Безымянный корабль. Глава 6. День рождения

       
       В это время года в узкой долине Бегущей Воды всегда было множество цветов, а трава зелена и мягка. Река Бегущая Вода стекала с гор Вэрлетта. Её питали маленькие ледники, и сама она, вливаясь в Золотую Реку ниже Столицы, поддерживала в ней жизнь. Но что увидело войско двух стран, подошедшее к берегам?
       Бегущей Воды не было. Вязкая грязь там, где ещё недавно струился самый быстрый и полноводный поток Нетума. В этой жиже, на фоне жёлтой травы и пожухлых кустов жалко торчали кем – то когда – то брошенные телеги, плетёные корзины и прочий мусор. Тут и там белели лошадиные скелеты.
       - Здорово! – сказал старый Рэй. – Очень весело и замечательно сейчас вашим людям.
       Внедрилий молчал, охваченный отчаянием. Нет Бегущей Воды – и нет больше Золотой Реки. Погиб Нетум и гибнет его народ.
       Птицы, привыкшие селиться на реке, метались вокруг. В их гнёздах оставались птенцы, многих требовалось кормить рыбой, но она была уже подъедена с бывшего дна. Звери, веками приходившие сюда на водопой, не боясь людей, рыскали внизу, тыкались мордами в уцелевшие лужицы.
       - Я медлил. Я виноват, - как тогда, на Тайной Дороге, сказал правитель, и люди это слышали.
       - Я тоже не всегда был расторопен, - справедливости ради откликнулся Эжен.
       На жителей Лесного Края было жалко смотреть. Они лучше чувствовали жизнь природы. Они переживали страх и растерянность своих собратьев там, внизу.
       - И Золотой Реки больше нет, - сказал Коэл, увязавшийся с войском. Эжен велел ему держаться поблизости – он и держался.
       Вредный Алеш поднял брови:
       - А что, ты не знал, что так будет? Интересно, как только у тебя хватило духу жениться?
       - Он думал, что вод Лесного Края хватит на век его сына, - вставил ещё более вредный король.
       Акорсов слуга съёжился в седле. Рядом с Эженом он чувствовал себя кругом виноватым. Как в тот день, когда мальчишкой вырезал на новой скамье своё имя, а король проходил мимо и сделал ему замечание.
       Надо было двигаться дальше. Вдоль берега реки они направились в город Мирославль, устоявший во время нашествия. Сейчас это была столица мятежников. Люди стягивались сюда, чтобы оказать сопротивление Акорсу. Ждали своего правителя, чтобы под синими знамёнами Нетума атаковать захватчиков. Удивляло одно: Акорсу ничего не стоило сровнять с землёй мятежный город, а он почему – то медлил и даже не осадил его. Эжен, чувствуя какой – то подвох, заранее заслал в Мирославль своих разведчиков.
       Вот – вот должно было показаться озеро Чара, на чьих берегах, среди Неровных Холмов, стоял город. Озеро было глубоким и широким. Можно было напиться и напоить коней. Однако жителям Лесного Края было ясно: озера тоже нет.
       Наконец поле жидкой грязи открылось перед войском. Всё та же пожухлая растительность, те же перепуганные животные и мусор на бывшем дне. Жижа шевелилась: миллионы рачков, водяных жучков, маленьких рыбок копошились в грязи, лишённые привычной среды. Только тростник, по – прежнему свежий, зелёный, шумел у берегов.
       - Наглядный пример экологической катастрофы, - пробормотал Эжен. Сотни глаз вопросительно смотрели на него.
       Словно из воздуха соткавшийся человек метнулся к правителям.
       - Мой король! – крикнул он. – В Мирославле засели солдаты Акорса. Совсем не стало воды – и горожане впустили их и обещали помощь в обмен на воду. И правда – в колодцах она всё ещё есть. За нами закроют ворота и мало нам не покажется.
       Внедрилий с вызовом произнёс:
       - Это не измена, нет! Это нормальное желание выжить.
       Король Эжен кивнул. Невозможно осуждать людей в этой ситуации. Кто из них знает, что сам Хранитель пересёк границу и намерен приступить к своим обязанностям в ближайшее время? Для них сейчас актуальна одна надежда: чтоб Акорс не убил до конца воду в Мирославле.
       Но их уже видели, и решение надо принимать быстро. Эжен усмехнулся и сказал:
       - Сделаем так…

       * * *

       - Город переполнен людьми, государь. Воды нет и запасы подходят к концу. Боимся эпидемий.
       Старейшина Владислав старательно отводил глаза от правителя. Вид воинов Лесного Края пугал его и приходилось смотреть в землю.
       Встреча у стен города затягивалась. Недди тянул время, предоставляя возможность Эжену сделать, что задумано. Наконец, Алеш подмигнул ему и весело улыбнулся.
       - Мы разобьём лагерь на берегу, - сказал тогда своё веское слово правитель, - хотя, прямо скажу, видок отвратительный. Ну, а гвардия Лесного Края и часть наших воинов войдут в город и пройдут по улицам. Для поднятия духа. Это необходимо, вы ведь согласны? Вы предлагали именно это.
