Пространство не имело ни границ, ни очертаний. Оно было абсолютно белым, однородным сверху с боков и снизу. В нем не проглядывалось никакой перспективы, и в то же время оно не было заполнено туманом. Иногда ему казалось, что в пространстве есть сгущения, мягкие и теплые, наподобие овечьей шерсти.
Он боялся идти вперед. Было такое неприятное ощущение, что если он сделает несколько шагов, то потеряет место входа и уже никогда не сможет вернуться обратно. Собственно, он и не помнил ни место входа, ни сам момент изменения. Кажется, он летел в самолете и заснул странным сном, от которого никак не может проснуться.
-Может быть, я уже умер, - мелькнула в его сознании мысль, которая вопреки ожиданию не вызвала испуга.
Он ощупал свое тело. Оно было в полном порядке, одето в полосатый костюм и коричневую рубашку с черным галстуком. На ногах у него были фирменные кожаные ботинки. В руках.... В руках ничего не было и карманы пусты. Он обычно ничего не клал в карманы, все только в кейс. Но сейчас кейса с документами и деньгами не было. Эта мысль немного обеспокоила его. Он набрал воздуха в легкие и крикнул:
-Эй вы, кто там? Хватит шутить шуточки!
В ответ ему было молчание, а голос утонул без эха в вязкости пространства. Он решил подождать и уселся на пол. Пол был устлан все той же овечьей, ласковой шерстью. Тогда он решил лечь. Лежать оказалось приятнее, чем стоять.
-Сейчас я засну и проснусь уже как положено, - подумал он, устраиваясь поудобней.
Шерсть обвила его мягким, теплым коконом, и он задремал. Рубашку он слегка расстегнул и ослабил хватку галстука. Подумав, снял и ботинки.
Он не знал, сколько он проспал - снов не было. Но когда он открыл глаза - вокруг был все тот же самый белый, овечий свет. Это его немного разозлило. Он стал щипать себя - бить по щекам. Было больно. Тогда он снова встал, снял ботинки, чтобы оставить их в качестве ориентира, и решил немного пройти вперед. Один ботинок - одна метка, другой... Другой надо было ставить уже через три шага, а видимость никуда не годилась. Не туман и не дым - что это? Он попробовал вглядеться в структуру, рождающую белый фон. Это, по всей видимости, должны были быть маленькие частицы взвеси. Вглядевшись, он и вправду заметил маленькие шарики. Шарики казались как будто живыми, они облепили его с любопытством незнания, такое шло от них ощущение. Он попробовал слегка подуть на них, и они легко и весело стали кружиться в потоке выдоха.
-Скорее всего, я в каком-то помещении, - подумал он.
И шарики, расступившись, наконец, явили ему огромную кубообразную комнату, всю словно обшитую то ли белым войлоком, то ли овечьей шерстью.
-Я должен разглядеть и окно, - подумал он, - и тут же заметил плоское матовое стекло, тоже белое, отчего не особо видимое на белом фоне стены
-Странно, все белое. Но должен же свет как-то преломляться, хотя бы на этом окне, - подумал он.
И словно услышав его, окно раскрасилось всеми оттенками радуги.
-Вот так-то лучше, хоть какая-то определенность, - удовлетворенно сказал он вслух.
Теперь можно было подумать и как добраться до окна, но оно находилось слишком высоко. А можно было попытаться отыскать и дверь. Он внимательно оглядел стены, и ему показалось, что на дальней стене есть какое-то затемнение в форме прямоугольника, весьма похожее на дверь. Идти туда он решил, двигаясь вдоль стены и для верности, ощупывая ее. Стена была тоже мягкая и войлочная, безо всяких неровностей. Ориентироваться без тумана было легче, но на всякий случай в качестве метки он оставил на исходном месте свой пиджак.
Перспектива была явно искривлена, и до противоположной стены ему пришлось добираться довольно долго. Она все время как будто бы удалялась от него. От этого слегка перехватывало дыхание, но он погасил свой страх и, наконец, добрался до стены. Где-то, далеко позади, осталась темная точка его пиджака.
Желанный прямоугольник в стене действительно оказался дверью, и на этой двери даже красовалась круглая деревянная ручка, копия той, что была на двери в его рабочем кабинете. Он успел слегка удивиться этому обстоятельству, приоткрывая дверь. Дверь была не заперта и легко открылась в точно такую же белую кубообразную комнату. Внешне вторая комната ничем не отличалась от первой, те же однородно- белые стены и необъятные размеры. Чертыхнувшись, он пошел обратно к черному бугорку, брошенного им пиджака.
