Еще высоки сугробы по обочинам уже почти просохших разъезженных дорог, но как жалок их вид, грязных, ноздреватых. Поедает их на темных местах с каждым днем все сильнее греющее солнце, глубокие норки в склонах истачивая. Иглистой и хрупкой становится их поверхность, красота и величие, еще совсем недавние, постепенно разрушаются и исчезают. Снег уплотняется и все ближе к земле прижимается, чтобы вскорости совсем на нее сойти и сбежать в окрестные овраги и лощины шумными весенними ручьями.
По ветшающему снежному одеянию полей местами проталины черными пятнами разбросались, прошлогодние травы на свет божий являя да приют ранним жаворонкам устраивая. А уж те на радостях зенит голубой в лучах солнечных звоном песни своей до краев наполняют, весну зовут-торопят, пока еще несмелую и ленивую. Клочки сена и соломы, с возов крутой зимой потерянные и метелью занесенные, теперь из-под снега вновь наружу показываются и темными кочками меж проталин набившись, пестрят. Мелкие мышата, суровую пору морозов волею судьбы пережившие, в клочках этих от беды прячутся, а лисы, колонки да горностаи по тем же пестринам их отыскивают и на пропитание себе добывают.
Пройдет еще немного времени и потянутся с юга на север великие вереницы гусей да журавлей, острыми клиньями по чистому небосводу выстроенные, наполнят округу гоготом и курлыканьем возбужденным. И вихрем за ними весна ворвется во все уголки природы с ледоходами и водами вешними как кипяток бурлящими. Осмелеет, оживет все вокруг, проснется, зашевелится, запоет. Март в буйстве безудержном зимние порядки ломать начнет, свои каноны на много дней вперед устанавливая.