Смеркалось. По лесу шли два человека, нарушая божественную тишину хрустом веток, которые попадались под ноги. Первым шёл пожилой мужчина лет шестидесяти. Он уверенно ступал, по казалось, нехожим тропинкам. В руках он нёс корзину доверху заполненную грибами. Позади его, менее уверенно и испуганно поглядывая по сторонам, едва поспевая за мужчиной, шла молоденькая девчушка. Красивая, стройная школьница, а может уже и студентка. По лесу шли Святослав Филиппович со своей гостье – внучкой Настей. Святослав Филиппович жил в Богом забытой русской деревушке и тяжело переносил одиночество. Он очень обрадовался, когда к нему приехала его внучка Настенька. Девочку Святослав Филиппович видел давно.
- Дедушка, - тихо позвала деда Настя.
Святослав Филиппович остановился и обернулся:
- Чего, голубушка?
- Смотри! За нами птичка прыгает. Вот она – на дерево полетела! Красивая какая! Дедушка, она, наверное, больная…уже поздно, а она ещё не спит.
- Это зарянка, Настенька, - Святослав Филиппович мягко улыбнулся, - её легко узнать по рыжей грудке. Вот погоди, она сейчас ещё запоёт! И петь будет до позднего вечера.
И вправду спустя несколько секунд по лесу полилась тихая нежная песня маленькой птички-полуночницы. Настю, привыкшую к городскому шуму, необычайно тронула эта грустная мелодия.
- Дедушка, а чего она прыгала за нами? Она что людей не боится?
- Ну, выходит не боится. Зарянки часто следуют за грибниками. А почему…а почему…никто не знает. Есть, правда, одна красивая легенда, - Святослав Филиппович замолчал и загадочно улыбнулся, - её очень любила твоя покойная бабушка…
- Расскажи мне её, дедушка, - в девушке загорелось неподдельное любопытство, - пожалуйста!
Святослав Филиппович сделал задумчивое лицо:
- ммм…даже не знаю…Вот давай, Настенька, сейчас быстро грибочков нажарим и за ужином я тебе всё расскажу?
Внучка с радостью согласилась.
А за ужином, когда на дубовом столе, издавали аппетитный аромат только что приготовленные грибы, Святослав Филиппович начал свой рассказ.
«Было необычайно жарко и Алекс Лайер, по прозвищу Тёрнкоут, с нетерпение ждал, когда его судно достигнет алжирского порта. Алекс нервно расхаживал по верхней палубе и курил. Противный тёплый ветер дул ему в лицо, заставляя слезиться глазам. Это ещё больше злило капитана «Агатового скорпиона». Название судна Тёрнкоута всегда вызывало недоумение у всех, кто был знаком с капитаном. Сам Алекс не любил разговоров, но старые морские волки поговаривали, что, будучи пьяным, капитан Лайер поведал им тайну имени своего корабля. Алекс Лайер, коренной уроженец Южной Америки, всегда и всем твердил, что он чистокровный англичанин, поэтому не мог сказать, что всё детство провёл в пустынях в компании гремучих змей и скорпионов. В бедной семье Алекса не было денег на игрушки и мальчик играл со скорпионами. Его вдохновляли эти животные. Опасные, грозные…Таким Тёрнкоут видел и себя. Но назвать судно просто «Скорпионом» было бы слишком просто и неинтересно, поэтому Лайер добавил к «Скорпиону» название своего камня-талисмана, который, кстати, имел силу против яда скорпионов и пауков – агат.
Капитан Лайер был мужчиной в самом расцвете сил. С крепким телосложением, смуглой кожей, чёрными до плеч волосами и жгучими карими глазами. Женщины любили Алекса, но больше не из-за соблазнительной внешности, а из-за его строптивого характера. Лайер по большему счёту был пиратом, а женщинам, как известно, нравятся отрицательные герои. Капитан был холост и не собирался жениться если не вообще, то хотя бы в ближайший десяток лет. Лайер дорожил своей свободой, да к тому же вёл небезопасный образ жизни, а брак бы возложил на него чувство долга, ответственности. Алекс никогда не относился к женщинам всерьёз, не знал что такое любовь и…не скрывал этого.