Подняв пиджак, он заметил, что к нему прилипли несколько волосков шерсти. Он аккуратно отряхнул его, надел и попытался логически поразмыслить в этой, мягко говоря, неординарной ситуации. Неужели, здесь кроме него нет ни одной живой души? Кто-то ведь должен же быть хотя бы за этими стенами? И, наверное, стоит попытаться выглянуть в окно. Может быть, на той стене, где окно, есть какие-нибудь зацепки?
Идти до окна пришлось тоже достаточно долго, гораздо дольше, чем казалось. Окно находилось на уровне чуть повыше его головы. Он попробовал подпрыгнуть, но ничего за стеклом не увидел. Тогда он стал ощупывать войлочную стену и неожиданно нашел в ней небольшие уступы-ступеньки. Ноги слегка скользили, и он снял ботинки и носки. Так было лучше. Поднявшись на уровень окна, он увидел все ту же словно нарисованную на нем радужную пленку. Тогда он изо всей силы стукнул по стеклу кулаком, оно треснуло, осколком поранив ему руку, и в лицо ему ворвался свежий ночной воздух, а вместе с ним и едва слышный женский плач.
-Эй, кто там плачет? - крикнул он пересохшим голосом.
Плач затих, а потом возобновился снова, как бы приближаясь по громкости. Он рукой вынул осколки оставшегося стекла, кинул его наружу вниз, и оно со звоном разбилось. Нащупав неровности во внешней стене, он решил спуститься. Внизу было темно и вроде бы сыро, хотя плеска воды не было слышно.
-Звезды, луна, ну хоть что-нибудь бы появилось, - подумал он.
И словно услышав его, на небе обозначились края тучи, из-за которой выплыла Луна. Внизу под стеной была густая трава. Именно так он все это и представлял, а, может быть, видел в каком-то приключенческом фильме. Цепляясь за неровности каменной кладки, он спрыгнул вниз как есть - босиком. Трава была шелковистая на ощупь. Он пошел на едва слышимый плач. Темная стена травы расступилась, обнажая опушу. На опушке сидела девушка с зареванными глазами, она тихонько всхлипывала, самые главные слезы уже закончились
-Ты чего плачешь?
-Вы... Вы не представляете. Это так ужасно. – Она достала зажигалку и прикурила длинную дамскую сигарету.
-Ты не замерзла?
-Нет,- сказала она, дрожа.
Он накрыл ее своим пиджаком и решил собрать кое-какого хвороста. Старые сухие сучья нашлись неподалеку.
Немного терпения, щелчок зажигалки, и огонь весело захрустел. Девушка подсела поближе к костру, закатав на щиколотках джинсы и поджав колени к подбородку.
-Вы совсем ничего не помните о том, как попали сюда?- спросила она, глядя на костер.
- Нет.
-Это я схватила вас за руку от испуга и сюда перетащила.
-А что это вообще за место?
-Не знаю, - простодушно отозвалась девушка. – Мне просто надоело быть внутри самолета, и я отступила в сторону. Было темно. А потом появились вы, Луна, трава, лес.
-Внутри самолета? Кстати, девушка, милая, как вас зовут?
-Инна.
-А меня Аркадий. Будем знакомы.
-Мы уже с вами знакомились в самолете.
-Не помню. Но вы мне напомните, надеюсь.
-Мы летели с вами в самолете, а потом возникло ... Ну, знаете, мне лучше по порядку рассказать.
У меня еще с детства это началось. Однажды один мальчик хотел меня ударить, его рука оказалась у моего лица и вдруг все застыло-стоп-кадр. Я смотрела на все это как бы со стороны. Я отошла в сторону, но и одновременно стояла около этого мальчика. Я раздвоилась- понимаете? Мне было не по себе, и я обратно в себя зашла. Совместилась с собой, той, и сразу все пришло в движение. Я думала успеть отклониться, но у меня не получилось. Мальчик все-таки меня ударил и мы с ним подрались тогда. Этот выход из тела я запомнила хорошо. Потом иногда эти выходы повторялись. Правда, таких случаев не так много было. Но ощущения я запомнила хорошо. Перед тем как все останавливается, меня начинает немного подташнивать, и глаза косят, это так неприятно. А потом страх мгновенный и вслед за этим стоп-кадр. И я в стороне от экрана. Я никому об этом не рассказывала, думала заставят к врачам идти. Вы же знаете, в психушках людей антидепрессантами накачивают, они потом дураками становятся.
