Глава 2
Путники пробирались тайными тропами по заросшим густыми травами и кустарниками зарослям, стараясь не попасться на глаза шатающимся там и сям шайкам победителей. От Лиссонесса вели в разные стороны широкие дороги, за состоянием которых постоянно следили специально назначенные люди. Но Эван понимал, что ни на одной из этих дорог они не будут в безопасности. Дикие кочевники с далёкого юга оказались очень опытными и сильными противниками. Буквально за несколько недель им удалось овладеть Цитаром, который, несмотря на небольшие размеры, имел достаточно подготовленную, хорошо вооружённую армию. Сейчас же от неё остались лишь жалкие горстки воинов, пытающиеся укрыться в лесах на севере страны, во главе с Верховным военачальником. Перед тем, как полчища варваров сомкнулись вокруг Лиссонесса, в город пробился гонец, который принёс донесение. Верховный военачальник докладывал о жестокой битве, в которой погибло почти всё войско Цитара. Ещё ни разу не приходилось встречать им таких врагов. Они бились, словно безумные, сметая всё на своем пути. Тысячи их гибли в яростных атаках, но на место их приходили десятки тысяч. Где уж было устоять перед ними воинам Цитара, забывшим за долгие годы мирной жизни, как выглядит настоящий враг. Варвары напоминали прожорливых насекомых, пожиравших на своём пути всё, что попадалось. Им не нужна была земля. Они забирали людей, скот, имущество, оставляя после себя изуродованную, вытоптанную землю, сжигая дотла города и селения страны. Цитар был полностью уничтожен.
Следы этих разрушений путники встречали повсюду. Трупы людей и животных, сожжённые дома, вытоптанные посевы то там, то тут попадались им на их невесёлом пути. Выбравшись из окрестностей города, они углубились в тянущиеся вдоль Северного тракта леса и перелески, стараясь двигаться подальше от тракта, и, в то же время, не терять его из виду. Северный тракт соединял Лиссонесс с несколькими крупными городами и был тем торговым путём, по которому северные народы попадали на юг.
Эван понимал, что путешествие вдоль тракта очень опасно. Их могли в любую минуту заметить. Поэтому он приказал направиться в чащу, туда, где деревья и кустарники образовали лес. Спутники его беспрекословно повиновались, и теперь продирались на лошадях сквозь густые заросли колючих кустарников, образовавших густой подлесок. Высокие деревья сомкнулись над их головами, образуя сплошной шатёр. Воздух был тёплым и влажным. Небо быстро темнело, и под сенью деревьев становилось всё темнее и темнее.
- Хранитель, скоро ночь. – Принцесса остановила свою лошадь. Обернувшись, Эван посмотрел назад, и увидел, что позади неё сгрудились воины.
- Да, ночь скоро, но мы должны как можно дальше удалиться от города, - терпеливо пояснил он.
– Как же мы будем передвигаться в темноте?
- Мы остановимся на ночлег, как только я найду подходящее убежище.
- И когда же это будет, может, к рассвету? – ехидно спросила принцесса.
- Как только я увижу что-либо подходящее, я тут же сообщу вам, принцесса, - с почтительным поклоном произнёс Хранитель. – А теперь прошу вас следовать за мной. Вы ведь не хотите, чтобы нас заметили и схватили. - С этими словами он повернулся и, не оглядываясь, уверенный, что его спутники последуют за ним, направился по едва заметной тропке ещё глубже в лес. Принцесса, недовольно пожав плечами, вынуждена была направить свою лошадь следом. Она была ужасно зла. Хранитель выводил её из терпения, ей хотелось ударить этого человека. Его самомнение было столь велико, что он даже не удосужился спросить её, хочет ли она отправиться по выбранному им пути.
- Самодовольный болван! – тихонько ругалась она. – Возомнил себя начальником. Смеет отдавать распоряжения мне! Да кто он такой? Какой-то ничтожный Хранитель времени. И откуда он знает, что ведёт нас в нужном направлении? Ведёт себя, как важное лицо, командует. Лучше бы помнил о том, что из-за него погиб отец, - тут на глаза её навернулись слёзы, но она решительным жестом отёрла их. Пришпорив лошадь, догнала Хранителя, который довольно быстро передвигался в густой чаще леса.
