- Господи, да уймись ты уже, а! Наплюй, забудь! – Лиля торопливо красила губы, смотрясь в моей старое отбитое с краю зеркало. – Да у тебя еще таких знаешь сколько будет!
Я зажмурилась и представила себя вместе с кем-нибудь другим, не с Ней. Вот я сижу в кино с девушкой в легком платье. Она накрыла своей рукой мою руку, и неотрывно смотрит на экран, а я бессмысленно кручу головой, словно ища кого-то в темноте кинозала.. Вот мы идем рядом с девочкой-подростком в синем свитере и с растрепанными короткими волосами. Я подметаю асфальт подаренной ею розой. Вот я курю в лицо своей собеседнице в кафе. У нее визгливый голосок и помада, как у Лили.
- Ты меня слышишь? – Лиля уже накрасила губы и надела свои красные босоножки.
- Слышу, - буркнула я и открыла ей дверь.
- Я зайду завтра, проверю, как ты тут. Пожалуйста, ляг и хоть немного поспи, ладно? – Лиля неуклюже клюнула меня в щеку и испарилась.
Я поставила чайник и высунулась в окно покурить. Вот сосед Иван Иваныч торопится от любовницы, которая живет в моем подъезде, к жене, в соседний. Вот выпорхнула на своих красных ходулях Лиля, подняла голову, помахала мне птичьей своей лапкой и села в такси. Вот вылезли погреться в лучах заходящего солнца три старушки. И все как всегда. Как обычно. Только Ее нет. Никто не спешит ко мне с цветами в одной руке и ярко-оранжевой огромной сумкой в другой. Никто не шелестит у меня на кухне пакетами и не готовит горячие бутерброды. Нет, я и сама отлично готовлю. Но не так, как Она.
Телефон зазвонил так неожиданно, что я пролила на себя горячий кофе.
- Черт, черт, черт…алло!
- Не ругайся. Как у тебя дела? – Она! Ее низкий голос с хрипотцой я узнаю из тысячи. Нет, из миллиона. Она одна умеет внезапно появляться – телефонным звонком, стуком в дверь, проливным дождем, как угодно, - и также внезапно исчезать.
- Я…я нормально. Ты?
Я ненавижу этот словесный пинг-понг. Удар-отбила-удар-отбила… С Ней мне приходится в него играть. И отнюдь не по моим правилам.
- Я отлично. Мы купили щенка, представляешь! Такой забавный!
Они купили щенка. Они вместе живут уже полгода. Она готовит завтрак не_мне, целует не_меня и спит не_со_мной уже полгода. Долгих шесть месяцев. И, видимо, так теперь будет всегда. Они купили щенка…
- Я рада, честно. Как назвали?
- Джаз. Это Оля придумала. Правда, она умница?
Конечно. Оля умница. Очень оригинальное имя. Черт, как я их обеих ненавижу! И как я ее люблю.
- Мне пора. Правда пора. Давай прощаться, хорошо?
- Оки. Пока.
Она всегда первой кладет трубку. Потому что я каждый раз надеюсь, что после этого сухого «пока» она скажет еще что-нибудь. Например: «Я так соскучилась. Приезжай, пожалуйста!» И я покидаю в сумку вещи и оставлю этот грязный городишко ровно на столько, насколько Ей будет угодно. Но я никогда не услышу этих слов. Только длинные гудки. Но я все равно жду.
Иногда я хочу, чтобы все, кого я когда-либо любила, умерли. Чтобы не было больше этих дурацких звонков, когда бежишь к телефону так, как будто от этого зависит вся твоя жизнь. И этих фальшивых смс, которые снятся потом по ночам в виде бегущей строки. И разговоров, долгих разговоров ни о чем, и торопливых неловких прощаний, потому что твою Бывшую Любовь обязательно кто-то ждет дома.
Больше всего я ненавижу вопрос «как дела?». Как у меня могут быть дела, когда ты так далеко от меня? Как? Это как в дурацком боевике – главного героя изрешетили автоматной очередью и переехали асфальтовым катком, а он все равно в финале должен встать, отряхнуться и сказать что-то вроде: «I*m fine». Так вот, детка, ни черта я не «fine». Мне ОЧЕНЬ плохо без тебя. Я хочу, чтобы ты умерла.
Я выхожу на улицу, пробираюсь дворами к метро, сажусь на парапет и хмуро смотрю на движущийся непрерывный поток людей. Кто они? Ради чего они живут? Кого они любят? Кто любит их? И знают ли они вообще, что такое любовь? Чувствовали ли они себя когда-нибудь раздавленными катком?
- Девушка, у вас не будет сигареты? – напротив меня стоит и улыбается стриженая блондинка в джинсах и яркой майке.
- Конечно, – я достаю из пачки последнюю сигарету и протягиваю ей.
- Знаешь, - говорит вдруг она высоким звонким голосом. – А ведь все рано или поздно заживает. Даже если тебя задел асфальтовый каток.
И мы улыбаемся.