А однажды мы ехали с друзьями на машине, и опять случилось это. Сначала меня затошнило, глаз поплыл, а потом –страх. Снова экран. Машина застыла как вкопанная. А перед ней, боком слегка касаясь, другая. Я отключилась в секунду столкновения. Его уже было не предотвратить. Я как бы отклонилась сама от себя, вышла из экрана изображения. Я видела всех, кто сидит в машине и себя тоже, но не знала, что делать. И, знаете, появляется такое ощущение, что ты за кадром, и всегда можешь в него зайти. Вот и я как бы была за кадром. Я долго думала, что делать, но придумать ничего так и не смогла. За кадром пространство как бы срезано. В нем ничего нет, просто темнота-страшно. И обратно тоже страшно. Но делать нечего, смотрю, машины вроде по касательной сцепились, может, пронесет. Успокоила себя, вошла в кадр -он такой объемный, заходишь в него- в сердце ухает. Вот я зашла, совместилась с собой. И сразу удар. Мы попали в аварию, и я пролежала в больнице больше месяца с переломами, а потом еще дома. У меня и на руке и на ноге шрамы... И вот сейчас в самолете - это снова возникло. Но туда нельзя возвращаться! Вы же сами знаете, в авиакатастрофах не выживают.
-Инночка, странные вещи ты говоришь. И где же твой стоп –кадр?
-Да вот он за вашей спиной, только я туда заходить боюсь.
Аркадий оглянулся туда, куда показывала Инна. В темноте ничего не было видно.
-Давайте, я вас туда отведу, -сказала она. –Только умоляю, не входите туда. Сами понимаете, после авиакатастрофы не спасаются.
-А я то, как здесь очутился?
-Вас я схватила за руку, когда появились эти тошнотворные симптомы. Вот поэтому вы со мной и попали в это место, я вас выдернула оттуда.
Инна прошла немного вперед и рукой раздвинула невидимый, черный занавес. На объемном «экране» был салон самолета. Черные иллюминаторы, откинутые кресла, тусклый свет от боковых панелей. Почти все люди спали или дремали. Только грузная черноволосая женщина застыла с бокалом, приподнятым в руке. Картинка была лишена и тени движения, она выглядела просто как объемная фотография. А вот, видимо, и он сам – вот этот серьезный мужчина в полосатом костюме. Такой солидный, с виду чужой. Рядом с ним девушка с глазами, широко раскрытыми от ужаса. Действительно, она вцепилась в его руку, так, что даже костяшки пальцев побелели. Аркадий ощутил, что-то похожее на мягкий толчок, его словно бы потянуло туда, в собственное тело.
-Ни в коем случае! – крикнула Инна, словно прочитав его мысли. – Я не смогу здесь остаться одна! Не оставляйте меня!
-Ты хочешь сказать, что если мы туда зайдем, самолет разобьется? Ты уверена?
-Да. Вот посмотрите в иллюминатор, видите, там молния, она бьет прямо в двигатель.
Аркадий слегка наклонил голову, меняя угол зрения, и экран послушно развернулся, так что иллюминатор оказался перед глазами.
За темным кругом иллюминатора был отчетливо виден яркий зигзаг, осветивший крыло. Зигзаг начинался из черноты тучи и заканчивался на крайней турбине.
-Да, очень похоже на то. И мы сидим, ты меня за руку держишь... Значит, я летел в самолете, и это был не сон.
-Какой сон? Там наши тела. А что здесь мы видим, я не знаю.
-Здесь тоже тело. Я вот руку поранил об стекло-кровь пошла.
Он закатал рукав рубашки, но от раны остался только едва уловимый розовый след.
-Что-то здесь не так. И этот черный лес...
-Леса не было. Я просто отвернулась от самолета... Мне было очень одиноко, страшно, а, самое главное, обидно. Потом вы пришли, и сразу появился лес.
-А я оказался в белой комнате. Пока смог из нее выбраться - время прошло.
-Что мы будем делать?- спросила его Инна.
Слезы на ее глазах высохли.
-Получается так, что мы находимся как бы вне времени?- задумался Аркадий.
-Получается что так.
-Значит, у нас есть время, чтобы все хорошо обдумать. Смешно звучит - если мы вне времени, то у нас есть время... Я предлагаю вернуться в белую комнату. У меня там ботинки остались, и нам надо хотя бы дождаться утра.
-Вы думаете, здесь будет утро?
-Я ничего пока не думаю, но раз есть луна, должно быть и солнце.
Он аккуратно притушил огонь, и, взяв Инну за руку, повел ее к «дому». По пути он подумал о том, что в доме все-таки должна быть дверь и надо бы ее поискать со внешней стороны.
Стена была на ощупь теплая и шероховатая. Он решил пройти по ее периметру. К его удивлению дверь нашлась быстро. Она была маленькой, деревянной, над ней висел простенький фонарик. Дверь скрипнула проржавевшими петлями, и они зашли в знакомую войлочную комнату.
-Интересно, - сказала Инна, трогая руками белые, мягкие клубы шерсти. -Это похоже на сухой пластилин. Из этого можно лепить все, что угодно.