Эван внимательно вглядывался в окружающий его лес. Насколько он помнил, где-то здесь должен был находиться глубокий овраг, переходящий в ущелье, о котором мало кто знал. В нём-то он и планировал остановиться на ночлег. Наконец, он заметил огромное дерево, верхушка которого была словно срублена. Направившись к нему, он обнаружил у его подножия вход в глубокую расщелину, густо поросшую кустарником.
- Придётся спешиться и вести лошадей в поводу, - негромко сказал он. – Склон очень крутой, а тропа почти незаметна. Хемес, пойдёшь первым, - приказал он.
Все спешились. Хемес, спустил на землю девушку, которую он всё это время вёз, и, взяв поводья лошади, нырнул с ней в густые заросли. Через несколько минут он вынырнул из кустов и тихонько прошептал:
- Всё в порядке. Можете спускаться, – взял за руку девушку и повёл её за собой. Остальные путники по-одному принялись спускаться в овраг. Принцесса демонстративно стояла, ожидая, когда все воины спустятся. Хранитель хотел, было, предложить ей спуститься первой, но, натолкнувшись на гневный взгляд, передумал, и теперь ожидал, когда все его люди спустятся вниз, сведя по крутому склону лошадей. Наконец, наверху остались только он и принцесса. Девушка стояла, гордо задрав подбородок и глядя в сторону. В угасающем свете дня она выглядела необыкновенно беззащитной и ранимой. Эван почувствовал, как сердце его сжимается от жалости. Он представлял, что чувствует сейчас принцесса, ведь в один день она потеряла всё, что прежде составляло её мир: отца, любимый город, страну. Бесприютной изгнанницей придётся явиться ей к жениху, и, как милости, просить сдержать договор о браке. Жалость к принцессе на миг вытеснила думы о собственном несчастье.
- Позвольте, я помогу вам спуститься, принцесса, - он протянул своей спутнице руку. Та, надменно взглянув мужчине в глаза, сказала:
- Я сама, - с этими словами она принялась спускаться по крутому заросшему склону. Пожав плечами, Хранитель отправился следом, чтобы в случае падения быть рядом и подхватить девушку.
Оказавшись на дне оврага, путники несколько продвинулись по нему до места, где из-под замшелого камня пробивался небольшой ключ. Его прозрачная вода пахла свежей травой, и пришлась по вкусу и людям и животным. Разбили лагерь. К седлу каждого коня были приторочены вьюки, в который нашлись одеяла и небольшой запас провизии. Старый воин, Рик, предложил развести костёр, Но Хранитель запретил:
- Мы ещё слишком близко от города. Дым костра могут заметить, а нам не устоять и против небольшого отряда. Обойдёмся сухой пищей и водой из родника. Нужно распределить запас провизии так, чтобы нам хватило его надолго. Ведь неизвестно, когда нам удастся пополнить его. На охоту тоже особо рассчитывать не стоит. Сейчас весна. Зверь осторожен и пуглив.
- Может, мы всё-таки узнаем, куда ты нас ведёшь, Хранитель? – в голосе принцессы сквозило неодобрение.
- Я всего лишь выполняю последнюю волю моего повелителя, принцесса. Он приказал мне доставить вас в Барлонг, - сдерживая подступившее раздражение, ответил Эван ровным голосом.
- Как ты намерен вести нас?
- Сначала до северных границ Цитара, затем через горный хребет на побережье и через Холодное море и Знойные равнины к Барлонгу.
- Ты так хорошо знаешь дорогу? – удивлённо спросила она.
- Да. В юности я уже совершал такой путь с торговым караваном. Этот путь очень опасен, но другого выхода у нас нет. Нам придётся оставить родину, как бы ни было это больно, иначе здесь мы погибнем. А когда вы, принцесса, станете правительницей Барлонга, то сможете вернуться сюда и возродить Цитар.
- Ты прав, Хранитель времени, я смогу вернуться, - принцесса улыбнулась впервые за этот долгий день. – А теперь пора ужинать и спать.