       Старейшины закивали головами и продолжили что – то мямлить. Борьба с собственной совестью давалась им тяжело. Внедрилий понимал это и жалел их. Эти люди любили своего правителя, но своих детей любили больше. Нужно было хоть как–то объясниться. Но осторожно. Среди старейшин маячили двое незнакомцев. Кто знает, кто они на самом деле и чего от них ждать.
       По приказу Недди войско разделилось. Большая его часть повернула к бывшей реке, чтобы разбить там лагерь. Правитель во главе меньшей части, в окружении старейшин направился к городским воротам.
       Алеш тревожно оглянулся. Окружение Внедрилия не нравилось ему. Словно пришибленные Мирославльские старейшины и Коэл – ненадёжный и непонятный тип.
       Ворота распахнулись.
       Перед закатом конница правителя вступила в Мирославль.
       - Не знаю, правильно ли я сделал, - прибеднялся Недди во всеуслышание. – Поддался порыву – и вернул Хранителям Золотую Реку. Что скажешь, Владислав?
       - Я? Э – э… Не знаю, - мялся тот.
       - Надейся на перемены. Кто знает, может в это самое время на Поляне Истока уже бьёт родник. Представляешь, что это значит?
       - Государь, послушай, разумно ли так громко говорить об этом? Если не бьёт, зачем бесплодная надежда? - зашептали ему. Правитель непринуждённо рассмеялся:
       - Да иначе и быть не может, вы уж мне поверьте.
       Старейшины переглядывались. Два незнакомых типа хмурились. Коэл подобрался поближе к одному из них.
       Местные (и не местные) жители, сплошь вооружённые мужчины, делали вид, что очень рады прибытию правителя. Даже оркестр на каком – то балконе промяукал что – то весёленькое, прежде чем ни с того ни с сего заткнуться. В наступившей тишине войско свернуло на боковую улицу. Кинжал, спрятанный под плащом, Коэл нежно держал у талии хмурого типа и уговаривал его изобразить весёлое лицо.
       - Для здоровья полезно твоего драгоценного, - объяснил он.
       Второго взял под свою опеку хитро ухмыляющийся Внедрилий.
       - Что они себе позволяют?! – пробормотал Тали Стани, наблюдая выкрутасы освободителей, направившихся не туда.
       Ожидающие лучники на крышах вокруг площади обалдели от такого поворота. Так, не придя в себя от изумления, почти все они полетели вниз на камни. Солдат в костюмах мирных жителей Мирославля сменили лучники в форме Лесного Края.
       Началась неразбериха. Солдаты Тали сгрудились возле своего командира. Они пытались прорваться сквозь толпу вооружённых кто чем мирных горожан. Те мигом сориентировались и стали действовать в правильном направлении.
       - Коэл! – крикнул Эжен, нарисовавшись рядом. В мгновение ока он вскочил на коня позади растерявшегося юноши. – Скорей к стене! Туда!
       Они пробирались по улицам, полным разъярённого народа и мелькающих в воздухе острых смертоубийственных предметов. Порой Коэл останавливал коня, не в состоянии пробраться сквозь толпу.
       - Скорей! – кричал ему безоружный Эжен, пользующийся магией направо и налево. Несмотря на это, Коэл, едва сдерживающий тошноту и ужас, опасался, что вот-вот придётся воспользоваться собственным мечом.
       На окраине народу было меньше. Улицы свободней – и они мигом оказались у стены.
       - Прости меня, Коэл, - сказал Эжен, - соскакивая с коня, - я не хотел, чтобы ты сражался против своих. Прости.
       Он помчался вверх по лестнице, Акорсов воспитанник – за ним. Кому сказать – смеяться будут. Он знать не знал, кто они, эти
 свои. Свои были везде. Кругом и всюду. А Иллену нужна вода. Поэтому он здесь, в Нетуме, с Хранителем. Только и всего.
       Едва оказавшись на стене, Коэл увидел в воздухе ослепительно яркую лепёшку размером с хорошую площадь. Она летела в сторону войска, оставленного в степи. Волшебники Н’дэра не зевали, а выполняли поставленную задачу. Но и маги Лесного Края были не лыком шиты. Скорей всего их битва длилась уже давно, но без особого ущерба для обеих сторон. И всё же вряд ли победили бы те, внизу. Акорс поступил мудро, переманив на свою сторону колдунов Высокого Совета. Они, безусловно, сильнее.
       Но не по сравнению с Эженом Лаэнса.
       Он выкрикнул пару слов – и сверкающая лепёшка взорвалась в воздухе миллионами искр. Они взлетели над стеной и потрясённый Коэл приложил руку к груди. Фейерверки Алоны – вот что напомнило ему это зрелище в подступающей темноте.
       - Красиво, правда? – не удержался от хвастовства Эжен и, всего лишь, разжав ладонь, так шарахнул по стене, что от магов должно было мокрое место остаться. Древнее сооружение дрогнуло, посыпались мелкие камни, частично посносило зубцы. Коэл упал, не удержавшись на ногах. Поднимаясь, он видел сквозь бойницу, как подоспевшие товарищи поддерживают обессилевшего, но довольного Алеша, это недоразумение среди волшебников, но обладателя улыбки, сияющей не хуже магической лепёшки.
