеплена этой нитью так, что совершенно не могла пошевелиться. Её окружила плотная оболочка, отгородившая от всего мира.
Она смирилась, закрыла глаза и приготовилась умереть. Ей казалось, что тело её растворяется, ножки, челюсти, всё исчезает, видоизменяется. Это было похоже на сон. В этом сне ножки у неё стали тонкими и изящными. Челюсти срослись, превратившись в длинный хоботок, который изогнулся спиралью, от головы отросли усики, а на спине начали набухать бугорки, становясь всё больше и больше.
«Какой странный сон», - подумала она.
Время шло. Постепенно сплошная белая завеса перед глазами стала истончаться, она снова почувствовала прилив сил и желание двигаться. Пошевелившись, она почувствовала, что удерживающие её путы ослабели. Она принялась продвигаться вперёд, туда, где покрывающая её оболочка была очень тонкой. Уперев голову в верхнюю часть оболочки, она принялась давить на неё, упираясь в дно тонкими ножками. Раздался лёгкий треск, оболочка лопнула, и она выбралась сквозь узкую щель наружу. Мятая, влажная, но полная сил, она легко выбралась из той щели, в которую забилась, и устроилась на толстом листе. Лёгкий ветерок обсушил её. Она оглядела тот лист, что недавно был её миром, домом, пищей, но не нашла в нём ничего привлекательного. Более того, вид этого листа внушил ей непонятное отвращение.
Тут до неё донёсся нежный аромат. Пошевелив усиками, она расправила бугорки за спиной, оказавшиеся двумя парами ярких крыльев, и полетела туда, где над распустившимися цветами порхали такие же, как она, создания.