С этими словами она принялась раздавать всем по небольшому куску вяленого мяса и ломтю хлеба, заботливо нарезанных седоволосым и седоусым воином, Риком. Когда все воины получили свои порции, на платке, служившем скатертью, оставалось по три кусочка мяса и хлеба. Оглянувшись, принцесса увидела, что только она, девушка, которую они взяли с собой, и Хранитель времени не получили ещё своих порций. Взяв мясо и хлеб, она направилась к девушке, которая одиноко сидела на камне в сгущающемся ночном сумраке в удалении от лагеря.
- Возьми, это тебе, - произнесла она, протягивая девушке немудрёный ужин. Та подняла на принцессу испуганные глаза. Миловидное личико украшал огромный синяк, разбитая губа опухла. Волосы девушки были растрёпаны, платье разорвано. Она криво улыбнулась и прошептала:
- Нет, нет, принцесса, мне ничего не нужно.
- Глупости. Ты должна поесть и отдохнуть. К тому же, тебя надо привести в порядок. – С этими словами принцесса вложила в руку девушки провизию и направилась к поклаже, где, в одном из своих вьюков отыскала скромное платье голубого цвета с длинными рукавами и глухим воротом, расчёску и зеркало. Когда она вернулась к девушке, та уже доедала свой немудрёный ужин. Не слушая возражений девушки, принцесса заставила её переодеться, умыться и расчесать волосы. Когда девушка приобрела аккуратный облик, принцесса принялась расспрашивать её.
- Как зовут тебя?
- Ния, дочь кузнеца.
- Значит, ты из квартала ремесленников, - девушка согласно закивала. – Остался ли у тебя кто-нибудь из родных?
- В городе никого. Моих родителей, сестёр и братьев убили в первые же минуты после того, как враги ворвались в город. Я спряталась в погребе. Когда варвары спустились в погреб и принялись пить вино, один из них заметил меня. Я бросилась бежать, они погнались за мной и хотели… - Девушка залилась слезами.
- Я знаю, не плачь, - принцесса принялась гладить девушку по пушистым волосам. Та несколько раз судорожно всхлипнула, а затем прошептала:
- Если бы не господин Хранитель, я была бы мертва. – Она с благодарностью взглянула в ту сторону, где во тьме вырисовывался неясный мужской силуэт.
- А больше у тебя никого нет?
- На побережье живут мои тетка и дядя. Я давно не видела их.
- Ну что же, Ния. Если ты согласишься быть моей служанкой, мы сможем доставить тебя на побережье, к твоим родным.
- О, госпожа, - Ния упала перед принцессой на колени, схватила её руки и принялась осыпать их поцелуями.
- Встань, - сказала принцесса. – Ты не должна этого делать. А теперь ступай. Там расстелено покрывало. Ты будешь спать на нем вместе со мной.
Девушка поднялась с колен, поклонилась и, бормоча слова благодарности, направилась к группе воинов, которые уже устраивались на ночлег.
- Достойный поступок, - услышала Дейдра голос Хранителя. Пока она, задумавшись, стояла в темноте, он неслышно подошёл и стал свидетелем разговора принцессы с девушкой.
- Я не нуждаюсь в одобрении Хранителя, - в её голосе был лёд. Не взглянув в сторону стоявшего рядом с ней мужчины, принцесса зашагала к своему походному ложу, где уже устроилась Ния. Проходя мимо того места, где всё ещё светлела в темноте тряпица, служившая им скатертью, она заметила, что её порция и порция Хранителя всё ещё нетронуты. Прихватив еду, она уселась рядом со своей новой служанкой и принялась неторопливо поглощать этот скудный ужин. По правде говоря, она вовсе не чувствовала голода, но, понимая, что ей потребуются силы для дальнего пути, тщательно пережёвывала жёсткое мясо и грубый хлеб. Впервые ей приходилось есть столь грубую пищу. В какой-то момент её охватило желание отшвырнуть эту малосъедобную, жёсткую еду, но она сдержала этот порыв, понимая, что время капризов прошло. Запив ужин несколькими глотками воды, Дейдра улеглась рядом с Нией и, закрыв глаза, попыталась уснуть. Вокруг неё слышались храп и сопение спящих, в темноте слышался шелест листвы, тихонько пели ночные насекомые.
