Петербург несет особое бремя культуры.
И хотя это слово все чаще связывается теперь с «культурой» потребления и перерабатывания материи, духовный слой бывшей столицы способен к диалогу с бессонными тенями прошлого. Невидимо глазу он продолжает общаться с Пушкиным, Достоевским, Блоком, Гумилевым, Ахматовой, Борисом Корниловым…
Будучи 10 лет членом Санкт-петербургского отделения Союза писателей России, я дважды писал заявления о добровольном выходе из него, потому что явственно вижу проблемы - порой почти непреодолимые - стоящие между некоторыми «высокопоставленными» писателями и духовным наследием города. И теми, внутренне независимыми литераторами, кто осмеливается поднимать и нести знамя духовной культуры.
Главная проблема – застой и оцепенение, невольно ведущие к деградации и духовному вырождению большинства наших литераторов, к потере корней, к подмене идеала Прекрасного и Возвышенного понятиями пользы и вульгарной утилитарности.
Кажется, что сегодня все сочиняется будто бы по заказу революционной матросни, палившей по Зимнему и целящиеся в Христа в последних строках блоковской поэмы.
Союз писателей никак не может избавиться от устаревших недемократических форм работы. В отделение СП, на Большую Конюшенную д.29 никто не приходит в гости. А нам – членам этого отделения – прорываться на «чужую» территорию тоже категорически не рекомендуется.
- А почему вы боитесь? – спрашиваю порой того или иного литератора.
Страх и растерянность – вот «духовное» поле пространства на Большой Конюшенной.
Ответа, как правило, нет. Страх безотчетен. А вдруг завтра не напечатают, не дадут стипендию, не разрешат прочесть стихотворение, а тем паче исключат? Черный, липкий страх правит душами наших литераторов и всячески культивируется сверху. Сегодня нас пытаются вынудить писать доносы на себя и коллег по перу – а это говорит о многом.
Мы знаем, сколь радостно и ярко вспыхивает вдруг в литераторе личность, освободившая себя от оков раба! Для этого не обязательно ждать 80-летнего юбилея. Чем раньше мы придем к осознанию, что литературой может заниматься только свободный человек – а свобода это не данность, а преодоление – тем скорее выйдем к читателю, которому действительно будут необходимы наши строки.
Год назад Санкт-Петербургским отделением СП России в результате закулисных интриг правления был отвергнут поэт Андрей Романов. Его талантливая поэзия, его открытая городу и миру издательская, просветительская, педагогическая деятельность невыносимы разбухающему клану писательских чиновников, которые хотят перенаправить все финансовые потоки в «нужные» им русла. Как выясняется, отнюдь не для издания наиболее талантливых прозаиков и поэтов!
А вот издаваемые Романовым газета, журналы и книги петербургских авторов свободны от догм оголтелого необольшевистского консерватизма, пытающегося прикрыться православной ризой.
Свободная позиция издателя Романова – и то, что к нему тянутся талантливые авторы из разных союзов – долгие годы вызывала зависть и раздражение, перешедшие сегодня в стойкую ненависть. Дело доходит до того, что авторов пытаются заставить отказаться от этих изданий, объявляя их «вредными».
В рамках программы «АССПИН» Андрей Романов издавал книги бесплатно, руководители отделения бесплатно никому ничего не издают.
Каждый подлинный поэт – изгнанник. Попытка исключения Романова из местного писательского отделения аналогична событиям семидесятилетней давности, когда Борис Корнилов (1907-1938) был отдан на заклание собратьями по перу и отправлен на сталинскую гильотину.
Мало что изменилось в сознании многих литераторов, готовых – не с шашками наголо, но наветами, сплетнями, извести талантливого и мыслящего человека. Невольно вспоминается «пророчество» толпы из лермонтовского «Пророка»:
«Смотрите, вот пример для вас!
Он год был, не ужился с нами:
Глупец, хотел уверить нас,
что Бог гласит его устами!»
Важная функция секретариата петербургского отделения – красно-казарменная идеология с двойными стандартами: для внешнего и внутреннего пользования. Я уже не говорю о цензуре.
По мнению питерских секретарей – писательский союз окружен одними недоброжелателями. Везде «враги» - народа, православия, членов правления. Поэтому этих – «знающих» как бороться за литературу секретарей – надо безропотно слушать и без их благоволения не делать ни одного шага, ни одного росчерка.
Так некоторые и «корябают» за колючей проволокой при вое голодных «шестерок» и окриках «надзирателей».
