Стройная светловолосая женщина задумчиво бродила среди стеллажей с оргтехникой. Иногда останавливалась, присматривалась к чему-то. Алиса уже не впервые видела ее здесь, женщина ничего не покупала, просто смотрела. Стоило подойти к ней, предложить по-мощь, она извинялась и уходила. Поэтому Алиса перестала приставать к женщине. Ну, нравится ей смотреть, пусть смотрит.
В августе Алису повысили в должности, теперь она была стар-шим продавцом-консультантом и номинально командовала пятью шу-стрыми мальчишками, зорко стерегущими покупателей в торговом зале. Мальчишки в магазине подобрались славные, умненькие и дис-циплинированные, поэтому проблем с ними у Алисы не было.
Она еще раз глянула на женщину, остановившуюся у полки с большим плазменным монитором и сделала предостерегающий жест Юрчику, направившемуся было к женщине. Юрчик пожал плечами и вернулся на свой пост между двумя прозрачными стеллажами. Незна-комка грустно посмотрела в Алисину сторону и пошла к выходу. Но тут Игорек привел здоровенного дядьку, покупавшего принтер, и Али-се пришлось отвлечься, чтобы оформить документы.
Незнакомка заинтересовала Алису, и, по старой, появившейся еще в детстве, привычке, Алиса начала фантазировать, придумывая судьбу незнакомой женщине. Она представляла себе, как незнакомка садится в автобус и едет домой, на другой конец города, как открывает своим ключом квартиру, почему-то всегда пустую и сумрачную, греет себе на кухне чайник и в одиночестве сидит за чашкой остывшего чая. Алисе думалось, что женщина одинока, что ей некуда девать себя, ее покинул близкий человек, и теперь она никак не придет в себя после этого. Поэтому и взгляд печальный, и холодноватая отстраненность. Она не хочет ни с кем общаться, ей хочется побыть одной.
Алиса вздыхала и переключалась на собственные проблемы. Думала о Валерии Антоновиче, телефонным звонком пробудившем в ней все ее девичьи страсти, да и сгинувшем бесследно, думала о маме и ее больном сердце, и о вредной старухе с пятого этажа, доводившей маму до сердечного приступа. Эта самая Екатерина Сидоровна из лю-бой мелочи способна раздуть скандал. Алисе казалось, что бабка про-сто развлекается таким способом. А мама, повздорив с соседкой на лестнице, дома принимала нитроглицерин и долго держалась за серд-це. За последний год Альбина Иволгина сильно сдала. Она не утратила девичьей стройности и легкости походки, но кожа стала тоньше, взгляд – прозрачней, а голос – неуверенней. Этим летом приходил папа, долго говорил с мамой о чем-то, Алиса не прислушивалась. Папа тоже вы-глядел не лучшим образом - съежившийся, поседевший. Не украшали его и неведомо откуда взявшаяся сутулость, и горькие морщины у рта. После папиного ухода Альбина Иволгина долго не выходила из своей комнаты, а когда все-таки вышла, глаза ее за поляризованными «ком-пьютерными» очками были красными и подозрительно блестели.
Алиса догадывалась о том, что происходит между отцом и ма-терью, но не хотела встревать в это. Ей было жаль обоих, но – если мама не может простить отца, как ей поможешь? И отцу, запоздало надумавшему вернуться в семью, тоже не помочь. Слишком много разного произошло за эти два года, слишком переменились все Ивол-гины.
Алиса почти равнодушно подумала о Валерии Антоновиче. А она-то тогда, весной, размечталась! Строила планы, решала для себя моральные ребусы. А он больше не позвонил. Одумался. Ну и, слава Богу. Только вот почему теперь так пусто в Алисиной жизни?
Как-то встретила на улице Ксению, удивилась. Выглядела быв-шая соседка по палате вполне здоровой, но осталась такой же кости-стой и сухой, какой лежала на больничной койке. Ксения Алисе обра-довалась, тормошила ее, поворачивала, охала, ахала:
- Ой, большая-то какая стала! Ну, прямо невеста! Замужем? Нет? И где у мужиков глаза!
Алиса смущенно молчала, не зная, как реагировать на сплошной поток вопросов и реплик. Потом Ксения успокоилась и заговорщицки подмигнула:
- А с доктором как? Получилось что, или нет?
