Утром мы решили повторить самый первый маршрут, чтобы восстановить испорченные кадры.
- Как пешком пойдем или на лодке поплывем? - спросил Аркадий.
- А как мы попадем на озера? - поинтересовался я.
- К Гнилецкому и Кобылскому есть протоки.
- А к Пустому? Лодку понесем?
- Нет, лодку не понесем. Вернемся обратно и пойдем пешком.
- Тогда поплывем.
Поплыли. Протока к Гнилецкому озеру была в двух шагах. Она была узкая и весла отталкивались от берега. Под водой я рассмотрел сетку. Зачем? Может быть для того, чтобы рыба не уплывала из Гнилкецкого. Я очень постарался эту сетку не повредить. Аркадий мне помогал, руками отталкиваясь от наклоняющих над нами деревьев. Преодолев протоку, мы скользили по Гнилецкому озеру.
На зеркальной зеленой глади воды красовались белые и желтые лилии. Их круглые листочки плавали повсюду. Вдоль берегов плотной стеной росли камыши. В некоторых местах находились наиболее плотные скопление камышей и придавали иллюзию берега. Бим, который не особенно любил лодку, выпрыгнул из нее и поплыл к воображаемому берегу.
- Стой! Это не берег! Назад! - закричал Аркадий.
Я направил лодку следом за Бимом. Но Бим менял направление значительно быстрее, чем это могла делать лодка. В конце концов Аркадий поймал Бима.
- Ах ты глупая собака, - сказал Аркадий.
Бим отряхнулся, брызги намочили мою рубашка. Что делать?
Гнилецкое озеро показалось мне самым красивым из тех озер, которые удалось увидеть мне в этой поездке. Когда на него смотришь с берега, оно не кажется чем-то необычным. Там, где плотно сидят камыши, со стороны кажется просто зеленая лужайка. А там, где поблескивает вода, тоже ничего примечательного не видишь. Но когда плывешь по этому Гнилецкому озеру, оно раскрывает всю свою красоту.
Затем направились к Кобыльскому озеру. Протока к нему находилась также недалеко от нашего лагеря. Но более, чем на половину протоки перегораживал мостик, на котором был человек и что-то там делал. Не знаю почему Аркадий побоялся плыть дальше, объяснив тем, что можно задеть этот мостик, и настоял на том, чтобы я плыл к нашему берегу.
Озеро Кобыльское мы посетили еще вместе, а к Пустому Аркадий пошел без меня. Я пошел искать рогатину для костра. Дело в том, что одна из рогатин расшаталась и, когда я топором вбивал ее в землю, разделилась на две аккуратные половинки. С большим трудом нашел подходящую рогатину, но она тоже треснула, когда я ее вбивал. «К сожалению теперь ты годишься только в качестве дров», - обратился я к рогатине и пошел искать новую.
После обеда собирались плыть к Щучьему озеру. Только отплыли от берега, как вдруг резко стемнело. На небе все гуще и гуще затягивались тучи, которые ничего хорошего не предвещали. Какое-то время было довольно красиво: из-за туч пробивались лучи солнца и казалось, что между небом и землей стоят громадные светящиеся колонны. Но, когда они исчезли, мы быстро поплыли к берегу. Успели до дождя.
Не знаю, сколько времени лил дождь. Я лежал и читал книгу. В палатке стало сыровато и это мне не очень понравилось. А дождь все хлестал и хлестал. Вечером он успокоился и мы с Аркадием вылезли из палаток.
- Ну что? Может чай хотя бы чай попьем, - предложил я.
- А ты сможешь костер разжечь? - спросил Аркадий.
- Не знаю.
Под пленкой, где у нас лежало всякое добро, было мало сухих веток. Бумага не успевала просушить ветки, поэтому костер не разгорался. Оргстекло сгорело полностью, но костер, увы, не разгорелся. С помощью этого оргстекла я брился, поскольку лицевая сторона была зеркальной. Зря сожгли! Но костер все-таки разожгли. Сделали мы так. Взяли свечку и разломали ее на несколько маленьких свечей. Эти маленькие свечки поставили в ряд, сверху сделали шалашик из хворости и подожгли. Уникальный способ! Всем советую. Когда в котелке вода закипела, мы заварили чай. Это был наш ужин.