НАПИШИ О МОЕЙ ЖИЗНИ. Глава 3.
Стала чаще ловить себя на мысли, что, возможно, он мне нравится, и хотелось бы получить взаимность. Но как- то было страшновато изменить своим принципам. Но ведь он не мой друг! Он друг моих детей, а все чаще старалась выстроить его рассказы в одну линию.
- Андрей, ну все-таки проясни мне свою «последнюю» любовь. Что же у вас произошло? Ведь ты ее любил? И как ты, такой талантливый, бросил музыку, и начал ходить в море?
- Да все очень просто. Разошелся с первой женой, оставив ей все, и оказался без кола, без двора. С чемоданом в руках. А на сцену без денег не продвинешься, впрочем, как и сейчас. Вот и пошел работать на туристический пароход. В оркестре ребята подобрались отменные, у каждого в жизни что-то было свое, которое нас связывало.
Знаком со многими знаменитостями, от которых воротит и сейчас. В основном это пьяницы и бездари. Вокал под фанеру? Разве это талант? Слышал я их натуральные голоса! Ну, а на пароходе - жилье, еда, и - конечно же - деньги.
Я представила красавца, одиноко стоящего с чемоданом на распутье, и подумала: «А где же тогда была я? Почему его дорога не привела ко мне? Может, смогли бы дать друг другу тепла и любви? Не судьба!»
- Ну, а дети? У тебя ведь двое сыновей?
- А первая супруга запретила мне их видеть.
- И что? Ты согласился на это?
- Сразу переживал, а потом привык. Теперь осталась лишь злость, которую принесла одиночество.
Родительские чувства разные, может потому, и загнал Андрей свою жизнь в тупик? Вижу, как он храбрится, молодится, а годы все равно берут свое. Мешки под глазами, красная сеточка на глазах показывают состояние здоровья.
- И ты знаешь, Наталья, женился я на женщине с ребенком. Такая славная девчушка Сашкой звали. С рейса приходил, все свободное время посвящал семье. Так незаметно и прошло 15 лет. А тут в стране стали делить не только земли, а и моря, пароходства, и т.д. Остался я без работы. И таксистом в Москве работал, проводником на поезде. Как денег не стало, друзья узнавать перестали. Продал машину и открыл кафе. Но – напарник крепко надул, и остался я опять на плаву.
- А жена? Она поддержала тебя?
- К тому времени, мы прожили с ней 20 лет. Всякое было, но жили то не плохо! Слова жены и дочери были для меня ужасом, уничтожившими все совместно прожитые годы: «Мы на старости тебя кормить не будем! Ты забыл, сколько тебе лет?»
Да, 20 лет это разница, и ты не задумываешься, что это приведет к трагедии. А ребенок, к которому относился, как родному? Что же он молчит? Тоже отца кормить не хочет?
- Вот я и подумал, а не уехать в Израиль? Будет работа, наладится в семье. Но она ехать сразу - отказалась, пообещав подумать. На день рожденье не позвонила ни она, ни дочь. Скоро у меня отпуск поеду, поговорю с ними. Сколько лет прожили! Нельзя же все забыть и зачеркнуть! И мы не разведены еще. Вот отгуляем мои шестьдесят лет, и рвану!
Во мне закралось скрытое разочарование. Уедет, привезет жену, и не увидим его больше. День рождения мы отмечали в ресторане. Я наблюдала за приглашенными гостями. Это не те друзья, которые собрались на пенсионный юбилей. Не те друзья, которые помнили тебя молодым, не те друзья, которые могут сказать о тебе что-то особенное, чтобы выступили слезы на глазах. Их смех был наигранным, фальшивым, подобным не правильно взятым нотам. И мне подумалось: « Как можно пропустить это? С твоим музыкальным слухом?»
По правую руку от него, сидела женщина. А когда он вышел на эстраду петь для гостей, она стояла на нижней ступеньке, ревностно оберегая его, от взглядов чужих дам, которые слушали этот мощный голос.
Вернувшись из отпуска, он был поникшим и убитым.
- Андрюха, ну как Москва?
- Стоит она, родная! А вот дочка…
- Что? Приедет с женой?
- Потом. Все разговоры потом, при встрече.
В душе я была рада, что еще одна семья обретет счастье, продолжатся счастливые дни и годы. Меньше станет одиноких и обездоленных, еще в одном доме зажгут семейный очаг.
И нам, его близким друзьям, хотелось радоваться, но… не думали, что радость может смениться сочувствием.
А вот и отличный денек для рыбалки. Главное, чтобы наше любимое место не заняли. Машина, набитая до отказа всеми принадлежностями, и рыбаками, припарковалась на берегу озера. Разбиты палатки, заброшены снасти, и на костре варится каша. Ну, по вечерней зорьке не грех и по рюмашке?
- Ну, Андрюха, выкладывай все по-порядку.
- Приехал я, ребята, а в этот же день у брата день рождение. Вот с самолета – и на бал. Разобрал подарки, и звоню жене, «прошусь на прием», так сказать.
Они, оказывается, готовятся к свадьбе, дочка с женихом куда-то уехали, и вернуться через пару дней. Договорились созвонится. А она молчит. Не звонит. Перезваниваю, а она чужим голосом, сообщает, что Сашку неделю назад похоронили. У меня как резануло по сердцу…, земля из-под ног ушла…, да что там…, ведь с 4 лет воспитывал. На плечах таскал, в куклы с ней играл, кроссворды решал. Любил, как родную…, и даже больше! К родным детям ночью не вставал, в садик не водил. И как закипела у меня обида. Почему же ты не позвонила? А она плачет. Жалко мне стало ее, и поехал к ней домой. В наш дом, где прошли мои лучшие годы. И услышал я то, что болит у меня до сих пор, не отступает, снится ночами.
Ехала она с женихом, водитель не справился с управлением, машина в кювет, перевернулась в воздухе, а, ударившись о землю – вспыхнула как факел. Бензобак был полным, все сгорели заживо. Хоронили обгоревшие трупы. Давайте нальем по рюмочке, и помянем Сашку.
Мы, молча встали, и каждый думал об одном и том же, выдавали глаза, полные слез. Выпили, но есть ни кому не хотелось. Всем стало жарко от того огня, пылающего и пожирающего молодость, любовь, надежду. Всем расхотелось поддерживать даже этот огонь, который был совсем махоньким и безобидным.
Вспоминая его рассказы, у меня похолодело внутри. Слова, сказанные ему, его Сашкой, которую он любил, превратились в проклятье: «Я не буду тебя кормить на старости!»
Да, девочка! Не будешь ты его кормить. И он уже не будет тебя кормить.
Уже никто никому и ничего не должен. Правильно ли это? Разве можно жить без долгов?
Слова. Хорошие и плохие. Красивые и уродливые. Добрые и злые. А есть еще те, которые несут в себе зло.
«Камень, брошенный вверх – всегда возвращается!»
Написав так мало о его жизни, хочется поставить точку, которая будет знаком конца рассказа. После трагедии, мне больше не хочется говорить о человеческих радостях, которые можно зачеркнуть одним словом.
И давайте помнить это «Камни возвращаются»…