Его властно потянуло на землю своих предков. Его потянуло на землю своих предков тогда, когда его предки стали покидать свою землю. Это было неясное, тяжелое, подспудное чувство, томившее его, как любовное влечение, дошедшее до той своей крайней точки, когда оно неминуемо должно было выплеснуться в действие.Земля его предков, которую он никогда не видел и о которой он слышал от родителей, звала его как наследника, без которого она неминуемо должна была превратиться в пустыню. Инстинкт самосохранения заложен был Творцом не только в живое движущееся существо, но и, казалось бы, в мертвую, сухую, скупую недвижимость. Она звала к себе человека, чтобы тот оплодотворил ее и вырастил на ней новое племя, а он не знал, чего от него хочет земля его предков, и свою тягу к ней пытался объяснить законом сообщающихся сосудов, согласно которому уровень жизни пустыни должен быть поднят до уровня жизни оазиса - в противном случае он сам, человек, бесследно уйдет из жизни. Он рвался на землю своих предков, чтобы та не превратилась в пустыню - он рвался на землю своих предков, чтобы его сердце не превратилось в камень, который точим на этой земле водой: он хотел не разучиться плакать, потому что чужбина его предков, пусть даже породившая его самого, поворачивалась к нему лицом мачехи, жесткой и ожесточающей, а с заскорузлым сердцем не может жить даже дикий кабан.
Он яростно сопротивлялся судьбе - кабанихе - и рвался из дикой глуши на поиски родного ключика, отпирающего сердца, животворящего и исцеляющего. Ему понадобилась земля его предков, чтобы успокоиться на ней, именно в тот момент, когда ее покидали его предки. Они умирали или уезжали - предавали ее, - а ему казалось, что они освобождают ее для него, дикого, нелюдимого кабана, которого притягивают истоки, но отталкивают водопады-стихии: стихии он страшился, перед стихией он робел и немел и поэтому предпочитал держаться от нее подальше. Но стихия-то была родной его теткой, и теткой обидчивой, пеняющей на равнодушие и непочтительность своего варвара-племянника. А племянник торчал в глухомани и зализывал нанесенные теткой раны-поцелуи, потому что поцелуи требовали благодарности, а он не умел быть благодарным, но взамен этого был мастером отвечать выстрелом на выстрел...
1990 год