Легко и быстро она вылепила кресло и маленький мохнатый столик. Засунув руку вглубь столика, она вытащила настоящую бутылку красного вина и кусок сыра.
Он не успел удивиться, взял бутыль в руки, прочитал на этикетке, что это молдавское вино или грузинское- буквы расплывались, словно издеваясь над ним и являя ему то одно, то другое название. Он подумал о том, что не очень то и проголодался, но вот вина бы выпил, чтобы хоть немного снять ощущение тревожности.
Сейчас он очень четко вспомнил, что летел на самолете в командировку. Жена проводила его. И она ждала его. И все складывалось нормально, самолет уже начал снижение. И прилетев, Аркадий должен был позвонить жене, сказать, что все в порядке. А теперь о порядке придется, видимо, забыть надолго. Теперь он завис в непонятной комнате с малолетней припадочной девчонкой. В том, что она страдает психическим расстройством, он не сомневался, и похоже она утащила его в свой припадок каким-то образом. Мало ли как можно воздействовать на мозг... Гипноз, наркотики. Если что-то важное отключить в мозгу, то он перестает двигаться по вектору реальности, отходит в сторону.
-Саша, я обязательно придумаю, как отсюда выбраться, - сказал он мысленно своей жене. -Жди меня ,и я вернусь, - добавил он.
Впрочем, мысли о гипнозе или наркотиках стали утихать. То место, где они сейчас находились, имело достаточно четкую структуру. Девушка выглядела более чем реальной, у нее потекла тушь, под глазами остались черные следы.
-Инна, лицо вытри, - сказал он ей, важно и многозначительно вздыхая, все-таки он был старше ее и потому неизбежно должен был стать главным.
Инна достала зеркальце из сумочки и не только вытерла глаза, но и слегка подкрасила губы. На ее лице появилась легкая, загадочная улыбка фокусника, готового показать очередной сюрприз. Она снова подошла к мохнатому столику и, немного подумав, ловким движением достала из его недр два обычных, стеклянных бокала. Порывшись рукой в самой глубине, она еще вытащила и пепельницу.
-Все. Там уже пусто.
-Если ты это все нашла, то, значит, здесь были люди. Может быть, они где-то и есть. Так что не все потеряно. В этом мире вне времени мы не одиноки. Кстати, часы и здесь идут. Хотя, наверное, ко времени они отношения не имеют- это просто механизм.
Вино он разлил, легко пальцем проткнув пробку, чему впрочем, он не удивился. Вино было слегка кисловатым, в меру терпким. Сыр он отломил рукой и откусил всего лишь кусочек, удивляясь невероятным ощущениям. Вкус от сыра словно бы сразу, минуя желудок, входил в его тело, наполняя его не сытостью, а силой.
-Ты поспишь? – спросил он Инну.- А я похожу здесь, осмотрюсь.
Инна не ответила ему, она уже засыпала, свернувшись калачиком в кресле. У нее были темные, блестящие волосы. С ног она скинула крохотные плетеные босоножки, оставшись в джинсах и светлой рубашке.
Аркадий предусмотрительно оставил входную дверь открытой, чтобы потом ее долго не искать, и вышел на улицу. Наверное, скоро должен был быть рассвет. И Аркадий решил его дождаться. Ждать долго ему не пришлось. Край неба зарозовел, и Аркадий приготовился увидеть красный шар светила.
Солнце взошло не слишком яркое. Оно осветило горы на горизонте, закрытые в своем основании густыми деревьями. В одной своей стороне пространство было чистым, без гор. Там, видимо, должно было находиться море. И тотчас как Аркадий это решил, он услышал слабый шум прибоя. Именно так он и представлял себе эту картину. Вообще, у него появилось такое ощущение, что он рисует этот мир, как будто бы водя кистью. Вот он нарисовал тропинку к морю и серую, большую птицу с изогнутым клювом. Она сидела перед ним на камне, разглядывая его и слегка наклонив голову набок.