       - Скорей, Коэл, к воротам, - заторопил Эжен.
       Сбежав с лестницы, они успокоили перепуганного коня и понеслись по окраинным улицам в указанном направлении.
       Внедрилий был уже там и распоряжался его командирами как своими собственными.
       - Эжен! – крикнул он. – Войско Акорса подходит по Неровным Холмам!
       Ну, естественно. Если часть армии остаётся за стенами города, где – то прячется другая армия, чтоб её разгромить.
       - Здесь есть Жёлтая Аллея. Где вход?
       Никто ничего не понял. Эжен терпеливо объяснил:
       - Неровные Холмы – подземная столица Восточного Нетума. Мирославль стоит над погибшим городом Маленького Народа, как и Синий Город.
       - Ещё один?! – ахнул Недди.
       - Да кругом! – отмахнулся Хранитель. – Жёлтая Аллея – вроде Тайной Дороги. Где вход?
       - В Мирославле никогда не было никаких подземных ходов, - объяснил настырному Эжену Владислав.
       - Как можно строить город совсем без подземного хода?! – не унимался тот.
       - Осада? – неуверенно спросил Алеш. – Терпеть не могу сидеть в осаде. Вот наш Недди говорит…
       - Нет, это не я говорю! – пришёл в ярость Внедрилий. – Это вот они говорят.
       Он вытянул руку в сторону кучки местных должностных лиц. Они отшатнулись. Правитель не задумается и по шее заехать. В таком–то состоянии.
       - Повторите–ка ещё раз. Почему нам не выдержать осады?
       - Ну, воды нет, запасы на исходе…
       - Это мы уже слышали.
       - Они говорят, мой Эжен, - сказал Алеш, - что люди почти не вооружены, а стены – это лишь дань традиции. Уже сотню лет горожане нагло таскают камни из стен крепостных построек. Они используют их для своих нужд. Я спросил, не боятся ли они, что Мирославль постигнет участь Горного Замка, но они сказали, что от Акорса ничего не спасёт. Чувствуется, боевой дух тут на уровне.
       Эжен уставился на Внедрилия. Тот – на старейшин. Они занялись созерцанием своих сапог.
       Правитель повысил голос.
       - Вы сообщали мне, что отремонтировали стены, что куётся оружие и делаются запасы продовольствия. Мои инспектора подтверждали это. На военные нужды вам были отпущены средства. Я лично сколько раз проверял… - Недди задохнулся от гнева. – Что скажете?
       Старейшины молчали. Ответил выросший в России Эжен.
       - Они скажут, что всё продаётся и покупается. Деньги пошли частично на подкуп инспекторов, а частично – понятно куда. А тебя, Недди, облапошили, как дитя. Думаю, с тобой по стене прогуливался местный волшебник, мастер иллюзий. Давайте использовать то, что есть. Попробуем разбить их одним ударом.
       Как это в духе Эжена!
       - Не знаю, не знаю, - усомнился Владислав. – В городе такое творится! Ещё даже не ясно, кто победил.
       Со стены было прекрасно видно, как подходят Акорсовы отряды. Тёмные полосатые плащи. Мрачная сбруя коней. Чёрные шестиугольники на буром фоне. Полки Центрального Н’дэра.
       - Ну что ж, - сказал Эжен, - значит, битва. Плохо, что в городе такое, но что делать? Можем проиграть.
       - Запросто, - согласился Внедрилий. – Но делать нечего.
       А Коэл тихо произнёс:
       - Я их знаю.
       Все посмотрели на него.
       - Иди вниз, Коэл, - попросил Эжен. – Иди. Зачем тебе это видеть? Посмотри лучше, что в центре.
       Как можно уйти? Воспитанник Акорса протянул вперёд руку.
       - Позвольте поговорить с ними.
       - Позволить что?
       Люди опешили от такого предложения.
       - Поговорить.
       - Парламентёр?
       - Да.
       - А смысл?
       - Сражаясь, можем проиграть. Там мои друзья. Я шёл сюда в надежде что – то изменить и для них. Но если мы проиграем, что может измениться?
       - Оригинальный аргумент, - поразился Эжен. А Внедрилий сказал:
       - Иди, Коэл.
       - Но как он будет говорить с такой кучей народа? Потребуется вся сила убеждения. И голоса не хватит. Пойду с ним. Сделаю так, чтоб его услышали, я могу, - вызвался Алеш. Чтобы в случае чего защитить. Или наоборот.
       - Идите. Да помогут вам Боги, в которых вы верите.
       - Ты привёл с собой чокнутых парней, государь, - сказали ему. – Кто он, этот парламентёр?
       - Это Коэл, сын известных географов.
       - А–а…
       - А это? Эжен Лаэнса, король Лесного Края и Хранитель Вод Иллена.

       * * *

       Когда Эжен говорил Коэлу, что не знает, кто его жена, он откровенно врал.
       Леля родилась в Поющем Доме. Братья Лаэнса любили её как, скажем, кузину и чувствовали за неё ответственность. Лелька орала по ночам, не давая никому спать. Едва раздавался вопль маленькой плаксы, весь Дом стоял на ушах. Шутка ли – младенец рыдает! Хорошо, что девчонка почти не болела, иначе все скончались бы от инфаркта.