Эван остался стоять в темноте. Он решил, что для безопасности следует поставить стражу, и первым заступил на неё, затем его должны были сменить Дион и Торвак, два опытных воина, ветераны, закалённые годами приграничной службы. Они были похожи, словно братья. Оба крепкие, высокие, с хорошо развитыми мускулами. На счастье Хранителя, именно этим воинам, а не избалованным стражам Хрустального дворца доверил его повелитель жизнь своей дочери. Подумав о принцессе, Хранитель вновь ощутил раздражение. Принцесса явно провоцировала его, заставляла постоянно чувствовать себя недоумком, взявшимся не за своё дело. Он, привыкший отдавать приказы воинам и требовать беспрекословного подчинения, в присутствии этой девушки терялся. Несмотря на звание, Хранитель времени и священных летописей, основной задачей Эвана была личная охрана правителя Цитара. Он неотлучно находился при своём повелителе, охраняя его во время поездок и на больших приёмах, зачастую забывая об отдыхе и сне. То, что он не смог защитить своего господина в той последней битве, страшно мучило его. Он понимал, что принцесса винит его в смерти отца, но сам он винил себя ещё больше. Разрываясь между чувством вины и чувством долга, он старался не думать о своём личном горе, горе, которое острой занозой засело в его сердце.
Сати, его любимая жена, погибла в первый же день нападения врагов на Цитар. Нежная, ласковая, с чудной улыбкой, она стала одной из первых жертв орды. Она как раз отправилась навестить своих родителей на юге страны, когда полчища варваров вторглись в плодородные долины и промчались по ним, не встречая сопротивления и сметая на своём пути всё живое. Известие о смерти жены он получил в тот же день, когда пришли вести о разгроме главных сил Цитара. Запершись в комнате, которую он занимал в Хрустальном дворце, он в течение часа сидел неподвижно, закрыв глаза. Вспоминал голубые глаза жены, её волосы русого цвета, нежные губы, ласковые руки. Вспоминал, что перед отъездом к родителям она сообщила, что скоро сделает его отцом. Он слышал слова своего слуги, которому удалось вырваться из объятого пламенем города, в котором его жена заживо сгорела вместе со своими родителями. В этот час что-то безвозвратно умерло в нём. Из комнаты вышел совершенно другой человек. Вся радость жизни покинула его, исчезла из его мира вместе с погибшей женой и ещё нерождённым ребёнком.
Когда враги осадили Лиссонесс, Эван участвовал во всех вылазках. Из этих вылазок он возвращался с ног до головы забрызганным кровью врагов, но всегда невредимым. Казалось, он не боится смерти. С дикими криками, с безумным лицом налетал он на вражеских воинов, которые, завидев эту грозную фигуру, пытались спасаться бегством. Десятки их гибли от его разящего меча. Его ненависть, его ярость и гнев делали его неуязвимым. Когда Лиссонесс пал, он яростно защищал своего господина в огромных залах и коридорах. Если бы не стрела, неожиданно вылетевшая из гущи врагов и пронзившая грудь его господина, он смог бы отбить его от тех, кто преследовал их. Подхватив на руки правителя, он вынес его в сад Хрустального дворца, где, сжимая холодеющую руку, выслушал последние слова, произнесённые срывающимся шепотом:
- Поклянись мне, Эван, что спасёшь мою дочь.
- Клянусь.
- Поклянись, что доставишь её в Барлонг, к принцу Аминту.
- Клянусь.
- Поклянись, что жизни не пожалеешь, чтобы выполнить мою волю.
- Я выполню повелитель. – Про себя же он подумал, что с радостью вернулся бы в гущу битвы, чтобы перед смертью прихватить с собой ещё десяток врагов. Он хотел закончить свою жизнь, убивая тех, кто уничтожил его семью, но клятва, которую он дал умирающему правителю, заставляла его отправиться в дальний путь, отодвигая момент встречи с женой и сыном. «Потерпи, Сати, родная, как только я выполню приказ, я отправлюсь к тебе и к нашему ребёнку» - мысленно пообещал он жене.
Эван отогнал от себя горестные воспоминания. За своими мыслями он не заметил, что ночь уже перевалила за вторую половину. Встряхнувшись, он направился к спящим попутчикам, разбудил Диона, а сам улёгся прямо на траву и провалился в глубокий сон. Во сне к нему пришла его жена. Она шла по густо заросшему цветами лугу, улыбаясь и протягивая ему навстречу руки.