На чердаке воняет птицами, мышами, воняет тараканами и пылью, воняет всем, чем я не люблю дышать. В том числе перегаром, которым дышит моя новая знакомая. Мы спим на чердаке и дышим этой вонью, потому что идти некуда. Меня выгнала жена, а ее только что сняли с поезда, пьяную, без документов. Я был рядом, ждал, когда меня схватят за бродяжничество, но за это сейчас не хватают. Просто дают по морде. Я этого не знал. Мне дали по морде, когда я за нее вступился. Теперь мы спим на чердаке. Среди птичьего помета и пыли.
Я не знаю, куда она ехала, не знаю, как ее зовут. Мне нравится ее фигура и я жду, когда она откроет глаза и примет мою любовь. Я заслужил это. На губах еще не высохла кровь. Я смелый и люблю баб. Я их защищаю, и за это меня гонят из дома. В остальном я не так хорош, и долго без работы. В конце концов, жене это надоело. Ее можно понять и я это делаю. Это легко, когда рядом лежит спелый персик и есть что выпить - я стащил бутылку у бабки, что торгует водкой на перроне. В свалке никто не заметил. Когда незнакомка откроет глаза, она будет мне благодарна. Я поделюсь.
Она стонет во сне, поворачивается и бьет наотмашь. Я терплю и крепче прижимаюсь к ее плечу. Она вкусно пахнет - не так, как жена. У жены нет ничего, что может пахнуть, кроме плиты. Когда кончится изгнание, может, я украду для нее дезодорант… впрочем, я к ней не вернусь. Я создам здесь, на чердаке, новую семью. Плевать, что нет документов – не обязательно. Будем в гражданском браке. Будем любить друг друга, и привыкать к голубям. Создадим комунну, захватим чердак. Об этом напишут газеты, покажут репортаж и нас пригласят сниматься в кино. Мы купим весь дом и все привокзальные ларьки…
Я осторожно обнимаю ее. Закрываю глаза. Над головой хлопают крылья и это не ангелы.
Мне стоило проснуться раньше. Она стоит в двух шагах и смотрит. Пальто в серых пятнах, в перьях. Юбка, под которой я шарил, уже оправлена. Модные сапоги. Она не в себе. Она меня не узнает. В ее глазах растерянность. На лице грязные следы. Несмотря на это - она великолепна. Мне хочется встать и отлить, но я не могу этого сделать здесь, не затопив соседей снизу. К тому же я стесняюсь.
-Извините, - говорю, - так получилось!
-Что «получилось»?.. – спрашивает она, - оказывается, у нее есть голос. Будет здорово, если у нее появится и имя.
-Что вы оказались здесь…- я нервничал и выдавливал слова, словно паштет из тюбика. Странно, что я привожу такое сравнение. Я ни разу не пробовал выдавливать паштет: я даже не знаю, продается ли он вообще в тюбиках.
-Ты меня лапал?.. – спросила она, словно могло быть иначе.
-Немного…
Непонятно, что у нее в голове. Непонятно, как следует отвечать на вопросы. Может, стоит рассказать ей о ней. О ее вчерашнем вечере, о моем разбитом лице. Кажется, ее вовсе не интересует, где она находится, и что мы будем делать. Она стоит, расставив ноги в темных колготках, и смотрит. Мне неловко. Мой лучший гардероб был двумя этажами ниже.
-Значит, ты меня трогал… - потянула она задумчиво, то ли спрашивая, то ли размышляя, - …обшарил, и ограбил…
-Минуточку! – прервал я ход ее размышлений.- Я вас спас от кондукторов! Вы были пьяны и без билета. Мне даже досталось от наряда. Вот! – я показал на свои разбитые губы. – Я сказал, что вы моя сестра и нас отпустили.
-Да?.. – спросила она без эмоций, словно всю жизнь только тем и занималась, что ездила пьяной в поездах.
-Да! – твердо ответил я. – А сейчас, я сбегаю во двор и быстро вернусь. Мы выпьем и познакомимся.