Прибыв в Алжир, Алекс направился в сторону базарной площади, где его уже поджидал старый еврей с дюжиной редких африканских алмазов. Стоял полдень и казалось, в цент города выползли все жители. Торговки и торговцы под хилыми тряпичными навесами предлагали свои товары: остро заточенные клинки и кинжалы, ткани и ковры ручной пряжи, разнообразную глиняную посуду, истекающие дурманящим соком плоды…чего тут только не было! В самом центре базарной площади без навеса вообще, томились невольники. Недалеко от них, в тени, не понятно откуда взявшейся, пальмы восседал толстый араб, завёрнутый в дорогие парчовые одежды. Араба звали Али, и он служил состоятельному купцу, который вот уже несколько лет свозил с разных уголков земли похищенных людей. Завидел Лайера, Али подскочил и фыркнул в сторону разостлавшихся, изнемогающих от жары девушек. Те нехотя, но покорно поднялись с земли.
- Али, старый ты болван! Даже рыбу и ту торговки прячут от солнца…А это ведь женщины!
Араб смутился, но почти сразу же ответил:
- Что-то не припомню, когда славный капитан Тёрнкоут так беспокоился о слабых созданиях, созданных природой лишь для продления нашего рода. А уж коли вам так жалко этих рабынь купите их!
Али заискивающе улыбнулся.
- Ты верно шутишь, старый чёрт! К чему мне на корабле женщины? Их участь дома сидеть, нас дожидаться, детей растить, и то они не со всем справляются!
- Это участь супруги. А рабыни могли бы скрасить ваш досуг. А ещё женщины умеют рукодельничать и готовить! Подумайте капитан!
- Э, Али! Мой Кук готовит изумительно и мало кто с ним сравниться, - и, понимая, что проклятый старик от него не отстанет, Лайер оценивающе взглянул на невольниц. Девушки стыдливо смотрели в землю, лишь одна устремила свои ярко-голубые глаза на Алекса. Его поразила дерзость рабыни. Тёрнкоут подошёл к девушке ближе. На её смуглой из-за алжирского солнца коже поблёскивали капельки пота, густые волны каштановых волос ниспадали на плечи и прикрывали грудь, а грязная набедренная повязка чётко очерчивала плавные линии упругих бёдер. Алекс подошёл ещё ближе и резким движением руки сорвал с девушки повязку. Рабыня вспыхнула и отвесила капитану оплеуху, выкрикнув при этом по-французски «подлец». Али испуганно посмотрел на Лайера и выхватил из-за пояса плеть. Но Алекс остановил его рукой.
- Ты удивил меня Али, ей Богу! Откуда эта негодница?
- Капитан, право простите, я обязательно проучу эту дрянную девку! Уж она научиться у меня правильно себя вести, поверьте!
- Нет, Али! Теперь учить её буду я! Я покупаю эту невольницу. Заберу её через неделю, перед отправкой!
Али раскрыв рот от удивления лишь невпопад кивал головой и гладил Лайера по руке.
- И ещё, Али, - Лайер пронзительно посмотрел на араба, - уж лучше тебе не знать моего гнева! Это я к тому, чтобы ты и пальцем не трогал эту невольницу!
Сказав это, капитан отправился дальше, к старому еврею, за редкими африканскими алмазами, которых с нетерпением ждали в крупнейших французских ювелирных лавках.
Неделя пролетела быстро. Перед отправкой, капитан Тёрнкоут зашёл к арабу за теперь уже своей рабыней. Али в страхе, что Лайер передумает, всячески пытался ему угодить.
Он отвесил капитану дюжину комплиментов и даже подарил ему убогое женское платье для рабыни. Наконец весь экипаж собрался на «Агатовом скорпионе» и судно отчалило.
Алекс Тёрнкоут отдал приказания и повёл рабыню в трюм. Он выбрал для неё самую маленькую каюту, можно даже сказать чулан, потому что в ней хранилась всяческая рыболовная снасть, верёвки, вёдра…
Лайер небрежно указал девушке на комнатку, так же небрежно бросил ей под ноги платье и заговорил на непонятном ей языке.
- Я говорю по-русски и менее хорошо по-французски, - перебила его рабыня, заговорив на французском.
Лайер понял девушку, так как сам знал язык.
- Как тебя зовут? – спросил он.
- Нина.
- Нина? А ты родом то хоть откуда?
- Из прекрасной России. Будь проклят тот день, когда меня украли!
