Валерий Михайлович с Васькой трудолюбиво вгрызались лопатами в твердокаменную глину под домом: рыли подвал. Они были сверстниками, дружили с детства, но Васька остался Васькой, как того требовала шальная университетская научная жизнь, а Валерий Михайлович стал таковым рано, едва приступил к преподаванию географии в школе вместо такой романтичной и любимой работы геолога-поисковика. Друзья приняли это изменение на ура и теперь никак, кроме пышного "Валерия Михайловича", его не называли.
Преподавание в школе кануло в прошлое вместе с женой, и холостой геолог нанялся туда, куда взяли - инженером на карьер. Бросил столицу, сдал квартиру за бешеные деньги, и мог бы прохлаждаться, но душа звала к камням. Теперь он жил в свежекупленном древнем деревенском доме, назывался Михалычем, копал подвал и даже завёл грядки с морковкой, которой в деревне не сыщешь днём с огнём.
Васька приехал в отпуск и был полон строительного энтузиазма: раскопки подвала оказались занятием крайне увлекательным. Если вначале они выкапывали мумии кошек и старые сапоги, то позже пошли флотские пуговицы времён Отечественной, а там и древние глиняные криницы, и ржавый боевой топор, и гигантский ключ от замка какого-то древнего лабаза.
- Сколько же лет тут живут? - спросил тогда Васька, и получил тот же ответ, что и Михалыч: а никто не знает, сколько. И не знает, сколько лет самой избе - брёвен таких лет сто не видели. Не дорастают теперь деревья до таких пышных телес.
Подвал был выкопан, Михалыч возился с его обустройством, но неугомонный Васька, которому не дали затопить дом путём копания до сердца Земли, затеял копать колодец. Он сидел там весь день, вылезал греться, покрытый глиной, и разбирал бадьи с грунтом. Он прошёл два слоя угля, что могло и не значить ничего - ну был пожар лесной, или дом прежний горел… однако выкопал каменный дротик и обгорелые кости.
- Это не дом, это музей! - заявил он Валерию Михайловичу. - Здесь жили от сотворения мира. Ожидаю выкопать Адама и Еву. Ты не боишься жить здесь вот так… на костях предков?
Геолог вытащил заранее заготовленный подарок: искрящийся кристаллами кварца осколок с отпечатком хвостового плавника маленькой рыбки. Когда-то он, как сейчас Васька, перерыл весь гравий в поисках других частей тела этой рыбки… тщетно.
- А тебе не страшно жить на ИХ костях? - спросил он. - Иногда мне кажется, что все наши камни заполнены такими отпечатками - умей лишь разломить. Вот мы говорили с тобой, что центрами кристаллизации всегда служат бактерии. Это ладно. Это - для маленького кристаллика. А вот что определяет структуру данного булыжника? Чего только в нём ни намешано, а вот кристаллизуется в определённых точках. Вокруг - аморф. Кристаллизуются глаза - со зрачками! Кости, плавники. Остальное кое-как можно оценить на шлифе, под микроскопом. Понимаешь, чтобы создать картину в камне, нужен материальный объект. Сложный. Живой. Ну, либо его труп. Что могут дать шлифы? - Так, дальний отблеск. Нужна томограмма камня.
Васька даже перестал соскребать глину с рук.
- Так вот почему ты меня вызвал? Думаешь, моя установка потянет?
- Я геолог, - развёл руками Валерий Михайлович. - Это ты думай.
***
Они смотрели на маленький череп с огромными выпуклыми глазами. То ли древний долгопят, то ли тогдашний "зелёный человечек", утонувший бог знает сколько лет назад и окружённый скелетиками морских ежей и худеньких рыбок. Объёмная картина медленно поворачивалась на экране.
- Валерий Михайлович! - торжественно сказал Васька. - Ты гений.
Геолог поднял бровь и приказал:
- А теперь этот.
- Вулканическое стекло? А его-то зачем?
- Форма, - веско сказал Валерий Михайлович, - существует не только у вещественного живого, но и у энергетических структур. Давай покопаем поглубже. Может, ещё какой труп предков разыщем? На макроуровне стекло аморф, а если помелочиться? Разрешение прибавить? Думаю, вулканы должны искомое привлекать.
- Лерка! - завопил Васька, осторожно захватив манипуляторами глыбу величиной с унитаз, что так заинтриговала его совсем недавно.- Лерка! У меня нет слов.
- У меня есть. Ты не боишься встретить там СЕБЯ? - хихикнул Лерка, понимая, что вот теперь он снова начинает жить. Непонятно отчего - от того, что для него не требовало доказательств, или от возвращения своего имени. - Так что там, на экране?