Я люблю Голландию не за то, что она свободная страна,
А за то, что я ощущаю себя свободным в ней…
Моя голова, вернее мой мозг, состоящий на восемьдесят процентов из воды, поделен на две равноценные части. В одной из них – я русский, в другой – я русский, проживающий в Голландии с уже европейским менталитетом. В таком состоянии моего мозга я пребываю не так давно, несмотря на то, что проживаю в Голландии уже десять лет. Очень точно, на уровне мурашек, бегущих по телу, я могу сказать, что когда я прилетаю в Амстердамский аэропорт Schiphol из какой–то, пусть даже короткой командировки, идя по длинным коридорам, глядя на длинные рекламы Financial Times, Vodafone, ING, и снующих КЛМовских стюардесс с маленькими чемоданчиками, я чувствую огромное облегчение: Это – мой Дом!
Володя Короблёв, русский парень – беженец из Азербайджана, сдавшийся на ПМЖ шесть лет назад, получил полноценный вид на жительство, благодаря Генеральному Пардону, который устроило Голландское королевство на радость всех тех, кто легально находился в стране более, чем шесть лет. Все шесть лет он, не имея разрешения на работу, работал по черному, чот там ремонтировал, строил, красил, шпаклевал, клеил. Подсобрал немалую, но неучтенную сумму денег, работал в свое удовольствие, и тут на тебе – Пардон…мол, получите за все ваши страдания свободу и разрешение на легальную работу. И тут на Вову напал депрессняк. Депрессняк все время задавал один и тот же вопрос: что со всей этой свободой делать? Идти легально работать? Где искать жилье? А что будет с социалом? А если устраиваться официально на работу, а потом вдруг ее потерять, то как быть потом? И что теперь делать с этой свободой, которая вдруг так неожиданно прильнула к жизни, в виде карточки с фотографией, как первый официальный документ, подтверждающий эту самую свободу. Сколько этих самых Короблёвых, получивших “Пардон” и впавших в депрессию? Где взять на всех социальные квартиры? А сколько тех, кто не дотянул до шести лет нескольких недель, ой как много, и как же много впереди этих самых депрессий…ну дай то Бог им всем внутренних сил выстоять в этом!
В Амстердаме есть Русский православный приход, старое базиликальное здание, отданное Голландским государством под русскую конфесcию, Там главным настоятелем работает - отец Сергий Овсянников, рукоположенный самим метрополитом Сурожским. Отец Сергий ведет там проповеди, крестит, причищает, отпускает грехи, вобщем делает такую же работу, как и все настоятели в русских православных приходах в России. Церковь только, что после ремонта: высоченный свод, витражи, на стенах иконы и подарки из России. Алтарь – не старинный, но привлекающий взгляд своей чистотой и простотой исполнения. И очень много русских по воскресным службам, с грудными детьми, с подростками. Дети мельтешат и возятся во время службы по церкви, и от этого становится тепло на душе и сердце. Я не так давно стал ходить туда. Мне там спокойно. Душе моей хорошо от чистых голосов приходского хора, от простых и доходчивых речей отца Сергия, от примелькавшихся и уже знакомых русских лиц, от того объединяющего начала, которое даруют все Богослужащие в этой церкви всем русским прихожанам, по разным причинам, оказавшимся в Нидерландах. Во время прошлого православного поста отец Сергий не причастил меня, сославшись на то, что я не готов к этому. Может быть я не смог ему доказать, а скорее всего просто растерялся в момент того, как он меня спросил, как я готовился к причастию? Я отошел, расстроенный в сторону, встал справа от алтаря и начал смотреть на лик Богоматери. И вдруг, кто-то положил мне руки сзади на плечи и сказал: не обижайтесь на батюшку, это бывает, все пройдет, главное – это ваше желание быть здесь. Это была седая прихожанка Татьяна Филипповна, которую я видел всегда сидевшую на стуле, чуть в стороне от хора. Желание быть ближе к Богу в Голландии такое же, как и желание быть ближе к нему в России.