- Нина, а я капитан Алекс Лайер, или капитан Тёрнкоут. Скажу тебе откровенно, я не слишком счастлив, что приобрел тебя...так что не рассчитывай на нежности с моей стороны. А те деньги, которые за тебя отдал, ты мне вернёшь!
Сказав это, Лайер удалился. А Нина горько заплакала. Там, у себя в России, девушка оканчивала школу благородных девиц, и всё было бы иначе не отправься она с отцом в Англию. По дороге на их корабль напали пираты, и чудом уцелевшая девушка попала в рабство. Все последующие дни Нина помнила как во сне: боль, грязь, слёзы…Она примеряла кинутое к её ногам платье – оно оказалось слишком тесным. Расстроенная девушка порылась в хламе, который находился в комнате и весьма удачно, Нина нашла большую рубаху и штаны. И хотя выглядела она в этом наряде весьма забавно, девушка осталась довольна. Нина подвязала волосы куском бечёвки и вышла на палубу. В девушку сразу же впились десятки жадных глаз. Она дико озиралась по сторонам, ища Лайера, почему-то, невзирая на его строгость, она верила, что он не даст её в обиду. Нинины надежды, к счастью, оправдались.
- Эй, вы, - раздался грозный бас капитана, - эта женщина моя! А вы прекрасно знаете, что я не люблю делить СВОЁ с кем-то ещё! Поэтому прошу подобрать слюнки и приняться за работу! А ты, - он посмотрел на Нину, - следуй за мной!
Пройдя несколько шагов, Алекс резко остановился.
- А почему ты не в платье?
- А потому что оно мне мало! К тому же на корабле мне будет гораздо удобнее в мужском наряде! А куда это ты меня ведёшь?
- Я для тебя капитан Алекс Лайер, а не мальчишка, уяснила! Куда надо, туда и веду. С этого дня твоей главной обязанностью будет стирка и штопанье нашей одежды! Обо всём остальном узнаешь позже!
Капитан привёл Нину в какую-то комнатку. В ней находилось множество коробочков, наполненных нитками, лоскутками и самодельными иглами разной величины. Это была своеобразная мастерская.
Нина проводила практически весь день за шитьём и стиркой. Руки её огрубели, а издали девушку вообще можно было принять за юнца. Она всё ещё разговаривала со своим капитаном по-французски, хотя уже немного понимала английскую речь моряков. По вечерам девушка выходила на палубу, и смотрела на бегущие в неизвестность волны, чуть ли не в половину перекинувшись за борт. Нина любила закат. И любила петь, тихонечко, когда по вечерам, в штиль, моряки от нечего делать, пили в трюме ром, и им не было никакого дела до бедной невольницы. Её слушал лишь дядюшка Эдвард, старый моряк, ранее славный и отважный, а теперь… проку от него было мало, но жить на суше он бы не смог, и Лайер взял его из жалости к себе на борт. Эдвард прятался за корабельные постройки и наслаждался лиричными песнями Нининого насыщенного низкого голоса, боясь издать шорох, дабы не испугать девушку. А Нина пела…
Один раз девушка нашла, оброненный кем-то, кусочек угля. Придя после долгого рабочего дня к себе в комнатку, Нина начала рисовать на дощатой стене цветы, как её учили в русской школе. Рисунки получались неуклюжими, так как девушка устала да и забыла многое. Она провела несколько плавных линий, немного растушевала – получились до боли знакомые глаза. Девушка улыбнулась самой себе, затушила свечу и легла спать. На следующий день она с нетерпением ждала вечера, чтобы закончить свой портрет. Откровенно говоря, Нина сама не знала, кого рисует, и эта неизвестность ещё больше томила. Когда начало темнеть, девушка даже не осталась смотреть на закат, чем раздосадовала старика Эдварда, который уже приготовился слушать Нину. Воодушевлённая девушка попыталась нарисовать нос, но от волнения руки дрожали и линии получились прерывистыми и некрасивыми. Нужна было мокрая тряпка, чтобы вымыть стену. Нина иногда мыла полы на палубе и помнила, где раздобыть всё требующееся. Она аккуратно выбралась из своей каюты и, стараясь, чтобы её никто не заметил, пошла по палубе в нужный трюм. Найдя кусок ненужной ткани, и набрав в глиняный горшочек воды, девушка отправилась назад. Еле слышно ступая, она озиралась по сторонам и в темноте на кого-то наткнулась. Нина вскрикнула и выпустила из рук горшочек. Некто, напугавший девушку, достал спички и зажёг одну.
