Она очень гордилась своим цветом. Он был такой как небо. Правда ей не всегда можно было смотреть на небо. Попробуй, посмотри на небо, когда впереди ямы и кочки, сразу тряхнёт, а можно и с дороги соскочить, если засмотришься на небо. Машина думала, вот едешь, едешь, не устаёшь катиться, а поговорить совершенно не с кем, в салоне играет музыка, хозяйка часто её выключает и говорит по телефону, а мне, что делать, не разговаривать же со своим сердцем-мотором. Он, конечно, мужчина у меня хоть куда, одних лошадей в нём большущий табун, но ведь этот мужчина просто моё сердце, а ведь так хочется на него посмотреть, покрутить его винты, послушать, как он будет звучать со стороны, а не когда он сидит внутри и бурчит, бурчит, а то вдруг и завоет, но я знаю, что он не виноват, это просто хозяйка опять куда-то опаздывает, и добавила ему головной боли, ой, не так, оборотов ему добавила.
Вот и сейчас слышу, как он подвывает, наверное, этот проклятый компьютер, этот бестолковый мозг, опять напутал ему с параметрами, что за ерунда эти параметры, сколько лет я машина, а к таким вещам привыкнуть не могу. Вот - дорога, вон стоит человек с палочкой полосатой, значит, сейчас будем пропрыгивать особенно аккуратно, может быть, даже, не дай, конечно, бог, остановимся. Потом хозяйка зло хлопнет дверью, рванёт солнечный козырёк (там под ним у меня есть зеркало) встряхнёт волосами, на что-то там посмотрит, и поедем дальше.
Не знаю кому как, но мне лично на дачу ездить не нравится. Какое удовольствие, быть совершенно чистой, сверкающей и стоять на траве, просто стоять на траве целых два дня, а может быть даже и больше. Это очень хорошо, если стоишь на траве, а если тебя поставят на какой-то пыльный бетон, который недавно для меня приготовили, а хозяин моей хозяйки ходил по нему, вокруг него, ковырял даже ногой, а потом говорил, хорошо-то как теперь, странные люди – чего хорошего в сухом, пыльном бетоне?
Я вам ещё не говорила, ах, да, не говорила, так вот недавно меня нагрузили, раньше тоже нагружали, особенно, когда ездили на эту самую дачу, а вот сейчас нагрузили насовсем, да, думаю, что насовсем, - мне приделали багажник, говорят, что для велосипедов, я их, конечно, видела иногда на дорогах, но лично знакома не была, а тут такое, берут два совершенно мне не знакомых велосипеда, ну, не знаю как их там, по-другому зовут и грузят. Никто даже и не спросил, ни у меня, ни у моего мотора, хотим мы, чтобы нас грузили посторонним транспортом или нет, ведь только уж велосипеду непонятно, что если раньше меня иногда куда-то гоняли на речку, когда мы были на даче и это было моим единственным развлечением, то теперь всё, просто всё, последнего меня лишили - теперь у них есть велосипеды.
Стыдно сказать, садятся на них верхом, это ж надо, какой позор для уважающей себя машины – на тебе сидят верхом, ужас! Зачем такая замечательная обивочка, зачем всякие приспособления мне наделали, чтобы не болела в дороге спина, чтобы ноги можно было протянуть, нет, теперь ноги вешают на какую-то палку, да ещё ставят на какие-то штыри, которые смеют называть педалями, вот это у меня педали, а там что, просто мельница какая-то, а совсем не педали. Вот, скажите, что это за транспорт такой, у которого нет мотора, который надо самому возить, ведь это же самая настоящая тачка, меня тоже так иногда называют, но я же понимаю, что это в переносном смысле, а вот кого эти штуки могут сами перенести, разве что под горку, такие и называют среди них велосипедов – горными, вот с этими я ещё могу согласиться, но там ведь просто горка тебя везёт, а не велосипед, а когда тебя везёт горка, тогда ты просто санки, с рулём.
Да, не буду расстраиваться, а то сломаюсь, сломаюсь, и меня потащат к врачам, ох и не люблю этого, а поскольку все болезни у машин от нервов, своих и их хозяев, то расстраиваться я не буду, а лучше попробую с сердечком своим поговорить. Счастливого, вам, пути!