По тропинке он спустился к морю. Он подумал о том, что ему ничего не стоит и нарисовать себе более удобные сандалии вместо ботинок, но почему-то это не получилось. В ботинках ноги слегка вспотели, и тропинка показалась долгой. Зато море оправдало все его ожидания. У берега оно было усыпано мелким, белым, слюдяным песком. Прозрачные волны медленно накатывали на берег. Вода была светлой и только дальше в глубину она наполнялась темной , глубокой синевой. Вглядевшись в даль, он представил- увидел белый парус. Парусник бодро изменив курс, подплыл к берегу, но оказался совсем пустым. Его днище было далеко не новым, хотя и хорошо просмолено, да и парусина выцвела на солнце. Аркадий спустил с парусника якорь, зацепил его за подводный камень. Для этого пришлось снять брюки с рубашкой и зайти в море. Вода была необыкновенно ласковой. Он прислушался к ощущениям. Вода словно бы входила в кожу между клетками. Он как будто бы кожей пил ее. Или это вода пила его... Она проникала в тело, делая его как бы своей частью, просто слегка сгущенной, другого цвета, но все же частью. Именно так он себя и почувствовал. Он был не человеком в воде, а водой в воде. И можно было перестать махать руками и ногами, вода держала его нежными тисками в своих потоках и вовсе не тянула на дно. Мысли моря... Кажется, он уловил их, входя в странный, непривычный ритм образов-звуков.
-Я- море, - подумал он, словно бы рассыпаясь на молекулы.
И было невероятно ощущать себя сразу же и целым и его маленькой частью.
Выйдя из воды, Аркадий снова стал тем, кем он был. Но теперь солнце проникало в кожу электрическими зарядами, и он вбирал солнце кожей, он это ощущал. Его тело насыщалось, фотонами, в то же время сохраняя приятную легкость. И это ощущение насыщения было гораздо приятнее, чем то, к которому он привык, когда в обычной жизни набивал желудок пищей.
По тропинке он поднялся обратно к дому , и на этот раз очень быстро. Снаружи дом выглядел обычным, только окон не видно и крыша закрыта дымкой.
Инна уже проснулась. Она была занята тем, что лепила из белого войлока разные вещи. У нее получилось несколько кресел, диванов и столов. И еще она сделала войлочную стену, которой отгородила небольшое уютное пространство.
-Я приготовила вам завтрак, – она улыбнулась ему как старому другу, показывая на два блестящих яблока. – Это все, что я смогла выудить из стола.
- Абсурд, Инна, ты сама хоть понимаешь, что все это выглядит абсурдно, - сказал Аркадий, ловя себя на мысли, что он кривит душой.
Этот мир, в котором он пребывал сейчас, казался волшебным. Скорее всего, тот мир, их которого они пришли, казался на фоне этого более абсурдным. Он надкусил яблоко и даже зажмурился от невероятного взрыва сочного вкуса внутри организма.
-Мы вошли в этот мир через двери страха, а надо найти еще другие двери любви, - сказала Инна тихо. - Я же не все вам вчера сказала.
-Так говори.
-Когда со мной несколько раз случилось ЭТО, я решила узнать, что это такое. И мне сказали, что я могу находить двери в другие миры.
-Кто тебе это сказал?
-Один старик. Он говорил что-то о тех местах, где время собирается в точку. Мы сейчас в точке.
-В точке? А откуда тогда это пространство?
-Не знаю, раньше, когда я одна выходила его не было, а сейчас, когда я с тобой вышла, оно и появилось.
-Интересный вы народ- женщины! Вы всегда ничего не знаете. Сначала сделаете, а потом думаете.
-А вы мужчины прямо такие умные! Ну, вот и делайте что-нибудь, раз такой умный!
-Так это ты меня сама сюда затащила!
-А если бы не затащила, вас бы уже не было.
-А может, нас уже и нет. Ты уверена, что мы существуем?
-Уверена. Ведь у меня это не в первый раз... Надо поискать другие двери выхода, если мы их найдем, то сможем вернуться в наш мир. Тот старик сказал, что эти двери я могу создавать, не только когда испугаюсь, но и когда чем-то восхищусь очень сильно.
-Восхитишься?
-Аркадий, создайте что-то такое, восхитительное, и тогда, может быть, я найду их, эти двери.
-Ты уверена, что я что-то могу создать?
-Мне кажется, да. Ну, вы же сами это знаете...
-Там я нашел тропинку к морю.
-Вы ее не нашли, вы ее вылепили... Точно так, как я леплю сейчас из этого войлока мебель.
-Слушай, Инна, давай на «ты». А то я кажусь себе слишком старым.
- Мужчины становятся старыми только тогда, когда они сами себе говорят об этом.
-О, а ты не совсем простая девушка, как мне сразу показалось.
-Ты удивлен, что я не настолько глупа, насколько выгляжу? Кстати, мне не так мало лет.
-А сколько?
-Скажем, двадцать пять тебя устроит?- она взяла в руки сигарету.
Повертела ее, откинула в сторону:
-Странно, зажигать трубку, выпускать дым с умным видом – как-то это глупо выглядит.
-Точно! Курящая женщина-это смешно, - улыбнулся Аркадий.
У Инны были красивые глаза, сейчас ресницы были без туши и оттого казались пушистыми.
-Я очень хочу посмотреть твое море, - сказала Инна.