- Нина?! Какого чёрта ты бродишь ночью по палубе? И зачем тебе горшок, точнее то, что от него осталось?
- Алекс, я…ты, то есть вы меня так напугали! Мне нужна была вода…и я…
Тусклый огонёк погас, и двое снова оказались в кромешной тьме.
- Неважно уже. Давай я отведу тебя в твою комнату. И помни – ночью нужно спать! А не искать приключений на голову.
Доведя Нину к её комнате, Лайер пожелал девушке спокойной ночи и удалился, а она юркнула внутрь, но вовсе не последовала совету капитана и не легла спать. Нина подошла к своему рисунку и тщательно его изучила. Что ж нос придется оставить немножко с горбинкой. Странно, где-то девушка уже его видела. Может у Кука? Или у дядюшки Эдварда? Неважно. Покончив с носом, Нина перешла к самому любимому – губам. Она изобразила их тонкими, изогнутыми в хитрой ухмылке. Затем девушка придала строгости скулам, «нахмурила» брови и быстрыми резкими штрихами нарисовала непослушный волос. И хотя во время своей работы Нина думала о русском парне Гришке, которого она, возможно, любила, но там, в России, со стены на неё смотрели бесстрашные глаза Алекса Лайера. Тёрнкоут? Девушка удивилась схожести полученного рисунка с капитаном и решила ложиться спать.
Шли недели. Нина повторяла попытки нарисовать Гришку, своих друзей, но вот уже в который раз получалось одно и то же лицо. Вскоре все стены в комнатке были изрисованы. Чего тут только не было: цветы с переплетающимися листками, кошки и птицы, кораблики, печальные девушки и, конечно же, портреты так похожие на капитана Тёрнкоута.
Один раз, когда стояла неимоверная жара, Нина сидела в трюме, где хранилась питьевая вода. От раскрытых бочек веяло прохладой, и Нина сидела, облокотившись на одну из них, обхватив голову руками. У девушки разыгралась мигрень, и она не знала, куда себя деть. Алекс разыскивал Нину – он порвал свою новую рубаху и хотел, чтобы девушка её зашила. Но в каюте, где она обычно работала, девушки не оказалось. Тогда Лайер пошёл в Нинину комнату, но и там её не оказалось. Он уже было собирался закрыть дверь каюты, как заметил рисунки на дощатых стенах. Алекс нахмурился, в сердцах уже ругая Нину, и вошёл внутрь. Эти рисунки, наброски подхватили его и бросили в мир чего-то красивого, волшебного. И вот он наткнулся на…свои глаза. Лайер даже присел от удивления. Затем он увидел ещё один рисунок себя, и ещё один. Тёрнкоут был в растерянности. Прошло немало времени с тех пор, как он заплатил за эту девушку. Всё это время Нина покорно выполняла свою несложную работу…Внезапно Алекс осознал, что за всё это время он не обратил на девушку особого внимания. Он никогда с ней не болтал, не знал, чем она живёт. Воспринимал её как предмет. Но почему она рисовала его? Разумеется не спроста. Влюбилась? Разве женщины любят? Только, когда им это нужно. Тогда что?.. Полный догадок капитан покинул комнату рабыни. Он зашёл к ней вечером, когда многие матросы разошлись спать.
- Можно?
- Да-да, капитан! Входите.
- Прошло уже столько времени, - начал Лайер, взглянув девушке в глаза. Большие ярко-голубые глаза, которых он не замечал. А ведь тогда, в Алжире, его привлекли именно они. – а я толком ничего о тебе не знаю…
- А нужно ли вам, капитан, что-то знать о своей рабыне, - с нотой недовольства ответила она, подчеркнув слово «рабыня»
Алекс в очередной раз отметил, что она с характером, но продолжил разговор.
- Нина, может выйдем на палубу? Жара теперь спала, и дельфины скоро запоют.
- Дельфины?! – девушка раскрыла рот от удивления.
- Да! Они самые! В тихие майские ночи дельфин поёт свою песню любви, чтобы небесная фея Этойла сбросила вниз звёздочку, которую тот сможет подарить своей любимой.
- Как красиво! Жаль у людей всё обычно.
