Наверняка многие тогда заметили: первое зимнее солнце, оно появилось на пятнадцатый день декабря. Наверняка многие тогда проснулись без будильников.
Непривычно светлыми были лестницы, всюду летала долго копившаяся и лишь теперь разоблаченная пыль. На небе отчетливо проступил шпиль башни – он так давно не появлялся на глаза, что все время хотелось спросить: ну, как ты там? А тут выяснялось, что он весь оледенел и стал похож на палочку недоеденного эскимо.
Чем дальше от центра – тем больше солнца. Вполне возможно, что некоторые его лучи идут параллельно крупным дорогам и шоссе. Хорошо было ехать по направлению луча Можайского.
Солнце упиралось в стекла электрички, оно утвердилось на своем месте и уже не отвлекало. Разве что на остановках взгляд поднимался к окну: каждый встречный городок хотелось расцеловать в макушку, позолоченный купол. Да еще когда запели, хорошую песню про снегирей. И «Второй батальон» – наверняка ведь афганцы, ходят с гитарами по вагонам. Какое родное все – «Снегири», гитары, афганцы. И город, в который еду – тоже кому-то родной.
В городе было много пригорков и сугробов, можно было ходить по ним, как по ступенькам. Но дети предпочитали скатываться. Вспомнились ребята на Гоголевском, им тоже хотелось так проноситься и встречным снегом дышать, но слой его был слишком тонок, и на третий раз они скатывались уже по земле. А этим ребятам повезло больше.
Пригорки усыпали елки – бирюзовые, свежие, разные все. Я долго ходила вокруг них и присматривалась. А потом подумала: не обидятся же они, если у одной взять небольшую ветку? Для того, кого они наверняка хорошо знают – сколько раз он раньше бегал мимо них к электричке.
Над путями можно было подняться на высокую платформу и посмотреть, как город сочетается с небом. К вечеру в уголках его скопились облака – совсем не зимние, какого-то ярко-кисельного цвета. Они подсвечивались изнутри и торопливо куда-то продвигались.
В электричке уже зажгли свет, было довольно тепло и снова пели – совсем уже другие люди, но про тех же снегирей. Рядом лежала эта ничем не пахнущая, но живая ветка и пара варежек, синяя, неизвестно зачем пара варежек – все равно ведь никому их не подарю. Хотя подходят они ко всему, и к ветке этой. Спать совсем не хотелось, но в голове стояла какая-то колыбельная.
…В 46-ти километрах от Москвы на рельсах снег, над головой низкие самолеты. Новогородковские огни, на сугробы слетаются галки, спи…спи.