Он едва выдержал ее взгляд с темной глубиной зрачков
-Этот пиджак и костюм, ботинки, все так неудобно.
-Хорошо, шеф, я все понял, я попробую,- рассмеялась она
Инна руками смастерила что-то вроде комода, ловко достала оттуда шорты, футболку и сандалии, и для себя тоже шорты и белую тунику, подумав немного, добавила себе широкополую шляпу, а ему бейсболку.
-Да там солнце все равно не яркое, голову не напечет, - сказал Аркадий, но бейсболку все-таки примерил.
Они переоделись, отвернувшись друг от друга, и потом вышли в открытую дверь.
Пройдя немного по тропинке, Аркадий оглянулся. Казалось, что он сделал не несколько шагов, а получалось так, что он отошел уже на довольно приличное расстояние. Издали их приют выглядел как маленький домик. Аркадий пригляделся и заметил на нем охристую черепичную крышу, которая до этого словно была скрыта облаками.
-Надо будет дом покрасивее сделать, - мелькнула в нем хозяйская мысль.
Инна шла впереди. Ее светлая туника слегка развевалась, очерчивая тонкую талию, упругие икры, поблескивающие на солнце.
Тропинка вывела их к морю. Инна молча зашла в воду по колено и застыла, глядя в даль.
Парусник болтался на якоре недалеко от нее, в двух шагах.
-Что Аркадий, вспомнил Грина? – сказала она, подойдя к паруснику поближе.
-Знаешь, здесь такая вода странная, она как бы внутрь тела проникает,- добавила она задумчиво.
-Будешь долго в воде стоять,- вместо ног русалочий хвост вырастет, - усмехнулся Аркадий.
-Да ладно тебе шутить, - отмахнулась Инна, но из воды вышла.
-А горы ты красиво нарисовал, - сказала она, выходя к нему на берег и отжимая намокшие края туники, - мне горы очень нравятся. Пойдем туда?
Она стояла в некотором отдалении от него, и солнце, сползшее уже ниже точки зенита, очерчивало ее мягким светящимся контуром. У него вдруг что-то болезненно заныло в сердце. Он вспомнил венецианские зеркала в каком-то старом музее. На него, как из зеркала, слегка улыбаясь, смотрела женщина из какого-то невозможно далекого и близкого прошлого.
-Ну что, Аркадий, горы далеко или близко? –спросила Инна, слегка подмигнув ему.
-Давай руку и держись покрепче,- сказал он, - сейчас мы будем там.
Шаг- и они у подножия, еще шаг, другой и они на высоте, над ущельем... У него даже слегка закружилась голова. На самом деле, шагов было много. Но они сливались в непрерывность одного, другого, третьего, вынося две фигурки на высоту пика.
Здесь, на вершине было прохладно, дул ветер. Где-то далеко внизу синей, выпуклой линзой блестело море, на приколе у берега болтался белый лоскуток паруса, где-то сбоку, чуть повыше тропинки светлым маленьким квадратом сиял дом, оставленный ими. Инна села на камень, вытянув ноги:
-Прямо как в сапогах-скороходах.
-Сандалии-скороходы, ноу-хау.
-Знаешь, Аркадий, все-таки дело, наверное, в нашем теле. В нем что-то не так. Вот здесь у меня оставались шрамы после аварии, а сейчас их нет. Такое ощущение, что мое тело поет, оно как будто послушный инструмент и в нем странная сила. Неземная сила. Я... Я, наверное попробую лечь на воздух.
Она расставила в стороны руки и легла на невидимый поток. Рассмеялась:
-Смотри, Аркадий, я в воздухе, я лечу!!!
Ее подхватила воздушная волна. Инна оторвалась от земли и на несколько мгновений зависла в воздухе. Потом, поддерживаемая невидимой воздушной рукой, поднялась еще выше. Небо расплываясь в широту горизонтов, раскрыло перед ней огромную чашу земли. Белая туника развевалась шелковыми крыльями. Восторженно смеясь, Инна парила как большая птица над ущельем с глухо-рокочущим водопадом. Потом, легко сделав круг над морем в красном тумане заката, она вернулась обратно. Немного не рассчитала, когда ступила на скалистую поверхность, споткнулась, схватилась руками о скалу и слегка ободрала кожу на пальцах.
-Аркадий, это необыкновенно! И ты хочешь мне предложить вернуться в тот мир, где можно летать только в брюхе у железных монстров? Почему ты молчишь? Ты... Ты существуешь или мне только кажется?
-А, может быть, это мне кажется?- Аркадий тяжело вздохнул.
Солнце стало медленно закатываться за горизонт. Он по привычке посмотрел на часы, стрелки застыли на трех. Три часа чего?