Они вышли на палубу. Дул лёгкий ветерок, по небу катилась полная Луна, а из-под тёмных морских пучин доносилась чарующая и ни на что не похожая мелодия. Время от времени она становилась громче и через мгновение дельфины выпрыгивали из воды, потом затихала. Нина и Алекс уселись, облокотившись о борт. Девушка, откровенно говоря, была удивлена таким внимание капитана. Она была наслышана о симпатиях женщин к нему, но искренне удивлялась, так как находила его хмурым и грубоватым. Внешность же никогда не имела значения во мнении Нины. Алекс тоже был удивлён и даже расстроен. Удивлён тем, что Нина оказалась удивительной, интересной девушкой. Чего только стоили её глаза! Она чудесно разговаривала на французском языке, хотя и утверждала, что её знания далеки до совершенства, и вообще оказалась образованным человеком. А расстроен от того, что раньше даже не пытался пообщаться с ней. Они проговорили пол ночи. Нина рассказывала о своей жизни в России, а Лайер о многочисленных морских путешествиях. Время пролетело как мгновенье. И хотя на следующий день и Алекс и Нина ходили сонные и недовольные, следующую ночь они вновь провели за разговором на палубе. Так происходило изо дня в день. Алекс был уверен, что девушка влюблена в него, но вовсе не из-за его денег или внешности. Ему нравилось проводить с ней время, к тому же он считал, что все эти встречи приносят хоть крупицы счастья рабыне. Нине же наоборот казалось, что она небезразлична капитану. Ей так же было приятно проводить с ним время с надеждой, что это приносит радость Лайеру.
Однажды ночью в море разыгрался нешуточный шторм. Корабль едва не переворачивало. Нина крепко спала, пока ей на голову не навалились какие-то, к счастью, лёгкие коробки.
Перепуганная девушка выбежала на палубу, по которой бегали полупьяные матросы, каждый, выполняя свою работу. Судно сильно раскачивало, и всё труднее и труднее было удержаться на ногах. Нина искала глазами Лайера. Из-за налитой на палубу воды, было скользко идти. Корабль в очередной раз резко качнуло и Нина, не удержавшись на ногах, полетела за борт. Чуть ли не в последний момент она схватилась за край борта мокрыми руками. Она в любой момент могла сорваться. Девушка истошно закричала, умоляя кого-нибудь помочь ей. Уставший и нервный Лайер услышал крик и сразу же бросился на помощь. Он крепко схватил Нину за руку и втащил на борт. Девушка содрогалась от нервных рыданий. Алекс взял её на руки и отнёс в свою каюту. Он укутал девушку в тёплое одеяло и приказал куку приготовить горячий шоколад. Ночью Нину бил озноб.
От перемерзания и ещё больше от нервного потрясения она заболела. требовалось срочно причалить в каком-то порту. Но по близости располагались лишь небольшие острова. Бросив якорь возле одного из них, Лайер, прихватив с собой пару моряков, повёз Нину к суше. На берегу их встретили любопытные женщины и дети. Алекс приказал матросам идти к главному на этом острове, а сам начал расспрашивать у женщин как найти врача. К счастью те понимали и его и смогли провести к хижине, где обитал лекарь. Маленький скрюченный старик осмотрел больную и начал готовить какой-то отвар. Он бросал в маленький котелок разные травы, изредка помешивая содержимое. Алекс молча сидел подле, лежащей на лавке, Нины и держал её за руку. За эти несколько дней болезни Нины, когда её жизнь находилась в опасности, Лайер осознал, что эта необычайная загадочная девушка прочно привязала его к себе. Алекс беспокоился за здоровье Нины, боялся потерять её. Ему хотелось крепко обнять девушку, целовать её горячие губы, гладить густые волны её тёмных волос.
Путники пробыли на острове несколько дней. Мудрый лекарь быстро поставил больную на ноги. К Нине вернулось и здоровье, и её неунывающий нрав. Алекс не скрывал своей радости. В честь выздоровления своей рабыни он подарил ей жемчужное ожерелье, которое купил у местных жителей. Нину несколько смутил подарок капитана, но она, разумеется, его приняла. А вечером вся компания вернулась на корабль. Матросы на радостях устроили праздничный ужин, они тоже переживали за девушку. За дни их совместного плаванья она стала членом команды, никто и никогда не обращался к ней как к рабыне.