Девушка Вика из России, вышедшая замуж за турецкого парня из Голландии и уже получившая Голландский паспорт, работает в массажном салоне на окраине Амстердама. Познакомилась Вика со своим мужем в ее провинциальном городке, куда турка случайно забросила судьба. Получив паспорт, Вика развелась со своим турком мужем. В России у Вики остался взрослый сын и престарелые родители, никто из них не знает, чем Вика зарабатывает деньги, которые она регулярно отсылает им, как помощь. Вика делает массажи разным клиентам. Массажи стоят дорого. Один час “усиленного” массажа стоит сто пятьдесят евро. За долгое время работы, Вика обросла многими постоянными клиентами. В день она делает от пяти до восьми массажей. Она зарабатывает приличные деньги, часть из которых не показывает в налоговых декларациях. Живет Вика в маленькой однокомнатной квартирке с кухней и туалетом в центре Амстердама. Квартира стоит восемьсот евро в месяц. Плюс к этому она еще ходит в фитнес зал и сауну, чтобы поддерживать свою форму. Вике уже за сорок. Все у Вики вроде бы хорошо и размеренно в ее Голландской жизни, только вот в церкви я её никогда не вижу, а жаль…
Дети русских родителей, родившиеся в Голландии, кто они? Многие могут сказать: конечно же они голландцы! Так то оно так, да есть все таки тут одна субъективная закавыка: все зависит от того, какой дух и природа посеяна в душе ребенка в момент его рождения и в первые месяцы после того, как…В одной семье, приехавшей из Беларуссии, есть мальчишка десяти лет. Михаэль – так звать нашего маленького героя, родился в Амстердамском госпитале, даже сам папа Михаэля - Игорь, разрезал пуповину, соединяющую маму с новорожденным. Вот тут, как раз и начало всей “русской” истории, от этой самой пуповины. Родители работают: папа – успешным программистом в банке, мама в страховой компании. Оба на полную ставку, то есть все восемь часов в день. Михаэля отдали в детский сад, типа ясли, естественно с Голландскими нянями. И вот первые голландские азы, голландские слова, детский плач голландских детей – соясельников…Школа в Голландии начинается с четырех лет. У Михаэля к этому времени развился такой, как это говорят “суржик”, что понять его простому русскому человеку, вроде бы русского ребенка стало практически не возможно. И тут на помощь Михаэлю, а скорее его родителям пришла воскресная русская школа в центре Амстердама, организованная не без участия все той же русской церкви. И Михаэля начали туда водить, он заговорил на сносном русском языке, конечно же не без помощи русских мультиков “Ну Погоди” и “ Ёжик в тумане”. Папа Михаэля – Игорь находил в этом свои прелести, привозя ребенка в школу к девяти, он имел свободное время до трех дня. Эту всю свою воскресную свободу он посвящал тусовке с русскими мамами и папами такими же, как и он сам родителями, таких же русских детей. Русская тусовка - это нечто аллегоричное и очень уж тоскливое понятие, которое начисто лишено в Голландии самодостаточности, как сумма всех внутренних понятий членов этой самой тусовки. Все это происходит в постоянных поверхностных общениях людей, которые до недавнего времени не имели понятия о существовании своих собеседников. Беседы и разговоры, которые по своей сути не несут в себе ничего развивающего. Не идущие, по восходящей в самих мыслях, беседующих, а в лучшем случае, остающиеся на одном и том же поверхностном, не глубоком, к сожалению – уровне. В любом случае, русская воскресная школа в Амстердаме для деток, с утренниками и викторинами, дающая возможность Михаэлям, стать русскими, коими они и должны по своей пуповинной сути быть. А их родителям провести не плохо время в воскресенье – это прекрасная попытка соединить русское начало в Голландской повседневности. Дай то им всем Бог – этого самого начала и глубины!
А вот еще одна русская девушка по имени Лиза. Лиза родилась в Москве. Потом со своими родителями улетела с ползунками в Израиль. Там Лиза ползала по Тель Авивской квартире и кушала втихаря собачий корм. Ей это в какой то момент надоело и она, опять таки со своими родителями перелетела, но уже со своими колготками в Голландию. Прошло немало времени в Голландии, и вот в следующем марте Лизе должно стукнуть восемнадцать, и по Голландским законам ейные родители уже не будут иметь никакого веского слова, которое очень важно в судьбе их ребенка. А у Лизы ух какой сложный период – так сказать переходный возраст. Лиза любит черных мальчиков. Сейчас у нее мулат по имени Рамон. У Рамона есть мама. У мамы Рамона есть четыре темных ребенка от разных отцов. По выходным Лиза живет в семье Рамона, заказывая себе пицы и слушая рэп, а по будним дням – она ходит в школу моды в Амстердаме. У Лизы есть своя большая и светлая комната в доме у родителей, но ей почему-то лучше быть у Рамона. У Лизы есть еще младший брат, который ее очень любит, но Лиза больше привязана к сестричкам Рамона. Что - то должно такое произойти, что вернет Лизу в круг ее русской семьи. Увы, я этого не знаю, впрочем, как этого не знают и Лизины родители, которые хотят ей только счастья. Дай то Бог!
С плоской крыши моего дома, хорошо виден аэропорт со всеми его взлетными и посадочными полосами. Часто я выхожу на эту самую крышу и смотрю, как выстроенные в очередь самолеты взмывают ввысь. Глядя на это, я думаю, что у моего любимого поэта Иосифа Бродского была мечта стать пилотом. Как было бы здорово, думаю я, чтобы мы стояли с ним вдвоем на этой самой моей крыше, смотрели на взлеты и посадки. И наша несбывшаяся мечта парила, где-то рядом с нами. Чтобы уровень моря не измерялся уровнем Голландской земли, чтобы обязательно выпал снег на Новый Год, а может быть и раньше. Чтобы мои две половины мозга были всегда в равновесии, согласии и любви друг к другу…