       Эжен точно чуть не скончался, когда узнал, с кем встречается Леля. Но она сказала, что Коэл хороший человек – и он поверил. Девушка рассказывала о любимом и король понимал, почему никогда не мог думать о Коэле, как о враге. Эжен даже (с помощью Лели) предоставил ему возможность увидеть Исток Золотой Реки. Практически своё сердце. Теперь стало окончательно ясно, что сделано это было не зря.
       Где Коэл и Алеш нашли то, что привязали к копью? Эжен даже поморщился от возмущения. Точно, как в песне: не то клеёнка, не то пелёнка… Кони несли их навстречу огромному, по меркам обезлюдевшего Иллена, войску.
       В какой – то момент, в самом начале, на ребят попытались буквально наехать. Но лошади, повинуясь приказу Хранителя, не посмели двинуться с места. И стрелы пролетели мимо.
       - Я не дам их убить, что ты, - обнадёжил Эжен встревоженного Внедрилия. – Кстати, ты знал, что Коэл большой авторитет в Н’дэре, особенно в армии?
       - Малявка такая?
       - Вот это и удивительно.
       Что говорит Коэл? Людям, наблюдавшим за ним, хотелось бы знать. Возможно ли вот так, в одночасье, вдруг, перевернуть мировоззрение стольких людей? Разве что почва была уже подготовлена. Кем? Да тем же Коэлом.
       Этот человек, многократно терявший многое и лишившийся, наконец, всего, объяснял глупым мальчишкам, никогда не видевшим настоящих рек, как прекрасна жизнь на их берегах. Он находил слова, способные поселиться у них в душах, пробудить детские воспоминания о материнской нежности, которой их однажды лишили ради вечной муштры. Он рассказывал, что нашёл то, что делает человека счастливым, и что найти – просто, главное – не потерять. Он поведал о замысле Акорса бросить свой народ и остатки других народов на погибель. Ведь это война не за земли и богатства, не за идею, а за обладание реликвией, что заставляет народы сражаться друг с другом. Он говорил о заговоре против самого Акорса и о Третьей Силе – истинной опасности для Иллена. И сказал о том, что есть ещё надежда.
       Коэл говорил, не боясь, что его не услышат, не увидят или не поймут. Ведь рядом был волшебник Алеш, а луна светила ярко. И он знал, что за идеи бродили в Н’дэре. Как его могут не понять?
       А вот король Лесного Края никогда всерьёз не думал, что такое может произойти. Он не верил до последнего. До того момента, когда он и Недди вывели за ворота маленький отряд и командиры пожали друг другу руки.
       Белая тряпочка, трепыхавшаяся в степи, была подобна знамени победы. Народ веселился. Правители поспешили в центр, запоздало пытаясь не допустить излишней жестокости. У них ещё будет время, чтобы с помощью Коэла и его друзей перетянуть пленных на свою сторону. Сейчас надо было прекращать уличные бои.
       Среди ночи стало понятно, что всё закончилось. Маленькая луна стояла высоко над почти угомонившимся городом. Внедрилий отдавал последние за эту ночь распоряжения. Эжен отпустил большую часть сопровождения.
       - Идёмте ко мне, в мой дом, - сказал правитель. – Наверное, там
 сейчас небольшой кавардак, но надеюсь, кровати уцелели.
       - Да–да, – пробормотал старый Рэй, - кровати – это хорошо, это то, что доктор прописал. Да, Грэм?
       - Угу, - подтвердил тот. Прописываю вам всем здоровый и крепкий сон.
       - А ты?
       - А я – в больницу. Я при исполнении.
       - Да, Грэм, не ту ты выбрал профессию. Был бы воином, отвоевался – и спать.
       - Я уже и повоевать успел, между прочим, - сообщил тот и отправился вниз по улице.
       - Вот такой он, наш Грэм: сначала порежет, потом полечит, - усмехнулся вслед ему юный Тоэм.
       Старейшина Владислав не отставал от правителя. В воротах красивой постройки, здешней резиденции Внедрилиев, Недди сказал ему:
       - Ты, давай, не расслабляйся. Сегодня, так и быть, отдыхайте всем Собранием, а завтра начинайте писать финансовые отчёты и декларации о доходах. Будем разбираться.
       Владислав стушевался и ушёл.
       - Пока тут все осматриваются, покажи, где можно поспать, - попросил Эжен. – Мне вставать до рассвета.
       - Зачем?
       - Увидишь.
       Внедрилий повёл друга на второй этаж. Обширный дом был пуст, слуги занимались в городе восстановлением исторической справедливости и истинной власти.
       У поворота лестницы Эжен резко остановился. Схватил правителя за руку и изо всей силы дёрнул назад. Через то место, где он только что стоял, со свистом промчался полупрозрачный сгусток, ударился о перила – и их обломки посыпались в холл.
       - К оружию! – крикнул Эжен, - и люди из холла помчались по лестнице вверх.
       Король с трудом поднялся на две ступеньки. Кто бы ни засел в коридоре, с ними был сильный маг. Он мало чем мог повредить Эжену, но и тому было нелегко справиться с соперником. Но ещё ступенька, Хранитель поднял руку – и перед ним полыхнуло синим огнём. В глубине коридора раздался крик и стук упавшего тела. Воины ворвались в проход, послышались звуки боя. Эжен покачал головой.