Прошло ещё немного времени. Всё шло своим чередом. Алекс Лайер вершил свои тёмные делишки. Матросы занимались своим делом, Нина – свои. Тёрнкоут всё ещё сидел по вечерам со своей рабыней. Иногда, когда говорить было не о чем, они молчали, наслаждаясь шумом моря. Жаль только, май прошёл, и дельфины больше не пели.
- Нина, я даже не знаю, как бы смог жить без тебя, - неожиданно нарушил тишину в один упоительный вечер Алекс, - я никогда не думал, что женщина сможет так меня захватить.
- Тёрнкоут ты чего, влюбился? – смеялась над пиратом девушка. Её глаза блестели и так манили…
- Нина, подожди, - всё так же серьёзно продолжал капитан, - я пират. А ты такая прекрасная…наверное, большее, что я могу тебе дать, это свободу. Через двое суток мы будем проплывать мимо острова Седуйра. Ты слышала о таком?
- Нет, - недоумевающе ответила девушка. А что это за остров?
- Это остров свободных женщин! Не каждой там место, а лишь той, что и в кандалах прекраснее цветка. Той, что заполучит сердце любого одним взглядом. И той, что может дарить миру красоту!
Нина слушала речи, настолько нехарактерные для Лайера, а сердце в её груди бешено стучало.
- Ты так хорошо рисуешь! И на том острове ты смогла бы рисовать облака, которые потом, если ты не знаешь, разносят по небу крылатые тигрицы. Там правят женщины, и живут одни женщины. Богини! И ты одна из них, Нина. Тебе там место!
- Но, я всего лишь русская девушка. И с чего ты взял, что я хорошо рисую? – искренне удивилась девушка.
- Прости, конечно, что так вышло, но я тебя искал и зашёл к тебе в коморку, а там…замечательные рисунки.
- Ты видел мои рисунки?! О, нет! – Нина закрыла лицо руками.
- Но они и вправду прекрасны! – Алекс взял руки девушки в свои и поцеловал их, - прости, что сразу не сказал, не хотел смущать тебя. Ты ведь так скрываешь свои чувства…
Нина улыбнулась.
- Знаешь, Алекс, когда я впервые нарисовала…тебя, то вовсе не испытывала никаких чувств, тогда я считала тебя совсем другим человеком. А теперь…я знаю, что ты очень хороший, и мне страшно оттого, что я так к тебе привязалась. Прости.
Девушка вскочила на ноги и побежала. Алекс вскочил вслед за ней и схватил её за руку.
- Стой! Зачем мучить себя? Моё сердце твоё! Слышишь?! – он притянул к себе её гибкий стан Нины. Она смотрела на него большими преданными глазами. Алекс дотронулся до её подбородка и нежно поцеловал влажные губы.
Мелодично шумело море, по небу неслись крылатые тигрицы с краешками облаков в зубах, плавно покачивалась луна в сапфировых недрах неба, а на палубе кружились в вальсе любви хозяин и рабыня.
Последующие дни казались Нине сказочными. Да и Алекса нельзя было узнать. Он стал больше времени проводить со своей рабыней и меньше бранил матросов. Но вскоре на горизонте показался зеленеющий остров, окутанный розовой дымкой тумана. Через несколько минут ветер донёс до путников запах ванили, лилий и ещё чего-то неуловимо сладкого. Алекс разыскал на корабле Нину.
- Нина, на горизонте Седуйра! – он взял её за руку и вывел на палубу, где все уже собрались поглазеть на волшебный остров, - я говорю это тебе при всех, - он осмотрел матросов, - я дарю тебе свободу! Ты больше не рабыня! И можешь остаться на острове с подобными тебе!
Матросы рты открыли от удивления. Они поочерёдно смотрели то на капитана, то на девушку.
- Колдунья, - шепнул кто-то.
- Как Тёрнкоута нашего околдовала…
Нина смахнула предательницу-слезу и подошла к капитану.
- Я так же при всех отвечу тебе, Тёрнкоут! Тогда в Алжире ты купил моё тело! А здесь, на этом корабле, ты заполучил мою душу! Мне не нужна свобода без тебя! Я была и остаюсь твоей рабыней! А ты…моим хозяином.
Лайер обнял девушку, а деликатные матросы с улыбками начали расходиться.
