Вот и прошло Прощенное Воскресенье и наступил Великий Пост. Что сказать мне вам, знающим побольше моего?
"Простите", - конечно, скажу. А сам подумаю: А что такое "простите"? Что для меня скрыто в этом слове? Не являюсь ли я лицемером, говоря в слух уха человеку слова "прости меня грешнаго", при этом не испытывая ни малейшего желания ни прощать самому, ни просить прощения. Ну, положено нам раз в году говорить эти слова. Вот и говорим...
Отсюда именно и растут те самые ноги, которые и приводят тебя к смерти твоей души. Именно отсюда. Именно от нежелания совершать духовный труд. Ибо в двигании челюстями и языком труд невелик. Я могу говорить и читать часами, не утомляясь. Но... Вот простая вещь - выгнать из своего сердца крошечную занозу, имя которой "обида"- лично для мненя есть труд воистину Сизифов. И давит меня этим катящимся камнем раз за разом, растирая в порошок...
Дорога в рай имеет направление строго вверх.
А ты еще вынужден не просто прогуляться с рюкзачком, но и катить впереди себя в гору эту огромный камень, имя которому "грехи". И немилосердие, непрощение, памятозлобие - являются ядром этого камня, на которое нарощен толстенный слой грехов, возникающих от слова "справедливость". Прощает только любовь. А справедливость требует отмщения, воздаяния по заслугам.
Поэтому, там возникает справедливость, где совсем оскуде источник Воды Живой. Справедливость начинается там, где кончается Любовь...
Поймите меня правильно, я не толстовец, и не призываю ко всепрощению. Более того, я считаю государственный институт права - залогом отсутствия анархии и оплотом порядка.
Но, я - не государство. Государство имеет право на "справедливость", а я не имею. Не имею я права на месть. Я не имею права относиться к своему обидчику по законам Голливуда, где убить обидчика - как два пальца, извиняюсь, обосфальт. Я не имею права сам вершить суд. Потому что меня самого Господь прощает на каждой исповеди, зная при этом то, что я по своей немощи, по своему нерадению и по своему каменному сердцу уже нарушу все, в чем каялся, сразу же, как только вылезу из - под епитрахили батюшки.
И несмотря на это, прощает меня Господь.
Но, и требует от меня Он того же уровня совершенства. Совершенства, на уровне Самого Бога. Господь хочет того, чтобы я стал равным Ему. Это совершенство в том, чтобы молиться о врагах, благотворить оскорбляющим тя, не сеять и, уж, тем паче, не взращивать в душе плевелы памятозлобия. И прощать, прощать, прощать...
Справедливость... Если нас не ограничивать в нашем стремлении к справедливому воздаянию ближним своим, то мы друг друга истребим в полчаса.
Справедливость требовала от Каина убить Авеля, потому что в сердце Каина, пронзенном копьем справедливости, родились слова "Бог несправедлив! Он призрел на земледельца, который ничуть не лучше скотовода!"
Да никто и не спорит. Ни один скотовод не хуже земледельца. И Бог испытывал Каина, предложив ему выбор - простить Авеля по любви, или наказать Авеля этого зело, по справедливости.
Через неисчислимые эпохи что мы имеем? Мы имеем то, что каждый из нас - стопроцентный Каин. Вот, что мы имеем.
Мы имеем мышление, целиком и полностью сформированное по понятиям справедливости и возмездия. Мы судимся со своими родителями за кусок жилплощади именно и исключительно только потому, что не можем жить по словам Царя Давида "Се, что добро, или что красно, но еже жити, братие, вкупе!"
А любовь? А любовь в нашем сердце не прописана. И не будет ее до тех самых пор, пока мы не убьем в себе желание "разобраться" с ближними. И оружием, с помощью которого только и возможно убить в себе тягу к спарведливости, является ПРОЩЕНИЕ.
"Ну, не простишь ты ближнего, - говорит нам Златоустый Святитель, - ну и что? Ближний твой как жил, так и жить будет дальше. А вот ты умрешь". Потому что в тот самый момент, когда ты ближняго прощаешь, то исходит из твоего сердца сатана, который есть Зло и Источник Зла. А непрощение водит дружбу с сатаною. Иной Святитель учит нас: памятозлобие это такой яд, который ты пьешь сам, ожидая, что умрет кто-то другой!
Не обольщайтесь, братие, на этот счет. Среди нас нет никого, кто всецело бы имел сердце, свободное от памятозлобия.
Поэтому, говоря вам сегодня слова "Простите, братие, меня, падшего", я почти не расчитываю на прощение, потому что сам несовершенен до такой степени, что в словах моих правды нет...
P.S. В переводе с древнегреческого слово "милосердие" переводится так - "То, что выше закона".