       - В твоей стране, Недди, просто никаких условий для отдыха. Посплю, пожалуй, в другой раз.
       - Куда ты?
       - Выполнять обещание.
       - Какое?
       - Чудак ты, Недди. Ради чего я здесь, ты не помнишь? Пока могу, верну вам воду. У Синего Города ты увидишь свою тёзку во всей красе. Как раньше.
       - Золотую Реку? Ни разу не видел, как раньше. Сегодня? Но почему даже не отдохнув?
       - Почему сегодня? Просто нашим людям хочется пить, а нашим четвероногим, ползающим, прыгающим, летающим и, тем более, плавающим братьям хочется жить. Конечно, Акорс сразу поймёт, что я здесь. Ну, и пусть. Чего тянуть, Недди? Уж не боишься ли ты перемен?
       Он посмотрел на серебряный медальон, который всё это время сжимал в руке и добавил:
       - Тэин сказала, что я погибну, не выполнив обещания. Пусть это будет другое обещание. Не это.
       - Можно мне с тобой? – спросил Недди.
       - Приходи на рассвете к источникам, - сказал Эжен и сбежал по лестнице вниз.
       Хлопнула дверь. Внедрилий стоял и думал о своём друге. Ему не хотелось его терять.
       - Государь! – крикнул сверху Вальк Тэимар. – Мы их сцапали. Всех. Волшебника связали. Ты не представляешь, кто их предводитель!
       - Кто?
       - Тали Стани. Отец нашего Тогу. Он очень огорчился, узнав, что его сын с нами. Обозвал его изменником.
       - Расскажи ему, как дело было. Чтобы не очень огорчался.
       - Разумеется, расскажу.
       - Пусть с ним поговорит Дрэйт.
       - Хорошо. А где у нас тюрьма, государь?
       - Тюрьма? Ох, кажется, в окрестностях Малой Площади. Да, точно, такое мелкое, серое здание. Не знаю, как там можно разместить такую ораву. Волшебников надо сажать отдельно. А то мало ли что. Где – то есть Жёлтая Аллея… Пойдём, Вальк, проконтролируем этот вопрос.
       - Отдохни, государь, я сам.
       - Отдохнёшь тут! Никаких условий! Идём, дружок, скоро рассвет.
       Ох, как не нравилось Вальку это словечко, прицепившееся к правителю в результате общения с семейством Лаэнса! Оно навевало воспоминания о хорошей дружбе и неожиданном предательстве, и обо всём, что последовало за ним.
       … - Идём, дружок, покажи мне, где Тхаа. Наверное, как всегда, играет с твоим сыном? – говорил тот, кого эльф уважал и любил, от кого не ждал не то что измены, даже подвоха.
       - Да ты же только приехал! Тиош…
       - Тиош перебьётся. Я привез детям подарки. Между прочим, купил им мороженого. Как думаешь, кто подождёт: Тиош или мороженое?
       С такой логикой не поспоришь – и Вальк вёл долгожданного гостя вниз, в маленький дворик, где на того набрасывалась куча детей во главе с Тхаа и его дорогим Юо...
       Теперь его сына нет в живых, а дочка Тиоша сама на себя не похожа. А кто в этом виноват?
       - Ну что ты встал? – спросил правитель. Он уже был внизу и не видел, как изменилось лицо Валька Тэимара.
       - Я думаю, Недди, может эта Третья Сила… может… Ну, может, мы знаем того, кто на её стороне?
       Он замялся. Внедрилий под страхом изгнания запретил ему говорить об этом, упоминать это имя. Имя того, с кем он, к своему стыду, был когда-то так дружен.
       - Что «может»?
       - Если человек уже так зарекомендовал себя… Так проявил… Может, сказать об этом Эжену? Может, ещё есть время найти. Схватить. Остановить таким образом.
       Вот он и высказался. И теперь навсегда лишится дружбы Недди. Но тот почему–то весело рассмеялся.
       - Эжену? Да–да, скажи об этом Эжену. Вот именно ему.
       - Но…
       - Идём, Вальк. Сегодня великий день. Справимся с нашими делами – и по дороге к источникам я тебе всё расскажу, дружок.


       * * *
 
       Остаток ночи Хранитель провёл, изучая водные ресурсы Мирославля. Он переходил от колодца к колодцу, заглядывал в них, бродил вдоль пересохших ручейков и по выложенной красивой плиткой набережной крохотной речки Мирославки. Он вслушивался в голоса вод глубоко под землёй и вспоминал имена рек, ручейков и родников, некогда питавших Золотую Реку, а теперь пересохших и забытых. Трудность состояла в том, что названия должны были прозвучать на наречии изначальных хозяев этих мест. Однако, весь список Эжен помнил наизусть ещё с детских лет, а на языке Маленького Народа говорил с такой же лёгкостью, как на русском.
       Очень быстро разнеслась весть о том, что с правителем в Мирославль прибыл младший Хранитель. Повинуясь ожившим надеждам, люди начали стягиваться к древнему священному месту.
