В прошлое лето воскресенья было страшно. Магнитофон скончал децибелы и выбрал новое звучание. Солнце затерялось рассветными стрелками и подожгло окончания циферблатом. Паста нашлась только желтая, да и то скончалась на третьей строчной. Босиком - холодно и приятно проходить истории ощупью пальцев. По трубам - венам струится вода, прячась в окончаниях продолжениями. Мне не хватает тебя и чувствовать холод по венам, как признак, что еще жив. Провода имеют космические расстояния и делят одни мысли на двоих. Сердце кошелечком наполненно мелочью под завязку. Осторожно.
Приятно - запах и море. Смешав состовляющие теряешь рассудок в прозрачной наполненности. Ни вздоха. Паутина может слететь. Меня не меняют названия. Не суть. Не меняй. Сложно. Прячусь. Просто. Комкают зеркала проекцией обоженных изгибов. В бинты.
Необходимо не можную. Белые нити цепляют за ветки, пока я лечу. Я лечу. Лечу. Легкое в прицеле. Сложно. Циферблат на кусочки на память. Дарю. Просто. Нет. Не просто. Нет.
Ангел поливает цветы на моем подоконнике и новая паста растекается зелеными пятнами. Спрячусь бумажными в теплые одеяла. Ангелу нельзя видеть страшное, он уже оставляет ощущения соленными. Самая громкая тишина есть страх ровно в минуту. На столе в коробочке - три ангела-музыканта, жмут повторами разбиваясь косыми в отсутствующий мой. Ее звали Мечтой. Да. И звонили звонки, через все позвонки. Да. Так он хотел. Да. Не сумел. Да.
За качество мысли - терялась. Голые пятки сквозили убийством. Морская в ощущениях кидала приветами. Поздно. Зеленая, тоже, скончалась. Выключи мое сердце - слишком. Слышишь..
У выхода много путей и адресс конечных перронов не знается с рассветами. Зеленый чай питает холодные и мне не хватает твоих теплых. Нашла фиолетовый, не люблю. Совсем на немного он прячет морские, а на выбор оттенков поставленно вето. Вне закона - до завтра. Отмерять до полки равняет убийством. Каждая хочет дышать - выбор. Продувать сквозняками - точка.
Завтра мне купят крылья, я попрошу пару. Возьму тебя за руку, отправлю нас гулять и никто не посмеет кинуть камнем в прилюдно целующихся Ангелов. Никто. Отведу тебя к воде, на скамейку. Нашим крыльям позавидуют все уточки озера, а мы не заметим их в поцелуях. Но это уже совсем другая история. Крылья в календаре. Знаешь.
Пугают свои настроения, а телефон молчит. В отключке мой страх будить ночными. Отключать параною от кнопок - его привелигия. Спасибо. Ветер рвет сквозняками. Мне слишком дорог твой сон. Слишком. Дорог. Надежда имеет цвет неба. Я видела. Порыв стаи птиц пронзая собой шпили всех черно-белых крыш уносит легкое ввысь и возвращает памятью черных точек. Порыв не любит сквозняками, но прячет смелость. Начало конца страха замерзает, пропадает, уходит искать выход. Не находит. Долго. Замерзает. Проподает. Нужно. Уходит. Трехцветные забирают страх, обещают море и синего цвета в глаза. Мне хочется знать, что ты дышишь, как дышишь и как твоя частота ломает мои пульсы. Мне хочется знать твои руки, что нужность пульсаций мягка. Мне хочется знать твои мысли, когда открываешь глаза. Мне хочется. Много.
До нас - апелляции к Богу, до нас - счастливое больно и тысячи строчных не очень печатных букв. Мы будем с тобой, однажды, нести старый шкаф с чердака. С чужого, за деньги - не важно. Мы вложим в него всех себя, попутаем мыслей границы бумажных и запах открытых томов, прописанных без различий всех жизненно важных строк. А старые вещи не красят в причюдливые цвета. Как старые рамы меняют никак не поймет голова. Бывает страшно, но проще, что завтра настанет всегда. Вагонный состав, машиннисты, завидую я им слегка.
Ветер в форточку дает напряжение и дарит возможность мерзнуть одеялами. Можно включить свет и станет светло. Можно. Исчезнет магия слышать Ее голос кнопкой play, но можно. Темно. Холодно. Можно включить и закрыть. Можно прозреть и укрыться. Все можно. Когда децибелы диафрагмы танцуют с душой ее голосом можно все. Если захочешь. А пока..темно.. холодно делает больно нужно. Пока. Радуют возможности. Радуют. Можно взять и уснуть. Можно сделать темно - светло, тепло -холодно. Можно. Если хочешь. Если все еще хочешь. Хочешь?
Вливаю килотоннами Ее голос. Вливаюсь. Растворяюсь. Так надо, чтобы.. Чтобы хочешь. Где то ведь ходят по кругу трамваи и мчатся созревшие стаи. Где то ведь..
Когда то мне штопали вены и плохо смотрели в глаза. Когда то. Сделаюсь теплой и мягкой. В таблетках нет вкуса, а запах стирает границы холста твоего имени, моего имени, имени. Спасибо моей диафрагме, она бывает легка. Бывает слетает на утро и просыпает рассвет, бывает не страшно, но нужно ловить первозданности цвет и топать к тебе четвергами на крестиках в календаре.
Когда-нибудь кто-нибудь спросит - зачем выжигают моря. Часы теперь нынче носят, если под ними боя. Во мне есть любовью море и вены небесных кровей. Меня не примут в тот лагерь, где априори светлей. Я всем им раздам по ромашке, поклоны будут нежны. Но не важны. Мне более надо знать больше, чем видят мои глаза. Мне более видется глубже, чем прячут немых голоса. Наивность меняет пароли, трамвай номер восемь депо. Мне более было важно, мне более было светло. Что солнце тает в печали сгорая от чувства к тебе. Мой Ангел.. души моей стаи слетают в далеком нигде.
Заласканная смелость февраля замешивает любопытством три цвета - желтый, зеленый, фиолетовый. Попробуй. Если хочешь. Полученное шоковое замешательство прожигает всеми случайностями нервные окончания. Красками акварельными в глаза в упор пятном результата. В упор в душу сложением страшных ощущений имеющих свой цвет, за долго до рожденных акварелью признаков шоковой печали. Попробуй. Если хочешь. Если все еще.
Печаль имеет свой цвет и мои ощущения. В прошлое лето воскресенья с неба упал - закутал своим цветом легкий шарфик. Бывает. Странно бывает. В три цвета. Настроения. Одного.