Бабуленька позвала нас, всех своих внучат. Созвала из самых дальних уголков огромного сада. И привлекла к увлекательнейшему занятию, главный смысл которого заключался в помощи, ей старенькой. «Сегодня на обед у нас будет курочка. Но чтобы пригласить её в гости, нужно курочку поймать и уговорить прийти», - сказала бабушка нам, улыбаясь во весь рот, демонстрируя свою безупречную белозубую улыбку, которую на ночь укладывала спать в специальный стакан. Для меня всегда было загадкой перемещение бабушкиных зубов изо рта в стакан и наоборот.
Это была одна из самых интересных игр - приглашение курочки в гости, самая весёлая, подвижная и тем самым замечательная. Ребятня рассыпалась по двору, разбегаясь таким образом, чтобы окружить избранную курочку и сжимая кольцо загонять её к бабушке. А бабушка, к тому времени уже плохо ходившая из-за больных, скрюченных болезнью, ног, с палочкой в руках, медленно передвигалась к точке назначения, где будет «встречать» курицу. Пока она доплеталась до своего места, курица несколько раз пролетала с кудахтаньем мимо неё. «Тише, вы, разбойники, не пугайте её. Дайте ей успокоиться, а то загоните, не поймаем», - прикрикнула она нас, охая, но всё-равно улыбаясь.
Мы довольные и разгорячённые носились по двору, падали, валяясь в пыли, вдыхали горький запах полыни, растущей редкими зелеными кустиками на выжженной и высушенной солнцем земле… и радостнее момента невозможно было себе представить. Я была беззаботно и неистово счастлива… Мы гнали курицу, а она почему-то всё время от нас пряталась, словно не хотела в гости, и приходилась её выгонять из самых разных мест: из под забора, лестниц, ямы под колесом, отогнать от собачьей будки и огромного хлева, где жили хряки (я боялась туда даже заглядывать, так темно было внутри и всегда раздавалось очень грозное хриплое хрюканье-рычание). Окружив, наконец, курицу плотным кольцом, мы вышли на финишную прямую.
Наш манёвр удался и прямо на бабушку из облака пыли выбежала, выпучив глаза, растопырив крылья, до смерти испуганная курица. Бабуля нагнулась и ловко подставив руки, поймала гостью за крылья, прижав ее голову к животу и прикрывая лапы передником. Тихо, ласково, словно ребёнка утешая и поглаживая, несла курицу в кухню, где сажала её в темный угол под большую корзину. А курица присмирев, смотрела на нас немигающими круглыми глазами, вытянув шею и всё ещё тяжело дыша, не понимая произошедшего, но уже смирившись с неотвратимой своей судьбой.
Наградив нас конфетами за помощь, бабуля отпускала нас по своим облюбованным для игр местам и, как ни в чём не бывало, словно и не было ничего, мы продолжили свои игры с того самого места, на котором они были прерваны. Очень быстро забыв и про курицу, и про корзину, и про обед.
Как бабушке удавалось сделать всё тихо и незаметно я не знаю. Я никогда не видела смерти курицы, не видела крови, прыгающего без головы тела, только изредка летали над землей, подгоняемые ветром ощипанные перья.
Бабушка созывала всех на обед. Весело поедая еще недавно бегающую птицу, облизывая пальцы от куриного жира, обгладывая косточки, в моей детской голове даже не возникала параллель между той живой, перепуганной курицей и этой, сочной вкусной на столе. Изредка мы интересовались у бабушки, где же гостья, почему её нет. На что бабушка отвечала, что она с курицей обо всём поговорила, та оставила гостинцы, которые мы сейчас едим, и поспешила по своим делам.
И я в это верила, узнавая в других курицах именно эту, приглашённую на обед, продолжая свои детские, очень важные и интересные игры.