       Это была площадка в парке у склона холма. Когда–то именно над этими целебными источниками начал строиться Мирославль. Они пересохли более двадцати лет назад. Только изящные арки, павильоны, лесенки, колоннады и чаши, облицованные многоцветной элоттской плиткой, говорили о бывшем обилии воды в этом месте.
       Эжен никак не ожидал увидеть такую огромную толпу. Люди стояли плотно и молчали. И также молча расступились перед ним. Ну просто всё как в день его с Недди поединка. Правитель ободряюще улыбнулся ему от колонны и пожал плечами. Мол, что я мог поделать?
       Да, ладно. Эжен воспользовался моментом и, выйдя на середину площадки, сказал короткую речь. Чем короче – тем лучше запоминается.
       - Слушайте меня, вы все: жители степей и Лесного Края, Анорры, Вэрлетта, Н’дэра, Каиссы, Элотты и Восточных Земель! – Хранитель знал, что кого здесь только нет, в этой толпе. – Сегодня я возвращаю воду в Нетум и на Синий Берег, и те источники, что были погублены севернее этих мест, забьют вновь. Затем на очереди Восточные Земли. Вода будет прибывать постепенно, не надейтесь увидеть свои реки полноводными моментально. Попробуйте только обращаться с ними так, как обращались раньше. Попробуйте только швырять на дно всякую дрянь. Попробуйте только не прислушиваться к советам Хранителей. Вы снова будете лишены воды, на этот раз не Акорсом, а Хранителями. Правитель Недди подписал документы, где всё это подробно расписано. Благодарите его за то, что я здесь и делаю то, что делаю. Кстати, не бескорыстно. В обмен на возвращение всех прав Маленькому Народу. В Лесном Крае постыдный Закон отменён. Другие страны, думаю, с радостью последуют его примеру. Нетум уже последовал, да, Недди?
       - Это так, - подтвердил правитель.
       Не дав людям разразиться возмущёнными криками, Эжен спросил:
       - Вы с чем – то не согласны? Хотите немного подиктовать свои условия? Пойдёмте, обсудим, - кивнул он в сторону представителей Совета. – Думаю, недели хватит на обсуждение. Утрясём все вопросы, а вы пока потерпите, не пейте, не стирайте, не мойтесь. Суп не готовьте. Потом посмотрим.
       Безумная выходка безумного человека, думал Вальк Тэимар. И улыбался неизвестно почему. Наверное, потому, что улыбался Эжен Лаэнса. Открытой и счастливой улыбкой.
       Нет, никто и не думал протестовать. И многие ответили такими же улыбками и радостным светом глаз.
       - Значит, возражений нет? – уточнил Эжен. – Тогда приступим. Молчите все.
       Все и так молчали.
       Хранитель Вод протянул руки над синей блестящей чашей особо почитаемого здесь источника. Он благодарил Богов, в которых верят на Иллене, за то, что всё так удачно сложилось, за то, что они привели его сюда и позволили сделать то, что должно. И он нарушил все правила и запреты Хранителей, обратившись к Той, что ведает будущим, он просил у Раззы прощения и благословения его начинанию. И поддержки – у Хранителей прежних веков. Так положено.
       Теперь Эжен должен был назвать истинные имена своих братьев – ведь они тоже должны были благословить его. Без этого было невозможно. И он сделал это, отчётливо понимая, что теперь ничто не стоит между Виктором и кошмарным предсказанием его судьбы. А между ним самим и гневом всего Иллена стоял лишь Недди. Это имя было третьим из тех, что он назвал.
       Перейдя на язык Маленького Народа, Эжен произнёс то, что должен был произнести и вернул жизнь в степи и леса. И когда он снова сказал имя Недди, далеко–далеко на севере солнце глянуло на Поляну Истока – и радуги разбежались по узорчатым стенам холла Поющего Дома.
       Так уж захотелось Хранителю, что первыми забили родники на границе Вэрлетта и Н"дэра, и среди них – источник, возле которого встречались Акорс и Тэин. Этот символ был изображён на медальоне его дочери. Маленький священный тёплый источник носил имя Тхаа. Как же вовремя Тиош сделал подарок их девочке!
       Особым зрением Хранителя Эжен видел пробуждение воды и это зрелище ему нравилось. Он засмеялся, когда его рук коснулась живая струя, нашедшая путь к синей чаше Мирославля.
       - Всё, - сказал он, - пользуйтесь. И не забудьте того, о чём я вам говорил.
       Он не слышал восторженных криков благодарных людей. Удивлёнными глазами Хранитель смотрел на крохотную струйку, заполнявшую чашу. Будто бы не он только что сотворил чудо. Эжен отпил воды и умылся ею. И сказал подошедшему Внедрилию:
       - Я всю жизнь мечтал об этом. Спасибо тебе.
       - Ты назвал меня братом…
       - Могло ли быть иначе?
       Действительно, не могло. В это утро, над синей чашей возрождённого родника, Недди и Эжен, сделав надрезы на запястьях, смешали свою кровь, становясь побратимами.
       Солдаты и стража едва сдерживали напор людей, желающих подойти к родникам, и призывали их выстроиться в очередь.