-Аркадий! Это меня восхищает! Давай вместе попробуем. Можешь за меня держаться, я тебя подниму, у меня хватит сил. Это моя самая заветная мечта - летать! Неужели, тебе никогда не хотелось летать? Такой шанс-раз в жизни бывает!
На небе стали высыпать первые звезды. Лицо Инны было слишком близко. Она замолчала... Ее расширенные зрачки излучали грусть. Грусть была туманна, пахла можжевельником и еще чем-то из далекого детства.
Он обнял ее. Она и не сопротивлялась, и вдруг он почувствовал ласковое прикосновение воздушного потока. Поток подтолкнул его, и он не испытывая сопротивления вошел всем своим телом в ее тело. Да вроде бы и не было никаких тел, просто совместились два потока.
Они так и вошли друг в друга, словно наслоились, как два голографических изображения. И раскинутые в стороны руки он воспринимал то ли как ее, то ли как свои. Казалось, звезды по капле стекают в море.
Они полетели одной большой диковинной птицей в азарте высоты, все выше и выше.
-Боже мой, как прекрасно, - прошептал кто-то из них.
Небо меняло краски в глубину от красного к оранжевому , а дальше к зеленому и фиолетовому до абсолютной бархатной черноты. Там у края черноты они остановились как у невидимого порога. Воздух под ногами у них затвердел, и их воздушные тела разъединились... Черный занавес расступился, открывая им экран.
На экране был аэропорт. Аркадий узнал себя, рядом увидел жену Сашу. Чуть поодаль стояла Инна с сумкой. Люди в аэропорту застыли в самых разнообразных позах остановленного мгновения.
-Вот мы и прилетели в начало нашего полета, - сказала Инна шепотом, - это регистрация.
-Будем возвращаться?
-И снова сядем на самолет, который может разбиться? Или мы на него не сядем и другим не дадим?
- Мы скажем всем, что на нем нельзя лететь.
-Только потому, что мы знаем, что в него попадет молния? И ты думаешь, нас послушают?
- Ну, не знаю...
-Тогда нам придется лететь вместе со всеми.
-А ты сможешь всех оттуда вытащить сюда? Всех взять за руки?- Аркадий пытался лихорадочно что-нибудь придумать, как будто экран в любую минуту мог закрыться.- Мы с тобой начнем скандалить. Так и скажем, что в грозу нельзя лететь. Сделаем все, чтобы самолет задержали. Вот только .... Вернувшись туда, вспомним ли мы там все, что надо?
-Не знаю, Аркадий. Я никогда не была так долго в этом мире, и к тому же я всегда возвращалась в точку, из которой пришла. А теперь вход старый, а выход - новый.
- Ну, выбора у нас нет, держись, Инна, мы будем возвращаться. Нас там ждут.
Они вошли в экран как на сцену. Инна подошла к своему телу, совместилась с ним, не оглядываясь на Аркадия. Аркадий снял сандалии... Он поставил их рядом со своим телом перед тем, как войти в него. Вхождение в тело было сродни ощущению падения вниз.
Аркадий стоял рядом с женой, на регистрации. Почему-то только сейчас, когда ему выдали посадочные талоны, он вдруг ощутил, что ему слишком душно. Он решил сходить в туалет и хоть немного освежиться. Пришлось еще отодвинуть сумку от чужих сандалий, невесть откуда появившихся рядом. Уже по пути в туалет он догадывался смутно о причине своего перегрева, а там с нескрываемым удивлением обнаружил, что под костюмом у него были надеты шорты и рубашка. Это в каком же таком состоянии он одевался сегодня перед полетом?
Сняв рубашку и шорты, он вернулся обратно к выходу на посадку и ощутил взгляд, направленный на него. Взгляд в упор принадлежал необыкновенно красивой темноволосой девушке. На девушке была надета белая туника и джинсы. На правой руке у нее были заметные бугристые шрамы. Он не выдержал ее взгляда и отвернулся. Что-то важное он должен был припомнить, но оно никак не припоминалось. Он отвернулся, спиной ощущая ее взгляд. Чтобы снять наваждение чего-то забытого он поцеловал жену на прощание и прошел к месту досмотра и паспортного контроля. Усталая женщина в синей форме дежурно улыбнулась ему и предложила открыть кейс и снять пиджак. Он подумал о том, что переступает невидимую черту, за которой нет возврата. Мысли были чужие и не очень приятные. Аркадий посмотрел на других пассажиров, деловито перетаскивающих ручную кладь, и подумал о том, что это всего-навсего просто перелет и ничего более. И надо не думать о том, о чем думать не надо.
После досмотра он прошел в накопитель. Там за стеклянной стеной открывался вид на взлетающие и садящиеся самолеты.