С того необычного происшествия жизнь на корабле особо не изменилась. Всё было, как и прежде, любви только стало больше. Прошёл месяц, два, три. Нина всей душой любила своего капитана и пыталась угодить ему. А лайер играл ей на диковинном струнном инструменте, и просил у Этойлы звёздочку для любимой.
Однажды у Лайера прогорела крупная сделка. Злой как волк капитан никого не хотел видеть. Он выпил много рома и коротал вечер у себя в каюте. Нина пришла его успокоить, но он прогнал девушку, обругав её грязными, незаслуженными словами. Всю ночь бедняга проплакала, а на следующий день боялась встречи с Лайером. Но тот сам разыскал девушку и слёзно просил прощения. И она простила. Нина верила Алексу и надеялась, что тот больше не обидит её. А он обидел. То он проиграл много денег в карты, и вновь девушка осталась виноватой, то снова был пьян. Светлые полосы жизни Нины сменялись чёрными, только от последних раны на сердце не заживали. Она неоднократно думала уйти от Лайера в первом же порту, но не могла. Нина любила Алекса и абсолютно всё прощала пирату. А он…он сам не знал отчего так себя ведёт. Тёрнкоут кричал на свою рабыню, а потом ему неописуемо больно было от мыслей, что она может уйти.
«Агатовый скорпион» стоял в порту уже знакомого Нине Алжира. Лайер отправился как обычно по делам, а девушка пожелала остаться на судне. Стоял полдень. На корабле была только она, пара спящих матросов и дядюшка Эдвард. Нина читала. Вдруг она услышала знакомый смех своего капитана. Девушка отложила книжку в сторону и побежала встречать любимого. Но она резко остановилась – Лайер шёл в обнимку с какой-то быстроглазой блондинкой. Он был пьян.
- Алекс! Как это понимать? Кто это? – возмутилась Нина.
- Нина успокойся! Это моя хорошая знакомая, правда, Анетта? – Тёрнкоут посмотрел на спутницу.
- Правда, Тёрнкоут, а это кто? – нагло ответила Анетта.
- Да, так…неважно…
- Что значит неважно!? – закричала Нина! – Алекс! Ты в своём уме?
- А кто ты вообще? Ты рабыня! Моя рабыня! Ты мне не жена!
На глаза Нины навернулись слёзы. А шатающийся и злобно ругающийся Лайер повёл Анетту от корабля, вспомнив, что в городе есть хорошая таверна, где им никто не будет мешать.
Оскорблённая, раздавленная Нина, не в силах вымолвить ни слова, подошла к краю борта. Она могла простить Алексу многое, но не другую женщину! Ведь Нина его богиня! Именно она! Зачем он тогда так? Душа ныла. Девушка вспомнила, как раньше она лечила саму себя от сердечной боли и запела песню. Из трюма выбрался послышать её дядюшка Эдвард. Она давно пела, и он уже соскучился по её чарующему голосу. Нина пела надрывно, мурашки шли по коже. И то ли глаза стали подводить старика ещё больше, то ли…фигура девушки стала медленно растворяться. И когда Нина уже почти стала прозрачной, дядюшка Эдвард выскочил из своего укрытия. Это был не сон – девушка действительно исчезла. А на краю корабельного борта он увидел маленькую птичку с рыжей грудкой. Она немножко попрыгала и запела. Старик едва не упал, заслышав пение птицы: ей-богу, это Нина пела…
Поздно ночью на корабль вернулся Лайер. Он был настолько уставшим, что сразу же завалился спать. А наутро, вспомнив, что он натворил, капитан побежал к Нине, но не обнаружил девушку в её коморке. Он осмотрел всё судно, но её нигде не было. В ужасе он приказал всем матросам отправляться в город и искать Нину. Алекс обошёл всё таверны и лавки, спрашивая про русскую красавицу, но никто и нигде её не видел. Весь день он потратил на поиски. Садилось солнце. Измученный Лайер шёл по улицам города, а за ним прыгала маленькая птичка с рыжей грудкой…»
Святослав Филиппович закончил свой рассказ.
- А дальше что, дедушка? – поинтересовалась внучка.
- Да ничего. Ты сама понимаешь, что та девушка его простила, но не смогла вернуть себе человеческий облик. Если верить легенде, пират Тёрнкоут всю жизнь потом искал свою Нину и больше никогда и никого не любил. А Нина следовала за ним. Вот так и зарянка преследует ищущего человека, надеясь что это её капитан.