       Эжен вытащил из–за колонны беззвучно рыдающего Коэла и подвёл его к воде.
       - Смотри, оболтус, это для тебя и твоего карапуза…
       И Коэл смотрел. И не было в его жизни дня счастливее.
       - …и для моей Тхаа, - сказал Хранитель.

       * * *

       - Тебе тоже не спится, дружок? Ты тоже чувствуешь это?
       Янек кивнул. Как он может не чувствовать, он же тоже Хранитель.
       Вставало солнце, любовалось собою в море. Далеко – далеко на северо – востоке оно глянуло на Поляну Истока – и радуги разбежались по узорчатым стенам холла Поющего Дома.
       - Дом придётся вернуть эльфам, - вздохнув, сказал Янек. – Так договаривались.
       - Жаль. Я… Там, говорят, очень красиво.
       - Тебе–то почему жаль? Сходишь и посмотришь.
       - Ах, да. Конечно.
       - Ты чего, Куг–Ги? Ты плачешь? Почему?
       - Просто всё это очень волнительно. Расчувствовался.
       Домовой вытер глаза мохнатыми лапками. Потом уткнулся мордочкой в колени и заплакал уже совершенно откровенно.
       Янек поглаживал его по руке, потому что утешать было бесполезно. Кто его знает, этого Куг – Ги, отчего он такой нежный? Что делается у него в душе? Как ни крути, а с ним не всё ясно. Если сейчас расплачется Янек, все сразу скажут: это от счастья. Тут всё понятно. Он – Хранитель. Он, как и все, долго–долго ждал возрождения Золотой Реки.
       Янек шмыгнул носом и, для сокрытия чувств, обратился к Яне и Элоизе. Позёвывая от недосыпа, девочки стояли тут же и растерянно глядели на их судового.
       - Наверное, дядя Эжен и дядя Недди уже в Мирославле. Там священные источники и там–то как раз можно запросто такое сделать, - предположил Янек.
       Яночка поморщилась. Со вчерашнего дня её уже мутило от такого количества дядь. На корме ошивался Клавдий и подозрительно на них поглядывал. Слово «дядя» он может неправильно истолковать. Это Янеку терять нечего – всё равно к посуде приставлен. Ей же совсем не улыбалось мыть полы. Ой, пардон, драить палубу.
       Янек отвалил от этой компании и подошёл к капитану.
       - Слушай, Клавдий, а ты, получается, тоже Хранитель Кораблей?
       - Получается, что да.
       - А ты чувствуешь сегодня что–то особенное?
       - Да, погода меняется. Но ветер ещё приятный. Да и вообще как–то так, хорошо. А вот к вечеру может начаться шторм. Знаешь, даже песня такая есть…
       - Ау, капитан! Я не о том. Ты вот подумай, отчего хорошо–то?
       Клавдий подумал и пришёл к выводу, что от Элоизы. Она потрепала его по волосам и сказала: «Вот так–то лучше».
       - Чего случилось–то, Янек?
       - Чего–чего. Ничего ты не чувствуешь, вот чего.
       - А что надо чувствовать?
       - Сегодня мой дядя вернул воду в Нетум.
       - Да?!
       - Вернул Исток Золотой Реки.
       - О!!!
       - Наши заняли Мирославль. Не знал?
       Капитан ошалело поморгал.
       - Откуда?
       - А он знал, - Янек мотнул головой в сторону Куг–Ги. – И чувствовал.
       - Да? – улыбаясь от уха до уха, спросил Клавдий. Было ясно, что чувства Куг–Ги его сейчас не волновали. Свои били через край.
       - Вставайте! – завопил капитан и бросился к колоколу. – Подъём! Слушайте, что случилось! Янек, повтори!
       Однако маленький Хранитель медлил. Он стоял и хмурился, а потом сказал:
       - Да повторю я, повторю. Только знаете что? Моя Тхаа родилась на рассвете. Ей сегодня четырнадцать лет. Как я мог забыть?


* * *

       Ну и денёк! Марыся, привыкшая всегда быть в гуще событий, оказалась от них отрешена. Она уже устала метаться по спальне, как свежепойманная тигра. Ей надоело торчать у двери комнаты сестры, откуда её вытолкали довольно давно, объяснив это как всегда всё тем же:
       - Иди–иди, девчонка, что тебе тут делать?
       Девчонка! Ха! Да они с Шоэттом ровесники! Однако он вон чего, а она?
       Бедная Марыся столько времени опекала свою старшую сестрицу, а теперь её даже не пускают глянуть как рождаются племянники. Где справедливость? Девушка в сердцах поколотила подоконник и снова опустила на него светлую головку.
       Нет, что за денёк! С утра они с Елицей так радовались хорошим
 новостям и переменам. Потом Марыся всё также сидела у окна и думала о Недди. Как он там, каково ему… без неё? Вспоминает ли?
       О, как она понимает Эжена! Это же ужас – иметь большую семью и сходить с ума от беспокойства о каждом! Не надо никакого проклятия Тэин – и так достаточно плохо. Да ещё влюбиться в такой момент, и проводить любимого на войну, и знать, что он вечно лезет на рожон и с ним всё время что–то случается. И не быть уверенной, что он тоже любит её.