В реакционном запале «литературные вожди» смыкаются со злейшими врагами России. Практически вся русская классическая литература объявлена ими ненужной и вредной! Постоянным нападкам подвергаются Толстой и Блок. Запрещены Набоков и символизм. Перечень имен и направлений можно продолжать и продолжать. Достаточно какому-нибудь графоману написать пасквиль на Блока, который якобы не любил детей и природу, да вдобавок сочинил донос в ЧК, по которому был расстрелян Гумилев (нелепость, не правда ли?), как его тут же, «на ура» тащат в Союз писателей!
Таков их «патриотизм» – замешанный на тщеславии и подмене понятий.
Я никогда не слышал о том, что православная церковь призывает к крестовому походу против русской культуры. Но «вожди», называющие себя воцерковлёнными людьми, пишут (как они считают) православные тексты, и часто выступают от имени церкви! Они сочиняют кощунственные и безграмотные вирши, которые раболепные критики, не стесняясь, именуют «Благими вестями»!
Призываю коллег-писателей не верить им.
Любое мало-мальски одаренное произведение молодого «не члена» Союза может быть подвержено распятию. А на самого автора на многие годы может быть навешен ярлык «западного наймита» или пропагандиста буржуазных ценностей (например, за вполне безобидные строки о рыбной ловле, сексе без причины или таинстве снов).
Отсутствие ротации (смена руководителя какой-нибудь «заплесневелой» секции происходит лишь после его смерти) напоминает агонию брежневского политбюро, в гибельном припадке мечтавшем о возвращении к сталинским порядкам и устроившим кровавую бойню в Афганистане.
Отсутствие демократических принципов – визитная карточка нашего Союза Писателей, перед выходом в свет напяливающего на себя маску народолюбца.
Странно, что руководители отделения считаются почвенниками в городе болотистой бес-почвенности. Почему тогда они не ездят с благотворительной миссией по деревням и не пропагандируют культуру и литературу? Почему отвернулись от людей российской глубинки? Пример Фолкнера мог бы вдохновить их на настоящие поиски художественной правды.
Они именуют себя оппозицинерами, но при этом разыгрывают между собой, как в кости, городские и государственные премии.
Они пытаются выработать новую внешнюю идеологическую доктрину, для прикрытия духовного терроризма в отношении живых и умерших писателей, в том числе русских классиков. Это что-то вроде плаща Понтия Пилата с кровавым подбоем, или украденной ризы, пропитанной в крови. Ибо их атеистическое неприятие и непонимание христианских ценностей очевидно.
Это не просто их ошибки – на этом они воспитаны. Чужого мнения и чужого права для них почти не существует. Как и личной ответственности за судьбы литераторов и литературы в целом.
Средний возраст большинства писателей отделения перевалил за седьмой десяток. Андрей Романов открывает и печатает молодых и совсем юных – ему это ставится в вину.
Главная ненависть руководителей отделения направлена на культуру, как оплот духовной нравственности и стержень творческой личности.
Многие мои друзья, одаренные, чуткие и совестливые литераторы хотели бы выйти из этого писательского отделения. Не исключено, что верхушка специально толкает нас на это, дабы избавиться от «диссидентов».
Псевдосветоносцы - они уже почти назначили себя классиками. А что Блок, Пушкин, Набоков? Эти давно на небесах и ничего не скажут. Ангелы – это так, для словца – считают в руководстве отделения.
Михаил Лермонтов словно отзывается на их претензии из своего дома на Садовой, где были написаны раскаленные строки «Смерть поэта», послужившие причиной его ссылки и гибели:
«Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда – всё молчи!..
Но есть и Божий Суд, наперсники разврата!
Есть грозный Суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли и дела он знает наперёд.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь.
И вы не смоете всей вашей чёрной кровью
Поэта праведную кровь!»
1837
Ненавистники русской культуры преследовали ее избранников в жизни. Происходит это и после их смерти.
Живые должны объединиться с ушедшими, чтобы не допустить разрастания геноцида русского Слова.
При этом нам необходимо помнить, что Союз писателей – не частная лавочка, но Общественное объединение, чья деятельность регламентирована Уставом, что каждый писатель обладает определенными правами и обязанностями. Может хоть это будет сдерживающим фактом нарастающей агрессии в углубляющемся конфликте.
Желаю Союзу писателей России духовного преображения и просветления.
«Бег». Петербургский журнал о безопасности жизни. №6, 2007, С. 58-61