Толстик А .О.
Подножный корм.
Первой экстремальной едой был ежик. Обычный жареный ежик из русской печи. Я попробовал его еще в детсадовском возрасте, когда гостил у бабушки в деревне. Не знаю, что побудило соседского дядьку зажарить ёжика и, тем более, угостить им меня, но когда об этом узнала бабушка, то попыталась меня успокоить тем, что во время войны ежиков ели часто. Я был в столь юном возрасте, что пищевых предрассудков у меня еще не было, и успокаивать меня было незачем— «ежатина» меня не пугала и не впечатляла, ёжики, так ёжики, рыбки, так рыбки, и вообще, я долго считал, что чебуреки делают из чебурашек. А когда подрос и встретил ежика в лесу, вдруг вспомнил содеянное, и стало как-то не по себе. Но почему мы не жалеем цыплят, вращающихся на гриле в магазине, а ежика из печи жалеем, что цыплята, что ежики, что чебурашки— в одних мультиках снимались, но наши вкусы и традиции делают цыпленка нормальной едой, а ёжика— противной.
Потом были личинки жуков-короедов. Впервые я попробовал их уже осознанно, в старших классах, когда готовился стать «экстремальным путешественником», и, насмотревшись «Клуб Путешественников», решил попробовать такой ценный пищевой продукт, прорекламированный полуголыми индейцами. Это были исхудавшие, как спички, желтоватые «червячки», выковырянные из трухлявой осины и мало напоминавшие крупных американских собратьев с телеэкрана. Тем не менее, жареные на жестянке до румяной хрустящей корочки, короеды оказались на удивление вкусными, и мне лично напомнили немного подгоревшие черные семечки. Следующий раз я попробовал их уже много лет спустя - в экспедиции на Кавказе. Рубил дрова для костра, и из расколотого букового полена посыпались старые знакомые — личинки жука короеда. В отличие от наших худых спичек, эти, несмотря на зиму, были очень упитанные, можно сказать просто страдали ожирением, с трудом переваливаясь с боку на бок у меня на ладони. Видя таких откормленных, как на убой, экземпляров, мысли оценить их с гастрономической точки зрения пришли сами собой, началось обильное слюноотделение, и сковорода зашипела на углях. Так как в походе я был не один, то мои манипуляции с общественной сковородой вызвали всеобщее: «Фу-у-у, какая гадость, чтобы прокипятил потом сковороду с «Fairy».
Но реклама, как известно, двигатель торговли, после небольшой лекции об энтомофагии и демонстрации преимуществ подножного корма в походной жизни, личинок жуков короедов попробовали 9 из 10 присутствующих. Кстати, кавказская разновидность не впечатлила меня особой изысканностью вкуса – насекомые были обильно «нафаршированы» буковыми опилками, и это рождало ощущение, что ешь конфету вместе с бумажкой. После этого случая меня во многих походах просили пойти наковырять в лесу личинок для «показательного выступления» завсегдатаев нашего турклуба перед новичками. На самом деле, найти личинок жуков короедов и составить хоть сколько-нибудь значимую конкуренцию дятлам, оказалось делом весьма сложным, личинки попадались далеко не всегда, и, однажды, шутки ради, я купил в рыболовном магазине десяток силиконовых наживок, весьма точно копировавших живых насекомых. В урочный час, когда меня в очередной раз отправили за добычей, я поковырялся для приличия в соседнем бревне и через пару минут предстал перед зрителями с раскрытой ладонью, полной «упитанных личинок». Девчонки запищали, издали косясь на ладонь, и просили близко к ним не подходить с этой гадостью. Я спросил, жарить ли кому-нибудь экзотическое блюдо, но все, скривив лицо, отрицательно крутили головой. «Ну что ж, тогда я сам всех съем сырыми»,— сказал я, и всыпал полную горсть личинок в рот. Визгу было много.