Впрочем, бегать мне никуда не потребовалось. Я просто не выдержал, и на полпути плюнул на нормы общежития. За ближайшим мауэрлатом споткнулся, облегчился и вернулся назад. Она стояла возле слухового окна и любовалась городом. Я обнял ее, и она не отстранилась.
Мы выпили то, что осталось от вчерашнего. Она оказалась без комплексов. Лишь попросила не подглядывать и скрылась в темноте. Я думал о том, что будет дальше. Когда она вернулась, я сделал предложение:
-Может, нам того… - начал я.
-Как тебя зовут? – спросила она, не слушая и не понимая моих страданий.
-Аркаша, - представился я.
-Так вот, послушай меня Аркаша, сейчас придут люди, будут тебя душить, прижигать сигаретами и, может, даже… поимеют тебя. Ты только не говори, что лазил мне в трусы. Договорились?
Я не понял, то ли она больна на голову, то ли ясновидящая. Сидит довольная, сжимает бутылку. Не падает и не бредит. Смотрит печально. Я понял, что это такая игра.
-Если не хочешь, то так и скажи! Тоже мне! Я даже не знаю, как тебя зовут! – я возмутился не на шутку, но трогать ее не стал.
-Бритни.
-?..
Она откинула волосы и встала поближе к свету. Я все равно ее не узнал. Да кто бы ее сейчас узнал? Да и вообще, почему я должен кого-то узнавать?! Ее звали Бритни, что тут такого. Мою маму зовут Эльза, и я не парюсь по этому поводу. Может, это какая-то особенная Бритни? Знаменитая доярка из Котласа! Ерунда какая-то!
На всякий случай я сел подальше. Планы рухнули. Стало как-то, жаль водки, не говоря об утраченном душевном тепле. А еще больше жаль комунну, которую мы не создадим. Я смотрел на пустую бутылку в ее руках. Должна быть компенсация.
-Слушай, кончай ломаться! – я был уже не тот джентльмен, что проснулся на куче говна в обнимку с очаровательной незнакомкой. Я стал нормальным мужиком, который и по морде может, если что.
Она лишь улыбалась. Я понял - это знак. Ну, бывают такие, которым надо, чтоб силой…
Она не шелохнулась, когда я встал. Шелохнулся воздух возле уха. Что-то просвистело и отщепило кусок дерева перед носом. Это было нечто какого-то калибра, такого, что я даже не успел усраться. Бритни, (или как там ее), не соврала. Люди пришли. Не знаю, как, по запаху, что ли? нашли они нас на чердаке – меня, готовящемуся к штурму, и ее, любующуюся видами. В любом случае это было невесело. Я вспомнил, что она говорила про сигареты и, что еще хуже, обо всем остальном.
-В трусы не залезал! – поспешил сказать я.
Они молча окружили. Тридцать три богатыря и русалка. Наш чердак такого еще не видел. Сборная по водному поло. Надеюсь, никто из них не курит. Я улыбаюсь от страха и хочу со всеми дружить. Видимо, они не разделяют моих чувств.
-Он тебя лапал? – спрашивает один из них. В его руках пистолет.
Бритни отрицательно качает головой. Я ей благодарен. Я понял, что люблю жену и очень по ней скучаю.
-Ребята, а может ко мне, махнем по стаканчику? – спросил я.
Кто-то из них закурил. Я решил живым не сдаваться. Ситуация была неясной. Непонятно, что за люди? как они нас нашли? что будет дальше?..
Я не успел выхватить бутылку. Я не успел разбить ее о голову, и выхватить оружие, и уложить всех злодеев, и убежать.
-Не шали! – сказал тот, что с пистолетом, и все удалились.
-Кто это был? - спросил я, придя в себя.
-Двенадцать месяцев! – сказала она.
-Мне показалось больше…
-Так всегда!..
Сквозь дырявый шифер крыши проникли первые солнечные лучи. Яркие пятна на полу. Следы в пыльном воздухе. Ее лицо. Перья и мусор на пальто. Она была хороша.
-Будем молчать, или делом займемся? – спросила она.
-Нет, я домой.
Она кивнула. Я пошел к выходу.