       Да, несладкая у неё, у Марыси, доля.
       Что уж говорить о Елице? «Мне Эжен пообещал, что Недди вернётся. А сам? Мы все знаем, что он останется там, в степи, мы больше не увидим его живым». Так думала Марыся – и не находила себе места от жалости к сестре и к братьям – Эжену и Виктору. И к дурочке Тхаа, которая неизвестно где.
       Тут её позвала Елица и она изобразила самую весёлую улыбку, на которую только была способна.
       Зря старалась. Улыбка улетучилась, как только Марыся увидела бледное лицо сестры.
       - Ты что это? – глупо спросила она.
       - Давай–ка сходи за кем следует, - велела Елица, - сделаем два подарочка Тхаа на день рождения.
       Это надо же такое сказать про живых детей!
       Эти «кто следует» и вытурили девушку прочь.
       Когда ей осточертел пейзаж за окном, Марыська снова отправилась пялиться на дверь комнаты сестры.
       Внезапно она распахнулась и возмущённые «кто следует» зашипели на неё:
       - Где ж ты ходишь? Хотела же первой увидеть!
       И, замирая от счастья, Марыся долго–долго рассматривала два малюсеньких кулька, две красные мордочки со смешными носиками. Прижавшись щекой к щеке Елицы, она прошептала:
       - Какие же мы всё – таки счастливые, сестрёнка!

       * * *

       О том же подумал Внедрилий, когда усмехающийся Алеш предложил ему пойти навестить Эжена, который сам им сказал недавно, что вот–вот должен был стать трижды папочкой. Они прихватили с собой Рэя и Коэла, чуть ли не вприпрыжку пробежали по коридору и рванули на себя дверь.
       С горестным воплем Рэй метнулся внутрь. Эжен, очень бледный, совершенно без сил, сидел, опираясь на ножку стола, и глаза его были закрыты. Алеш отодвинул причитающего старика, заглянул Эжену в лицо.
       - Недди, - позвал он, - иди сюда.
       Правитель опомнился, опустился рядом на колени.
       - Что делать, что? – спрашивал Алеш. – Я не знаю…
       Внедрилий тоже не знал. Он схватил Эжена за плечи и сильно потряс, призывая вернуться из той тайной и тёмной дали, где он блуждает один, так далеко от него, от Недди.
       Эжен словно ждал его прикосновения, его голоса. Он открыл глаза и слабо сжал руку Внедрилия.
       Сколько они так сидели? Правитель всё думал, что такого видит этот беспечный, отчаянно смелый и весёлый человек в тех местах, куда уносит его душу проклятие Тэин? Что там может так пугать и так мучить его, лишать сил и наполнять взгляд беспредельным страхом?
       - Ну, что? Скажи мне, что? Чего ты так боишься? – взывал Внедрилий, но ответа не получил.
       - За жену он свою боится, - пробурчал умудрённый жизнью Коэл.
       Это понятно. Недди сам безумно боялся в тот день, когда должна была родиться Элоиза. И, как оказалось, не зря. Но не до такой же степени!
       - Послушай! – рявкнул он. – За пять лет можно было уже кучу книг перерыть, страшное количество народа опросить, самому что – нибудь придумать, но избавиться от проклятия!
       Эжен закусил губу и помотал головой: мол, всё бесполезно.
       - Всё это было, - подтвердил Рэй.
       - Я своими ушами слышал, как Акорс говорил, что может это сделать. Значит, может кто–нибудь ещё.
       - Да, - отозвался Коэл, - я знаю кто. Тот, кто поменяется с ним судьбой. Но как такое возможно? Ты можешь это себе представить?
       Недди подумал и сказал:
       - Нет, не представляю. Но только потому, что, наверное, не пришло время. Когда оно придёт, если мне будет позволено, я сделаю это.
       Те трое переглянулись. А Внедрилий всё пытался расшевелить Эжена. Он привёл его в чувство, помог подняться и, тут же вспомнил, что в городе у него полно дел. Он заставил друга пойти с собой. Да, Эжен устал после всех этих событий, он слаб, встревожен и испуган. Потому он и не будет сидеть здесь, в большом полупустом доме, а пойдёт туда, где много народа, где всё будет отвлекать его от мрачных мыслей, где шум, заботы, улыбки и поздравления. А чуть позже они отметят день рождения Нетума, Золотой Реки и троих детей Хранителя Вод.
       - Да благословят тебя Боги, в которых ты веришь, мой дорогой мальчик, - шепнул ему Рэй, и этим напомнил Луку.
       - Не стоит благодарности. Я ещё ничего хорошего не сделал.
       А ветер, шевельнувший туман перед домом, прошуршал в чахлых листьях:
       "Но ведь ты знаешь теперь свою душу?"
       "Знаю" - мысленно сознался Недди.
       "Значит, сделаешь. Только смотри, думай немного, иначе это будет стоить тебе жизни."
       - Никогда не разговаривай с Раззой, - всполошился почти пришедший в себя Эжен. – Она также изменчива и ненадёжна, как будущее. Что она тебе сказала?
       - Чтобы я задумался над тем, какой я хороший, - пошутил Внедрилий. Но это была чистая правда.