- Какой там доктор… - смутилась Алиса.
- А, ну бывает. А жаль, красивой бы парой вы были.
Ксения вывалила на Алису гору наилучших пожеланий и так же стремительно попрощалась, торопясь куда-то по своим делам.
«Красивая пара» - саркастически произнесла про себя Алиса. Если бы еще он так думал.
Но, наверное, доктор думал иначе, потому что больше никак в жизни Алисы не проявлялся. А жизнь текла своим чередом, не то, что-бы очень унылая, но и не праздник души. Так, серенькие будни. Это только из юности кажется, будто взрослые живут, как захотят, и жизнь у них – сплошные удовольствия.
Почему-то подумалось о незнакомке, заходящей в магазин. Кра-сивая, холеная женщина, а глаза несчастные. Каких-то года два назад Алиса не обратила бы на это внимания, восхищаясь женщиной, на ко-торую хотелось походить. Теперь было иначе.
Этим вечером Олежек Самсоненко вызвался проводить Алису с работы. Не то, чтобы она в этом нуждалась, просто пареньку показа-лось, что они уж очень долго пересчитывали товар на складе, и Алисе не годится идти одной по темным улицам. В провожатые набивались и Юрчик Сорокин, и Николка Шмидт, но Алиса отказалась от такой шумной компании.
Как-то так повелось в магазине, что совсем юных продавцов-консультантов звали уменьшительными именами. Традиция прижи-лась, и уже никого не удивляла. Идя домой рядом с Олежеком, Алиса думала о том, что мама наверняка волнуется, хоть Алиса и предупре-дила ее о том, что задержится. Впрочем, сотовый телефон в кармане Алисиных джинсов помалкивал, значит, мама еще не слишком обеспо-коена.
Олежек увлеченно рассказывал Алисе о своих отношениях со своей сестрой, «страшной неряхой и занудой», Алиса в пол уха слуша-ла паренька и думала о своем. К счастью, магазин располагался совсем недалеко от ее дома, идти пришлось недолго. Они с Олежеком были ровесниками, но болтовня товарища показалась Алисе инфантильной и бессмысленной, ей не терпелось оказаться дома, где не говорят только ради того, чтобы не молчать.
У самого Алисиного подъезда Олежек замолчал и вдруг робко взял Алису за плечи. Она спокойно смотрела в его глаза и молчала. Любопытно – что же будет дальше? А ничего нового. Паренек скло-нился к Алисиному лицу, неловко ища губами ее рот, нашел, впился жадным поцелуем. Алиса и не подумала его отталкивать, вместо этого она откинула назад голову и расхохоталась. Олежек обескуражено смотрел на нее и повторял:
- Ты чего? Ну, чего ты?
А Алису всерьез разбирал смех – ну, надо же – удостоился высшей чести – проводить старшего продавца домой, так вообразил себе невесть что! Отсмеявшись, Алиса потрепала сердитого Олежка по вихрам и сказала:
- Беги домой, Ромео. Детское время давно кончилось.
Это маленькое приключение почему-то развеселило Алису, она улыбалась, поднимаясь в лифте, улыбалась, открывая дверь своим ключом. Мама, сидевшая с книжкой в гостиной, поднялась навстречу:
- Что уж так долго-то?
- «Железо» пересчитывали, - объяснила Алиса, и хихикнула, - а потом у подъезда с кавалером целовалась.
- Ну! – удивилась мама, - что-то это на тебя не похоже.
- А вот и целовалась.
Мама прошла на кухню, включила чайник.
- Иди ужинать, разбивательница сердец.
Уже ложась спать, Алиса подумала – почему так – от одного те-лефонного звонка Валерия Антоновича она неделю прожила без сна, а Олежеков поцелуй, кроме смеха, ничего не вызвал. Значит, дело вовсе не в дремучих инстинктах, как она пыталась убедить себя. Все намного сложней. И запутанней. Если бы на месте Олежека был Валерий Анто-нович…
Последняя мысль вызвала сладкую истому в Алисином теле, но это продолжалось недолго, утомленный за день цифрами и суммами мозг настойчиво требовал сна.