-Аркадий, - сказала негромко подошедшая сзади девушка со шрамами на правой руке.
-Мы с вами где-то встречались? -спросил он.
-Да, мы встречались с вами и очень близко, - сказала она, увесисто печатая паузы между словами.
-Вы меня с кем-то путаете.
-Мы с вами вдвоем были в одном прекрасном месте.
-Простите, девушка, но мне не до шуток.
Он отошел от нее в сторонку и сел на металлическое, дырчатое кресло.
В накопителе им пришлось ждать выхода на посадку довольно долго. Пришла милиция, они увели эту девушку и еще одного мужчину южных кровей с большим пакетом.
Все-таки Аркадий должен был признать, что лицо девушки ему смутно знакомо. Ощущение как из сна.
Потом южный мужчина и девушка вернулись, и всех пригласили на посадку. Самолет задержался ровно на час. Аркадий уже начал торопить время, потому что ему совсем не хотелось прилетать после полуночи. Вечерний рейс этот и так не был самым удобным, да еще к тому же непредвиденная задержка.
-Это точно ваше место?- раздраженно спросил он настойчивую девушку, которая села рядом с ним.
-Да, это мое место. Разрешите?
Девушка села, усмехнулась, откинула по плечам свои блестящие волосы . Так она просидела минут десять, потом взяла его руку в свою...
Его как током пронзило, и он вспомнил все сразу, память как огненный укол вошла в него.
-Инна?
-Ну, наконец-то!
-Инна, мы все-таки сели в самолет?
-Как видишь. Останавливать тебя было бесполезно.
-Но ты! Ты же могла остаться! Еще не поздно!
-Поздно. Люки задраены.
-И ты так спокойна?
Самолет покатился по взлетному полю.
-Да, я сделала все что могла, сказала, что мужчина подозрительный и что ему пакет передавали после досмотра. Они меня с ним увели для разборок. А в пакете вино и сыр. Смешно! Да, помнишь как я в нашем доме сыр доставала такой вкусный из ватного стола? Вот у него такой же сыр... Не смотри на меня так... Я сделала все, что могла - вылет задержан. Может быть, все и обойдется. Но на всякий случай держи меня за руку или я буду тебя держать.
Она улыбнулась ему глазами, губы только слегка дрогнули.
Он сидел рядом с ней, и ему не о чем не хотелось говорить. Инна тоже молчала, иногда улыбаясь чему-то внутри себя одними уголками губ. Ее ладонь слегка обхватила его запястье. Аркадий же снова и снова переживал их прошлый совместный полет. Тогда на горе, когда его тело-не тело совместилось с телом-не телом Инны. Тот восторг соединения, радость встречи... Он помнил прикосновение каждой его клеточки, к клеточке Инны. В этом ощущении словно было что-то забытое, дремлющее в памяти, заархивированное в ней. Их совместный полет был не просто механическим подъемом... Сброс тяжести... Извечной тяжести материи.
Где-то в вышине ночного неба самолет крепко встряхнуло. Инна только крепче сжала руку Аркадия. Все обошлось. Гроза прошла стороной. И самолет уже начал снижение.
-Ты все-все вспомнил?- спросила Инна.
-А что, было что-то такое, что мне не надо вспоминать?
-Я знаю, о чем ты думаешь...
- И о том, тоже думаю.
-Тот полет...
- Да... Это невозможно забыть...
-А повторить?
-Знаешь, Инна, появляется сомнение, а не внушила ли ты мне всю эту историю?
-Загляни в свой чемодан, там шорты с рубашкой. Ты же их снял в туалете или забыл? Хорошо они хоть под низом остались, а если бы сверху твоего костюма? Представляю, ты стоишь в зале ожидания, на тебе шорты, а под ними брюки, а поверх пиджака футболка! – Инна расхохоталась.
-Это ты мне их придумала, ты сама их из пространства вытащила.
-А мир ты разрисовал! Декоратор!
-Выдумщица!
-Декоратор- романтик! Придумал же - парусник, море, белый дом!
-А знаешь, мне понравилось быть декоратором.
-Еще бы. Масштабы твоего декорирования впечатляют.
-Инна, может быть, когда-нибудь встретимся?
-Перед очередной аварией?
-А без аварии у тебя не получается входить в другое пространство?
-До сих пор не получалось. Да и выход спасительный я нашла только благодаря тебе. Видимо, я ничему в жизни так сильно не восхищалась, потому и выходов других не находила... Я оставлю тебе номер мобильника, на всякий случай, - сказала она, думая о чем-то другом.
Самолет уже коснулся земли, покатился, ревя тормозами по взлетному полю, и только сейчас она разжала свою руку.