C другими насекомыми все проще, не считая случайно раскушенного с бутербродом таракана и десятка проглоченных во время езды на велосипеде мошек и комаров, я, как и вы, съел множество червивых яблок и малины, но признаться в этом может не каждый – разве что девчонки с биофака. Они к третьему курсу относятся ко всему ползающему по-философски спокойно, и даже делились со мной как-то рецептом «хот-догов наоборот», готовили такое блюдо во время полевой практики в Зеленом. Рецепт простой: берете нужное количество обыкновенных дождевых червей (желательно по-крупнее) и запускаете их на сутки в банку с мукой, и через сутки они полны теста, остается лишь обжарить их в кипящем подсолнечном масле и украсить на тарелке листиком молодой крапивы. Да, еще, канал «Discovery» утверждает, что, вероятно, за свою жизнь люди проглатывают до десятка пауков во сне, представить это трудно даже мне…
Дальше была целая эпопея с лягушками. Впервые, я их попробовал на одной неудачной рыбалке. Да они сами напросились, разве можно набрасываться на поплавок, когда вот едва только начинает клевать?!! В общем, банка червяков даром не пропала, не ловится рыба— наловил лягушек, недаром мы самый приспосабливающийся в природе вид— всеядные пантофаги. Домой я их, конечно, не повез, а готовил тут же, у реки на костре, нанизав как шашлык на шампур и медленно вращая над углями. Французы говорят, что это по вкусу что-то среднее между курицей и рыбой, не знаю, французских еще попробовать не довелось, наши худосочные спортивные лягушки, по вкусу, здорово похожи на сушеных кальмаров из пакетиков «Закуски к пиву». Пробовал, правда, еще болгарских сухопутных жаб— на вкус - такие же. Дело было в Болгарии в летнем лагере, я там воспитателем был у наших старшеклассников, ну и прививал им скаутские навыки заодно. Днем мы наловили в камнях на море мидий, рапанов и крабов, и вечером я готовил все это у костра, чувствуя себя взаправдским японским шеф-поваром. Большинство детей оказались искушенными в морских деликатесах, уже ели с родителями в ресторанах «скользкую» еду и поэтому не отказывались и не «кривились»— мне пришлось потрудиться, едва успевая раскрывать мидий и вывинчивать из раковин уже готовых горячих рапанов. Когда дары моря кончились, мне, глядя на «голодные глаза» детишек, пришла мысль спросить, кто хочет попробовать лягушачьи лапки, чтобы было, что в школе рассказать. Деликатеса захотели почти все, и я отправился к фонарям, освещающим дорожку на дискотеку– там всегда полно прыгающих амфибий. Предварительно разделав их у моря, чтобы не травмировать детскую психику, я принес к костру нанизанные на палочки лапки и готовил их на углях по старому рецепту. В результате, к моему глубокому удивлению, те же девчонки, что вначале кривлялись и отворачивались, «попросили добавки». Но за добавкой я не спешил - к костру подошли местные болгарские парни, (наши школьницы им нравятся явно больше своих), и начали дружно убеждать меня, что таких жаб есть нельзя, они ядовитые, и есть можно только тех, что в ресторане. Я почти засомневался в своих кулинарных и зоологических способностях, ведь даже сам гранд биологической науки, ведущий передачи «В мире животных», Николай Николаевич Дроздов во время проекта «Последний герой» накормил на необитаемом острове своё племя ядовитыми лягушками. Всех тошнило, но особенно плохо было Децлу и Максу Покровскому из группы «Ногу Свело» (наверное, съели больше всех); Покровский даже песню потом такую сочинил— про ядовитый бульон из лягушек и жаб. В общем, когда мои подопечные попросили добавки, я, на всякий случай, сказал, что там жаб больше нет, но дети сами ушли к фонарям и, к моему удивлению и ужасу, приволокли за лапки девять отчаянно брыкающихся жаб. Пришлось наложить на несанкционированный отлов жаб строгое вето, иначе проснувшийся в детях первобытный охотничий инстинкт грозил вымиранию всей болгарской популяции.
Еще мечтаю попробовать змею, только вот удавы у нас не водятся, а с ядовитыми змеями как-то связываться не хочется. Так что, если кому надоело для своего домашнего удава на рынке мышей и хомячков покупать, обращайтесь, я ради такого дела пожертвую свой кактус с подоконника– будем вместе готовить змею по традиционному мексиканскому рецепту– тушеную с кусочками кактуса.