_____
Промозглым вечером поздней осени я мёрз на остановке. Шёл мокрый снег. В лёгком свитере промерзаешь насквозь. Девушка, пришедшая сюда ещё до меня и также легко одетая, кажется, окоченела. Она подошла ко мне и попросила согреть. Моё лёгкое одеяние вряд ли помогло бы ей, и я стал подумывать о действенной помощи. Мелькнула мысль, и я решился. Я завёл её за угол дома, как бы пряча от порывов ветра, взял за плечи и, глядя исподлобья в её глаза, сказал негромко, но твёрдо: «Я убью тебя». Она перестала дрожать и как-то нерешительно попыталась освободиться от моих рук. Тогда я ещё сильнее сжал её плечи и свирепо закричал: «Я убью тебя! ». Она оцепенела, но через минуту с ужасом в глазах рванулась в сторону улицы, стараясь вырваться. Я не давал ей и, схватив за край кофты, стал орать в самое ухо: «Я убью тебя! ». Капли пота выступили на её лбу. Она взмокла. Искажённое лицо покраснело, и снег, едва прикоснувшись к нему, тут же таял. Я повалил её на мёрзлый асфальт и, сжимая её шею, всё кричал обезумевшим голосом: «Я убью тебя! ». «Я убью тебя! » – вторила метель. «Я убью тебя!» – неслось в подворотне. «Я убью тебя!» – выло в трубе водостока. Так минул час. Я тоже взмок и порядком устал. Мой голос становился тише. Наконец я совсем обессилел и сел рядом с ней, ещё пока не отпуская её руку, и уже реже и спокойнее говорил ей, что убью. Пот градом катил с её лба, но вскоре перестал, и капли теперь замерзали ледяными шариками в смёрзшихся волосах. «Я убью тебя», – в изнеможении шептал я ей, не в силах дальше удерживать руку. Ужас покинул её лицо, оставив страшную усталость. Она больше не верила мне. Мне даже показалось, она усмехнулась, и в этой усмешке сквозило презрение. В последний раз я смог выдавить: «Я убью тебя», но она уже поднималась, не замечая меня. Встав на ноги, она вернулась на остановку. Я видел, как она задрожала, обхватив себя за плечи, сжалась, села на разломанную скамейку и замёрзла насмерть.